✧✧✧
Кэйа вернулся в штаб ордена, согласовал скорый отъезд с Джинн и принялся готовиться к завтрашнему дню. Так же, как и Кэйа, магистр не сразу обратила внимание на отсутствие проклятого, полностью погрузившись в дела ордена и разбирательства с Фатуи. Сообщив о своих наблюдениях рыцарю, тот отмахнулся, уверяя девушку в том, что отсутствие проклятого сейчас будет только на руку ордену. А сам же облегчённо выдохнул, когда понял, что за время его отсутствия проблем городу этот «таинственный монстр» не принесёт. Но возникала другая проблема: три недели Кэйа будет рядом с Рагнвиндром, и это как минимум, а как максимум все шесть, если рыцарь решит вернуться в Мондштадт вместе с Дилюком. Но это вряд ли. Разумнее всего будет помочь Дилюку, а потом, дождавшись Дайнслейфа в Снежной, отправиться с ним в Каэнри’ах — к тому моменту срок его проклятия уже будет подходить к своему пику. Останется полтора-два месяца, и всё. Возможно, стоило бы рассказать Дилюку о проклятии. Это будет честно по отношению к нему, но Кэйа боялся. Боялся вообще с ним затрагивать тему Каэнри’ах и его проклятия. В последний раз, когда он это сделал, всё закончилось весьма плачевно. Боялся, что подобное может повториться вновь. Он очень не хотел злить Дилюка, и потому решил молчать. Тяжело вздохнув, Кэйа собрал вещи первой необходимости, и к ним же неосознанно положил несколько бесполезных ряженых нарядов, а когда понял это, грустно усмехнулся: стресс. Небрежно кинув на стул ненужные вещи, Кэйа сел на пол, спиной опираясь о деревянную стенку кровати и подтянул колени к груди, обхватывая их и опуская голову. В стоящей тишине послышались тихие всхлипы, сдерживать которые у Кэйи не осталось сил. Ему было обидно, что он не может рассказать всё Дилюку, но в то же время он понимал, что сам во всём виноват. И от этого становилось только хуже. Кэйа злился. На себя или на Дилюка — сам не понимал, все чувства смешались в единую бурю эмоций, что болью отзывалась в груди. Он думал о том, как всё это время будет плохо Дилюку рядом с ним, а рядом они будут постоянно. Думал, что будет делать, если у Рагнвиндра случится приступ, ведь сил Крио Архонта стало ещё меньше, а его Глаз Бога едва мерцал, с каждым днём всё больше теряя свой блеск. Должно быть, ответ он сможет найти только там, в пути, когда перед ним будет охваченный огнём Дилюк. Кэйа чувствовал, что так оно и будет. А интуиции своей рыцарь привык доверять. Надрывисто дыша и чувствуя, как по щекам стекают горячие слёзы, Кэйа поднялся и прошёл к столу, доставая пожелтевший кусок пергамента, лежавший там ещё со времён прошлого магистра. Чернила, как назло, заканчивались, но рыцарь не обратил на это никакого внимания, упрямо продолжая шкрябать острым пером по небольшому клочку бумаги. Он написал всё, что хотел бы сказать Джинн прямо сейчас. Всё, что мог бы ей рассказать. А мог он немногое. Местами чёрные слова обрывались, заканчиваясь продавленными тяжёлым нажимом следами. Несколько солёных капель попали на пергамент, оставляя после себя некрасивые кляксы, но Кэйе не было до этого совершенно никакого дела. Он попрощался со всеми товарищами из ордена, не забыв упомянуть, что каждый из них был по-своему дорог рыцарю. А в конце попросил не реветь из-за него, а лучше — забыть. Он не вернётся. Сложив в несколько частей импровизированное прощальное письмо, Кэйа положил его под чернильницу, оставив неприметно торчать совсем маленький уголок. Обнаружат только если начнут детально осматривать его комнату. Это рыцарю и нужно было — спохватись его кто раньше времени, могут догнать на пути в Снежную и начать выяснять все подробности. А так, передаст он послание о том, что нужно заглянуть под чернильницу через Дилюка, или же сам письмо почтовой птицей отправит — ещё не решил. Но то, что возвращаться в Мондштадт не имеет смысла — понял. Перепроверив все вещи ещё раз: мало ли, что ещё мог неосознанно положить, и удостоверившись в том, что лишнего хлама с собой не повезёт, Кэйа устало упал на кровать, моментально погружаясь в тревожный сон и настраиваясь на очередные кошмары.✧✧✧
Было принято решение встретиться на границе — рыцарям ордена, что провожали Кэйю у главных ворот города, ни к чему знать, что он отправляется не один. Своим работникам на винокурне Дилюк объявил, что отправляется в короткое путешествие. Эльзеру же сказал правду, велев присмотреть за винокурней. Кэйа снарядил своего коня, обвешав его походными сумками со всех сторон, то и дело почёсывая гриву животного. Дилюк встретил его удивлённым взглядом. — У ордена остались лошади? Хвала Архонтам, я очень не хотел ехать с тобой на своей кобыле все три недели, — в голосе Дилюка слышалось облегчение, и это не могло не отозваться болезненным уколом в сердце Кэйи. Но слова Рагнвиндра также означали, что он был готов это сделать. — Ну, он не совсем орденский. Долгая история, — хмыкнул рыцарь, а затем хитро прищурился и, потрепав коня по гриве, посмотрел на Рагнвиндра. — Знакомься, это сэр Дилюк, и в отличие от тебя, он фыркает на меня от большой любви. Рагнвиндр поперхнулся. — Ты… Назвал коня моим именем? — А кто откажется иметь в подчинении личного Дилюка? — гордо заявил рыцарь. — Сэр Дилюк послушный и не пытается испепелить меня взглядом, как некоторые. — Ты ужасен, — Рагнвиндр покачал головой, забираясь на свою лошадь. Маршрут определили ещё в таверне: первоначально им нужно добраться до границы Ли Юэ и Фонтейна, оттуда — прямиком в Снежную. К сегодняшнему вечеру они доедут до постоялого двора «Ван Шу», заночуют там, а дальше почти неделя сна в полевых условиях, без чистой воды и с ароматной гарью костра на пути до границы Ли Юэ. Поговаривают, в последнее время в том ущелье, что раскинулось у подножья горы Аоцзан, и через которое Кэйе и Дилюку придётся добираться до границы Фонтейна, развелось много разбойников и похитителей сокровищ. Кэйа надеялся, что им не придётся вступать ни в какие схватки по пути в Снежную, хоть и надежды эти по большей части были пустыми — слишком много монстров ожидало их на пути. Не то, чтобы рыцарь боялся битв, вовсе нет. Дело было в том, что ему совершенно не хотелось думать, как он будет оправдываться перед Дилюком на его вероятный, после битвы, вопрос «что с твоими элементальными силами?». Кэйа не сомневался, что Рагнвиндр обратит на это внимание. Путь до постоялого двора прошёл почти что в полной тишине, перебрасывались только парой фраз, касательно дальнейшего пути. Каждый был погружён в свои мысли. Кэйа периодически поглядывал на Дилюка, замечая, как того вот-вот сломит усталость и плохое самочувствие из-за рыцаря. Рагнвиндр был сильным и вполне справлялся с действующим на него проклятием Кэйи, держался стойко, стараясь не подавать виду, вот только рыцарь всё равно всё видел и понимал. Задыхался от собственного чувства вины, что передавливало его лёгкие. Добравшись до статуи Гео Архонта, где планировался небольшой привал, чтобы позволить лошадям отдохнуть, пришлось, напротив, ускорить их ход — собрались тучи, и вскоре начался мелкий дождь, который прекратился так же быстро, принося с собой плотный туман. В нос сразу ударил запах сырой земли и растущих под деревьями грибов. Перед мостом, что вёл на постоялый двор, Кэйю и Дилюка остановил дежурный милеллит, требуя осмотра провозимого груза. Многозначительно хмыкнув на содержимое походных сумок, коими были обвешаны лошади, и задав пару вопросов о болтающейся на одной из сумок голове робота, миллелит кивнул и позволил проехать вперёд. Постоялый двор встретил рассеянным светом ярких фонарей в тумане, сигнализируя путникам, словно маяк. На душе от такой картины становилось как-то легче, до того уютным, на первый взгляд, казалось это место. Но Кэйа помнил печальные во многом истории, что рассказывали искатели приключений об этом месте. Кэйю и Дилюка встретил управляющий, жестом показывая на деревянный навес, для лошадей. Сняв со зверей аммуницию, управляющий отвёл новых постояльцев к Верр Голдет, чтобы та оформила им комнату. Кэйа и Дилюк сразу сошлись во мнении, что стоит брать одну, на два места — банально потому, что в ней имелась небольшая комната с ванной, которая с такой сырой погодой была очень кстати. Располагаться особо не стали — отправляются на рассвете, — а потому скинули все вещи в один угол. Дилюк отправил Кэйю к местному повару, разжиться едой на сегодня и купить что-нибудь в дорогу. Сам же Рагнвиндр, проводив рыцаря уставшим взглядом, скрылся за дверью ванны. Стоило Дилюку остаться одному, как усталость отошла на второй план, а ноющая боль в висках притупилась, стало легче. Рагнвиндр и раньше замечал такие аномалии, связанные с Кэйей, и не мог найти им должного объяснения. Связывал со странным товарищем рыцаря, что однажды — или больше, Дилюк не знал, — приходил в город. Слишком уж подозрительным тот выглядел. Опасался, что Кэйа предаст Мондштадт, с его подачи или нет — неважно. Альберих вообще не был похож на себя последнее время. Сильнее всего в глаза Дилюка бросался тот факт, что он не смог отразить его атаку той ночью. Вспоминать об этом было неприятно — Рагнвиндра всё ещё грызла вина, но и игнорировать такую важную деталь было нельзя. Похоже, что не только Дилюку есть что скрывать. Рагнвиндр аккуратно сложил свои вещи на стоящий неподалёку от ванны стул. Последними снял перчатки, положив их на деревянный бортик и, распустив непослушные волосы, опустил руки в прохладную воду. Технически, для её подогрева, неподалёку стоял специальный прибор, насыщенный Пиро-элементом, но Дилюку сполна хватало собственных элементальных способностей, чтобы уже через несколько минут погрузиться в горячую воду. На его груди паутиной цвела проклятая метка, переливаясь лиловыми оттенками и временами она отзывалась тянущей болью. Дилюк тяжело вздохнул: вчера метка была меньше. С каждым приступом она растёт, а демон начинает проникать в его мысли всё чаще. Он говорил страшные вещи, призывал уничтожать всё живое. Дилюк не мог контролировать своё тело во время приступов, но его сил хватало, чтобы противостоять демону у себя в голове и не поддаваться ему. Когда Дилюк понял, что у него проблемы, он рассчитывал справиться самостоятельно. Перерыл десятки книг в поисках решения, поднял архивы ордена — пробраться внутрь, оставшись незамеченным, было труднее всего. Но и там было пусто. Приходил к Лизе, спрашивал доступ в секретный отдел. Сверкая глазами, девушка пыталась выяснить подробности, но Дилюк был непреклонен. По старой дружбе Лиза позволила изучить книги, и только тогда Рагнвиндр нашёл обрывочную информацию о резонировании энергии Архонтов и Глаза Порчи. После первого приступа в его мыслях прошла параллель с Коллеи, и тогда уже он вспомнил о Сайно. С виду обычный учёный, но познакомились они далеко не в научной академии Сумеру. Сайно так же, как и Дилюк, являлся членом подпольной организации, что следила за деятельностью Фатуи. Тогда Дилюк понял, что один справиться не сможет. Шло время, приступы становились всё сильнее — и в плане боли, и в плане контроля над собой, вернее, его отсутствия. Рагнвиндр ещё не совершил непоправимого, но оставь всё как есть — это непременно случится. После очередного приступа, Рагнвиндр решил, что однажды кто-то должен будет его остановить, если Сайно не найдёт решения. И только Кэйа подходил на эту роль — кто-то другой не справится с его демоном. Хотя и в рыцаре Дилюк теперь сомневался. Зная о проницательности Кэйи, Рагнвиндр начал оставлять рыцарю разного рода намёки и подсказки. Он знал, что в один момент Кэйа всё поймёт — так и случилось, однако теперь ситуация складывалась несколько иная. Узнав о способе очищения организма, и что для этого придётся отправляться в Снежную, Дилюк опасался ехать туда один — если выяснится, что знаменитый мондштадтский винодел разнёс лабораторию Фатуи в «непонятном» приступе, проблемы будут у всего Мондштадта. Кэйа, от природы наделённый хитростью и ловкостью, стал бы незаменимым помощником в таком непростом деле. И хотя Рагнвиндру вовсе не хотелось проводить с ним так много времени — слишком толстые стены они выстроили друг перед другом, — обстоятельства того вынуждали. Погрузившись по подбородок в горячую воду, Дилюк прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. Кэйа же вернулся в их комнату довольно быстро — у повара оказалось всё необходимое. Положив приобретённые припасы к остальным сумкам, рыцарь устало откинулся на спинку кресла, что стояло около его кровати и задумчиво глядел в потолок. В мысли упорно лез образ принимающего ванну Дилюка, а Кэйа и не сопротивлялся ему, только печально усмехался собственной глупости — сейчас стоило думать вовсе не об этом. Но разгорячённая кожа Рагнвиндра будто ощущалась на холодных руках Кэйи. Он отчётливо представлял румянец на его щеках, вспоминал те едва заметные глазу веснушки, что скрывались под ним, и которые так сильно хотелось поцеловать. Представлял капли воды, стекающие по его бледной коже и оставляя за собой мокрый след на рельефе крепких мышц; влажные, совсем спутанные, волосы, прилипшие к его телу и манящие своей красотой… — Я даже предполагать не буду, о чём ты думаешь с такой физиономией. Убери её, пока меня не стошнило, — заметив блаженное выражение лица Кэйи, пробурчал вышедший из ванны Дилюк. Кэйа вздрогнул от неожиданности, а затем усмехнулся словам Рагнвиндра. «Да, Дилюк, тебе лучше не знать об этом» За оставшийся вечер они обмолвились парой фраз о завтрашнем маршруте, а после ужина Кэйа пошёл в ванну, и вышел уже тогда, когда Рагнвиндр спал, отвернувшись к стене. Рыцарь сделал шаг к его кровати, замерев в метре от неё и не решаясь подойти ближе. Дилюк дышал глубоко и спокойно, как и надлежит спящему человеку. Кэйа же прислушивался к наступившей тишине, к тихому сопению Рагнвиндра в ней и ощущал себя очень спокойно. Хотелось подойти ближе, неловко коснуться его плеча, и тут же отскочить — Дилюк определённо проснётся; его сон всегда был очень чутким. В детстве он всегда просыпался, когда Кэйа тихо шмыгал носом из-за кошмаров. Иногда даже раньше него самого, и всегда успокаивал. Обнимал и говорил, что он рядом. Кэйа опасался ложиться спать — он предполагал, что сейчас шума от его беспокойных снов стало ещё больше, и это непременно разбудит Дилюка. А ему и так несладко: столько времени проводить рядом с рыцарем, в довесок ещё и демону сопротивляться. Сил, должно быть, нет, но он всё равно упрямо продолжает терпеть. В этом был весь Дилюк. Стук собственного сердца сейчас очень раздражал Кэйю — казалось, что его бешенный ритм был слышен на всю комнату, и он мешал ему полностью концентрироваться на спокойном дыхании Дилюка. Простояв так ещё какое-то время, Кэйа тяжело вздохнул и забрался на свою кровать. Перед тем, как заснуть, он очень долго смотрел на спину Дилюка, а на губах его в это время была тёплая улыбка.✧✧✧
Рагнвиндр проснулся раньше Кэйи, проснулся с чувством, что будто бы и не ложился вовсе. Сил не было никаких. Дилюк хотел было грешным делом списать всё на своего демона, но как только спустился вниз, за завтраком, почувствовал себя значительно легче. Вернулся в комнату — силы будто испарились. Он бросил на спящего рыцаря тяжёлый взгляд, и в сердце неприятно кольнуло: Кэйа спал с глазной повязкой. Этого стоило ожидать. Дилюк мог даже сказать, что удивился бы, сними он её, но внутри всё равно отозвалась ноющая годами боль. Та боль, которую он старательно пытался игнорировать, прятать поглубже и замораживать под толщей льда. Но огонь вины и злости то и дело разгорался в нём, растапливая любой лёд, и вновь вытаскивая воспоминания на поверхность. Дилюк защищал настоящее, не ставил цели в будущем, потому что жил прошлым и не мог его отпустить. Винил себя за эту слабость, и за многие другие. Когда они с Кэйей были детьми, наедине последний часто оставался без повязки. Он снимал её не потому, что хотел показать или рассказать свою тайну. Снимал потому, что доверял Дилюку и не боялся его. Юный Рагнвиндр как-то спросил, почему правый глаз Кэйи не такой — медного цвета, со светлым зрачком, — но Альберих только грустно улыбался и говорил, что расскажет, когда придёт время. И Дилюк верил ему. Рагнвиндр мотнул головой, отгоняя нежеланные мысли. Он начал готовиться к отправлению — относил их вещи вниз, к лошадям. Когда Дилюк закончил своё нехитрое дело, проснулся Кэйа и сейчас сонно смотрел на него, пытаясь сфокусировать взгляд. Дилюк едва заметно нахмурился: рыцарь, как и он сам, не выглядел отдохнувшим. Конечно, это могло быть простым совпадением, ведь последние месяцы Кэйа работал исключительно в ночь, и такая смена режима могла повлиять на него подобным образом. Но слишком уж много странностей вокруг рыцаря происходило — это очень бросалось в глаза Дилюку. Несколько раз Рагнвиндр просыпался минувшей ночью. Его чуткий сон нарушал беспокойный шёпот Кэйи, его тяжёлое дыхание и негромкие вскрики. Дилюк мог только покачать головой: так же, как и в детстве, только хуже. И в мысли непроизвольно закрадывались подозрения: есть ли между всем этим связь? Дилюк бросил Кэйе, что будет ждать его внизу, и спустился к своей лошади. Ему снова стало легче, и он решил воспользоваться этой короткой возможностью набраться хоть каких-то сил. Рыцарь подошёл весьма скоро, и они отправились в путь. Кэйа ехал позади Дилюка, то и дело виновато поглядывая на него. Хотелось спросить, много ли раз Рагнвиндр просыпался за ночь из-за него, много ли ему приходится терпеть из-за него, но Кэйа не хотел затрагивать эту тему.✧✧✧
Дорога до Яшмового леса прошла в полной тишине, если не брать в счёт пары фраз, небрежно брошенных по делу. Время близилось к ночи, пора было искать место для ночлега. Впереди виднелся холм, на который вела протоптанная тропинка, а вокруг были раскиданы остатки лагеря хиличурлов; местами можно было заметить ещё свежую кровь, и Дилюк с Кэйей поняли — впереди кто-то был. Они свернули с центральной дороги и поднялись на холм. На вершине их встретила группа похитителей сокровищ. Их было около дюжины, если не больше. Бандиты уже наготове — слышали приближающийся цокот копыт, а потому напали первыми. Кэйа с Дилюком ловко соскочили с лошадей, и те в панике убежали вперёд. Призвав оружие, они парировали атаки похитителей, сражаясь не только с ними, а ещё и с собственной усталостью. Сил для битв совершенно не было, но их всё равно приходилось где-то искать. Мародёры оказались сильными — Дилюку пришлось прибегнуть к помощи огненной птицы, повергнувшей сразу несколько бандитов. Кэйа же применял свою излюбленную тактику, изматывая противника, ловко уворачиваясь, и атакуя одним точным ударом — решающим. Звон стали мечей, разбитых элементальных банок, коими кидались похитители сокровищ разрушил вечернюю тишину. Бандиты громко переговаривались между собой, пытались запугать Кэйю и Дилюка, но те успешно отбивались от каждой атаки. Когда похитителей осталось трое, они, косясь на поверженных товарищей, решили не испытывать судьбу и хотели было скрыться, но только они начали убегать, как пламенная птица Дилюка опалила их спины, нанося огромный урон, которому те не смогли сопротивляться. Рагнвиндр смотрел вслед улетающему фениксу, тяжело дыша и отзывая клеймор. Он перевёл взгляд на Кэйю — тот был в таком же состоянии. За всё время боя рыцарь не использовал элементальные силы, и внимательный Дилюк не мог не заметить этого. Это было совсем не похоже на Кэйю.