***
Развалившись на диване, светловолосая девушка прикладывала лед к ребрам. Не в силах сосредоточить внимание на одной точке, она то и дело проваливалась в полусон. — Перенесите ее в одну из комнат. Пусть отдыхает, — отдав последние распоряжения, caporegime и consigliore покинули точку базирования основных сил. Ко мне подошел широкоплечий брюнет, годившийся мне в отцы. — Встать сможешь? — подняв взгляд, я увидела хмурого мужчину, которого по достоинству можно было назвать правой рукой Михаила и его преемником. — Не хочу здесь оставаться… Борис, отвезите меня, пожалуйста, домой. — Тебе нужно встать, — в этот раз его тон был приказным, и я прекрасно понимала почему. Победитель должен держать марку. Для меня непозволительно принимать помощь в том, чтобы дойти до машины. Мужчины, все ещё находившиеся в зале, уже бросали в мою сторону надменные взгляды. Что же они скажут, если фаворит прям тут потеряет сознание от боли? Собрав крупицы оставшихся сил, я вдохнула поглубже и до хруста сжала челюсть, подавляя стоны боли. Выпрямившись рядом с Борисом, я заглянула в его глаза, наполненные подбадривающей уверенностью, и направилась на выход из зала. Мужчина знал, каких усилий стоило встать с настолько непринуждённым видом и постараться не хромать, хотя ее бедро явно в плачевном состоянии после ударов, нанесенных этим отребьем. Михаил уже выразил свое мнение по поводу тех, кто скопом нападали на Доминику. Да, в этом бою нет правил, но именно эта вседозволенность показывает сущность бойцов, их тактику. — Твоя сила воли — единственное, что спасет тебя в жестоком мире, который ты избрала на своем пути. Полагайся только на нее и тогда сможешь достичь всего, что пожелаешь, — сидя на пассажирском сидении черного седана, девушка жадно и прерывисто вдыхала вечерний воздух Нью-Йорка из открытого окна. Каждое движение отзывалось настолько острой болью, что казалось, проще было бы и вовсе не дышать, но я словно не могла насытиться. Ослепляющие огни встречных машин не позволяли уснуть. Перед глазами то и дело всплывали отрывочные воспоминания побоища. Монахи, новобранцы — все смешалось. Слезы подкатывали к горлу с тихим хрипом. Как же хочется забыться. Укутаться в мягкий плед и сидеть с мамой перед телевизором. Уснуть на ее коленях, а потом проснуться в своей комнате на руках у папы, который тихо укладывает меня на кровать. Что это вообще за жизнь? Вечные бои и преследования? Смерть, наступающая на пятки, и убийцы, поджидающие за каждым углом? Прожигающая ненависть, которая заставляет лишний раз оборачиваться и проверять замки на дверях. Как так можно жить? Где я смогу обрести безопасность? А смогу ли когда-нибудь? Чему я посвящу свою жизнь? Героине, скрывающейся за маской? Может сбежать ко всем чертям? Начать с нуля и подняться по карьерной лестнице в какой-нибудь заурядной компании вдалеке от большого города? Поймав на себе взгляд Бориса через зеркало заднего вида, мои мысли мгновенно остановились и словно начали обратный ход, скрываясь в закромах моего подсознания. Соберись. Нельзя показывать свою слабость. — Мы приехали. Тебе помочь подняться? — риторический вопрос не требовал ответа. Я открыла дверь и вышла на улицу. Борис положил руку на крышу черной машины, провожая меня взглядом. — Мотоцикл доставят завтра. Отдыхай эту неделю. Тебе позвонят. Мотор машины взревел как только я подошла к парадной. Закрыв за собой дверь, я подошла к лестнице и крепко сжала периллы. — Пять этажей… Может поспать сегодня на газоне? Пройдя первый пролет, я была готова сдаться. За что мне это наказание? Надо было потерять сознание сразу после того, как огласили победу Андрея. И вдруг до меня дошло… Оглянувшись по сторонам, я проверила наличие свидетелей и отклеила пластыри с кистей. Будет ли странно, если на потолке останется двухметровая паутина толщиной со шнурок? Успеет ли она распасться? Беннер сказал, что после нескольких часов паутина начинает процесс саморазрушения, поэтому через какое-то время от нее остается только пыль. Недолговечность компенсируется невероятной прочностью. Если сейчас примерно за 11 вечера, то к утру все улики будут уничтожены. Через полчаса я, наконец, закрыла дверь своей квартиры и сползла по стенке на пол. Стоит ли оно того? Сломанных ребер, кровоподтеков на лице? Какого черта творится? За что я сражаюсь? Скрежет на окне заставил меня резко подняться в боевую стойку. Чертовым инстинктам плевать на боль. Сидя на корточках, я встретила противника лицом к лицу. Черный кот вальяжно прошелся по подоконнику и уселся ровно напротив меня, словно спрашивая разрешения присоединиться. — Нашел время заявиться, — кот, словно понимая мои слова, возмущенно мяукнул, но с места не сдвинулся. Ложиться обратно уже не было смысла. Доковыляв до кухни я жадно выпила сразу два стакана воды, оставила коту миску с молоком и все-таки решила пойти в душ. От меня просто невозможно пасет потными мужиками, а вся одежда испачкана в крови. Совесть просто не позволит мне лечь в таком состоянии на кровать, поэтому я была не против поспать на полу, но видимо не в этот раз. Одежда падала на пол с непрекращающимися стонами боли. Когда-нибудь это закончится, правда? Женское тело было покрыто отметинами разного цвета и размера. Вода смыла засохшую кровь с лица, шеи и рук. Я так и не смогла посмотреть на себя в зеркало в тот вечер. Забывшись во сне на мягком матрасе, я помнила только кота, вылизывавшего свои лапы на окне рядом с кроватью.***