Кэртианский балаган

Написано по фразе из канона: «Мой оруженосец вызвал семерых» [сказал Алва]. В некотором роде кроссовер с «Песнью льда и пламени» Дж. Мартина. __________________________________________________________________       Маленькая церквушка святой Ксантиппы располагалась на площади того же имени; строго говоря, площадью этот круглый пятачок с платаном посередине назвать было сложно, но местные считали, что раз есть открытое пространство — значит, площадь; и на картах она именовалась именно так. Не то чтобы Ричард раньше бывал в этом районе или интересовался картами города, но икону святой Ксантиппы видел не раз, поэтому сразу угадал, в честь кого церквушка освящена. Ксантиппа была очень древней святой, ее начали почитать задолго до разделения конфессий, поэтому Ричард решил для себя, что нет ничего такого в том, чтобы зайти в церковь и попросить святую заступиться за него перед Создателем. После возвращения из дома у него на душе было неспокойно: его терзали неприятные предчувствия, а по ночам донимали тягостные сны, которых он не запоминал.       Ксантиппа улыбнулась ему с иконы над входом, мелькнул блик света на глиняном боку ее кувшина — святую всегда изображали с сосудом в руках. Ричард протиснулся между двумя столиками шаддийни «Под платаном», которые хозяин умудрился приткнуть на площади, пригнулся, чтобы не задеть вывеску, потянул тяжелую дверь и вошел.       В церквушке было темно, тихо, прохладно; в полумраке мерцал огонек лампады у алтаря. Из заалтарной двери вышел настоятель, окинул посетителя взглядом и так же безмолвно скрылся. Ричард опустился на колени у задней скамьи — не там, где мягкотелые олларианцы придумали размещать для ног подушечки, а прямо на каменный пол, — и положил руки на спинку. «Создатель», — начал он было, но слова заученных с детства молитв на ум не шли. «По милости твоей помилуй меня, грешного, — шептал он про себя, мешая затверженные фразы и собственные мысли, — помилуй меня, грешного, вразуми меня, неразумного, помилуй и спаси; помоги мне, помоги, укажи мне путь, я виноват, виноват пред тобою, наставь меня, заплутавшего; я запутался, мне тяжело; очисти душу мою и помышления мои; исправь меня, ибо неисправлен пребываю, помоги, помоги, помоги, помилуй и спаси…»       Вспыхнул свет. Ричард поднял глаза: под куполом возникли семь мерцающих сфер. Они медленно спускались, сияние становилось все сильнее, и ему пришлось заслониться рукой. Сферы зависли в воздухе, на уровне его головы, и можно было разглядеть в них очертания человеческих фигур: трое мужчин, три женщины и некто, закутанный в черное. Старший из мужчин покачал в руке весы; женщина склонилась к младенцу; старуха подняла фонарь; некто, закутанный в черное, подбросил и поймал песочные часы. Объятый священным трепетом, Ричард распластался на полу, не смея поднять головы, полный страха Создателева, словно горя в таинственном огне и не сгорая. Девушка плела венок, кузнец поигрывал молотом, а воин держался за меч.              ***       День, когда Создатель явил чудо в олларианской церкви, остался в церковной истории днем примирения конфессий. Привлеченные необычным свечением, исходившим с площади святой Ксантиппы, туда стекались горожане. Настоятель церкви стоял у входа, приложив руки к груди, и кивками показывал, что можно заглянуть внутрь. Воплощенные семь ипостасей Создателя, явленные Им в Его милости, пропали только к вечеру следующего дня. Чудо успели зафиксировать и олларианский кардинал, и удачно прибывший в столицу эсператистский монах; продолжать лелеять религиозную распрю после столь явной демонстрации Его воли стало невозможно. Обоих позже канонизировали, как и Эсперадора, при котором событие произошло.       Молодой человек, который был первым свидетелем явления, отказался от мира и принял в постриге имя Ксантиппа. Он прожил долгую и спокойную жизнь и на ее исходе основал в Надоре обитель, куда и перебрался; через несколько лет после его смерти на его могиле начали происходить маленькие чудеса, и надорская община ходатайствовала о причислении его к лику блаженных. Память блаженного Ксантиппа отмечают дважды в год — в день его рождения и в день примирения враждующих церквей. Поначалу он считался негласным покровителем оруженосцев, но постепенно к нему стали обращаться все молодые люди — а позже, с развитием женского движения, и девушки, — делающие первые шаги в карьере.