Stay

В громоздкой, абсолютно белой кровати он лежал совершенно неподвижно. Его торс был слегка приподнят, так что он не лежал плашмя, но и не был полностью в сидячей позе. Он был почти такой же бледный, как и простыни вокруг, тёмные круги залегли под запавшими глазами. Вокруг головы плотно обёрнуты бинты, словно шапка, и на долю секунды Бак в ужасе задумался, остались ли у него ещё волосы под повязкой. Рядом с кроватью машина ритмично жужжала, перекачивая воздух; подключенная к ней трубка крепилась к его губе и исчезала во рту. Грудь вздымалась и опускалась синхронно со звуками аппаратуры, создающей пелену белого шума в тихой комнате. На одной руке был прибор для измерения артериального давления, ко второй руке, рядом с локтем, крепилась капельница, а к пальцу был прицеплен измеритель кислорода. Мягко говоря, это было необычно – видеть себя со стороны. «Ужасающе» было самым подходящим словом для описания того, как он чувствовал себя в тот момент. Но больше всего Бак ощущал внезапный прилив чего-то, очень похожего на волнение. Пока стоящий около кровати аппарат продолжала работать, он оставался живым. Всё ещё оставалась надежда. Тяжёлый вздох рядом наконец заставил Бака обратить внимание на чьё-то присутствие в дверном проёме – причину, по которой он оказался в той же комнате, что и его безжизненное тело. Бобби стоял, прислонившись к дверному косяку со скрещенными на груди руками, и смотрел на парня в кровати. Бак был поражён увидеть то, насколько сильно постаревшим стал выглядеть мужчина всего после двух недель – словно бы стресс и переживания вынуждали крупицы времени падать на дно песочных часов немного быстрее. Его глаза были тёмными, уставшими и едва ли открытыми, когда он наблюдал, как тело Бака дышит. – Хей, малыш, — поприветствовал Бобби, слегка улыбаясь. Он подошел и сел рядом с кроватью, тяжело опустившись на зеленую виниловую подушку стула. В его руках была книга, и интерес Бака только усилился. – Ты не так уж много пропустил сегодня. Ничего особенного, всего лишь парочка автомобильных аварий и маленький кухонный пожар. Бак завороженно наблюдал за тем, как Бобби с мгновение молча смотрел на его лицо, а затем взгляд того метнулся к различным мониторам, висящим за кроватью. Он выдавил улыбку, которая даже близко не достигла его глаз, и поднял книгу. – Я принёс кое-что новое. Это «Хоббит». Одна из моих любимых. Подумал, тебе может понравится. Баку хотелось заплакать. Бобби тихонько опустил книгу, едва заметная улыбка, которую он пытался удержать на месте, медленно исчезла с его лица. Если Бак не ошибался, он мог поклясться, что видел, как слёзы начали блестеть в глазах капитана, смешиваясь с грустью в ореховых глубинах. Он знал, что Бобби заботится о нём, но он и подумать не мог, что мужчина мог волноваться так сильно, чтобы делать что-то настолько нежное, как читать ему книгу, словно бы сам Бак был ребёнком. Ему не рассказывали историй на ночь с тех пор, как он был ещё совсем маленьким, но даже тогда это делал не его отец. Старший Бакли никогда не был настолько добр. – Я знаю, что говорю это каждый день, Бак, — дрожащий голос Бобби был подобен грому в почти бесшумной комнате, – но ты должен проснуться. Ты нужен нам здесь. Словно шёпот, идущий откуда-то позади него, Бак почти мог слышать слова капитана, отзывающиеся эхом, повторяющиеся и наслаивающиеся друг на друга, каждый раз немного отличающиеся от последующих. Он слышал сразу несколько голосов Бобби, пока тот говорил ему одни и те же вещи, разговаривал с ним мягким, приглушённым тоном, шепча слова любви и поддержки. Это было как вспоминать сон, который уже исчез из его головы: он мог ощущать его, однако не мог вынести воспоминание на передний план своих мыслей. Но это эхо принесло ему покой, которого Бак не чувствовал с того момента, как осознал собственное состояние в комнате Кристофера. Бобби робко положил ладонь поверх ладони Бака на кровати, крепко сжимая холодные пальцы. Наморщив лоб, Бак посмотрел вниз на свою призрачную руку. Даже несмотря на то, что он находился на другом конце комнаты, он смог почувствовать нажатие пальцев капитана на свои собственные. Он не ощутил ни тепла, которое, он знал, давал Бобби, ни какой-либо энергии вокруг своей ладони, но даже одно только давление было просто чудесным. Он усмехнулся, вновь наслаждаясь чувством почти реального и осязаемого. – Вся команда скучает по тебе, сынок, — продолжил Бобби нерешительным голосом. Он отпустил книгу, до сих пор лежащую у него на коленях, и провёл тыльной стороной ладони по глазам, испустив резкий, горький смешок. – Прости, прости. Я не… Я не хочу, чтобы ты слышал меня таким… — его голос дрожал под весом эмоций, и Баку ничего не хотелось больше, кроме как обнять старшего мужчину, когда его собственные слёзы начали падать вниз. – Ты один из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал, Бак. Я знаю, ты сражаешься прямо сейчас, и я знаю, что ты найдёшь выход. Но я хочу, чтоб ты знал, что ты не один в этой борьбе. Мы все здесь для тебя, Бак. Мы любим тебя, — Бак почувствовал, как его сердце сжалось, когда голос капитана окончательно сломался. – Я люблю тебя. Так что мне нужно, чтобы ты очнулся для меня, хорошо? Пожалуйста. Грудь Бака отзывалась болью, пока он наблюдал, как слёзы стекают по щекам Бобби; старший пожарный всё ещё крепко сжимал его безжизненную ладонь. До того, как он успел подавить его, прерывистый всхлип вырвался из духа Бака. Он хотел проснуться, вскочить с кровати и заключить капитана в сокрушительные объятия. Он хотел побежать к Кристоферу и держать его крепко, обещая никогда не оставлять его. Он хотел иметь шанс сказать Эдди- Внезапный звук бьющегося рядом стекла испугал их обоих. На стойке, позади того места, где стоял Бак, валялись осколки вазы, а яркие цветы, до этого находившиеся в ней, сейчас лежали в небольшой лужице. Прежде чем Бобби успел как-то отреагировать, в двери палаты ворвалась медсестра, её глаза расширились, когда взгляд пронёсся по комнате, остановившись на кусочках разбитого стекла. – Что произошло? — спросила она, выглядя сбитой с толку ровно так же, как Бак и Бобби. – Честно, я понятия не имею, — мужчина пожал плечами, поднимаясь со стула. – Я уберу это, Нэнси. – Нет-нет, всё в порядке, Бобби. Я позову уборщика, — она послала ему ласковую улыбку, перед тем как исчезнуть за дверью, оставляя пожарного пустым взглядом пялиться на гору осколков и цветов, когда вода начала капать с края стойки. Медленно Бобби развернулся лицом к спящему Баку, подняв брови. Его голос был едва слышен, когда он неуверенно прошептал: – Это сделал ты? Если даже и так, то Бак не был уверен, как именно. Вот он пытается не заплакать, а в следующее мгновение слышит, как бьётся стекло. После того, как момент прошёл, Бак вытер глаза, улыбнувшись, когда капитан сделал то же самое. Он с мягкой нежностью наблюдал за тем, как Бобби опускается на стул, открывая книгу на первой странице, перед тем как снова взять руку Бака в свою. И вновь он мог чувствовать давление ладони мужчины на своей собственной, и это согревало его до глубины души. Как только Бобби начал читать, Бак обошёл кровать с другой стороны, устраиваясь поудобней на втором стуле. Он не до конца понимал, как мог сидеть на нём и при этом проходить сквозь двери, но полагал, что на самом деле нет каких-то чётких правил, чтобы быть призраком, даже если у него всё ещё было живое тело. Так что он не задавался этим вопросом, вместо этого сосредотачивая всё своё внимание на том, как мягко урчал голос Бобби, пока тот читал. – Для справки, — прошептал Бак, зная, что мужчина не услышит его, но всё же желая сказать это вслух, – я тоже люблю тебя.

***

– Что ж, настало время для запатентованного Укладывания Диазов! — объявил Эдди, заходя в комнату к сыну. Кристофер весело зааплодировал, забираясь в кровать и устраиваясь поудобнее. Мужчина натянул одеяло до подбородка мальчика, а затем начал подгибать его под паренька со всех сторон до самых его ног, пока тот всё время хихикал. Как только его сын стал похож на кокон бабочки, Эдди присел на край кровати, нежно убирая отросшие кудряшки со лба Кристофера. Счастливая улыбка на лице ребёнка медленно исчезла, глаза сияли в тусклом свете ночника, когда он взглянул на своего отца. Его голос был таким тихим и обеспокоенным, когда он прошептал: – Думаешь, Бак проснётся, пап? Волна тревоги прошла через грудь Эдди, когда он вновь столкнулся с тем же вопросом, который продолжал задавать себе с той самой роковой ночи. Он испустил медленный вздох, полный боли и отчаяния, надеясь, что у него получится заставить свой голос звучать достаточно ровным, чтобы не раскрыть, как ему на самом деле страшно. – Не уверен в том, что я думаю, малыш, но скажу тебе то, что знаю, ладно? — Кристофер кивнул, так что мужчина улыбнулся и продолжил. – Я знаю, что Бак любит тебя, и он любит меня и всю нашу семью. И я знаю, что Бак боец. Я знаю, что он сильный и упрямый. И я знаю… — Эдди сглотнул ком, образовавшийся у него в горле, надеясь удержать слёзы до тех пор, пока он не окажется в безопасности собственной комнаты. – Я знаю, что он любит нас достаточно, чтобы никогда не оставлять попыток вернуться к нам. Если его тело так же сильно, как и его дух и любовь к нам, он найдёт выход. Это казалось достаточным, чтобы убедить Кристофера, который сел на кровати и потянулся за объятиями. Эдди придвинул его ближе, крепко прижимая к груди и оставляя поцелуй на его макушке. – Я верю тебе, — прошептал Крис в рубашку отца, заставляя мужчину улыбнуться. – Поспи немного, ладно? — сказал Эдди, поцеловав сына ещё раз в висок, прежде чем отпустить его. – Люблю тебя, Кристофер. – Хорошо, — вздохнул Крис, ложась обратно в кровать. – Я тоже люблю тебя. Эдди снова подогнул края одеяла и поднялся на ноги, разминая затёкшие мышцы. Как только он повернулся в сторону двери, странный свет ночника в зеркале привлек его внимание. Стоящее около дальней стены высокое зеркало Кристофера оказалось полностью разбитым. Он не заметил этого ранее вечером, потому что был слишком занят утешением рыдающего паренька. Это выглядело жутко – то, как паутина трещин расползалась по стеклу от центра у его верхней части. – Как ты умудрился разбить зеркало? — спросил мужчина, поворачиваясь к сыну. – Ты не поранился? – Нет, я не… я… — тот покачал головой, широко раскрыв глаза. Эдди наградил его нежной улыбкой, успокаивающе проводя пальцами сквозь волосы Кристофера. – У тебя не будет неприятностей, дружище. Я знаю, ты сделал это не нарочно. Кристофер слегка выдохнул, выглядя так, словно пытался придумать, как ответить. – Я разозлился… и… и кинул что-то в стену, — он начал плакать, его маленькие губы задрожали. – Мне жаль… Это вышло случайно… Вздохнув, Эдди наклонился вниз, чтобы снова поцеловать сына в голову. – Всё в порядке. О том, как следует справляться с гневом, мы поговорим завтра. А сейчас отдохни немного, хорошо? Люблю тебя. – И я люблю тебя, — мягко улыбнулся Крис, устраиваясь уютнее под одеялом, когда Эдди вышел из комнаты, оставляя небольшую щель между дверьми. Как только он оказался снаружи, его плечи резко опустились от усталости. Ему нужно будет записать Кристофера к психологу утром. Ни в коем чёртовом случае он не позволит, чтобы у его сына развились те же проблемы с гневом, с которыми он сам боролся. Едва дотащившись до собственной комнаты, он достал телефон из кармана и промотал до самого наиболее часто используемого контакта. Ровно до тех пор, пока картинка не появилась на экране, и он застыл на месте, осознав, что делает. Улыбающееся лицо Бака стало размытым из-за накатывающих слёз, и Эдди провёл рукавом по своему лицу, выключая телефон и тяжело падая на кровать. Он подключил мобильник к зарядному устройству и положил его на тумбочку, сердито уставившись на экран блокировки. Через секунду фото его самого с Кристофером и Баком затемнилось, погружая Эдди в мирную беззаботность темноты.

***

Бобби встал и потянулся, выпуская усталый вздох. Он провёл почти два часа, сидя на неудобном стуле рядом с Баком, и он точно успел оставить вмятину на книге за это время. Возможно, дело было в самой истории, а может в том, кто её читал, но Бак полностью наслаждался каждым словом. Настолько сильно, что теперь был расстроен, что это время подошло к концу. – Что ж, думаю, мне пора уходить, — сказал Бобби, сжав ладонь парня в последний раз. – Увидимся завтра, малыш. Сладких снов. Бак чувствовал тепло внутри, пока наблюдал, как капитан покидает комнату; старший мужчина бросил назад ещё один полный надежды взгляд, когда выходил, как если бы Бак мог очнуться как раз в тот момент, когда он окажется за дверью. Парень вздохнул, положив подбородок на сложенные на кровати руки, пока смотрел на самого себя. Это всё ещё было странно, но после всего, что произошло за последние несколько часов, он больше не был уверен в том, что можно было определить, как нормальное. Он закрыл глаза, подумав о Кристофере, как он уже думал о Мэдди и Бобби, надеясь, что его трюк с телепортацией не был простой случайностью. Открыв глаза вновь, он снова был в комнате Криса; маленький мальчик свернулся калачиком под одеялами. Было поздно, немного времени уже прошло с того момента, когда пора было ложиться, но Бак не был удивлён увидеть, что паренёк всё ещё не спал. Его лицо засветилось, когда он увидел пожарного, а затем сел, пытаясь сохранить голос тихим. – Ты вернулся! – Как и обещал, — Бак усмехнулся. – И у меня хорошие новости! Я не умер! Я просто сплю в больнице! Лицо Кристофера тут же опустилось, глаза наполнились блеском, что дало мужчине понять, что паренёк знает что-то, чего не знает он. – Я знаю. Ты был там какое-то время. – Так в чём проблема, малыш? — спросил Бак с искренним беспокойством. – Нам просто нужно подождать, пока моё тело восстановится! – Это не то, что случилось с Папи*. Живот Бака скрутило от того, насколько мрачным и печальным прозвучал голос мальчика. – Кто такой Папи? – Абуэло* моего папы. Он очень сильно заболел и спал какое-то время, как и ты. А потом он пришёл увидеться со мной. Он… он не проснулся… – Ему что, стало хуже после того, как он приходил к тебе? Крис кивнул, свежие слёзы хлынули из его ореховых глаз. – Он пошёл на свет, как мамочка. Я не хочу, чтобы ты тоже уходил… – Я не стану, — Бак опустился на колени перед пареньком, наклоняя голову, чтобы поймать его взгляд. – Клянусь, я не оставлю тебя. Не важно, что произойдёт. Кристофер улыбнулся. – Хотел бы я обнять тебя… Сердце мужчины разбилось на кусочки от этих слов, но он делал всё возможное, чтобы не показать этого. – Я тоже. – Ты останешься здесь сегодня на ночь? — голос Криса был полон надежды и застенчивости, которой Бак раньше не слышал так часто. Пожарный присел около кровати. Он скрестил руки и прислонился спиной к стене, вытягивая ноги и перекрещивая лодыжки. – Нет другого места, где я предпочёл бы быть. Я буду здесь, когда ты проснёшься. Кристофер улыбнулся. – Спокойной ночи, Бак. Я люблю тебя. – Я тоже люблю тебя, Крис, — произнёс мужчина, его сердце растаяло. – Сладких снов. Когда маленький мальчик перевернулся и устроился поудобнее, Бак испустил тяжелый вздох. Ему предстояло много о чём подумать.