Ромашковый чай

Признаюсь я, что двое мы с тобой, Хотя в любви мы существо одно. Я не хочу, чтоб мой порок любой На честь твою ложился, как пятно. Пусть нас в любви одна связует нить, Но в жизни горечь разная у нас. Она любовь не может изменить, Но у любви крадет за часом час. Как осужденный, права я лишен Тебя при всех открыто узнавать, И ты принять не можешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать. Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю. Что весь я твой и честь твою делю! Уильям Шекспир.

      Ромашковый чай для успокоения, души и разбитого сердца. Я понимаю, что делаю сейчас что-то неправильное, понимаю, что твоя любовь ко мне не будет вечной и возможно ты возьмешь в жены Асторию, как хочет твой отец, а я навсегда останусь лишь другом. Но мне и этого достаточно, этих мгновений с тобой, когда ты такой чистый и невинный касаешься меня. В порыве страсти расстегиваешь рубашку, вернее срываешь её так, что пуговицы разлетаются в разные стороны. Потом я отчитаю тебя за это, но это потом, не сейчас. Сейчас уткнись мне в грудь своим милым личиком и позволь раствориться в твоих касаниях. Мне сейчас так спокойно, когда ты рядом, когда я чувствую твоего обжигающее дыхание на своей обнаженной коже. Милый, ты так прекрасен. Раньше, все нежности казались мне ванилью и я морщился при виде влюбленных парочек, что называли друг-друга тупыми кличками. Но сейчас понимаю, что и сам недалеко от них ушел, шепча тебе на ухо, какой ты милый.       С чувством полнейшего доверия к тебе, мой мальчик, откинул голову назад, дав тебе полный контроль над моим телом, наслаждаясь движениями твоей руки — то неторопливыми, то дразнящими, то настойчивыми, я простонал тихое: «Драко…» ты и не думал ограничивать себя в свободе собственных действий. Не сводя взгляда с моего расслабленного, умиротворенного лица ты опустился на колени и, обхватив ладонью одной руки член у самых яичек, другой принялся массировать их, вобрав ртом головку и начав пытать ее поперек кончиком языка. Я не сдержавшись, впился пальцами тебе в плечи, на выдохе простонав: — Я так давно желал тебя… не представляешь… — Я тоже, сильно так, тебя люблю!       Ты целуешь меня, языком скользишь в рот так, что я дрожу всем телом. Неужели ты собираешься трахнуть меня вот так? Медленно, осторожно, просто беря то, что хочешь? Я сам ещё не определился, хочу отдаться тебе или взять самому… Но сейчас всё сильнее плавясь от твоих касаний понимаю, что ответственность за это лежит на тебе. И сделаю я так, как захочешь ты.       Ты мгновенно подхватываешь меня на руки, несешь на кровать, и нежно укладываешь туда нависая надо мной, одной рукой прижимаешь мои запястья к кровати, и целуешь так глубоко, что я чувствую, как медленно сводит пальцы моих ног. Ты без тени стыда раздвигаешь мои ноги, чтобы теснее прижать их друг к другу. — Не тяни, возьми меня… прошу! — тихим стоном вырывается из моих губ. — Ты так прекрасен, и я так скучал. — Не будь сентиментальным! — Я хочу быть сентиментальным, — смотришь на меня со всей нежностью, а затем опускаешься к моему лицу так близко, что я только и успеваю закусить губу в ожидании твоих действий. Ты улыбаешься, а затем, мимолетно целуешь меня в кончик носа. Так мило, нежно и неожиданно.       Я позволяю тебе снова заглянуть мне в глаза, пока ты медленно спускаешься по моей груди. Я… я действительно думал, в течение всех этих мучительных месяцев, что у меня никогда не будет этого, и это похоже на самое отчаянное неверие, когда я чувствую твои руки на себе, на последнем издыхании стаскивающие с меня спущенные боксеры. Затем рот твой оказывается на мне, и не я не в силах сдержать стона, что выходит из меня наполовину задыхаюсь, наполовину всхлипываю. Всё ещё не до конца доверяя тому, что это реальность, а не очередной сон с твоим участием.       Ты поднимаешься к моей шее, выдыхаешь туда тихое: «Можно?», я киваю, придурок, конечно можно! Не видишь что ли как вожделею я тебя?       Я остро реагирую на все твои ласки, чем ты и пользуешься. Одной рукой надрачивая мой член, второй оглаживаешь мою шею, обводишь кадык, царапаешь ключицы, скользишь по груди покрывшийся холодным потом. Я выгибаюсь, двигаю бёдрами, трахая твою руку. Ты ухмыляешься, подмечая, что выгляжу я как дорогая проститутка. За что тут же получаешь по щам, быстрой, почти не ощутимой пощечиной. Это представление отзывается приятной тяжестью в паху, но контроль я всё ещё не теряю. В твоих руках сейчас горячий, беззащитный и совершенно податливый человек, готовый отдаться только тебе, поверь на слово.       Я практически кричу, когда твои пальцы скользкие от естественной смазки касаются моего расслабленного входа. Они не проникают, лишь дразняще касаются, надавливая подушечками. Вторая рука надрачивает член, изредка пережимает его у основания, не давая кончить. Я тихо поскуливаю, пытаюсь насадиться на пальцы. Но ты постоянно их убираешь. Сжимаю в кулаках одеяло, с каждым твоим движением мои стоны становятся громче, как и желания полностью отдаться тебе. Мне жарко, до невозможного приятно, и лишь чуть-чуть больно.       Сразу два пальца проникают в меня на одну фалангу, неожиданно и немного больно. Ты оглаживаешь сжимающиеся мышцы, пальцы двигаются в такт движениям руки на моем члене. Я отчаянно скулю, поддаюсь бёдрами навстречу. Ты наслаждаешься этим видом. Мои стоны и выкрики твоего имени — услада для ушей.       Я изливаюсь себе на живот, выгибаясь в спине и закрывая рот ледяной ладошкой. Так хорошо мне не было очень давно, что уж таить. Так хорошо мне никогда не было. Я смотрю перед собой не в силах посмотреть на тебя. Я так благодарен и в то же время, мне очень стыдно, ведь ты без капли стеснения довел моё тело до разрядки, а я в ответ не сделал ничего. Я всё-таки перевел взгляд на тебя и прошептал слишком тихое: «спасибо», но ты услышал и нежно погладил меня кончиками пальцев. — Тебе спасибо… и подумать не мог, что могу кончить от одного твоего вида, когда ты такой искушающий лежишь передо мной.       Я удивился, но вида не подал. «Не хочу, чтобы это прекращалось» — это всё о чем я мог подумать в данную минуту. Только о тебе и о том, что хочу побыть с тобой подольше, побыть с тобой до ночи, пропустив все уроки. Хочу, чтобы ты увидел меня сегодня, увидел в кого я превращаюсь, я больше не боюсь. Я хочу, чтобы ты увидел, ведь сейчас могу управлять своим телом. Возможно я напугаю тебя, но для меня важно другое, чтобы ты принял меня, полностью, целиком. А если нет, найди другого, найди получше, найди того, кто каждую ночь не превращается в чудовище…       Ты укладываешься на кровать рядом, и теперь мы меняемся местами, я разгоряченный утыкаюсь тебе в шею, шепчу непристойности и укладываю руку на твой разгоряченный пах. Ты всё ещё в одежде, но я быстро раздеваю тебя, хочу увидеть твоё обнаженное тело. Хочу ласкать тебя, хочу… чтобы ты навсегда остался со мной.       Хрип из внезапно пересохшего горла вырывается, чтобы осесть на моих губах и раствориться внутри горячего рта. Ты извиваешься под моим натиском, царапаешь мне плечи, бьешь что есть мочи ногами, будто пытаясь на что-то намекнуть, но всё ещё молчишь. И вот уже на смену пытающимся разодрать мне кожу рывкам приходят медленные, плавные поглаживания. Ты наконец расслабляешься и всё равно шепчешь мне так, чтобы не обидеть, но тон твой звучит слишком жалобно: — Не хочу быть снизу, Гарри…       Я киваю, разгоряченный твоей прямотой. Разрешаю повалить меня обратно, и слишком быстро и без подготовки снова всунуть в меня твои смоченные собственной слюной пальцы. Горячей ладонью скользишь внутрь, в мое тепло, так благодатно окутывающее тебя. Я лишь тихо вздыхаю, наслаждаясь твоими ласками, обнаженная грудь вздымается под тобой, но ты знаешь — ещё слишком рано. И мало. Сегодня ты ни за что не потеряешь шанс подольше растянуть удовольствие.       Чувствуй свой стояк, и твой, упирающийся мне прямо в живот. Я тихо вздыхаю, на деле хочу, чтобы ты оказался во мне. Быстрее, как можно быстрее.       Ты наконец входишь в меня, я благодарно выдыхаю. Наслаждаясь твоим пульсирующим теплом во мне. С удовольствием наблюдаешь, как эмоции вихрем кружатся на моем лице. При каждом твоём нажатии на нужную точку, при каждом затяжном поцелуе в шею — меня бросает то в жар, то в холод. Я то широко распахивает глаза, то со всей силы зажмуриваю их, резко запрокидывая затылок за край подушки. Хватаешь меня за волосы, и я ощущаю резкую боль, кажется, в порыве страсти ты оторвешь мне волосы. Наконец, ослабляешь хватку и нежно обхватываешь мою голову. — Просто боюсь… что ты расшибешь её об изголовье кровати, — усмехаешься на выдохе.       Ещё несколько умелых движений, попадающих по самой чувствительной точке и я не сдержавшись кончаю, без рук, лишь от ощущения тебя во мне. Которое отзывается в моем сердце беззвучной благодарностью. Ты кончаешь следом, изливаясь в меня, а затем выходишь выцеловывая мои плечи. — Это было великолепно, милый! — Согласен, просто согласен, — пытаюсь восстановить дыхание и встаю с кровати в поисках салфеток. Наши палочки валяются на полу, как небрежно. Вытаскиваю из упаковки несколько салфеток и вытираю с себя не успевшую высохнуть сперму. — Не знаю как, но у тебя волосы в ней… вытри быстрее, а то потом не отмоешь.       Сажусь на кровать рядом с тобой и вытираю тебя влажной салфеткой. — Останешься со мной? Через полчаса ты меня с трудом узнаешь, но я выпил зелье и могу контролировать себя. — Останусь, — полушепотом произносишь ты. А я в ответ лишь киваю. Не представляешь, как я благодарен тебе. За то, что не ушел сейчас. Ведь мог бы, получив желанное уйти. — Я хочу пить, а ты? — Совсем немного.       Встаешь с кровати и одеваясь скрываешься за дверью. Мое тело покрывается мурашками, без тебя в комнате внезапно стало холоднее. А что если это всего лишь предлог, чтобы уйти и больше не вернуться? Но минут через двадцать возвращаешься с термосом в руках. — Неужели ромашковый чай? — киваешь, а затем открыв мою тумбочку достаешь кружку, о которой я пожалуй позабыл, но ты видимо нет. Наливаешь, а затем берешь в руку палочку. «Агуаменти!» из твоей палочки течет вода и ты разбавляешь ею мой чай. — Зачем, Драко? — Ты сказал, что любишь холодный.