Действие препарата.

Уже почти расслабившись, Маккормик прикрыл глаза, заставляя себя погружаться в собственные мысли. Теперь его тело было расслабленно, а самочувствие значительно улучшилось. Ему было очень легко на душе, пока в плейлисте играли его любимые песни, помогающие вспомнить старые времена. Они хоть и не отличались какими-то особенно хорошими событиями, которые смогли бы кардинально изменить его жизнь в лучшую сторону, но даже несмотря на это, у него действительно были кое-какие хорошие моменты, которые вспоминались с удовольствием… Это касалось как и собственной сестры Карен, к которой он относился с особой заботой и любовью, так и его компашки, от которой остался лишь маленький кусочек чего-то светлого… Хотя, если честно, даже в это порой очень слабо верится. Иногда действительно кажется, что жизнь нарочно идёт против тебя и твоих желаний… И Кенни уже успел ощутить это как раз-таки на своей шкуре. Прежде чем вспомнить что-то ещё, автобус слегка притормаживается. Пора выходить, хоть и у Кенни нет совершенно никакого желания двинуться хотя бы на сантиметр с уютного кресла. Он только попытался вновь отвлечься от всего происходящего хаоса вокруг него, но, увы, сейчас ему придётся отложить это занятие на потом, потому что сейчас пора отправляться в школу. Медленно поднимаясь со своего места, Кенни может наблюдать за тем, как остальные буквально выбегают из автобуса, в то время как он собирается идти спокойно, никуда не неторопясь совершенно. В то время, как другие наводят какую-то суету, смеются или просто орут, Маккормик медленно шагает к выходу, пока наконец перед его глазами не открывается уже до жути привычный и известный ему вид. Вид его школы. Спокойно идя по хрустящему под ногами снегу, Кенни направляется в школьное заведение. Никто из его компании не шагал рядом, как раньше. Теперь он только смотрит вперёд, видя то, как шустро, счастливо и чуть ли не вприпрыжку она идёт: — Догоняй, нищий! ****** Невозможно никак расслабиться, сидя на нудных уроках: эти надоедающие возгласы одноклассников, которые никак не дают сосредоточиться на занятиях, вечные замечания и крики учителей… Казалось бы, всё вполне привычно. Как и было. Но будучи немного помладше, жизнь и всё происходящее вокруг казалось всё равно иным — таким безобидным и простым. На данный момент проходит урок биологии. Кенни смотрит на доску, почти ничего не записывая к себе в тетрадь. В последнее время у него было уж очень безответственное отношение к учёбе. Или, по крайней мере, не такое, как ранее. Кенни никогда не имел особого желания учиться, делать домашнее задание и какие-либо упражнения. Причём желания этим заниматься у него не было вообще: большую часть своего времени он тратил на всякого рода развлечения. По мере того, насколько это было возможно, конечно, — банально расслабиться. Сейчас, сравнивая свою собственную тетрадь с доской, можно понять сразу, что тетрадь не отличается объёмом записей. Вернее, всё, что в ней было написано за этот урок — только число и оглавление. Осознавая это, Кенни, конечно, не потрудился это как-либо исправить. А ведь действительно, — смысл? За всё это время было упомянуто много чего. Количество написанного на доске также даёт об этом знать. До урока осталось всего пятнадцать минут. За это время, естественно, всё переписать не удастся. Именно поэтому ни ручка, ни тетрадь остаются нетронутыми до конца этого урока… ****** — Кто последний, тот уёбок! Естественно, это был Картман. В школе началась большая перемена. И именно поэтому сейчас самое время собраться всем вместе в школьной столовой. Это вполне можно было назвать целой традицией, поскольку даже в младших классах только за редким исключением не проводился сбор в столовке. А включал он в себя всё то, что только душе угодно: это были и обсуждения знаменитостей, и совершенно обычные сплетни про одноклассников или людей из параллели… Это могли быть разговоры о играх и мультсериалах… В конце концов попросту болтовня о недавно произошедших событиях. На большой перемене собиралось очень много учеников. И большинство из них, конечно, направлялось именно туда, дабы просто банально перекусить. Как никак, занятия в школе утомляют прилично. А расслабиться и хорошенько поесть — дело действительно нужное после выматывающих уроков. Кенни шагал по-прежнему медленно. Он не видел какой-то особой необходимости мчаться на всех парах, пытаясь обогнать всех, кого только можно было. По крайней мере, сейчас подобные шутки не кажутся чем-то действительно прикольным. Естественно, когда повторяешь одно и тоже из раза в раз, становится действительно не смешно. — А вот и наш бомжара прихуячил! — восторженно вымолвил Картман, при этом демонстративно размахивая руками. Поведение этого подонка вымораживает даже спустя года. Всё-так есть что-то в Картмане такое… Такое, что заставляет тебя чуть ли не надрываться от ярости. И касалось это не только Кенни, но и остальных сидящих вокруг. Было прекрасно видно, как вздыхали от недовольства другие: Кайл, который судя по своему виду уже хотел выбить из него всё дерьмо, Стэн, который обеспокоенно смотрел на этих двух, готовясь их разнимать и, в конце концов, Стотч, который потерялся совершенно. Кенни не сказал ни слова. Вместо этого он спокойно сел на своё место за столом, облокотившись о него. Он старается избегать зрительного контакта. Уж слишком наболело. С годами становилось просто невыносимо смотреть на всё происходящее. — Эрик, — тихонько начал говорить Баттерс, — Кенни — всё-таки наш друг. Не мог бы ты, пожалуйста, отнестись к нему повежливее? Баттерс неуверенно глядел в сторону Картмана, стараясь увидеть в нём хоть капельку понимания. Непонятно только, на какую милость с его стороны он надеялся. Это ведь, мать его, Эрик Теодор Картман. — Закрой хавальник, Баттерс. На правду не обижаются. — Что же это ты тогда не можешь признать тот факт, что ты жирный настолько, что у тебя все мозги в нём же и утонули? — присоединяется к их разговору Кайл. Тишина. Картману потребовалось несколько секунд на то, чтобы переосмыслить слова Кайла. Начинается. — Ебаных евреев зубрил никто не спрашивал, — гордо начинает Картман, — и вообще, я не жирный! — Ага, у тебя кость широкая? Ты приятно округлый? А может, у тебя идеальная комплекция вратаря? Ясное дело — дальше было только хуже. Простые усмешки вновь постепенно превращались в реальные и жестокие оскорбления. Кайл крепко сжал руки в кулаки, пока его оппонент болтал свои «сладкие» речи. Картман, на удивление, тоже не был спокоен — было прекрасно заметно, что он тоже пытается дать какой-то отпор. Всё отрицать. Это было в какой-то мере удивительно, поскольку Картман наслаждался, когда ему удавалось вывести Кайла из себя. Так было всегда. — Сволочь… Поёрзав ещё несколько секунд на месте, оба соперника, увы, не смогли сдержаться, — началась очередная драка. Кайл мгновенно налетел на Картмана, уже приготовившись наносить ему болезненные удары. Произошло это настолько спонтанно, что никто из сидящих за столом не успел даже среагировать. Только спустя несколько мгновений с ужасом на всё происходящее глядел Стэн: — Твою мать, чел! Оценив ситуацию, Стэн, не теряя ни секунды, стремительно подбежал к ним, пытаясь разнять обоих. А дальше — больше. Из-за всего этого переполоха данное «представление» обрело достойных зрителей со всей столовой. Здесь были все: начиная от привычных уже нам одноклассников, заканчивая директором школы, который уже входил в помещение. Кенни закатил глаза, поскольку всё это время, что они торчат вместе, он натерпелся такого достаточно. Это казалось ему до жути привычным. Таким, что просто пиздец, если честно. — Что, опять твои срутся? — послышался неподалёку знакомый голос. Сидящий за столом Кенни поднял взгляд на того, кто к нему обратился. Это был Крэйг. На самом деле, со времён начальной школы, он также потерпел изменения: он значительно сбросил вес (телосложением уже походил на Маккормика), имел приличные мешки и даже синяки под глазами, что было очень трудно не заметить, чёрную подводку, которая, кстати, даже красила его лицо и, хоть немного, но помогала скрыть все недостатки. — Нуу, как видишь… — протянул Кенни, при этом приглядываясь на старого товарища так, будто вообще не видел его со времён младших классов. — Ясно. И ведь правда. Они действительно никак не взаимодействовали: не общались, не зависали друг с другом, ничем не делились. — Чё так уставился, кстати? Будто видишь впервые, честное слово. — Крэйг в тот же миг сел рядом и, по прежнему замечая на себе пристальный взгляд Маккормика, приподнял одну бровь. — А, я? Мы просто так давно не базарили… — Точняк. Я думал, что ты истратил все свои ебаные жизни наверняка и сдох. — Чувак, балаболишь так, будто этого и ждал. — А то. Что Крэйг, что Кенни разразились смехом. По довольно-таки неоднозначным причинам, было видно, что они ощущали себя комфортно и чувствовали своеобразное спокойствие, обсуждая друг с другом всё происходящее. И, самое главное, всё произошедшее за эти годы. Трудно сказать, что они ладили ранее. Нельзя отметить, что они были лучшими друзьями. Они были, скорее, старыми знакомыми. И даже несмотря на это, у них всё равно был замечательный настрой и сильное желание продолжить диалог дальше. — Знаешь, это круто. Пиздеть с тобой так, как сейчас. — пожал плечами Кен, с улыбнувшись при этом. — Согласен. Крутяково.