Жарко

Жарко. Безумно, до одури жарко. Жарко от тела, вжимаемого собственным в матрас, от языка, очерчивающего контур подбородка, от рук, соскальзывающих с взмокшей спины. И от движений сбивчивых, резких, сильных тоже жарко. Жарко и хорошо. Хорошо от того, что тебе отвечают такими же хаотичными движениями, впуская глубже, разрешая больше. Хорошо от губ, беспрестанно шепчущих твое имя, сквозь пошлые стоны и всхлипы. Хорошо от горячей тесноты, сжимающей и обволакивающей, кажется, до самого мозга. Хорошо уже только по тому, что это... - Хаято... - Уже который раз Ямамото просыпается с его именем на губах, с его образом, неправильным, порочным - в голове, и сжимает простынь дрожащими руками, осознавая, что снова видит этот странный сон. Убеждает себя, что неправильно так относиться к другу, что самый натуральный натурал и девушки привлекают его гораздо больше тощего курящего парня. Вот только стояк никто не отменял. Тело красноречиво давало понять, что где-то в этой системе нехитрых умозаключений закралась ошибка. И винить во всем этом нужно только Гокудеру, который устроил внеочередное заседание по личным причинам. На недавнем собрании хранителей, бледный, как смерть, мнущий край брендового пиджака, но с твердой уверенностью во взгляде, направленном на Тсуну, тот признался в своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Тогда в комнате повисла гробовая тишина, через несколько секунд оборванная ехидным куфуфуканьем. - Оя-оя, можно ли считать, что Гокудера-кун официально открыл мне доступ к своей заднице? - Мукуро выдавил очередную ехидную улыбочку и наиграно-эротично облизнулся. Уж кто-кто, а этот своей ориентации никогда не стеснялся, равно относясь, как и к парням, так и к девушкам. Гокудера вздрогнул, сжав кулаки, и, кажется, побелел еще сильнее, но так и не свел напряженного взгляда с Джудайме. Хибари пофигистично фыркнул и неспешно удалился. Савада встал с кожаного кресла, стоявшего во главе стола и подошел к окну, уставившись в одну точку. Лицо его отображало усиленную работу мысли и больше никого не тянуло на высказывания. Хаято так же, не моргая сверлил глазами затылок босса, пока тот не развернулся и не подошел к застывшему изваянием другу. За это время Тсуна успел вытянуться и почти догнал ростом Гокудеру, который не особо прибавил в сантиметрах, за счет своей пагубной привычки. Помимо этого он утвердился во главе Вонголы и заслужил уважение даже у Хибари с Мукуро. Реборн был просто счастлив, что не прогадал с учеником и на этот раз. Такеши все еще играл в бейсбол, теперь уже за университетскую лигу, а Хаято наконец исполнил мечту и стал-таки настоящей Правой Рукой Десятого. И сейчас он поставил на кон не только свое с трудом заслуженное положение в мафии, но и дружбу, добытую с не меньшими усилиями. Но Савада не был сам собой, если бы все так же не любил своих друзей больше жизни, со времен еще средней школы, научившийся принимать их такими, какими их видел сам, доверяя своему сердцу и интуиции. Будь то экстремально крикливый боксер, холодная глыба льда, помешанная на дисциплине, заключенный самой охраняемой тюрьмы мира, заигравшийся бейсболист или же простая наивная девчушка. И уверенно похлопав друга по окаменевшей от нервной встряски спине, он дал понять, что эмоционального мальчишку, раскидывающего динамит направо и налево, этот закон не обошел стороной. Не усмотрев в глазах близкого человека ни презрения, ни отвращения, Хаято, наконец, рвано втянул в себя воздух, словно и не дышал все то время, что ждал приговора, и облегченно выдохнув, несмело улыбнулся боссу самым краешком губ. Савада так же тепло, как и в школьные времена, широко улыбнулся в ответ, и вышел из комнаты, крепко пожав плечо Гокудеры напоследок. Вслед за ним ушел и Рокудо, добавив от себя еще несколько пошлостей. - Я, конечно, экстремально не понимаю тебя, осьминожка, ну ты это...короче! Главное ты их, а не они тебя! И только не с этим ананасоголовым! - Сасагава энергично потрусил правую руку Гокудеры, у которого, кажется, начался нервный тик после этих слов, и бодро зашагал на выход, оставив его наедине с Ямамото. - Тебе есть, что сказать? Или ты тоже экстремально меня не понимаешь? - сыронизировал Хаято, устало глядя на стоящего напротив. А Такеши не понимал, действительно не понимал, как можно променять эти округлости, нежность и мягкость женского тела, сладкий голос и такую милую непосредственность на кого-то, идентичного тебе, с таким же точно строением. Да и при всем желании, Гокудера никак не вязался с героями яойной манги, которой зачитывалось большинство девчонок их школы. Так простояв несколько минут в неловком молчании, Хаято приблизился быстрыми дергаными шагами, заглянув Такеши в глаза, считывая там для себя ответ. - Ямамото, - вроде бы это первый раз, когда он назвал его по имени, - я же не прошу тебя со мной трахаться! - Такеши обескуражено уставился на друга. - Так что расслабься, ты не в моем вкусе. - Хаято горько ухмыльнулся и уже занес руку, чтобы хлопнуть того по плечу, но в нескольких сантиметрах от него остановился, словно ему было противно касаться Ямамото, хотя по идее, это он должен был брезгливо отскочить в сторону, передумав он махнул на прощание, покидая помещение.