Действие препарата.

Сегодня, пожалуй, самый отстойный день недели — понедельник. И он, конечно же, начинается не лучшим образом: в спальне вновь раздаётся громкий шум до жути назойливого будильника. С трудом перевернувшись на бок, Маккормик потягивается, затем нащупывая около себя что-то глянцевое. Неохотно поднявшись, становится понятно, что это порнографический журнал, что он читал перед тем, как заснуть; привычки с возрастом всё же не меняются. Проморгавшись, Кенни пытался изо всех сил вспомнить события вчерашнего вечера, но не помнил даже примерно, что происходило. Только по своему самочувствию он понимал, что лёг спать довольно поздно. Нет, он не учил уроки допоздна, как это бывает обычно у зубрил или тех, кто делает все дела в последнюю минуту; у него попросту сбит режим сна. Оттого он и может лечь спать не как люди, с прекрасным самочувствием и образом жизни, что обычно ложатся как можно раньше, дабы выспаться, а под самое утро. Всё-таки дотянувшись до будильника, он мгновенно выключил его, чтобы не получать раздражение от этих громких звуков и дальше. Медленно начиная вставать со своей ободранной кровати, Кенни нервно оглядывался по сторонам, чувствуя, как быстро бьётся его сердце. Это, кстати, была для него не редкость, — в последние дни его действительно беспокоило много вещей. Скорее всего, это было связано с его возрастом и гормонами, что активно действовали на его сознание. Но он, честно говоря, даже не зацикливался на этом больше трёх минут. Он уже давно смирился со своей судьбой и обстоятельствами в жизни. Для него всё было более, чем привычно. Но несмотря на это, хоть и небольшое, но чувство непонятной паники у него появлялось изо дня в день. В гардеробе выбор был невелик — лишь та самая единственная и неудачливая парка, ярко-оранжевого цвета, с которой у него сохранилось много воспоминаний, несколько запыленных футболок и его повседневная на данный момент одежда: свободный свитер (тоже оранжевого оттенка) и пара рваных джинсов тёмно-серого цвета. Больше, к сожалению, его его семья позволить не могла. Он, кстати, пытался даже заработать самостоятельно. Только то, чего ему это стоило даже не стоит упоминать. Такова была его жизнь, к огромному сожалению. Одеваясь, он не может не думать о том, что ждёт его сегодня. Точнее сказать, насколько этот день не будет отличаться от остальных — та же уже давным-давно привычная остановка, то же отстойное окружение, которое будет как обычно стебаться и отпускать совершенно не смешные шутки, нудные и скучные уроки, на которых придётся сидеть по сорок пять минут… Отойдя от своих мыслей, Маккормик направился из своей спальни в гостиную, а после — на кухню. — Доброе утро, Кенни! — ласково протянула Карен, которая сидела за кухонным столом, уже доедая свои утренние хлопья. — Утречка! — сразу же улыбнулся тот. Порой, казалось, что Карен — единственный человек, который скрашивает даже самый пасмурный и неудавшийся день Кенни. Даже собственные родители не всегда были готовы поговорить с собственным детьми из-за дел или каких-либо своих проблем. Или, как это часто происходит, попросту из-за нежелания беседовать. Сестра его, Карен, была ответственной, добродушной и просто той, что была готова в любой момент выслушать. Сейчас Карен одиннадцать. Но она невероятно мудра и умна для своих лет. — Родители уехали, сказали, чтобы ты на обратном пути что-нибудь взял… А вот сейчас прозвучало вообще не смешно. Он обернулся, посмотрев на Карен так, будто она сказала что-то действительно глупое. — Эм… Взял? — озадаченно почесал затылок Кенни, пытаясь разом собрать все нужные мысли в голове, — У меня даже одной купюры нет. Они ничего не оставляли? Опять?.. — Нет. Они сказали, чтобы ты делал то, что душе угодно, но… — Карен сделала короткую паузу и медленно опустила веки вниз. Было ясно, что ей самой было противно говорить это, — Они сказали, что им всё равно, что у тебя ничего нет. То, что ты должен достать деньги и еду любыми путями. На самом деле, слышать такое из раза в раз от собственных родителей было очень неприятно. Да ещё и с учётом того, что всю свою зарплату они тратят лишь на одну выпивку. Он по-прежнему улыбался ей, но уже не так искренне. Его улыбка была наполнена разочарованием. Тоже самое происходило и с Карен — она пыталась как-то сгладить ситуацию и звучать мягче, но ей было стыдно. — Хорошо… — Тяжело вздохнул Маккормик, — Я найду деньги, обещаю. Кенни не хотел звучать грубо или как-либо выражать своё негодование по этому поводу. По крайней мере, перед Карен. Ей и без того было очень неудобно — это можно было понять по её выражению лица: опущенным векам и губам, сжатыми в тонкую линию. Несколько секунд спустя, переведя свой взгляд на настенные часы, Кенни обнаружил, что вот-вот опоздает на свой автобус. Нехотя поднявшись, его вдруг осенило, что он даже не позавтракал, перед тем, как отправится в путь. Но у него уже попросту не оставалось времени — его автобус будет уже стоять у остановки с минуты на минуту. В это время он, вообще-то, должен был уже подходить к ней. Оценив ситуацию, он почти сразу быстрым шагом пошёл к выходу, перед этим вновь посмотрев на свою младшую сестру. — Мне пора, солнце, — Кенни тихо окликнул её, — Ты тоже поторопись. Тут выразительные глаза Карен буквально засияли. Её душевно грел тот успокаивающий тон… — Счастливого дня. Удачи тебе, Кен. И будь предельно осторожен! И всё-таки браться с сёстрами могут послужить в качестве замечательной моральной поддержки… ******* Передвигаясь достаточно быстрым шагом, Кенни уже был совсем близок к месту назначения — к месту прибытия школьного автобуса; лицо его обдувал прохладный зимний ветер, который заставлял кожу на его лице покрываться лёгким румянцем. Всё же без своей привычной оранжевой парки Маккормик чувствовал себя порой непривычно. Резкая смена имиджа действительно дала о себе знать. Но так или иначе, это не значит, что он чувствовал себя некомфортно, будучи уже не в своей родной и привычной одёжке. Новый прикид даже красил его: он выглядел куда привлекательнее прежнего. И это было именно то, что ему нравилось и самому. — О, здорово, нищеброд. Сразу отойдя от своих мыслей, Кенни тут же перевёл свой взгляд на уже давно ему известных приятелей — Стэна, Кайла и Эрика. Что ж, поведение Картмана и в правду не потерпело никаких изменений. Да и, собственно, некоторые вещи тоже остались без каких-либо перемен: Стэн стоит в сторонке, размышляя о чём-то своём, а Кайл, видно, спорил с Картманом по поводу чего-то… Он не вдавался в подробности. Единственное, пожалуй, что изменилось за всё это время, так это то, что Стэн с Кайлом не проводят так много времени вместе… Даже было не совсем ясно, с чем это могло быть связано — из-за постоянных дел и нехватки времени, или всё же потому, что они начали постепенно терять тот интерес друг к другу, который активно проявляли, будучи немного моложе. Это касалось, кстати, не только этих двоих — казалось, что тот огонёк, что был между ними четырьмя попросту потух. Сейчас между ними осталась только единая традиция. И этой традицией являлось стоять на остановке, ожидая автобус. — Твою мать… Неужели ты действительно на этот раз не смог придумать что-то остроумнее?.. Это был Кайл. Тяжёлый вздох. Уже и догадываться не нужно о том, что пойдёт дальше. — Блять, Кайл, не порть ебаную традицию! — рявкнул Картман, — неужели не ясно, что для меня вы навсегда останетесь самыми отстойными придурками на свете?.. Ты — тупоголовый жид, Стэн — ебучий хиппи, а Кенни — нищебродский бомжара! Для Кенни и Стэна, кажется, навсегда останется загадкой то, как такой умный и сообразительный тип, как Кайл, всё ещё ведётся на тупые Картманские уловки. И ведь действительно — прямой ключ к его удовольствию был попросту вид того, как его жертва изводится до такой степени, что теряет контроль над собой и своими действиями. И это было понятно всем, кто возился с Картманом. Удивительно, что Кайла было и в правду невероятно легко выбесить, обойдясь одной фразой. И это продолжало работать даже спустя пять лет. Спустя примерно секунд десять бесполезных разборок между этими двумя, автобус наконец подъезжает к остановке. Странно. На этот раз он даже слегка опоздал… — Проходи, бомжара, — заявил Картман. Ни капли не удивительно. Как бы кивая в ответ на его «милость», Кенни действительно пытается зайти в транспорт первым, пока его насильно не толкает туда сам Эрик. — Блядство! — Ха-ха! Пацаны, глядите! Кенни, небось, привык уже у мусорников спать в такой позе… Никак не реагируя на отвратительное поведение Картмана, тот мгновенно встаёт, после чего начинает быстро отряхивать от себя остатки пыли, что были на полу. Присматривая для себя место, свободное в салоне, выбор падает в итоге, конечно, на самые дальние сидения. Хочется на минутку ощутить простор хотя бы там. Хоть и очень малый. Удивительно то, что сиденья были даже никем не заняты. Это было огромным облегчением для него. С удовольствием занимая свободное место, Маккормик теперь смотрит в окно напротив него, медленно начиная доставать старые наушники с плеером. Ничего так не успокаивает перед тяжёлым днём, как прослушивание различных песен у себя в плейлисте, глядя в окно и погружаясь в собственные мысли. Кенни это нередко, кстати, помогало расслабиться и позабыть о том, что его тревожит в последнее время. Автобус двинулся с места. И что будет происходить дальше — дело времени. Самое главное сейчас — попытаться хотя бы немного расслабиться перед тяжёлым учебным днём.