Это война

До кабинета фашиста идти нужно было приблизительно десять минут, и чтобы как-то отвлечь мальчика от предстоящей встречи, Жанна рассказывала о себе. Росс с нескрываемым любопытством слушал ее. Жанне было всего девятнадцать лет, родилась и до начала войны жила в Тулузе и с детства хотела стать медсестрой, и даже поступила на медицинский. России было жаль девушку. У нее была мечта, семья и будущий супруг, но жизнь поступила иначе, и теперь совсем молодой деве надо работать на немцев, а ведь сейчас она могла бы гулять в Париже. И всему виной этому одно ужасное слово – война. Скольких жизней отняло это слово? Сколько судеб сломано? Сколько счастье отняло? А сколько горя это слово принесло и принесет еще? Одному Богу известно. Эти вопросы задавал себе каждый, но никто не мог дать на них ответы, даже сердце. Так в размышлениях они дошли до «долгожданных» дверей. Из кабинета доносились немецкие крики и брань. «Похоже кому-то вечере не обещает быть добрым» - саркастично подумал про себя Росс. Ему душу грела любая мысль, в которой Рейх был вне себя от ярости, особенно если в этом участвуют русские, которые и подпортили настроение мужчине. РСФСР уже видел, как отец и народ ведут свои войска прямиком в Берлин, а Рейх кипит от злости. Россу даже пришлось сдержать ядовитый смешок, чтобы никто не услышал, а то у него были бы проблемки. Минут через 5 вышли запыхавшиеся офицеры. И какое удивление было у старшей республики, что они были не напуганные, а более чем веселые, а заметив России, с шокированным лицом, начали подсмеиваться над мальчишкой и что-то ему говорить. - Moskau wird bald einen deutschen Namen tragen! – сказал один из нацистов это русскому и похлопал его по плечу. РСФСР стоял в полном непонимании, так как он не знал немецкого, ему было не дано понять тех слов. Но РС точно знал, что ничего хорошего для него это не значило, так как фашисты знатно посмеялись со слов товарища. В этот момент, обычно добрый мирный мальчик, захотел со всей силы ударить этого нахала по лицу и даже не сожалеть о своем поступке. Но как ярость быстро появилась, так она быстро и прошла, когда с поля зрения республики пропали офицеры. - Mein Führer, der Spross der Union ist hier. Раздался голос охранника, как гром среди ясного неба. - Lass ihn hereinkommen. РСФСР не успел опомниться, как его уже затащили в кабинет нациста, закрыв за ним дверь. Пути назад нет. Рейх стоял спиной к гостю и смотрел в огромное, во всю стену, окно, покуривая сигарету. Он был абсолютно спокойный, что не могло не злить сына СССР. «Такой…умиротворенный. Я думал, что он кричал на своих людей, а судя по их лицам, они тут развлекались. Тьфу на вас всех!» Пока фашист молчал и не решал начинать разговор первым Росс решил осмотреть пространство вокруг него. Это был довольно большой и богато убранный кабинет. Почти все пространство занимал широкий дубовый стол, весь уложенный какими-то бумагами. Но внимание мальчика привлек немецкий патефон Electrola 1937 года. Россия знал такой, так как его сестра БССР уже все уши прожужжала брату о различных патефонах и граммофонах. Также на столе стояла пустая бутылка из-под виски, с фашисткой символикой и 4 рюмки. «Значит они пили…надо тогда быть осторожным. Кто знает, что он может сделать в пьяном состоянии?» На стене висел портрет Адольфа Гитлера, флаг и знамена Третьего Рейха, а также неизвестные немецкие философы и мыслители. Росс очень упорно разглядывал одного из них, словно ища в этом какой-то ключ к разгадке. В это время нацист рассматривал через отражение в окне действия мальчика, что по какой-то причине умиляло немца. Он находил в них забавность. — Это Гегель Георг Вильгельм Фридрих, если тебе так интересно. Все еще не оборачиваясь сказал Рейх. РСФСР словно не помня с кем разговаривает, все еще смотря прямо картину, спрашивает фашиста: - Кто он такой? И чем прославился, раз висит у тебя на стене? - Если вкратце, это немецкий философ, один из творцов философии немецкого идеализма. А что? Тебе интересно? С самодовольной ухмылкой спросил ариец. - Просто детское любопытство, на что-то большее не надейтесь. РСФСР повернулся корпусом к окну, ожидая увидеть Рейха все на том же месте, но повернувшись, Росс был немного удивлен, увидев фашиста почти в притык к себе. «И когда он успел так близко ко мне подойти?» - пронеслось в голове у мальчика. Оба начали молча сверлить друг друга взглядами. У России это был взгляд полный ненависти и скрываемой ярости, а у немца – самодовольствия и высокомерия. Каждый смотрел другому, ждя кто первым отведет глаза. Но оба продолжали смотреть, что опять позабавила Рейха. Нацист засмеялся, а его взгляд сменился на более мягкий, что вело в ступор русского. А фашисту просто нравилось наблюдать за реакцией славянина, за тем, как быстро меняются эмоции на его лице, за его действиями в сторону немца. - З-зачем Вы меня позвали сюда? Предательски задрожал голос, но очень быстро взяв себя в руки, и надев маску равнодушия, продолжил говорить сын Союза. - Если Вы позвали меня просто, чтобы наглумиться надо мной, то знайте, кем бы Вы не были, я не дам так со мной обращаться! Никому! Я переступаю через всю свою гордость, позволяя разговаривать с Вами уважительно, зная о Ваших поступках, поэтому прошу, такого же уважения в общении и к моей персона, а иначе я не заинтересован в разговоре с Вами! Выпалил эти слова славянин и зажмурился, думая, что за такую наглость, получит пощечину, но…ее не последовало, что слегка ошарашила мальчика. Он открыл глаза и смотрел прямо на Рейха. Он был серьезен и спокоен, словно эти слова никак его не обидели, а даже наоборот, озадачили и привели в чувства. - Хорошо. Также спокойно ответил немец. Росс пребывал все еще в шоке, от поведения своего собеседника. - Я спрошу тебя еще раз, мой дорогой. Что тебе известно о планах твоего отца? - Почему Вы вообще думаете, что я что-то знаю!? Я всего лишь ребенок, отец не будет ничего мне рассказывать. - А я вот так не думаю. Ты обвел вокруг пальца трех моих солдат в лесу, а значит ты знаешь как минимум те ловушки, в которые ты их загнал. К тому же Союз мне рассказывал, что ты любишь шарить в его кабинете, пока тот на собраниях. Так что ты что-то, но знаешь, а мне это может пригодиться. - Даже если я что-то знаю, не думайте, что, припугнув меня пару раз, я Вам расскажу. - Ну а это мы еще посмотрим, малыш. Как-то злобно улыбнулся после этой фразы Рейх, заставив русского слегка заволноваться, что с ним сейчас могут сделать.