***
…По их молчаливому согласию, вела Белла. Джейкоб изредка бросал взгляд на компас, иногда сверялся с картой, но так и не проронил ни слова. Они шагали рядом, соприкасаясь руками, но девушка не решалась заговорить с ним. Она словно чувствовала себя виноватой… Джейк шел беззаботно насвистывая, но крылось за всей этой его показной бравадой что-то нарочитое и тоскливое, от чего сжималось сердце… Белла не имела представления, куда идти. Возможно даже, что они кружили на одном месте, но это не волновало ее. В гулкой голове метались мысли, от которых девушке делалось дурно. С каждым днем, с каждым часом ее зависимость от Джейкоба крепла, но, странное дело, она не могла и не собиралась этому противиться. Да, она хотела увидеть Эдварда, но, если бы он предложил ей немедленно, прямо сейчас отправиться домой, она бы, пожалуй, отказалась. Как-то мелькнула безумная мысль, что ей одинаково дороги они оба, и Белла едва не закричала. Это было неправильно, это было чудовищно, но она не хотела ничего менять. Вернее даже, она боялась думать в этом направлении, потому что… Потому что боялась, что ее сердцем целиком и полностью завладеет Джейкоб. Но Эдвард… Эдвард, лучший в мире, тот, кто подарит ей вечность… Оттолкнув заботливо подставленную руку Джейка, Белла, поправив рюкзак, упрямо полезла вверх по склону. Можно было обойти, свернуть, но она добивалась как раз того, чтобы мускульные усилия перебили крутящиеся в голове мысли. Неторопливо тянулось время. Сжав зубы, Белла брела как заведенная, тупо глядя под ноги. Теперь желание уйти со старого места казалось ей совершеннейшей глупостью. Дело было не в олененке, маленьком и беззащитном, — ее завтрашней жертве. Дело было в ней самой и в ее наивном желании убежать от проблем. Все правильно Джейкоб говорит — от себя не убежишь… Он вообще слишком часто оказывался прав… Белле вдруг страстно захотелось вернуться. Там, на прежнем месте их стоянки, она была почти счастлива… Когда они наконец взобрались на вершину холма и в густом строю деревьев наметились просветы, девушка устало прислонилась к стволу огромной сосны. Уронив рюкзак с онемевших плеч, она прошептала: — Привал… По-прежнему храня молчание, ее спутник расстегнул лямки на своем. Холодновато-отстраненный, он будто не замечал ее, и это больно задевало. Белла хотела перекинуться с ним хоть парой словечек, увидеть знакомые лукавые искорки в глубине его темных глаз, но отрешенный чужак перед ней совершенно не располагал к разговорам. Джейкоб Блэк стал именно тем, чем Белла желала видеть его совсем недавно. Вот только от нынешней версии ее друга ощутимо веяло равнодушным безразличием. Она сделала было шаг к нему, чтобы расшевелить, встряхнуть парня, разбить эту незримо вставшую между ними стену, но остановилась. Стоит ли?.. Быть может, так даже лучше… Для всех… И для нее тоже… Только отчего тогда к глазам подступили предательские слезы? Почему отчаянно захотелось прижаться к его груди и почувствовать на себе его дыхание?.. Джейкоб сидел, прижавшись спиной к замшелому, вросшему в землю валуну. Медленно, будто задумавшись, растирал пальцы, глядя в никуда остановившимися глазами. Белла с ужасом подумала о том, что им никуда не деться друг от друга еще много дней, которые надо будет как-то прожить. А самое главное, ей некуда будет деться от себя… Натруженные плечи страшно ныли. Ноги были как ватные. Плюхнувшись со вздохом облегчения на подушку изо мха, вымотанная марш-броском девушка перешнуровала ботинки. Одеревеневшие пальцы едва слушались. …Ветер все так же заунывно шумел в высоких ветвях, стелил траву и шелестел кустарником. Где-то далеко перекликались птицы… Одиночество навалилось на нее тяжелым грузом. Неужели так будет и дальше?.. Усталое тело сопротивлялось, не желая куда-то идти и что-то делать. Но Белла все же сумела преодолеть пару шагов до Джейка и опустилась на траву рядом. — Эй… Из горла вырвался лишь слабый сип. Парень перевел на нее взгляд, но в равнодушных глазах не мелькнуло и капли интереса. — Как ты?.. Язык не слушался ее. Одеревеневшая шея ныла, и Белла, скривившись, попробовала размять застывшие мышцы. Непослушные пальцы без толку скользили по онемевшему телу. Закусив губу и едва не плача, она упорно пыталась привести себя в порядок. Резкая боль проколола ее кинжальным ударом, и девушка вскрикнула. Теперь мышцы заломило от ее неосторожных усилий. Морщась и подвывая, она попробовала пошевелить плечом. Больно… Не говоря ни слова, Джейк притянул ее к себе. Почувствовав на своем теле его руки, Белла едва не закричала от радости. Все же он здесь, с ней. С ней, и теперь все будет хорошо… Усадив девушку к себе на колени и стянув с нее куртку, Джейкоб медленно и осторожно принялся разминать ее усталое тело. Теплые ладони дарили невыразимое наслаждение. Словно горячий ручеек силы вливался в нее, заставляя кровь веселее бежать по жилам, делая живее мысли и успокаивая загнанное дыхание. Сильные пальцы врачевателя то порхали бабочками, нежными и легкими, то становились настойчивыми, резкими, почти грубыми. Скупые, выверенные движения приносили облегчение, и, ощущая, как боль уходит из закаменелых мышц, Белла застонала от удовольствия… На мгновение Джейк остановился, будто бы запнулся, руки дрогнули. Всего лишь на миг. Теперь его ладони разминали не только плечи, но и спину, от чего по рукам вниз к ладоням бежали зудящие нити. Чувствуя, как отпускает ее дикое напряжение, расслабилась, словно растеклась. Его руки были удивительно нежными, чуткими, ласковыми. Ни о чем не спрашивая ее, он дотрагивался до нее именно там, где требовалось, и делал то, что так хотело ее тело. Настойчивые пальцы разминали застывшие мышцы. Или ласкали?.. Медленно и осторожно массируя ее, от чего девушка вздрагивала, тянулась за его руками, он исследовал ее всю. Это было неописуемо… Белла жила этими мгновениями, с замирающим сердцем предвкушая каждое новое прикосновение. От ласк Джейкоба, безыскусных — то нежно-трепетных, то бесстыдно-жарких — горячо шумело в голове, заставляя мечтать о сладких безумствах… Мучительно медленно чертил он тяжелые, огненные дорожки по ее телу, от чего тугой узел, свернувшийся внизу живота, невыносимо набухал, и по телу разливалось обжигающее, стыдное возбуждение… Девушка выгибалась в его руках, как кошка, замирая, постанывая от наслаждения. Прошептала на выдохе: «Джейк!..», заставив его обмереть на миг, стиснуть ее так, что хрустнули ребра. Обняв его в ответ, Белла услышала, как засбоило, зачастило его дыхание… Тогда чуткие его пальцы сбежали по лопаткам, по позвоночнику вниз, коснулись бедер. Плотная ткань джинсов заставляла его руки быть напористыми и дерзкими, но в то же время изощренно ласковыми… Сдавленно охнув, не в силах противиться желаниям тела, девушка еще сильнее прильнула спиной к груди Джейкоба, в которой неистово колотилось сердце, и, положив голову ему на плечо, закрыла глаза…. Его руки, огладив ее бедра, скользнули к коленям, разводя их… Вздрогнув, она вскинулась, но Джейк придержал ее ладонью поперек живота, прошептав на ухо: «Чшшш…» Неожиданная властность его голоса и прикосновения незнакомо обожгла, отозвавшись истомной тяжестью там, под его нестерпимо жаркой рукою, и ниже… Оглушенная этим ощущением девушка замерла, прислушиваясь к себе… ко всполохам глубинного огня, захватившим все ее существо… А затем сама почему-то раскрылась, до конца доверяясь его рукам, позволяя им то, о чем не могла и помыслить, лишь бы иллюзия единения не развеялась… Приподняв ее футболку, Джейкоб легко дотронулся до нежного тела — и кожа под его ладонями вспыхнула. Дыхание то и дело срывалось, когда он касался ее поясницы или живота, проводил пальцами выше, почти до самой груди… Чуткие пальцы, едва прикасаясь, в последний раз пробежали по бедрам, задержались на животе и поднялись выше. Очертив веточки ребер, понудив сердце, и без того частившее, как у воробья, забиться в безумном ритме, огладили грудь. На мгновение коснувшись налитых желанием сосков, заставили девушку застонать… Но и от нее не укрылось, как он задрожал. Стон, вырвавшийся из ее горла, сплелся с его то ли вздохом, то ли глухим низким рыком. Пальцы Джейкоба уже не касались, а жадно, до боли впивались в ее тело, подчиняя, заставляя играть по своим правилам. А Белла и не противилась его воле… Осталось сделать лишь один шаг, ее или его, чтобы между ними исчезли все преграды, а Джейк словно окаменел. И когда девушка в его руках, позабыв обо всем на свете, уже была готова повернуться к нему, обнять за шею и прижаться к губам — лишь бы он никогда больше не уходил, не отстранялся — Джейкоб осторожно ссадил ее с колен. Она почувствовала себя странным образом обманутой. Было потянулась к нему снова, но он равнодушно отвел ее руки. И тогда Белла не выдержала, заплакала. Глотая слезы, опустила голову. Все не так… Все не так. И лишь когда девушка закрыла лицо ладонями, чтобы он не видел ее боли, Джейк прижал ее к себе. Уткнувшись в его плечо, Белла ревела безнадежно и горько, да только это не приносило облегчения. Она хотела сейчас не этого бесстрастного жеста доброй воли, и даже не дружеского участия. Ей нужен был прежний Джейк, который любил ее и которого любила она. Кажется, только теперь она поняла его. Испытав то, что испытывал он, и ей стало тоскливо до тошноты. Джейкоб, сам того не желая, дал понять ей, чего она лишилась навсегда. Показав, сколько любви и нежности он мог бы подарить ей, тут же отнял у нее надежду на возможность претворения в жизнь этой тайной, тщательно скрываемой даже от самой себя мечты. Изо всех сил обняв его, девушка долго стояла, будто ждала чего-то. Джейкоб не двигался. Через какое-то время все же отстранил от себя, всмотрелся. На застывшем усталом лице грустные глаза его казались чернее ночи. Он все же заставил себя тепло улыбнуться ей. — Все пройдет, Беллз. Все пройдет… — Джейк, я… — Не стоит делать глупостей. Не надо… Чувствуя, как предательские слезы вновь заструились по щекам, Белла, согласно кивнув, опять уткнулась в его плечо. На этот раз Джейк обнял ее — и они долго стояли, каждый ища в другом нечто такое, чего ни один из них не мог или не хотел высказать вслух…***
…Она долго не могла заснуть. Лежала, свернувшись в клубок, и, обхватив себя руками, слушала, как по палатке тихо шуршит дождь… Совсем рядом спал Джейк, но его спокойное и ровное дыхание не навевало сон. Он лежал близко, очень близко. И все же бесконечно далеко от нее. Белла могла прижаться к нему, нырнуть под сонно-расслабленную руку, но… Слезы, приносящие вместо облегчения опустошение, то и дело скатывались к вискам, оставляя щекочущие дорожки. Девушке захотелось растормошить, разбудить спящего, сказать, что… Что сказать? Что она любит его? Он и так это знал. Что она не может без него? И это ему известно, иначе не прибегала бы она каждый раз, не кидалась к нему на грудь зализывать раны. Что останется с ним?.. А останется? Белла судорожно вздохнула. Если бы все было так просто… А как же Эдвард? Она ведь любит его больше жизни. Да что там жизни! Она с легкостью простится с ней, только бы не разлучаться с ним никогда. Но Джейк… Как же быть, как вырвать его из сердца, как заставить себя забыть, не чувствовать больше протянувшуюся между ними нить?.. Он нужен ей не как жилетка, в которую уютно и удобно плакать. Он необходим ей, чтобы жить. Отказаться от него, все равно что отказаться от сердца. Не живут ведь без некоторых органов — вот и она не сможет без него. Какой выбор… Девушка усмехнулась. Жизнь с одним и бессмертие с другим. Она знала, что не пожалеет, коли останется с Джейком, но… Но не будет ли она тогда всю жизнь представлять себе, что было бы, если… Она испугалась. Нет, не морочивших ее мыслей — все это было передумано бессчетное число раз. Новая мысль, родившаяся вот только что, заставила похолодеть все внутри; ужаснуться так, что заледенели губы. А если… если обратившись, она будет жалеть о непрожитой жизни? Что, если не получится счастливой вечности? Ведь этого уже не исправишь… Заворочавшись, Джейк повернулся на спину. Белла осторожно, чтобы не потревожить, коснулась пальцами его плеча. Устойчивое ровное тепло ожгло ее своей беззащитностью. Ее волк щедро делился с ней всем, что у него было. Раскрывал перед нею самую душу. Возился, как с неразумным дитятей, когда она тосковала по другому… Если бы она могла вернуть ему сторицей все то тепло, которое он дарил ей… Если бы не было сомнений, если бы не ждал ее Эдвард… Эдвард. Девушка вдруг рассердилась на него. Как он мог отпустить ее в этот безумный поход? Зачем он это сделал? Ведь знал, что значит для нее Джейкоб, что он не просто друг ей. Почему же даже не попытался уговорить ее остаться? Не захотел объяснить, что «друг» от своего не отступится и, как и прежде, все силы будет класть на то, чтобы любыми правдами и неправдами сохранить ей жизнь? Как Эдвард вообще допустил, чтобы в ее душе усилился непокой и подавляемые ранее крамольные мысли, единожды только подняв голову, стали занимать отныне все больше и больше места в ее сердце?.. Что же делать? И как сделать правильно?.. Ее ладонь покоилась на плече Джейка так естественно, словно она проделывала это тысячи раз. Белла знала, что, если обнимет его, ее тело с удовольствием будет впитывать щедрое тепло, которое он излучал. Она хотела этого. Она хотела его. Если бы сегодня он пошел дальше и… она сама помогла бы ему раздеться. Но этого не случилось… Неужели Джейкоб излечился от сумасшедшей своей привязанности к ней?.. Убаюкивающий шелест дождя сменился раздраженно-настойчивым стуком капель. Усилившийся дождь словно злился, выговаривал ей за возмутительные думы. Подавив тяжелый вздох, Белла осторожно обняла Джейка, прильнула к его плечу. Уже засыпая, почувствовала, как он, что-то невнятно пробормотав ей в макушку, загреб к себе и уткнул в грудь. Под мерное биение его сердца она провалилась в сон…