***
На тест он все же успел. Тэхен написал ему только к концу второй пары. Тэ: Я не специально отключил будильник. ㅠ—ㅠ ЧИМ ПРОСТИ МЕНЯ. Чимин: Проехали. Я успел и сдал. Встретимся на нашем месте На большой перемене Пак идёт на крышу, Тэхен подойдёт чуть позже, потому что в другом корпусе. Вот он уже открывает замок, но чувствует чужой взгляд и оборачивается. Чонгук. — Привет, хён, — улыбается младший, держа в руках два стаканчика кофе из того кафе. — Я принёс его тебе в знак благодарности. Чимин видит в младшем изменения, которые не могут не радовать. Не дерзит, заботится о других, стоит улыбается без всяких масок. Всё-таки он решил исправиться. — А за что меня благодарить-то? Я же просто буквально облил грязью всех подобных тебе… — Ты дал мне необходимый словесный толчок. Я давно хотел завязать, но ещё никогда мне не говорили такие слова, подобно твоим. Ты теперь мой пример для подражания, — на щеках младшего заиграл смущенный румянец. — Ну, раз ты решил меняться, то думаю, что мы смогли бы подружиться когда-нибудь. Пойдём со мной? — улыбнулся Пак, показывая пальцем за спину на дверь и смотря на розовощекого Чонгука. Таким его точно никто ещё не видел. — Конечно, хён, — кивнул черноволосый отдавая один стакан кофе старшему. — Но почему ты говоришь когда-нибудь? Мы не можем быть друзьями с самого начала? Всё-таки Чонгук ещё ребёнок, раз не понимает, что в отличие от него самого его старший брат не изменится, даже если Чимин покажет себя настоящего. Таких людей, как Мин Юнги, очень трудно починить без их на то согласия. Блондин (Пак готов руку на отсечение отдать) уже действует, но пока скрытно. Слежку розоволосый заметил ещё дня четыре назад и это был точно не Чонгук, ведь ощущаются взгляды по разному. Скоро он продолжит портить ему жизнь. — Глупый ребёнок, — по-доброму говорит Чимин, одной рукой трепя младшего по чёрным волосам, а второй снимая навесной замок. — Мы не можем стать друзьями, пока Юнги-хён… — Пак даже сам опешил от того, как он давно не называл белобрысого так. — Пока твой брат не успокоится. Наследство выпускников стоит на месте. Старый и потрепанный, но все ещё мягкий диван, исписанная подписями бывших «хозяев» парта, и (как ни странно) мусорка… Вид портит только одна единственная новая деталь, которой здесь быть не должно — граффити. Стена, об которую вчера опирался Пак разговаривая с Чонгуком, была вся исписана красной и синей краской.Сын шлюхи Серая мышка, кого ты пытаешься обмануть? Пак? Я вспомнил тебя, моя игрушка Ночу — предатель Поиграем, Чиминни?
— Вот видишь, Чонгуки, — оба смотрят на грязную стену и у младшего отчего-то прошлое вспоминается. Пак подходит к стене, проводит пальцами по надписям. Краска ещё совсем свежая. — Перед нами буквально ушёл, — ничем не прикрытая горечь в словах заставляет Чона подойти. — Если бы я вчера не пошел за тобой, то все было бы нормально, и. — Чонгук, ничего нормально никогда не будет. Тишина буквально давила на обоих парней, сидящих на диване и тихо попивающих кофе, но разговор не клеится. Чимин сидит вспоминает как начал новую жизнь и вычеркнул фамилию Чхве. Смотрит во второй раз на стену, перечитывая всё снова и понимает, что от прошлого никогда не избавится. Чонгук тоже смотрит на стену и не может понять, что тут не так. Его старший брат и Пак Чимин были знакомы? Когда они познакомились? Почему в его памяти всплывают грустные серые глаза мальчишки, смотрящие на младшего так жалобно, словно побитая бездомная собака? Время шло для них медленно, а на деле уже кончалась пятая (последняя) пара, но они все продолжали сидеть на том диване, даже не догадываясь, что за той самой стеной сидит светловолосый парень. Тэхён как раз заканчивал исписывать стену, когда услышал голоса Чимина и Чонгука. Он не успел. Теперь он сидел и подпирал собой кирпичную кладку, а совесть с тройной силой жрала его изнутри. Зачем он только согласился? Ради мечты? Теперь эта его мечта кажется ему гнилой. Как он может стать адвокатом, когда его самого теперь можно будет привлечь к уголовной ответственности. Во-первых, за порчу университета, во-вторых, он, считай, сообщник Мина в жестоком буллинге. — Как же низко я скатился. Назвался другом, втёрся в доверие, сделал без разрешения дубликат ключа. Ким Тэхён, неужели ты действительно сможешь после этого стать достойным человеческого отношения к себе? — Ким говорил это шепотом самому себе, хватаясь за голову и оттягивая волосы. Ему так хотелось просто выйти сейчас и, вставая на колени перед парнями, рассказать все от начала до конца и просить прощение. Он и представить себе не мог, что его желание будет услышано. Чон Чонгук всегда держит ухо востро и нос по ветру так сказать. Если Чимин ничего сейчас вокруг не замечал, то младший напротив был слишком бдителен. Как только он уловил обрывки фраз, сказанные откуда-то из-за стены, сразу же тихо встал и подошел. Увидев сидящего светловолосого он сразу же узнал его и схватил за ворот рубашки. — А вот и художник произведения, — сказал Чон и усадил на диван рядом с Чимином, который все ещё был в прострации. — Хён? Когда Пак услышал Чонгука, то сразу вопросительно изогнув бровь, поднял глаза сначала на него, затем на притихшего Тэхёна, у которого все рукава были в краске, а за спиной висел не закрытый рюкзак с баллончиками. Чимин понял всё сразу и в мыслях было только два вопроса, которые он и озвучил. — Сколько и зачем? Взгляд Пака потяжелел и почернел настолько, что Тэхёну было просто невыносимо. Он рассказал абсолютно всё, начиная с самого начала: о необоснованной детской ненависти и обидой, о трудностях с работой и деньгами, заветной мечте, которую сам он исполнить не смог, о том злополучном вечернем звонке от Мин Юнги, о всех требованиях и оплате. — Прошу, Чим, прости меня! — он встал на колени и слезы раскаяния потекли по его лицу. — Ты же знаешь, что было в школе, сам же через это проходил. У меня больная мама и отец работает на одни таблетки. Брат родной бросил семью сразу после окончания школы и ты, кстати, его знаешь — Монстр. Юнги так вовремя позвонил. Они все детство надо мной издевались так же, как и над тобой. Прости меня! — мысли у Тэхёна превратились в настоящий хаос, но Пак разобрал все до последнего слова и глаза у него были в точности как у Чонгука. — Монстр твой брат?! — крикнули Пак и Чон в один голос. Вот они, перемены.