Владивосток - Москва

      И, как бы парадоксально и бредово это не звучало, с переездом Алексея в вагон номер восемь, все неприятности исчезли сами собой. На следующий день ничего не происходило: Вася с Павлом по-прежнему посменно дежурили, разница была лишь в том, что теперь они с Пашей менялись спальными местами при выходе на смену: то начальник едет с Васей, то Паша едет с начальником. И, в общем-то всё проходило гладенько, чистенько. Как начальник поезда, Алексей исправно выполнял свою работу. В том числе выдавал всем желающим жалобную книгу, а потом материл авторов отзывов в купе проводников. Многие замечания звучали и вовсе как анекдот, а некоторые были до того безграмотными, что любой троечник из ПТУ уже давно бы их обсмеял.       А дни и вечера в вагоне у Павла и Алексея проходили тихо и мирно. Много разговаривали. Алексей всё рассказывал о работе, о разводе, о дочке, о том, как пил по молодости лет, а Павел рассказывал о том, как поступал в колледж, с кем учился, как первый раз целовался с мальчишкой, о первом опыте с девушкой (обратив внимание на изучающий, чем-то насмешливый взгляд Алексея, в котором блеснула какая-то искорка ревности, парень поспешил объясниться и сразу же заявил, что ему не понравилось). Долго обсуждали, что и как лучше курить, как кто начал, как кто пытался бросить. В итоге пришли к заключению, что лучше и не начинать вообще. Много играли в города. Батончики продавались плохо, зато хорошо покупали пюрешку роллтон. После очередной порции сублимированной лапши, поглощенной Павлом, Королёв сделал ему не слабый выговор и поделился своими личными запасами тушенки и консервированных ананасов, приговаривая, что нечего есть всякую гадость.       До прибытия оставались сутки, вот уж совсем немного. Только отошли от какой-то станции, а там и до Москвы совсем недалеко. Второй час ночи. Молодой проводник сверил паспорта, проверил билеты, раздал постельное белье, предупредил всех, кто должен выходить на следующей, приглушил свет и вернулся в купе проводников. За последние проведенные вместе за разговорами пять дней они с Алексеем сильно сблизились, узнав друг друга гораздо лучше, и, казалось, уже начинали наверстывать те четыре года, что они не виделись, общаясь исключительно в сети. Вот последний день вместе, а потом двухнедельный отпуск. — Чем в Москве в свободное от работы время займётесь? — спросил как бы невзначай Паша. Алексей опирался локтем на стол, подпирал ладонью щёку и смотрел в темноту за окном, вглядываясь в ночную мглу. Где-то там чернели деревушки и поселки городского типа, а мимо проносились фонари. — На дачу поеду, наверное, — ответил он, — Но сперва хорошенько отосплюсь. А у тебя как? Планы есть? — Нет, — честно признался Павел, — Разве что, отоспаться, принять горячую ванну и поесть салат. — Ну так давай сходим куда-нибудь, — предложил Алексей, — А лучше даже знаешь что? Давай на дачу со мной. В огороде покопаемся, там, книжек почитаем, можем даже самогонку попробовать сделать. — А знаете, почему бы и нет, — на автомате, даже не задумываясь ответил Паша. Вопросы у него появились после этого сразу же, при чем к самому себе, и первым был, разумеется, «На кой чёрт я это ляпнул?». А Лёша ухмыляется. «Зазнался больно. Думает, старше, должность повыше занимает, и уже можно так на меня смотреть, будто он тут злой гений, а я тот самый влюблённый в него помощник? Да ну его». — Вот и славно.       В купе повисло какое-то неловкое молчание. Впрочем, таковым священную тишину считал только Павел, чувствующий, что этот момент подходящий для того, чтобы всё высказать. А Алексей этим молчанием напротив наслаждался, вслушиваясь в стук колёс. — Знаете, товарищ Королёв, — начал Павлик, — С нашей самой первой встречи четыре года назад я понял, что вы очень хороший и классный человек… — Да подумаешь, пацана из-под поезда вытащил, — отмахнулся тот. Павел это замечание пропустил мимо ушей, отгоняя в то же время воспоминания о подколах его напарника. — В общем-то, я хотел сказать, что вы мне нравитесь. — Так я начальник! Пойди найди недотёпу, который бы мне в лицо сказал, что я ему не нравлюсь, — с уже какой-то издевкой произнес Королёв. — Учитывая годы наших переписок и последние недели, и в общем вот это вот всё, я бы даже сказал… Наверное, я всё-таки вас люблю. — Я знаю, — ответил Алексей необычно бодро и весело для такой фразы. Сердце Паши пропустило несколько ударов. Он как-то нервно барабанил теперь пальцами по кожаному покрытию полки. Мужчина внимательно изучал поведение собеседника на протяжении минуты или двух, а затем встал со своей полки, уселся рядом с Пашкой и коснулся рукой его щеки. — Ну что? — раздражённо спросил тот, — Давайте, скажите, что я слишком юный, неопытный! Даже сюда без опыта не берут. — Да ты можешь помолчать хоть минуточку, придурок? — строго процедил Алексей. Паша послушно замолчал и расслабился, позволяя тому бережно развернуть его лицом к себе и небрежно, в чем-то даже грубовато, поцеловать себя в губы. — Можешь считать это ответом, — он буквально пронзал парнишку серьёзным взглядом зелёных глаз. Павел смущённо отводить глаза не собирался — он гордо смотрел в лицо сидящего напротив него Лёши. Казалось, в этот момент они понимали друг друга без слов. Спустя пару минут, парень осторожно, будто спрашивая разрешения, коснулся кистью бедра мужчины, продолжая смотреть тому в глаза. — Ладно, — не раздумывая ответил тот, — Ты только дверь закрой, хорошо? — Да-да, конечно. — Думаешь, успеем? — Очень на это надеюсь!       …И снова поцелуй, даже более страстный, чем до этого. Конечно, по всем законам порнографических фильмов, которые для Павла были единственным источником информации о том, как правильно делаются дела, начальник должен был бесцеремонно разорвать рубашку так, чтобы пуговицы с глухим стуком упали на пол и разлетелись по купе, но вместо этого тот начал медленно расстегивать одежду, осторожно вытаскивая прозрачные пуговки из петель. От этого Павел залился краской ещё сильнее — долго и крайне неловко! Максимально неловко! «Боже, и в этом весь Алексей, какая бережливость к имуществу, какая забота, кошмар, а ведь он не только о казенном беспокоится, но и помнит, что допкомплект только один. Чёрт, его практичности определенно следует ставить памятник! Если он предложит мне поехать в Голландию и пожениться, я соглашусь не раздумывая» — примерно об этом думал проводник на протяжении утомительного процесса. Конечно, мысли путались, перевязывались между собой, и всё же ему было очень приятно. Он в свою очередь лишь положил руки на талию Алексея, кончиками холодных пальцев постепенно пробираясь под рубашку всё выше и выше, скользя по рёбрам. Хорошо сложенное тело покрылось мурашками. Королёв с каким-то непривычным для его лица выражением дёрнулся, чем вызвал у Паши лёгкий смешок. — Вот давай не надо! Руки у тебя как у трупа ледяные! Я тебе не некрофил! — Я бы вас педофилом обозвал, — Павлик широко и задорно улыбнулся. — Во-первых, ты уж два года как совершеннолетний, а во-вторых, ты первый полез, так что, считай, всё обоюдно. — Для чего мы прерываемся на этот бессмысленный разговор? — Я без понятия, нахрен его! — и Алексей с прежней осторожностью расстегнул Пашкин ремень.       Дальнейшие действия разворачивались уже без пустой болтовни и лишних слов. Заниматься чем-то подобным на рабочем месте оба считали неправильными. К тому же, ограниченность во времени и большая вероятность того, что за этим занятием их может застукать случайный прохожий, которому ночью приспичило, заставляла действовать осторожно, подходя к действу с ювелирной тонкостью. Павел едва ли не зубами впивался в плечо Алексея, чтобы только никто ничего не слышал и не подозревал, а тот улыбался — ему происходящее казалось чем-то даже интересным. Какой-то азарт был в том, что их могут запросто застукать. И всё же в этом деле он был человеком опытным и здравомыслящим, а, кроме того, понимал, что некоторые вещи лучше готовить заранее, и заниматься ими ну уж точно не в таких местах. Алексей отстранился, выпуская Пашку из объятий, на что парень ответил разочарованным возгласом. — И чём ты не доволен? У тебя ещё полчаса, успеешь ты себя в порядок привести. — Маловато будет, — Паша потянулся к полочке за бумажными салфетками. — Да в самом деле, умойся и причешись. Пару дней потерпеть сложно? Что, отношения, по-твоему, из одних сплошных плотских утех состоят? Я шесть лет женат был, и перед этим с ней еще год встречался. Так мы ж не только в постели время проводили. Мы за грибами ходили в лес, пироги пекли, утку жарили, на пикнички ходили, со счетами разбирались, ругались из-за бытовухи, делали ремонт в квартире, потом еще дочку воспитывать начали. Ты-то, конечно, молодой, тебе вот лишь бы туда-сюда, но и это твоё желание пройдёт со временем. Впрочем, могу тебе пообещать, что можем попробовать, когда приедем. — Знаете, я искренне считаю, что мне повезло, что я влюбился именно в вас, — сказал Пашка как-то по-дурацки улыбаясь. Всё же начальник более опытный, как-никак шестнадцать лет разницы, он и опытом поделиться может, и совет дать какой-никакой. — Да неужели? Приятно слышать, — ответил Королёв.

***

      Вот уже и конечная. Вагоны в чистоте и порядке, поезд сдан, вычищен и отправляется на техобслуживание. Начальник поезда поздравляет всех коллег с окончанием изматывающего путешествия, их пути расходятся. Один только Паша едет домой в автобусе уставший, но безмерно счастливый. «Завтра часов в пять вечера заеду за тобой» — сказал Алексей напоследок. Заедет. Обязательно.