***
Госпожа Ю никогда не могла назвать себя хорошей матерью, но честно старалась стремиться к этому. С рождения старались сохранить в маленькой Ю Чжань умение наслаждаться миром. После падения в Бездну старались научить её защищать себя. Когда начала тонуть в собственном страхе, подтолкнули к самостоятельной жизни в Гавани. И когда Ю Чжань кинулась за Чжун Ли следом, родители не стали её останавливать, только молились о её сохранности. Но когда ей приходит извести от Управляющей Глазурного Павильона, Госпожа Ю не стала сидеть сложа руки. Женщина никогда не могла себя назвать достойной матерью — совершала много ошибок. Возможно, она многое не смогла дать своей дочери, возможно порой слишком груба и прямолинейна, но всё же родители её всем сердцем любили. И видеть, как Ю Чжань сгорала изнутри, было выше её сил. Обо всех событиях ей рассказала Люмин, которая часто навещала Ю Чжань. Пока что на эту тему Ю Чжань не была готова говорить. И Госпожа Ю понимала — совершала ту же ошибку, что и её мать когда-то, но просто так стоять без дела не могла. Как мать, Госпожа Ю желала взглянуть в глаза обидчику лично. Не вмешиваясь в это дело. Посмотреть незамутнённым взглядом. Помолиться за почившего Архонта наконец! Когда же женщина приходит на людную площадь, она тут же замечает Консультанта похоронного бюро вместе с некой женщиной. Прекрасной даже со спины, величественной, возвышенной как само божество, а рядом с ней он, Господин Чжун Ли. И тот довольно быстро замечает чужой взгляд на себе. Удивление поднимается высокой волной, а затем затихает, возвращая бескрайний штиль в его янтарные глаза. Красавица обернулась, и в ней Госпожа Ю узнаёт саму Волю Небес Цисин, которая, кротко улыбнувшись ей, вновь вернулась к собеседнику. Когда же женщина решилась подойти к ним, ей этого не позволили. А парочка и не обернулась к ней. Всё стало ясно. Унижаться Госпожа Ю не стала. Подбежавшая к ней Люмин с удивительной феей Паймон предупредили её. Таковы нравы Гавани. В прошлый раз Ю Чжань много проблем себе нажила, побывав здесь. Женщина поспешила успокоить подружку дочери. Только когда Церемония Вознесения подошла к концу и собравшиеся начали расходиться, Госпожа Ю бросила уходящему Чжун Ли: — Неужели мой муж был действительно прав, Господин Чжун Ли? — разбился о спину ровный голос. Мужчина на шаге запнулся, замер, но так и не ответив, продолжил свой путь. Бежать за ним больше никто не был намерен. Когда же Госпожа Ю вернулась к дочери, она ничего не рассказала из того, что произошло. Потом. Когда Ю Чжань сможет нормально спать и ходить. А сейчас она должна была обеспечить покой для своей любимой дочери. Так прошли долгие две недели. Всё Ли Юэ постепенно приходило в себя после смерти Властелина Камня и внезапной битвы. Даже намечающийся конфликт с Фатуи был улажен — большая часть делегации покинуло Гавань в первую неделю. В их город вновь вернулось спокойствие. А ночи, одна за другой, становились всё холодней. Летний зной постепенно сменялся на бархатный сезон, создавая в купе с морским бризом великолепную погоду. За эти две недели Ю Чжань смогла впервые выйти на свежий воздух. Придерживались рекомендаций Господина Бай Чжу, короткие пешие прогулки у морской воды прекрасно помогали восстановиться нервной системе. Так, на одной из прогулок по пристани, к ним подбегает незнакомый мальчишка. — Спасибо вам ещё раз! — поклонился вежливо, а голос то и дело срывался на радостный возглас, — Мне всё никак не удавалось вас поймать и поблагодарить ещё раз! — Ох, — Ю Чжань не сразу узнаёт мальчишку, которого спасла в тот день у магазинчика, — Не стоит. Я же ничего не сделала особенного, — а сама виновато покосилась на хмурую матушку. — Нет! Вы сильно нам помогли! После вас нас больше никто не беспокоил. Ни разу, представляете! Папина лавка наконец начала получать доход. Благодарю ещё раз! Но Ю Чжань больше не улыбалась. Только скомкано попрощалась, бросив дежурные пожелания, и отправилась дальше. Благо, матушка не стала допытывать сведения. А Ю Чжань с мрачным чувством понимает, что это не её заслуга, а того монстра. — Тц… И он туда же… На локте сжимаются сухие пальцы матери. Почувствовала резкие изменения в настроении, расспрашивать не стала, но смиренно попросила беречь своё здоровье. Ю Чжань только стало лучше. Их старания не должны пройти даром. И дочка успокаивается. Остаток прогулки они провели в тишине. Ю Чжань определённо становилось легче. В её голове вновь появились мысли обо всех, кроме самой себя. О ресторане, о Бездне, о своём истерзанном духе. Начать было решено с малого. С дел по Глазурному Павильону. — Несмотря на то, что покойная Госпожа Лан позвала тебя к себе только ради того, чтобы ты стала её наследницей, у тебя остаётся выбор. Для этого весь этот спектакль и был разыгран. Никто за твой выбор осуждать не будет, — совершенно спокойно поясняла Управляющая. А Ю Чжань, сидящая на кресле, мрачно сверлила большое окно в гостиной. В нём синели пики каменного леса. — А что на счёт Воли Небес? — Разумеется, она уже интересовалась твоим состоянием. Однако, пока я отвечала ей, что ты недостаточно поправилась. У тебя ещё есть время подумать. — Мам? — поворачивается Ю Чжань, — Как бы ты поступила? Женщина за столом только вздохнула, отставляя бумаги в сторону. — Мора, конечно, полезна в жизни, но это не самое главное. Раз уж твоя бабушка решила довериться твоему чутью, то и решение это должна принимать только ты. Единственное, что могу посоветовать, не оглядываться на других. В своё время я выбрала твоего отца, а не жизнь в золотой клетке. И об этом совершенно не жалею. Чего хотела сама Ю Чжань? Ей не хотелось посрамить память своей бабули и своих предков. Она не хотела отдавать всё Воле Небес, чтобы та за счёт Глазурного Павильона восстановила своё состояние. И одновременно хотелось сбежать от этого места так далеко. Этот груз ответственности слишком тяжек, неприятен. Какой бы хотела видеть Ю Чжань своё будущее? Так прошло ещё несколько дней. Постепенно зрение восстанавливалось. Головные боли пускай и неохотно, но отступали. Начало казаться, что жизнь налаживалась. И всё же… Тяжело быть хорошим родителем для взрослой дочери. Госпожа Ю банально боялась сказать что-то не так. Настроение дочери нестабильно, сказывались головные боли и севшее зрение, и женщина терпела. Порой Ю Чжань сама тихонько шептала: — Когда я так сбегаю… Или огрызаюсь… Особенно когда молча злюсь… Просто помни, что ты мне очень дорога, мам. — Я знаю, — улыбалась женщина тепло, — И мне так больно от того, что я ничем не могу тебе помочь. Правда. Мне очень жаль. В такие моменты, когда матушка вновь проводит ночи вместе с ней, Ю Чжань искренне счастлива. Не чувствовать себя брошенной, быть кому-то нужной. В такие моменты начинает казаться, что жизнь у неё не такая уж и плохая. Захочет — и всё починит. Восстановит мосты, скажет нужные слова. И вообще, её никто не держит, кроме собственных страхов и привязанностей. Живи так, как хочется. Только поскорей поправляйся, и обязательно жизнь станет лучше. Ю Чжань хочется в это верить. Честно, хочется в это верить. — Можно поинтересоваться? — в удивительно хорошем настроении отозвалась Госпожа Ю в процессе готовки обеда. Сидевшая в гостиной за большим столом Ю Чжань утвердительно хмыкнула, — Ты уже третий день сидишь и что-то пишешь. Так ещё с таким… Артистизмом? У тебя улыбка с губ не сходит. И Ю Чжань тихо смеется. Откладывает кисть, подула на чернила и с удовлетворением взглянула на свою работу. — Хочу сохранить все свои воспоминания, пока хорошо помню. Может быть, и голова потом перестанет болеть. На бумаге остаются первые попытки подружиться с Лань Фенем. Момент, когда он получил Глаз Бога, защищая её. Несколько строчек о смущающем первом поцелуе, детском и наивном. Горечью пропитано описания затухающего света в стекляшке. Как сладки были глазурные лилии, когда ей сказали «прости» и оставили одну. Четыре года стагнации уместились в одну строку. А затем он. А затем ещё раз он. И ещё, ещё, ещё. С пугающей честностью остаются в тетради слова. Бумага не расскажет. Бумага оставит этот секрет навечно. Ю Чжань не сожалела. Несмотря ни на что. Ю Чжань благодарна. Ю Чжань с наслаждением вспоминает смущенные кончики ушей Чжун Ли, когда вместе на кухне убирали посуду. То, в какой безопасности она чувствовала себя в его объятиях. Зачем она всё это вспоминает? Знает ведь, что не сможет пойти к нему. Не хочет, она боится. Ей просто больно. Она так сильно устала. Внезапный стук в дверь заставляет кисть дрогнуть. Чернила размазываются спонтанным хвостом, словно падающей кометы. Госпожа Ю спешит с кухни открыть дверь, и была готова привычно встретить Путешественницу с Паймон, на на пороге появляется никто иной, как Глава похоронного бюро «Ваншен». — Ты не поверишь, как я по тебе соскучилась, мой дорогой вестник смерти, — привычно задорно пропела Ху Тао, без разрешения проходя в их дом. — Уж извини, но я решительно намерена уволиться с должности поставщика клиентов для тебя. А Госпожа Ю смотрит на эту парочку округлыми глазами, и от греха подальше решила вернуться к готовке. Ху Тао только усмехнулась этому, запрыгивая на стол. — Уже думала тебя в скором времени ждать, но вот неудача, ты живее всех живых. Хотя, с учётом его спокойствия, можно было совсем не переживать, — девчонка мотает в воздухе ножками, — К слову, пока не забыла, хотела сказать тебе спасибо. Наш Консультант впервые за эти месяцы действительно взялся за работу. — Была рада помочь, — наигранно спокойно отвечает Ю Чжань, а саму передёргивает в кислой гримасе. Она ревностно убирает от Ху Тао свои записи, к которым шаловливые ручки так и потянулись. Девчонка только хмыкнула обиженно, — Но давай перейдём к делу. Зачем пришла? Так ещё и лично. Ты всегда обходишь потенциальных клиентов лично? — Ну только если потерянные души. — КХМ! На кухне вновь послышался шум посуды и бульканье супа. Пускай Ю Чжань знала, что мама не из тех, кто будет подслушивать, но всё же заглушить такие слова стоило. С недовольством она шепнула: — Ещё громче нельзя? — Я могу. — Не стоит, — тяжело вздыхает, — Мама ни о чём не знает. — А я бы на твоем месте бы рассказала. Мне лично очень интересно расспросить её. Вдруг она больше знает. — О чем? — О том, что это не твоё тело, бестолочь! — шипит раздражённо, — Я же тебе говорила, что на тебе было эхо другого человека. Но теперь его нет. Как нет и порчи. Эхом мы называем остатки души, проще говоря — призраками. И мой долг этих самых призраков провожать на тот свет. Я пришла к тебе, так как твой старик совершенно наглым образом меня игнорирует и мешает мне выполнять мою работу. У меня и так по городу зомби бегает! Ещё тебя мне не хватало. — Он не «мой» старик. А Ху Тао только обреченно запрокидывает голову. — Кого что волнует… Но Ю Чжань приходится сменить тон та более серьёзный. — Я же тебе уже говорила, я не помню. Мне было тогда лет десять. Пережить такой стресс. Максимум, что могу сказать — я помню кто меня оттуда спас. — Может быть тогда у него и спросить? — Боюсь не поверит. Или вообще не вспомнит. — А ты не бойся. Бесцеремонна наглость вкупе с давящими на больное шуточками добивает терпение Ю Чжань. Просто растирает в порошок. Не выдержав, она сквозь зубы прохрипела: — Если это всё, то прошу удалиться. У меня от этого вновь разболелась голова. Стол подскакивает и ножки противно скрипят, когда Ху Тао поднимается. Ступает себе спокойно, покачиваясь, к выходу, старательно не замечая заинтересованного взгляда Госпожи Ю. — Конечно, конечно, — нараспев тянет, а сама улыбается жутко, пугающе, через плечо бросая, — Смотри, чтобы кто «повыше» не обратил на тебя внимание. Боюсь тогда от «них» тебя никто не спасёт. — Спасибо за ещё одну головную боль! — крикнула в спину. — Всегда пожалуйста! И дверь с грохотом закрывается. Матушка не подходит, видя, насколько мрачной становится дочь. Только обед доготавливает, желая обрадовать дочку вкусностями. А что Ю Чжань. А у Ю Чжань вновь рушится старательно выстроенная картинка самообмана. Злость. Её маленький мир вновь рушат. Падает на землю, не успев подняться. — Да чтоб вас всех… — шипит устало Ю Чжань, сжимая голову в руках. Почему мир не может быть простым? Почему она не может жить как раньше, выполняя поручения Госпожи Лан, а вечерами проводя время со своими друзьями. Только вот теперь от друзей осталась одна Люмин, которая уже как три дня не появлялась у неё. — Ничего, — шепчется сама себя, — У меня есть я. Это уже что-то. Нужно найти что-то хорошее в этом всём. Чтобы не сойти с ума. Чтобы удержаться и не пасть на колени перед этим безжалостным Богом. Ей нужно устоять перед этой страшной уязвимостью. Досадным дефектом в ней, который передаётся уже второй раз. И Ю Чжань вновь плачет. Вновь утыкается в локти, обнимая саму себя и тихо плачет, совершенно переставая себя понимать. Чего она хочет? Чего пытается добиться? В запертой комнате она вертит в руках хрустальную пешку. Светит мягким светом, холодным, а Глаз Бога спрятан в стопках одежды. В коридоре слышен голос матери, она волнуется. Единственное, что Ю Чжань точно поняла — она не допустит, чтобы кто-то из её родных страдал вновь. И потому, выходя в коридор к матушке, Ю Чжань улыбалась. Ради родных, не ради себя, она найдёт силы побороться с судьбой ещё разок. Когда Ю Чжань попросила Управляющую передать письмо в Банк северного королевства, она сразу всё поняла. Долго отпиралась, говорила, что это слишком опасно! Не жалко себя, пожалела бы своих родны. Но всё равно, Ю Чжань была непреклонна. Ей нужно было с ним поговорить. Сглазу на глаз, без лишних свидетелей в лице Моракса или других Предвестников. Раз уж распутываться, то с самого начала. И встречаются они в Глазурном павильоне. В той же комнате. Время раннее, дабы избежать ненужной толпы. Сотрудники предупреждены, и каждый вежливо улыбался вошедшему Предвестнику. Как положено. Словно ничего не происходило. И всё равно, тихие шепотки молоденьких официанток то и дело разбивались о спину Чайльда. Усмехался, и только. — Видимо, это специфика профессии делать так хорошо вид, будто никто ничего не понимает, — закрывая за собой дверь с увесистым гулом, начинает с порога, — С такими навыками тебе прямая дорога в Фатуи. С руками бы оторвали. М? Что думаешь? — обворожительная улыбка, как всегда, надёжная маска. А Ю Чжань только устало кривится, старательно опуская то, как специально Предвестник ведёт себя. Скребёт ножками стула, разваливается на нём как дома. — Что, сегодня без угощений? — могло показаться, что он действительно расстроен, — Я так давно здесь не был… Обидно даже. — Я позвала тебя сюда не ради набивания живота. — Ох, прошу тебя, только не становись как твоя старая карга. Тебе этот образ совершенно не идёт, понимаешь? — и улыбается мило, до невинных ямочек на щеках. — Селестия, мы даже не начали, а ты у меня уже поперёк горла стоишь. — Всегда к твоим услугам! — смеется Чайльд, как и всегда, словно ничего не происходило. Но смех стихает, обнажая его человеческую усталость. Тусклый взгляд, болезненная бледность, — Хорошо, — выдыхает, в понятном жесте складывая руки на груди, — Серьёзно, так серьёзно. Зачем позвала? Я думал, ты… Ну… Испугаешься? — Тебя? — в усмешке блеснуло что-то искренне, — Не льсти себе, Чайльд, в таком виде ты просто милый мальчишка. И не улыбайся так, на меня это не подействует, — она вздыхает в сторону, и взгляд её тускнеет так же, как у Предвестника напротив, — Но я буду надеяться, что на этот раз ты мне не соврёшь. — А разве я тебе когда-то врал? Мне казалось, что мои намерения вполне прозрачны, — но и он не выдерживает, опускает взгляд на свои сапоги, усмехаясь похоже, — Тогда, надеюсь и ты ответишь честно на мои вопросы. Знаешь ли, оставаться за бортом я не люблю. А солнце как в первую их встречу светит золотом сквозь бумагу занавесок. Пока что тёплое, мягкое, согревающее своим светом промёрзшую грудь. Интересно, а получилось бы им действительно стать друзьями? Они были вполне похожи. — Несмотря на то, что ты сделал, я понимаю — и не буду расспрашивать тебя о делах Фатуи и Царицы. В любом случае, нужной информации у тебя нет. Мне бы хотелось с тобой поговорить о другом, — Ю Чжань словно набираясь сил, устало протирает глаза, — С учётом того, что я видела… Это ведь влияние Бездны, да? И тот предмет на твоём поясе… Чайльд не сдержался, прячет смешок в ладонь. — Прямо в лоб. Ты совершенно не меняешься, — но в смехе было нечто усталое, такое человечное, — Глаз Порчи — это личный дар Царицы, когда стал Предвестником. А форма духа… Хах… Ты навеяла интересные воспоминания. — Ты ведь тоже там бывал? — с возрастающим напряжением, — Как ты туда попал? Кто тебя вытащил? Что ты… — В Бездне ты неизменно нечто теряешь и приобретаешь взамен. Форма духа — это подарок Бездны за моё усердие. Больше не скажу. Она не может увидеть глаз Предвестника. Запрокинув голову Чайльд только бесцветно выдохнул. Его руки взъерошивают и так торчащие волосы, а кадык на жилистой шее вибрировал в такт тихого голоса. Эти слова отзываются странным резонансом. Словно с самой глубины нечто вздымалось на порхность, склийское, противное. Пугающее чувство, тревоги и надвигающеся опасности. Страх перед Бездной в самом естестве человека. Чуждая ему природа. Только вот Чайльд говорил о ней так безразлично. …нечто теряешь… — Меня утащили в Бездну. И совсем недавно вновь начали попытки повторить. Послышалось неопределенное хмыканье. Ножки стула вновь противно заскребли по полу. Резкий подрыв. С громким ударом Тарталья опирается о стол и смотрит, смотрит, смотрит… Прожигает. — И что? — нетерпеливо, с лихорадочно блестящими глазами, в которых свет окончательно потух и развеялся, — Хочешь попросить помощи сбежать от неё? Или может попытаться вернуть своё? Решай быстрей! Если ты действительно была в том месте, то ты должна помнить — времени на раздумья нет. Каждый день в нашем мире сравним месяцу там. И пока ты продолжаешь барахтаться в своём болоте и зализывать раны, те, от кого ты так старательно пытаешься убежать, плетут свои планы, — он усмехается ей в лицо, — И если ты являешься их частью, то могу тебе только посочувствовать, дорогуша. С твоей доверчивостью ты долго не протянешь. И с каждым словом, с каждым ударом сердца нечто бьётся, бьётся, бьётся… — А самого-то вокруг пальца обвели свои же. На мгновение его дыхание замирает. Тарталья улыбался, когда под пальцами почувствовал бешеный пульс. Как мягко проминаются мышцы, как скользит кожа под перчатками. И он сжимает, сжимает, сжимает до ощущения упирающегося хрещая. До сдавленных всхлипов. — Знаешь, почему не протянешь долго? Потому что на самом деле ты действительно думаешь, что тебя спасёт тупая наивность. Не думаешь, что я просто сломаю тебе шею? Эта старая-сволочь-сенсей тебя больше не спасёт. Где он? Где Люмин? Где твой Глаз Бога?! Ответа, логично, он так и не дождался. Только ногтями скребёт его руки, пытается разжать пальцы. Ю Чжань пытается встать, бьётся ногами. И зубы скалит правдоподобно. Смотрит злыми глазами, наливающиеся вновь алым. — Ты так и будешь барахтаться? Ты мне смешна! Думаешь, тебя будут слушать там? Думаешь, тебя кто-нибудь пожалеет? Ты смешна! Ты мне просто отвратительна! Её плечи судорожно дернулись от резкой боли. А Чайльд нависает над ней и наблюдает, как ломнувший сосуд растекается кровью по белому белку. Смотрит… А затем сразу же отпускает. Хриплый кашель бьёт по нервам, ушам. Он едва не спотыкается о стул позади. Отступает. Чувсвтует остаки пульса на своей ладони. А в голове всё слышется убей, разорви на части, добей! Искажённый голос того чудовища. — Если тебе действительно дорога жизнь, лучше брось эту затею. На вдохе он пытается удержать себя. На выдохе решает сбежать. И это было настолько очевидно, что Ю Чжань заливается хриплым смехом. — Так чего же не добил? Почему не прирезал Люмин, когда была возможность? Может быть, ты уже планируешь план как отомстить Мораксу? — и смеётся, всё улыбаясь, улыбаясь так широко. Слёзы жгут глаза. Чайльд оборачивается у самой двери. Его сухие губы размыкаются нерешительно. — … Так и ничего не сказав, Предвестник покидает Глазурный Павильон быстрым шагом и особенно мрачным лицом. Дыхание глубокое, а ладони сжаты в кулаки до боли, пытаясь прогнать ощущение чужого пульса. Ступая по улицам Гавани, ненавистной и просто отвратительной, Чайльд направляется в давно знакомое место. Звучит колокольчик над дверью. Отшатывается испуганно сотрудница. И он совершенно не слушает возмущенных возгласов Ху Тао, когда врывается в кабинет Консультанта. Погружённый в бумажную волокиту Чжун Ли удивлённо поднимает глаза. Исренне удивлён. И даже подниматься не намерен. Вожливые слова почти срываются с его губ, но Чайльд несдержанно выкрикивает первым: — Сволочь. Я думал ты побежал за ней! — О чём ты? Отомсти, разорви, убей пока не убили тебя. Лёгкая добыча так неинтересна, но так желанна. — Пускай она меня ненавидеть будет, чем окончательно разочаруется в тебе. — Чайльд… Вдох. — Иди к ней сейчас же. Чжун Ли не сдвинулся с места. Только смотрит этим тупым взглядом, совершенно ничего не понимая. — Я сказал сейчас же иди к ней! Хоть на коленях извиняйся, но ты должен всё исправить! Иначе она просто пойдёт в Бездну. Одна. Почему Чайльду так отвратителен Чжун Ли? Всё просто — Чжун Ли носил маску эталонного героя, в которого любая наивная дура влюблялась. Сильный, статный, благородный и покровительствующий. Фальшивая оболочка. На деле этот мучина прогнил насквозь. Точно так же, как сами Чайльд. Почему Чайльд так относился к Ю Чжань? Тоне шестнадцать, у неё вьющиеся волосы в мать и каштановые в отца. Она безумно улыбчивая девочка с душой нараспашку. Когда Чайльд дома, Тоня часто его подкалывает, но всё равно всегда говорила, что её идеал — это брат и отец. Она часто, когда он в командировках, отправляет длиннющие письма и очередные прочитанные романы. Порой она сетует на то, что мальчишки в деревне совершенно паршивые и она будет хоть до старости ждать такого, как её брат. Благородный, смелый, готовый её защищать и оберегать. И даже когда Тоня узнала кто её брат на самом деле, она только улыбнулась широко-широко, до ямочек на румяных щеках. Улыбалась она для старшего братика Аякса. Выходя чуть-погодя из похоронного бюро, Чайльд думает о том, чтобы зайти в здешний книжный магазин и попросить подобрать ему роман такой, в котором будет хорошо раскрыта тема разбитого сердца, обманутых надежды и того, как с этим жить дальше, не разочаровываясь в людях. Увы, этому старший братик Аякс сам научить не сможет. Моракс всё бьётся в закрытые двери: — Пожалуйста, — умоляет бывший Бог, — Не дайте Ю Чжань совершить опрометчивый поступок. Она может сейчас натворить… В распахнутых дверях Госпожа Ю произносит короткое прочь: — Прочь. В тишине комнаты, под мягким одеялом, Ю Чжань всё всматривается в сияние пешки в руках. Не плачет и не кричит. На шее кольцом расцветают новые следы насилия. Жестокого и такого отчаянного.То, что не убивает нас — не делает сильней. Только оставляет сломанным.
Ей слышится захлопнутая дверь. Недовольное ворчание матери. Сердце предательски взмывает ввысь. И на этом порыве ей удаётся подняться. А за окном яркое солнце и клубящиеся облака. Чёткие очертания, белоснежный свет на контрасте неба и спокойного моря. Вдох. Преодолевая необъяснимую тяжесть в теле ей удаётся встать. Шаги нетвердые, но вполне уверенные. Крики матери огибают её словно потоки холодной родниковой воды. Да, возможно она дура, раз продолжает верить в этих людей. Может быть, она не до конца сломалась, раз находит в себе смелость сделать так, как хочет сердце. Выбегая на оживлённые улицы Гавани она пытается его найти. Взгляд мечется, слепит солнце и в груди становится так слабо. И становится уже не важно, кто она — Гуй Чжун, Ю Чжань или потерянная душа. Почему? Конечно, он не услышит её слов. Он не заметит её за своей спиной. Чжун Ли только шагает по улицам родного города с высоко поднятой головой и старается сдержать вполне человеческую боль. А Ю Чжань улыбается со всей полнотой чувств, в которые будет верить до самого конца. И просит прощения, что окажется не настолько смелой, чтобы побежать за ним следом. Вполне возможно, она совершает новую ошибку. Но дверь за её спиной захлопывается с вполне увесистым звуком. Впереди долгий и трудный день.***
Ночью ей снится сон: Родные цветущие поля Цин Цэ. Звёздное небо над головой и остатки горящего заката у самого горизонта. От влаги так легко было дышать, и сладкий вкус глазурик оседает на языке. Спускается морозная стужа с самых вершин гор. Подсознательно Ю Чжань вспоминает — забыла закрыть окно в комнате. А ночи становились всё холодней и холодней. Среди цветов, ещё не увядших в её сознании. Под небом и росой, мерцающей звёздной пылью. Они встречаются вновь. Глаза у него чистые-чистые, как когда-то очень давно. Ещё до смертей, начала войны и этого ада. Только здесь, во сне, они могли не скрываться за толстыми масками, в страхе получить больше боли. Он не шагнёт к ней. Руки его дрожат, как и мокрые ресницы. — Я не прошу меня прощать, — сипло выдыхает, и дыхание его предательски срывается, он задыхался, — Но я молю тебя… Не совершай опрометчивых поступков. Вокруг тебя много людей, которым ты действительно дорога! Да, я слишком многого не могу тебе дать. И мне так невыносимо больно от этого, но я молю тебя… Оседающий на тихий шёпот голос растворяется в прохладе наступающей ночи. В запахе удушающих глазурек, свежести мягкой кожи и родных волосы. В её ладонях, которые удерживают за плечи, оплетают шею и словно с небес на жёсткую землю возвращают. К ней. К её губам. И это действительно больно. — Я верю в нас, — в зудящие губы тёплое-тёплое дыхание, — Но сейчас мы должны избавиться от всех грузов прошлого. Разобраться со всем. Иначе жить как смертные не сможем. Улыбка. И то с какой сдержанной страстью пальцы мнут мышцы сквозь одежды. Скользит через пульс сердца, туда, где был раньше гносис. — Я верю в нас, и ты поверь. Калейдоскоп звёзд на дне горящих серых глаз. Уверенная улыбка. Слитное движение. Его с удивительной лёгкостью выталкивают их чужого сна. Хотя, похоже сил сопротивляться у него не оставалось. Взметнулись в холодный воздух осыпающиеся лепестки. Запах увядающих лилий уходит, отрезвляет холод горной свежести. Запрокидывает голову богиня к небу, к звёздам, в которых написаны чужой рукой их судьбы. Во всех мириадах пылающих искр она так и не найдёт своё созвездие. А помнит ли она его?***
На утро Чжун Ли просыпается по-настоящему разбитым. С зудящими губами. С гудящей головой и горькой сладостью на корне языка. Полученный ответ только сильней запутал его хаотичные мысли. Но одно было предельно ясно — ответ его совершенно не устроил. Он должен знать, что с ней всё будет хорошо. Пусть она в лицо ответит — «ты мне не нужен» — чем продолжает истязать его душу и тело. И Моракс сдаётся. Его память пока что всё такая же хорошая, что помогло найти съёмную комнату Люмин. Он хочет Путешественницу попросить об одолжении, но стоило ему пройти во входные двери, ему коротко отвечают: — Девушка съехала сегодня ранним утром. — Вот оно как, — обманчиво спокойно выдыхает Консультант, а сам пытается удержать лицо. В последнее время у него это плохо получалось. На улице его встречает Чайльд. Хмурый и бледный. — Не успел, значит… — юноша сразу догадывается по растерянному лицу Чжун Ли. — Что-то случилось? — пытается как раньше, дружески, по-фальшивому добро. Тарталья только усмехается горько, удивляясь, когда же Консультант стал таким жалким. — Я уезжаю. И больше сюда возвращаться не намерен. Несмотря на улыбку глаза Чайльда оставались всё такими же пустыми. С подобной пустотой внутри Чжун Ли идёт по родным улицам Гавани к Глазурному павильону. Шаг за шагом. И внезапно понимает — желанный покой уже наступил. Больше его никто не окликнет, не отвлечёт от работы и тяжёлых дум о будущем Ли Юэ. Поднимаясь по лестнице к дверям её дома, он понимает, что это был в последний раз. — Ах, это вы, — холодно бросает Госпожа Ю, — Опоздали вы. Снова. Женщина не пропустит его даже через порог. Она не даст ему и слова вставить. Хотя, он и не собирался. Просто молча слушал. — Я, как мать, совершенно не поддерживаю её идею. И вообще, почему я должна быть вашим посыльным в этом деле?!.. Ну да ладно. Она уехала вместе с Люмин в Мондштат. Сегодня утром. Сорвалась как укушенная. — Она не оставила… Ничего мне? — Пф… Всё, что она хочет сказать уже сказала. Всё, на что должна была решиться, уже решилась. И хочется мне сказать, что всё «ненужное» оставила позади… Но… Если вы всё ещё сомневаетесь в своих чувствах к моей дочери, то прошу вас, оставьте её. Отпустите. А я буду только надеяться, что она ещё способна вылететь из золотой клетки и выжить. В закрытые двери Чжун Ли смотрит, внезапно найдя для себя нечто очень важное. Эта мысль отзывается эхом в его голове, груди, и доходит до самого сердца. — Я не хочу быть для неё клеткой. Лето постепенно заканчивалось.***
Наступала осень. На кануне того прощального сна к ним в дом приходит Люмин. Такая же разбитая, уставшая и полностью выжатая морально. И как-то всё само сложилось: — Давай рванём в Монд? Следующим утром они уже обедали в «Ваншу» и пили чай у каменных врат. А Паймон всё возмущается, почему в их время все мужчины стали «такими». Ю Чжань только смеётся. Их маленькое путешествие становится уютным местечком посреди бушующего шторма. В Люмин пропала нервная дерганость. Она перестала пытаться сделать всё, чтобы Ю Чжань было комфортно, и стала привычной собой. Спокойные беседы, яркие рассказы Паймон об их приключениях в Монде. Путешественница специально выбирает самые живописные места — мимо знаменитой винокурни «Рассвет», через лесистую дорогу к Спрингвейлу и до города свободы по прямой. Мерный шелест листвы и спокойных волн Сидрового озера. В тёплом ветре Ю Чжань вспоминает самую первую поездку в Гавань. Тогда воздух был так же наполнен предвкушением долгожданного приключения. И Ю Чжань отдаётся ему вновь, полностью, без остатка. — На сколько ты здесь планируешь остаться? — интересуется Люмин, когда в «Удачном охотнике» пробуют знаменитое медовое мясо с морковкой. — Думаю, навсегда. Где-то в сторонке подавилась бедная Паймон. Не рассчитала размер выбранного куска. — А как же твоя семья? — вся в сомнениях Люмин. Здесь блюда простые и вкусные, без лишнего перца. Здесь люди приветливые к незнакомцам, и небо всегда солнечное. Воздух наполнен запахом луговых цветов и звуками музыки. — Мне же никто не запрещает их навещать. Но за этой улыбкой срывалась настоящая причина такого поступка. И вскоре Люмин о ней узнала. Орден Бездны. Помрачневшая Люмин сначала ничего не ответила. Ю Чжань уже была готова оправдываться, просить просто довести до библиотеки Монда, сама справится. Но затем загадочная Путешественница из другого мира отвечает: — Я познакомлю тебя с нужным человеком. Но убедить помочь тебе ты должна будешь сама. Этим самым человеком оказался хозяин винокурни «Рассвет» и по совместительству таверны «Доля Ангелов» — Дилюк Рагнвиндр. Как самая настоящая благовоспитанная дочка благородных родителей, Ю Чжань с опаской отнеслась к этому месту. Даже утром по углам слонялись завсегдатае пьяньчуги. Ну а убийственный взгляд бармена так вообще пробирал Ю Чжань до нервной тошноты. Она не боялась оживших Архонтов, демонов и Предвестников. А мастера Дилюка с первого взгляда невзлюбила. И это было взаимно. Люмин пошла прямо, без увиливаний: — Она может помочь тебе с Орденом Бездны. В холодных глазах блеснуло жесткое пламя. — Ты обещала никому не говорить. — А мы и не говорили! — возмутилась Паймон, — Просто нам показалось, что мастеру Дилюку не будет лишним… Напарник. — Я работаю один. — Знаем, знаем, но всё же, выслушай её… А Ю Чжань всё смотрит на этого странного человека и совершенно не понимает. Наверняка за этой маской отстранённости скрывается могучий воин. Не зря же Люмин привела её именно к нему. Но то, с какой холодностью и нежеланием говорить… Ю Чжань совершенно не понравилось его отношение. — Кем бы она не была, мне всё равно. Я работаю один. Не трать своё время напрасно, Путешественница. — Но ведь… Люмин прерывают осторожным прикосновением к плечу. — Нет нужды становиться напарниками. Уверена, вам не повредит приманка, а мне нужен человек, который быстро разберётся с врагом. Да и к тому же… У входа я вида объявление. Можете считать, что я пришла устраиваться к вам на работу. И могу вас обрадовать, послужной список у меня достойный. — Точно! Мастер Дилюк, просим вас устроить Ю Чжань испытательный срок. Мы лично видели её в деле! То, какой банкет она устроила нам в Глазурном павильоне, просто незабываемо! И к тому же… Старина Чарльз давно просил найти ему замену на утреннюю смену. Утро, совершенно не спавший Дилюк за барной стойкой. И больная голова в придачу. Только вот Ю Чжань тогда ещё не знала, на какие мучение подписывалась.***
Мастер Дилюк через каждое действие повторял — «хотя бы один раз облажаешься, и можешь забыть о работе здесь». Грубо, зато честно. С недовольством Ю Чжань проглатывала это. Благо, к ней так относились не все. Чарльз, неизменный бармен и управляющий таверны «Доля Ангелов» с лёгким недоумением, но всё же принял стажёрку. В общих чертах объяснил её обязанности, показал, где что лежит. И пускай он продолжал сомневаться в ней, Ю Чжань показывала себя достаточно компетентно. Сказывался какой-никакой опыт с Глазурным павильоном. И пускай если в Ли Юэ она исполняла больше бумажную работу, то теперь её понизили до помывки полов, столов и обслуживании несчастных пьяньчуг. — Возможно, такими темпами мы и правда поднимем продажи, — невзначай бросил Чарльз, когда к окончанию первой смены Ю Чжань появилась довольно внушительная очередь. И это посреди дня. Девчонка только тяжело вздыхала, вновь натягивая вежливую улыбку. И кажется, мастеру Дилюку это ох как не понравилось. Потому что, на следующий день, он приносит ей рабочую форму. — Я не буду это надевать, — нервно выпалила бедняжка, смотря на стандартную форму горничной. — Это стандартная форма для всех, кто получает зарплату из моего кошелька. Не нравится, тебя никто не держит. Хотела было спросить — а мужчины тоже? — но всё же решила не испытывать жестокую судьбу. Это было тяжело. Даже Глаз Бога в кармане не спасал. Некая абсурдная паника поднималась каждый раз, когда очередной смельчак, выпив для смелости, старался выведать её имя, откуда она такая «хорошенькая» взялась и конечно милый акцент. А ответить ничего не может. Постоянно нависала угрюмая тень хозяина питейного заведения. К слову, похоже мастер Дилюк стал спать. Менее вредным он, конечно, не стал, но вид перестал походить на собственную тень. Больше Чарльза заменять не было нужды. И только редкая мысль мелькала в голове каждый раз, когда отказывала молодым гвардейцам. Она отзывалась дрожью в рёбрах, фантомному ощущению боли. Как когда тебя буквально протаскивают по богатому паркету. Или же мутные мёртвые глаза трупа. Или же тому страху, вызванный детским поцелуем в щёку. Пока что она действительно верила, что он придёт. Но день сменялся новым днём. Ни письма, ни через знакомых. Люмин уходит из Монда, а Ю Чжань остаётся здесь, в совершенно незнакомом городе. Она вновь ведет переписку с родителями, и получает через неделю пребывания в городе свободы долгожданный ответ: «Всё прошло успешно. Она согласилась. Сумма будет храниться на твоём счёте.» Да, наверное, Госпожа Лан совсем не такой жизни желала Ю Чжань. Но это тоже не плохо. Потому что вскоре она совсем привыкает, и оказывается, что в Монде довольно воспитанные мужчины, даже по пьяни. Кроме одного. Кэйя Альберих. Капитан кавалерии Ордо Фавониус. — Вот это да! Значит, слухи не врали. Мастер Дилюк взял на работу такую милашку! — прямо с порога, в дверях начал. Лица на Ю Чжань не было. Она была просто мертва внутри.***
Возможно у неё действительно есть черта «копировать» окружающих. Потому что со стороны она действительно стала походить на мастера Дилюка, когда капитан кавалерии входил в двери таверны. Холодное игнорирование сразу показало свою несостоятельность. Заговаривать Альбериха было подобно смертоубийству. Однажды, этот павлин заговорил ей зубы так, что Ю Чжань на очередной вопрос «сколько ей лет», бездумно сморозила: — Пару тысяч точно будет. Пускай всё свелось в шутку, пускай все посмеялись… На следующий день капитан Альберих проходит в таверну всё с той же сияющий ухмылкой. Только вот дверь закрылась позже, чем Ю Чжань успела заметить гвардейцев на улице. И они явно пришли не выпить. — Мне крайне неловко отвлекать такую усердную красавицу, но не уделите ли мне и моим друзьям немного своего времени, миледи? В бесконечном потоке слов ярко красным горела мысль: «Поздно.» И как же сильно ей хотелось выругаться всеми бранными словами, которые успела наслушаться здесь. — Капитан, позвольте спросить, почему вы пристаёте к моим сотрудникам в рабочее время. Она, в сравнении с Вами, свою зарплату получает заслуженно. Прошу, если вы не наш клиент, покиньте моё заведение. Шок. С выпученными глазами, в холодном поту, сжавшаяся в тонкую тростиночку. Жуткое противостояние этих двоих вызывало табун мурашек, особенно от вида их элементальных потоков, которые то и гляди, схлестнутся в поединке. Но Кэйя отступает. Усмехнулся, фальшиво-добро, поклонился на прощание, и ушёл. Здесь никто не знает о ней. Она ещё никому не показывала свой Глаз Бога, элементальные потоки держала на минимуме, и только в ночи, у себя в комнате… Мысли опережают здравый смысл, ей начинает казаться, что это всё было запланировано. Не хватало только правительству узнать правду!.. — Успокойся. Это отрезвило. Мрачный Рагнвиндр даже не взглянул на неё, только холодно бросил: — Оружие с собой? Ю Чжань кивнула. — Хорошо. Через двадцать минут выходишь через заднюю дверь таверны к северному выходу из города. Постарайся, чтобы тебя не заметили. Пройдёшь за стенами, а там дойдешь до винокурни. Найди Аделинду. Она даст тебе одну работёнку. — А как же смена? — Я сказал пошла, — подогнал её мужчина, а сам встал за барную стойку. С тяжёлым вздохом Дилюк растирает горящие глаза. Так и знал, что этот паршивец нечто подобное замышляет. И пускай он — совершенно нехотя — признал её причастность к его личному бизнесу, испытательный срок её не окончен. Финальным испытанием пускай будет ни диктант по названиям вин, ни скорости обслуживания посетителей. А кабаны. Большие и мохнатые. Ничего сложного в этом испытании не заключалось. Это даже испытанием сложно было назвать. Виноградники страдали от копыт этих товарищей, отгонять их было некому. И ничего лучше Дилюк не придумал, как отправлять своих работников на это дело. А именно запуганную, совершенно не знающую местности, Ю Чжань. Пускай привыкает. Церемониться с ней никто не собирался. Уже ближе к вечеру, когда отдал смену Чарльзу, Дилюк возвращается на винокурню дабы узнать новости. Девчонка хотя бы нашла дорогу до винокурни? Кабанов действительно больше поблизости не наблюдалось. Виноградники все целы. Ни крика, ни шума. — Может быть, пойти её поискать? Уже вечереет, — обеспокоенно шептались новенькие горничные. А ведь действительно… Ведомый нежеланием искать ей замену — конечно, не из-за того, что она хорошо справляется — Рагнвиндр отправляется её искать по следам каблуков. След был виден хорошо даже на сухой дороге. Вёл он в сторону каньона. — Хотела довести до охотничьих угодий? — шепнул себе под нос. А самого плохое предчувствие заставляло шагать быстрей. Такие как эта девица любят попадать в передряги. И с одной стороны хотелось посмотреть, как выкрутится, а с другой… Она же теперь часть Монда. И стоило ему только подумать о ней, как эта бестолочь, каким-то чудом не переломав себе ноги на каблуках, буквально летит к нему навстречу из-за угла. — Гидро! Позади показались отставшие хиличурлы. Из золотых искр появляется родной алый клинок. На склоне дороги, не сбавляя скорости, замечая всплеск элементальной энергии прямо перед собой, Ю Чжань падает вниз. Больно прокатывается по земле. Вспыхивает пламя. Жжётся, она буквально слышит шипение испаряющейся воды с себя. Несколько душераздирающих криков и вновь возникает тишина. — Похоже, ты действительно только и можешь, что притягивать к себе проблемы, — звучит нелестный комментарий мастеря Дилюка. С тяжёлым дыханием, с изорванными колготками и полностью до нитки мокрая из-за Гидро мага бездны, Ю Чжань встаёт. Не отвечает, только обозлённо смотрит на хозяина винокурни и выкрикивает: — А каким образом я должна копьём размахивать на каблуках и в этой грёбанной юбочке с чертовыми рюшечками?! И с этими криками, со всей накопившейся злостью Ю Чжань призывает своё копьё и метает его ровно в поднявшегося хиличурла со стрелой наготове. На следующий день Дилюк за такое приносит от Аделинды чепчик, делая из Ю Чжань окончательно горничной на побегушках. Так ещё сказал формой следить самостоятельно, а за каждый просчёт вычет из и так крохотной зарплаты стажёрки. Так начинался теплый мондштатский сентябрь.***
Сменяли дни друг друга. Ю Чжань продолжала работать в таверне «Доля ангелов» в дневную смену и волне успела свыкнуться со свой тяжёлой судьбой. Не такой жизни ей желала дорогая бабуля… Хотя, жилось вполне неплохо. Всё особенно смелы подостудили свой пыл, оставив Ю Чжань спокойно работать. Даже с этим смехотворным нарядом стала постепенно свыкаться. Вот — работница «Удачного охотника» в похожей форме, не стоит выделяться. Хотя, даже не в этом была вся проблема. Постепенно учила винную карту, даже обзавелась книгами по винодельному искусству, чтобы быть более компетентной. Затем бухгалтерские счета, с которыми Чарльз справлялся с трудом в силу своей занятости. Госпожа Лан научила Ю Чжань как работать в подобных заведениях, принимала по утрам поставки свежих закусок, вина и прочего. И с предложением Капитана о включении в меню таверны более сытных закусок, была очень даже согласна. К слову, об Капитане кавалерии. Завсегдатай клиент перестал попытки поймать Ю Чжань, но всё равно, специально, приходил ровно в тот момент, когда смены сменяли друг друга. Улыбался обворожительно, льстиво-сладко, а у самой в груди громко падало сердце. Этот мужчина вызывал в ней иррациональный страх. Слишком явная на нём была маска, и то, с каким мастерством он добивался своего, действительно восхищало. Когда приходил Альберих, Ю Чжань каждый раз вспоминала, ради чего прибыла в Монд. С каждым днём ей начинало казаться — может и не нужно? Искать смерти не особо хотелось. С другой, знать, что можешь быть бомбой с отложенным взрывом… Честно, Ю Чжань до сих пор не смогла определиться в себе. Плыть просто по течению казалось сейчас самым правильным. — Иди домой, — внезапное появление Дилюка застаёт врасплох, — В одиннадцать, за таверной. Не опаздывай. — О чём вы? Мужчина только вздыхает раздражённо. — Ты же сама предлагала стать приманкой. Вот и проверим, что ты из себя представляешь, — и напоследок, так же холодно добавил, — Советую выспаться. Работка будет тяжёлой. А ночь была особенно холодной. Звёзды тускло блестели над головой, а путь освещала полная луна. Неприятное предчувствие скреблось под рёбрами. Сама подписалась, сама предложила… И даже зная, каким был сильным мастер Дилюк, Ю Чжань не могла успокоиться. По дороге к назначенному месту, а именном Спрингвейлу, мужчина расспрашивал её о способностях. Не касался личного, нужно было знать какую роль на поле боя могла исполнить. — Значит будешь прикрывать меня. Не лезь вперед. Ей оставалось только согласиться. — Мастер Дилюк, — уже на подходе позвала его, — А в Мондштате… Вы когда-нибудь встречали демонов? — Демонов? — повторяет Дилюк, подражая акценту Ли Юэ. — Это воплощения не упокоенных душ, людей, адептов и архонтов, порождённые силой Бездны. Чаще всего они появляются в местах, где артерии земли особенно близко к поверхности земли. Или же там, где было пролито очень много крови. Хотела спросить, есть ли в Мондштате такие места? — К чему тебе это? — Мне бы не хотелось, что Орден Бездны нашёл меня так сразу. Проходя мимо деревни, выходя на плато, Дилюк только мрачно хмыкнул, так и не удостоив её ответом. Он всё ещё не верил, что эта девчонка кому-то подобным могла оказаться нужной. Зачем? Почему? Описание её способностей были очень похожи на Глаз Бога Анемо, и в то же время… — На одиннадцать часов. В лесу. Видите? — шепнула Ю Чжань, заметно тише ступая по траве. И правда. Среди берёз виднелся костёр. Плясали тени, заставляя вспомнить первую поездку в Гавань. Только сейчас, будучи с ясным взором, Ю Чжань, наконец, замечает одну странность. — Руны? Плясали хиличурлы, звучала песня на причудливом языке, о котором Гуй Чжун совсем не слышала. И всё равно что-то смутно-знакомое всплывало в голове. Мастер Дилюк обнажил свой верный клинок. Уже сделал уверенный шаг в сторону леса, как девушка его останавливает. — Позвольте мне. Если в округе есть ещё Маги Бездны, они придут за мной. Вам же легче одним разом убить всех, верно? Видят боги, Дилюку очень не хотелось верить этой девчонке. Но все же, нудно было оправдать причину её существования. Нехотя, он кивнул, рассыпается клеймор искрами. А бывшая богиня, ныне смертная, направляется прямиком к собственной бездне. Ноги больше не дорожат. Только голова противно начинает гудеть. Шуршит пыль в корнях, скользит змеями позади, набираясь сил для защиты. — Мне знаком язык, на котором написаны ваши заклинания, — выходя к заброшенным руинам, на свет костра, — Но вот язык, на котором вы произносите их, настолько искажён, что я ни слова не понимаю. Кто вас, порождений Бездны, научил им? Разумеется, ей не ответят. Раздаются крики. Маг Бездны в ярости. Кто посмел, жалкое насекомое, оскорблять их магические навыки. Не дожидаясь атаки, Дилюк выскакивает из-за деревьев, и вспыхивает пламя. Оно охватывает землю, выжигает траву и воздух. А в голове Ю Чжань одно — Орден Бездны Мондштата не знает, что она здесь. И приказ о её поимке пока не отдан. Иначе бы сразу, как все предыдущие, начали нести чушь. Прикрывать спину. Пыль скользит по земле, сбивая открытое пламя. Бьёт по ногам рванувших митачурлов со щитом, заставляя его рухнуть наземь. Всё должно быть просто, пламя Дилюка может справиться с гидро-щитом мага. Нет нужды даже копьё обнажать. Слишком просто. И от этого напрягается сам мечник. Если хотя бы один… Если она действительно станет мишенью для Ордена Бездны… Почему письмена так похожи на тот рождающийся только народ? Голова взрывается болью. Она простреливает позвоночник, ломает конечности и рвёт сознание на части. Дилюк обеспокоенно оборачивается. Что за шум? В тени деревьев блеснула искра пламени. Вот и запоздалая подмога. Пиро маг бездны. Потухший клеймор метают в его сторону, надеясь попасть, пока нет щита. Поздно. Маг произносит заклинание и исчезает. — Уходит. — Я успею! Лавина накрывает её с головой. Рывок. Через корни, узкие стволы берез. Она видит серебренную траву под луной. Темное небо, без единой звёздочки на небе. Голова гудит, пульс резонирует с костями. Маг Бездны пытается сбежать. Копьё, вонзившееся в землю совсем рядом, отвлекает от заклинания. Нельзя упустить! Смогут ли выбить из них нужную информацию? Сможет ли?.. Лавина накрывает. По-настоящему. Ледяные колья пронзают пиро-щит. Лёд растёт с противным скрежетом. Взрыв. Самая важная преграда распадается, как и нечто у неё в голове. Потому что не задумываясь, на инстинкте, пыль острой лентой сносит голову магу бездны. — Неплохо, неплохо, — смеётся Кэйя рядом. Иней сверкает магически и так искусственно в свете полной луны. Холодная, белая, и ни единой звёздочки на небе. Ей кажется это знакомым. Небо без звёзд, но с искусственной луной.***
С того момента и начались бессонные ночи. Утром таверна, ночью вылазки. Мастер Дилюк был беспощаден. Даже если не находили магов бездны, заставлял отрабатывать приёмы на кучках хиличурлов. Необходимо было закалить тело. Да, навыки, оставшиеся с прошлой жизни, остались на уровни инстинкта, но тело просто не выдерживало. Вернулись головные боли. Постепенно ей состояние становилось всё хуже. Синяки, мышечная крепатура. Ничего, это не страшно, всё пройдёт. После того, как Капитан кавалерии Ордо Фавониус поймал на месте преступления, им ничего не оставалось, как работать сообща. Кэйю можно было понять, он и был человеком в их ордене, который занимается не самыми чистыми делами. Дилюку нужна была информация, Кэйе быстрая и чистая работа. Была и третья причина. Держа рядом неизвестное оружие, они могли сразу же от него избавиться, если покажется слишком опасным. И это было настолько очевидно… Даже обидно. Зато ничего не пытались скрыть. За это Ю Чжань была благодарна. — Что это тогда было? — спросил её на следующее утро после первой вылазки мастер Дилюк. Ю Чжань пыталась сделать вид, что не поняла, но с этим мужчиной это никогда не работало. Только ответа у неё правда не было. Панический страх перед Бездной никуда не испарился. Чудовище со звёздным плащом. Когти, рвущие кожу. Хрустящие кости руки. И ладони. Удушающие ладони. Она не боялась образа Чайльда, но боялась то чудовище. Само воплощение желания выжить и победить. Почему именно она? Разве Чайльд в форме духа так реагировал на Люмин? Ю Чжань окончательно запуталась. Даже Гуй Чжун. Из головы словно вырвали кусок. Нет! Словно перекрыли, словно чёрной краской замазали. Ощущение осталось, а вот суть… Её разрывало от желания обо всём забыть и разобраться во всех деталях. И это злило. Очень сильно. Будь она уверена, что её обязательно спасут… Хотя, разве не этого она хотела? Чего Ю Чжань хотела? В тот самый момент, когда вновь начала закапываться с головой в свой собственный страх, двери открылись. И словно свежий осенний ветер развеивает сгустившуюся тьму самый лучший бард всего Мондштата. Утро, начало смены. А бард уже пришёл отведать родного одуванчикового вина, ведь с ним песни льются куда слаще и прекрасней. Но стоило двери распахнуться, как Венти тут же трезвеет. И даже собственный ветер на мгновение сошёл на мягкий бриз. Боялся развеять. Узнал тут же. Потому что и во второй жизни у неё усталый, но такой упрямый вид. Волосы всё такие, в лёгком беспорядке, повязанный синий лентой. Она и во второй жизни работает усердно. Скрывая ото всех свои переживания. У неё и во второй жизни глаза добрые-добрые. Человеком у неё простая одежда, без изысков. Руки в ссадинах, усталые глаза и искусанные губы. А ещё одиночество. Потому что стоило ей узнать его, как некий свет вновь вспыхивает внутри неё, зажигая звёзды днём. — Ба… — Венти, — поправляет её бард. Впервые за столько времени Ю Чжань искренне улыбается. — Ну, тогда я Ю Чжань. Рада видеть тебя, старый друг.***
Наступила осень. Конец сентября вполне можно было спутать с его началом. Разве что солнце заметно позже стало подниматься, из-за чего ей вновь приходилось вставать вместе с рассветом. Немного понежившись в теплой кровати, сквозь поволоку короткого сна, наблюдала за светлеющим небом в окне. С глубоким вдохом она напоследок зарывается в пышное одеяло, а затем рывком встаёт. В Мондштате было заметно холодней, чем в родном Ли Юэ. Распахивая створки окна, Ю Чжань набирает полную грудь утреннего воздуха и в тоже время обнимает себя руками, прикрывая свою же. Прохлада приятно бодрит, развеивая остатки сонливости. Пока что на улицах совсем тихо, не видно даже стражи. Небо чистое-чистое. И всё было знаком прекрасного начала дня. Подпирая голову рукой, девушка прокручивает в голове все дела на сегодня. Разминая стопы и задние мышцы икр, постепенно разрабатывает затёкшую шею. За это лето ей показалось, что постарела на целый десяток лет. Хотя, возможно, это сказывается бешеный темп жизни. Теперь Ю Чжань тайком плачется, что жизнь с Госпожой Лан была не так плоха. Ведь тогда у неё был целый свободный вечер на свои дела, а теперь… только мгновения утра, когда город спит, а ветер ещё такой нежный. Запах пресного Сидрового озера, бескрайних лугов и осыпающейся листвы. Запах наступившей осени. Но работа не ждёт. Лучше не стоит испытывать судьбу — новый начальник куда свирепей той же Госпожи Лан. Ю Чжань действительно по ней сильно скучает. Дом, в котором она арендовала крохотную комнатушку, был далёк от центральной улицы, и что говорить — от места работы. Зато здесь было совсем тихо. Напоминало утро в горах Цин Цэ. Всё делают наспех, кроме проверки рабочей формы. Несмотря на сомнительность этого заведения, хозяин крайне строго относится ко всем, кому платит из своего кармана. Казалось, с такой строгостью даже придирчивая Госпожа Лан к ней не относилась. Порой Ю Чжань казалось, что хозяин просто не знал к чему ещё придраться — к помятостям юбки, торчавшему кружеву или зацепки на плотных черных колготках. И то, как мужчина откровенно говорил — «ты взята из-за внешности» — немного, но било по ранимой юности Ю Чжань. Поначалу было даже страшно выходить на рабочую смену. Благо, один «друг» помог разъяснить пьяницам достаточно доходчиво. Хотя, Ю Чжань всё же кажется, что это гнетущая аура хозяина заведения спасала её от совсем откровенным домогательств. Ну а взгляды вполне можно было стерпеть. Постепенно Монд просыпался, выходили люди на улицы, открывались лавочки. И сонные гвардейцы сменяли караул. Проходя мимо ворот, один даже здоровается с ней — недавний гость их заведения. Кроткая улыбка, уважительный поклон. Мондштатцы плыли от такого, казалось, обычного для Ли Юэ обращения. А в руках её бумажный пакет с алыми яблоками. Прекрасный аромат и не менее прекрасный вкус. Нужно было успеть хотя бы поесть перед сменой. — Охайо! Из пакета бесцеремонно вытаскивают одно яблоко. — Доброе, Венти, — ни чуточку не удивляясь, отвечает Ю Чжань, — Ты уже вернулся? Какое счастье! Без тебя было так скучно. — Ох, мне твоя лесть как мёд для усталой души, — а сам звонко откусывает половинку яблока, постукивает задорно каблуком по городской брусчатке, — Ещё бы так радостно стащила ключи от погреба, и цены бы тебе не было. Девушка только фыркнула, от улыбки так и не удержавшись. Такое начало обнадёживает. — Есть новости? — ей хочется верить, что раз бард вернулся в Монд, то без пустых рук. Но ответ её неприятно удивляет: — Нет. Он так и не откликнулся на зов. Занят, небось. Или вновь в какой-нибудь пещере раны зализывает. Я не знаю, — всегда задорные глаза Венти стали серьёзней, — Хотя, я поискал только по основному тракту. В заоблачный предел мне нет пути. — Я понимаю, — только выдыхает Ю Чжань. Догадывалась, но всё равно надеялась. В тишине они доходят до дверей Доли Ангелов. В пустой пакетик кидают огрызки доеденных яблок. — Хэй! Я в Гавани тоже был. Не хочешь… Ну не знаю… Спросить чего? Звенят ключи в замочной скважине. Тяжёлая дверь отворяется, и кромешная темнота распахивает свои объятия. Венти замечает, как ключи нервно сжимают в руках крепче. Как плечи напряглись, и милые ножки в аккуратных туфлях неловко сжались. — С ним всё хорошо? — Да. Он всё такой же сварливый старикашка, не желающий со мной пить. И Венти вполне доволен ответным кивком, когда дверь закрывается. Улыбка сама расцветает на его лице. С губ срывается незамысловатая мелодия, отмечая, что возможно он доведёт её до ума и посветит этим двоим. Незаметно лето окончательно ушло из владений Анемо Архонта. Постепенно окрашивались деревья в золотой, и трава становилась совсем сухой и жухлой. С каждым днём ночи всё холодней, солнце вставало позже. Таверна, ночные вылазки. Ей всё это уже так привычно, как работа в Глазурном павильоне. Указания мастера Дилюка, советы Чарльза, хитрые посиделки Кэйи над её душой. И конечно самый лучший бард всего Мондштата. Венти каждое утро её встречал по дороге на работу. Удивлялась, как этот пьяньчуга мог вставать так рано, после очередного веселого вечера. Но вот звучит роковое: — Да. Он всё такой же сварливый старикашка, не желающий со мной пить, — как на сердце вновь становится неспокойно. Ушедший неделю назад Венти так и не смог найти Сяо. Он мог бы стать ниточкой к правде о событиях в Бездне. Будь Моракс рядом, может быть, дело сдвинулось с мертвой точки, но его нет. Уже больше месяца прошло. Ни письма, ни переданных слов. А ведь она даже не скрывала своего присутствия здесь. И Ю Чжань продолжает бесплотные попытки выяснить у магов бездны секреты её существования в этом мире. Ничего. Совершенно. Совсем скоро в Ордене бездны узнают о её местоположении здесь, в Монде. И тогда всё станет куда сложней. Пускают в таверну свет. Опускают стулья, скамейки. Протираются столы от пыли. Вот-вот придут первые посетители. Кто сегодня будет первым? Так забавно гадать на весь следующий день, по тому, кто первый распахнёт тяжёлую дверь таверны. Минуты бегут, Ю Чжань уже собиралась заняться делом, как дверь и правда отворяется со звоном бубенчика. — Добро пожаловать, путешественник. Что мы могли бы вам предложить? — дежурная улыбка. Она даже не сразу понимает, что видит. Звёздный плащ, благородный пепельный блонд. И звёзды в голубых глазах.