Где-то в Токио.
Небольшая квартира пребывала в полной тишине. Окно было открыто нараспашку, впуская свежий ночной воздух в пустую комнату. Среднего достатка интерьер украшал это скромное жилище. Вдоль стен располагались стеллажи с книгами. Герберт Джордж Уэллс, Александер Беляев, Эдгард По. Фантастов сменяли драматурги: Шекспир, Оскар Уайльд, Генрих Юхан Ибсен, Шиллер, Гёте, Мольер... Особое место занимала книга в тяжёлом переплёте из, казалось, человеческой кожи. На обложке красивой арабской вязью была выведена надпись: «Аль-Азиф». На скромном журнальном столике стояла ещё не погасшая масляная лампа — немой свидетель — и освещала раскрытую на самом конце книгу. Небольшая, но хорошо сделанная рукопись. В дорогом качественном переплёте. Рядом стояла чернильница с пером. Красивыми буквами было выведено: «И в тот момент, когда разверзлась водная гладь и чёрный, подобно самой мгле космоса, обелиск вырвался из оков моря, лишь тогда всем стало понятно, что же имел в виду старый Уипл, умоляя оставить безумную затею. Ибо стоила она им не только жизни, но и тленной человеческой души...» Лишь наутро обнаружат пропажу Эдварда Хорбеля — прославленного бостонского писателя-фантаста, приехавшего в Японию за вдохновением. И никто из торопливых жителей Токио не будет представлять, что пропажа известного писателя — только начало череды исчезновений, которым предстоит сыграть свою роль в таинственных событиях, разворачивающихся на японском архипелаге.***
Окрестности Токио.
По просёлочной дороге шли три человека. Одна юная девушка с белоснежными волосами и два молодых человека со «специфической внешностью». Но где остальные? Охотники приняли решение разделиться. Танджиро, Ренгоку и Гию отправились в противоположном направлении от своих друзей. Таким образом, как грамотно рассудил Томиока, они смогут охватить большую область поисков. Токио бурлил жизнью. Яркие огни, шумные улицы и прочие атрибуты большого города. И если Иноске испытывал дискомфорт, находясь в столь шумном и людном месте, то Зеницу с Филиной прекрасно ориентировались и чувствовали себя в бурлящем повседневном потоке. Но почему именно Токио? Оказывается, с недавнего времени в одном из районов начали пропадать люди. Полиция пыталась поймать предполагаемого преступника, но никаких улик не было найдено. Охотники и не обратили бы на эти случаи внимания, но стали пропадать и истребители. Причём в половине случаев именно они. Из-за этого было принято решение найти убийцу силами Организации. Изучив область пропажи людей, Филина сделала вывод, что искать им стоит в небольшом спальном квартальчике Токио. Это место сильно отличалось от центра города. Здесь было тихо и спокойно. Безмолвные окна равнодушно взирали на пустынные улочки. Редкий прохожий тревожил могильное спокойствие аллей и переходов. Вызывало это «спокойствие»... смешанные чувства. — ЧЁРТ, ДА ЗДЕСЬ КАК В ГРОБУ! МЕНЯ ЧЁ, ХОРОНЯТ?! ЖИВЫМ НЕ ДАМСЯ! — Успокойся, — с нажимом процедил Зеницу, приложив палец к губам, — иначе всех разбудишь. — А ЧЕГО ВСЕ СПЯТ?! — Это спальный район, идиот. Здесь люди спят! — теряя остатки спокойствия, прошипел Зеницу. — Заткнитесь, оба. Ведёте себя как имбецилы. Хотя... — Филина окинула скептическим взглядом своих спутников. — Ладно, идём. — СТОП! ИМБИ... КАК ТЫ МЕНЯ НАЗВАЛА?! — Да успокойся ты! Пройдя с этим цирком идиотов ещё несколько кварталов, Филина была готова сорваться. Серьёзно, как они ещё не сдохли? Они же придурки, никакой дисциплины, порядка... Мозгов на крайний случай. На небе сгустились тучи, и отдалённые раскаты грома были вестниками ливня. Жители, что всё ещё находились на улицах, начали спешно прятаться по домам, под надёжную защиту крыш и стен. Как в скорлупу. Токио был большим городом. И городом современным. Не осталось здесь ничего хоть сколько-нибудь сентиментального. Только рациональное и беспощадное. Убежище от дождя наши герои нашли под ветхим навесом. С мечами не пустят ни в магазин, ни в гостиницу, если бы и были деньги. Однако удача улыбнулась им. Будто появившийся из ниоткуда мужчина средних лет предложил охотникам переждать ливень у него. Иноске и Зеницу ничего не заподозрили, решив, возможно и здраво, что лучше сидеть в сухом тёплом помещении, чем на холодной сырой улице. Но Филине это показалось странным. Чересчур странным. Люди никогда не делают что-то просто так. А что-то хорошее тем более. Однако ей самой сидеть под дождём не очень хотелось. Пришлось согласиться. Представился человек Эдвардом, оставив за собой право сохранить в тайне фамилию. Никто из охотников не возражал, в конце концов, это было не так важно. Интерьер среднего достатка украшал скромное убранство. Главные герои заметили множество книг, многие из которых были иностранными. Юноша говорил на японском, но с сильным акцентом. Возможно, знай кто-нибудь из охотников другие языки, то сразу же уловил бы характерный бостонский акцент. — Вы, я вижу, любите читать? — подметила Филина. — Да. Книги — единственная вещь, способная отправить человека в другой, более прекрасный или, это уже на вкус, ужасный мир. Скажем так, отвлечь от повседневного, — хозяин квартиры театрально развёл руками, а Филину пробило сильнейшее дежавю. — Ещё они способны вдохновлять. Хотите, покажу вам свою книгу? — Да, конечно. Мы с радостью посмотрим, — сказала охотница, выдавив из себя самую любезную улыбку, на которую была способна. Молодой человек ушёл в соседнюю комнату. Тем временем Зеницу стал прислушиваться. Конечно, в большом городе его чуткий слух раздражало множество посторонних звуков: непрекращающиеся разговоры, шум автомобилей, музыка, песни и так далее. Но даже среди этого многообразия звуков юный охотник смог уловить едва различимую мелодию. Нет, пение. Гармоничные эманации отсылали к мыслям о столь далёком и родном, что невольно хотелось обратиться в слух и так застыть навечно. Но наваждение развеялось, когда в комнату вернулся хозяин квартиры, держа в руках книгу в качественном переплёте из дорогой кожи. — Вот она, — сказал человек, протягивая рукопись. Тут же Зеницу услышал то самое пение. Его тонкие волны исходили от рукописи. И Зеницу, может, успел бы что-то сделать, но через мгновение распался нежный уют комнаты, погас свет, человек, который совсем недавно представился писателем, стал напоминать причудливую пародию на себя самого. Вместо глаз зияла пустота с маленькими огоньками, пляшущими на дне червоточин. Кожа стала серо-зелёной. И комнату наполнил отвратительный запах разлагающейся плоти и вони потустороннего мира, откуда и пришло это порождение больной фантазии. Прежде чем кто-нибудь из охотников сумел что-то понять, свет, который невозможно описать ни одним из земных языков, ибо пришёл он из сфер совершенно недоступных нам, заполнил пространство. В калейдоскопе удивительных спектров замелькали образы столь многогранные, что человеческий глаз не мог воспринять всей пленительной мерзости и всей отталкивающей красоты этого потустороннего сияния. А потом всё исчезло. Пропала квартира, жуткое существо. Звуки и запахи. На смену им пришло спокойствие. Такое неестественное, странное... Мёртвое. Глаза начали слипаться. Царство Морфея забрало охотников. Страх. Вы когда-нибудь просыпались в полной растерянности? Это состояние длится считаные секунды, но эти моменты наполнены непониманием и неверием. Где я? Вопрос, но в ответ — тишина. Можно сказать, что с нашими героями произошло то же самое. Чем-то всё происходящее напоминало сон.***
Зеницу оказался в месте, странным образом похожим на то, где его обучал Шихан. Всё было столь знакомым и родным. Дом, деревья, особенно то самое, роковое. Дедуля. Многое. Но было такое чувство, будто чего-то не хватает. Прекрасный мир, но поддельный. Перерисованный почти идеально. Зеницу видит своего учителя, который зовёт его, видит Кайгаку, на удивление пребывающего в хорошем расположении духа. Хотел бы Зеницу здесь остаться? Да. И раствориться в этом тягостном спокойствии. Но, увы, сделать это означало бы предать своих друзей и товарищей, поддаться эгоистичному порыву и никогда больше не увидеть Незуко. Сон рассеивается.***
Иноске оказался в более... странной ситуации. Место, в которое он попал, было чуждо и пустынно, как разум древнего Сорра, Хранителя кошмара. Но всё же, пространство вокруг не было необитаемым. То тут, то там всплывали странные, порой несвязанные картинки. Красивая девушка напевает колыбельную, лес, слёзы и последнее «прости», сказанное перед смертью.***
И, наконец, Филина. Перед ней оказался красивый, не очень богатый, но гордый дом. Слышались шум, разговоры, и веяло оттуда приятным запахом дорогого чая. Филина стояла и смотрела. Смотрела долго, упорно. Будто пыталась разглядеть что-то, что было известно только ей. Двери дома распахнулись, и чья-то рука поманила юную охотницу внутрь. Шаг. Филина сделала шаг вперёд. Она оказалась в комнате, нет, в бальном зале. Горели свечи, было тепло и уютно. В помещение были гости. Одетые в красивую модную одежду, лишь лиц было не разглядеть. Они стояли неподвижно. Всё было неподвижно. Даже огонь застыл. Как будто картина, на которой художник запечатлел что-то очень дорогое сердцу. В одном из кресел сидела человеческая фигура. Она повернула голову и заговорила низким голосом: — Рад снова видеть тебя, Филина, — проговорила тень. — Кто ты? — Глупый вопрос. Сейчас это неважно. Важно то, зачем. — Что, зачем? Где я, мать твою, — не выдержала охотница. — Ох, какие слова. Но я объясню. Для начала скажи, ты помнишь, что случилось лет... назад? Помнишь меня? — Тень наклонила голову набок, подражая хищным птицам. — Что? — На мгновение Филина замерла. В глазах промелькнул страх. Или ярость. Солнечный день, синее небо. И роковая ошибка. Но что случилось? Кто и в чём ошибся? Туман. — Сволочь! Филина совершила выпад в сторону тени. Но всё было тщетно. Она прошла сквозь собеседника, как через дым. — О, не стоит. Я ведь всего лишь воспоминание. — Собеседник сделал жест, будто стряхивал невидимые пылинки с дорогого фрака. — Я предлагаю тебе шанс, — лукаво проговорила тень. — Шанс? — дыхание Филины участилось. Непонимание, растерянность, ненависть. — Да, шанс. Шанс отказаться от всего, шанс прекратить бессмысленную погоню за призраком. Останься здесь. Смотри, тут тепло и всё столь родное сердцу. Согласись, такой шанс просто забыть и тихо уснуть выпадает не всем. — Я ни за кем не гоняюсь! И твоё тухлое враньё мне не упёрлось! — Охотница взмахнула мечом. — Дыхание Сумрака. Третий стиль: Лицемерие. В воздух взмыли серповидные клинки с изогнутым лезвием. Но и они не принесли никакой пользы. — Как наивно. Впрочем — не моё дело. Я лишь предложил. До встречи, юная леди. Мы ещё обязательно встретимся. Это ведь неизбежно... Картинка сменилась. Пропал и дом, и приятный запах, и шум непринуждённой дружеской беседы. На смену им пришли холод, грязь, сырость, тошнотворный запах гнилой еды и питья. Очертания красивого дома сменила грязная подворотня, благородных гостей — пьяницы и сброд. Тень расплылась в улыбке. Жуткой, пошлой, наигранной... Лицемерной. Подняв руку, призрак щёлкнул пальцами, и всё окончательно обрушилось. Жуткий водоворот криков, шумов. — Вон отсюда, тварь! — Пошла прочь от меня!***
Очнулась Филина в странном доме. Он был больше того, в котором она была мгновение назад. Всё было обставлено в соответствии с хорошим вкусом. Горели свечи, камин. За окном бушевала гроза. Было ощущение ветхости и старины. Всё источало сварливость и гордыню, присущую дворянам прошлого и их владениям. За маленьким журнальным столиком сидела красивая девушка лет восемнадцати. Длинные волосы цвета воронова крыла падали на плечи. Карие глаза внимательно вглядывались в небольшую книжицу. Рядом, удобно расположившись, сидела объёмная пушистая кошка. Филина даже слегка улыбнулась, самую малость. Кошек она любила. В комнате были и другие создания. Они о чём-то переговаривались. Один из туманных гостей что-то воодушевлённо рассказывал. Другая тень нарочито-ледяным взглядом обводила присутствующих. В комнате стояли и другие, странно-знакомые. Но они были как будто далеко. Недосягаемая частица чужих воспоминаний. Девушка красивым почерком выводила пером буквы. О чём эта книга? Кто эта девушка? Юная леди подняла голову, и на лице её промелькнула вымученная улыбка. — Гость,— пропел её голос.— Интересно. Ты что-то ищешь? Или кого-то? Как бы там ни было, не советую идти дальше. Его разум вне сфер. И всё сгорело. Оно не может погаснуть. Не ищи с ним встречи. На этом моменте нервы Филины не выдержали. — Да что здесь происходит? Что это за место? Кто вы? Девушка указала на один из стульев. Прождав несколько секунд, юная охотница села. — Моё имя Мария. Кто я? Это старая и неинтересная для тебя история. Чем я сейчас являюсь? Загадка даже для меня. Где ты? Вопрос не легче. Когда-то это было красивое поместье. Сейчас — жалкая тень, сотканная из воспоминаний, страхов и сожалений. Картина, которая не может быть закончена. Сцена, обречённая повторяться вновь и вновь. В каком-то смысле — бессмертие, — девушка прервала рассказ, и тягостное молчание окутало залу. Только сейчас Филина увидела, что вокруг нет ничего и никого. Только обгоревшая мебель и тела. Стены, пол и потолок почернели. Вдруг в нос ударил отвратительный запах жареного мяса, где-то кто-то кричал. А Мария лишь рассеянно повела пером. Изысканным, красивым, будто волшебным. — Не обращай внимания. Всё это отголоски давно прошедших дней. Им не помочь и не изменить их судьбу. — Почему они страдают? И кто они такие? — Ох, девочка, жадность и наглость тебя погубят. — Филину передёрнуло, перед глазами заплясали разноцветные огни.— Страдают они из-за своей самонадеянности, идеалистического порыва. Чистого, но глупого. Кто они? Люди. Точнее, были ими. Теперь они будто... Слепки. Живое умерло, а слепок остался мёртвым напоминанием об ошибках прошлого. Филина глубоко вздохнула. Это хождение вокруг да около начало раздражать. — Почему начали пропадать люди? Почему именно охотники? Что это за место? — Много вопросов, — погрозила пальцем Мария.— Слишком много. Скажем так... Ему скучно. Пьесе необходима острота, трагедия, способная развеселить развратную толпу. Согласись, если одна сторона будет иметь перевес, то зрители заскучают. Нужен противовес. Привлечь охотников и дать им «отравленный кафтан», — смех разнёсся по поместью. — Какие зрители? — терпение Филины начало кончаться. — Это неважно. Важно другое: кто же перетянет канат? Вы уж постарайтесь. Там, на другом конце мира, разворачивается Его любимое шоу, мало какой фарс сможет Его отвлечь, — Мария печально вздохнула. — Пожалуй, это всё. — Она закрыла книгу. — Вы сказали, что это Его развлечение. Кто он, почему вы согласились ему помогать? Мир вокруг начал таять и разрушаться. Истлевать, как сон в лучах рассвета. — Я никому не помогаю, моя дорогая. Согласие подразумевает наличие выбора. Я уже прожила свою настоящую жизнь. А дальше только небытие, — Мария театрально развела руками. Вокруг практически ничего не осталось. — Кто он? Скажем так, если Дьявол — король, то тот, о ком мы говорим, может смело называть себя принцем. Мария взяла перо в руку и протянула Филине. От предмета веело теплом и уютом нарисованной им самим сказки. Прекрасного романа, на страницах которого ожили те чудные красоты, что переливались в лучах летнего солнца, когда Мария совсем юной девочкой сбежала в сад и долго смотрела за чудесными цветами, пчёлами и птицами, а потом ночью при свете лампы описывала эти земные чудеса, и снился ей дивный сон: Висячие сады в Неведомом Кадате, спокойная роща в мире тысячи зеркал и многое, многое... Филина приняла перо, и всё померкло. Нет больше ничего. И даже ничего больше нет.***
Квартира в Токио.
Очнулись охотники ближе к рассвету. Утренние лучи проникали в затхлые комнаты квартиры, разгоняя мглу и мерзость ночи. Придя в себя, истребители обнаружили мёртвое тело, перо и роман столь прекрасный, что мог бы покорить сердца читателей всего мира. Но не суждено было этому сбыться. Охотники забрали перо, в котором Зеницу увидел предмет их поисков, и покинули квартиру. Наступило утро.