Я пью колу в кружке из-под кофе с молоком. Ты ведь тоже с срачем в нашей кухне был знаком. Вместе мы сидим с тобою в полной тишине, Много не прошу, но только лишь доверься мне.
- Да ты тут уже ориентируешься как у себя дома, ебануться просто! – кричу я в недра маленькой квартиры-двушки, глядя на чужую пару обуви в коридоре. А, ну и унюхав запах кофе, который Керрс часто таскал с собой потому что, цитирую: - «Эту твою химию нельзя пить, мудила, ты же траванешься, как пить дать!» - И тебе привет, заноза в очке! – весело крикнули мне в ответ, и в этом крике слышалась какая-то хитринка. – Я тут по пути еще булочки захватил, с вишней, будешь? - Ты же знаешь, что буду, принцесса. - Я тоже по тебе скучал. – посмеивается музыкант, чью довольную морду на кухне видно за версту, раскрывая руки для долгожданных объятий. Момент дня. Взрыв. Катарсис.По привычке курим на двоих который раз, Да и похеру уже давно, «который час?» Отпусти пустое, не беги вперед всех бед. Давай мы еще немного подождем рассвет?
За окнами, чье стекло закрывали плотные шторы, уже давно не теплились огненно-красные лучи солнца, они поселились в чужих ладонях, которые мне нравилось сжимать. Дни бешено проносились вперед, и каждый из них был как будто последним, когда я могу увидеть лицо этого хитрого дурачка. Любимого дурачка, которого сначала можешь пизднуть за какую-нибудь выходку, а потом нежно обнимать в коридоре, стоя на носках и говоря как его любишь. Тупого, может немного слепого, и даже так важного. Сигаретный дым жег легкие. - Ви? - Что такое? – из раза в раз спрашивал он играючи, будто бы совершенно не замечая как проходит месяц, за ним – другой, и время словно утекает дальше, дальше. Пока мне можно смотреть на это лицо, в эти глаза, сжимать это тело в объятиях без страха, пока я могу – я буду это делать. - Сколько осталось? - Ровно столько, чтобы я успел отогнать от тебя все твои страхи, придурок великовозрастный. – хохочет наемник мне в ответ. А в голове у меня ни единой мысли, просто жар чужих рук и холод ночи, морозящий ноги и лакированный паркет.Музыка в колонках, дым кальяна и неон: Это кажется похожим на чудесный сон. Для тебя завоевал бы, если мог бы, Рим. Верно же, что вместе мы еще раз повторим?
- Никогда не привыкну к этому огромному траходрому. – каждый раз вот уже который месяц подряд говорю я ему, как бы по привычке подтрунивая. - Ну да, конечно, скажи еще что твой скрипящий диван существенно лучше, я тогда от смеха обоссусь! – шипит мне Керри из-под одеяла, откуда выглядывает только часть его крашеной макушки. Растрепанной крашеной макушки, и чьими стараниями была испорчена эталонная укладка? - Заметь, не я это сказал. – и как же весело и одновременно мило смотреть на шуточную злобу на чужом лице. Только рядом он такой, расслабленный и совершенно домашний. Только за семью закрытыми дверями и системой сигнализации именитый Евродин может позволить себе отбросить моральные принципы и закидывать ноги на одного небезызвестного наемника, по которому шумит весь Найт-Сити которую неделю (а лучше бы все новостные каналы и подкасты разом заткнулись, и сразу мне было бы проблем меньше). - Вырубай звук и айда досыпать, а? - А давай. – и по чужой команде в момент стихают все колонки, гасится весь свет и дом как бы засыпает. Засыпает и чужая макушка на соседней подушке, чьему обладателю опять некуда положить руки, и он обвивает ими меня до щелчка в ребрах. Идиллия.Вечер в ночь, а ночь быстра что тянется к утру. Ты прости что я с восходом сонным ухожу, Но вернусь по вечеру. Погаснет солнца свет, Захочу – сведу твои волнения на «нет».
Просыпаться в холодной постели угнетало, но было даже как-то привычно. Утренне-обеденное опустошение под слоем из зеленого чая и йоги, потому что у меня, Керри Евродина, как я при всех выражался, «есть духовная жизнь». Духовная жизнь, ага, и вечно ноющие после секса колени, про боль, а точнее про отсутствие оной в которых я всем врал, вру и буду врать. Потому что никому не нравится стареть, изнашиваться, и показывать миру свои слабости. Это ни к чему, одна херня. Мне бы просто успокоить нервы, и в этом как нельзя кстати помогает сообщение от наемника в виде фотографии на фоне полицейского участка. А, и красивой подписи к ней. - «Увидимся вечером, с меня пончики, с тебя – кино :^))» - сдерживаюсь чтобы не заржать, но пишу голосовое – Какая, сука, прелесть, чувствую себя похлеще влюбленной по уши старшеклассницы! Не задерживайся, уебина. И ведь знает же, что где-то там, в глубине сознания, я буду ждать. И вечер, и его. Всего в грязи, покоцанного или с чем похуже, но ведь буду же. Конечно буду, куда я блять денусь..Твой любой каприз звучит в имплантах как приказ. Говорю тебе я комплименты без прикрас. Так позволь моменту в янтаре застыть. До конца мгновений лишь тебя боготворить.
Честно, мне не хотелось врать Керрсу что я не смогу провести его же день рождения с ним. Что уеду куда-то по срочному заказу. Но ведь технически так и было. Срочный заказ. На торт, между прочим вполне себе вкусный. Да, пришлось немножко покопаться в кодах чтобы позвонить в домофон и врубить на скане вместо себя красивую картинку и чужой голос, пришлось разбираться в речи курьеров и много врать, даже слишком, но оно стоило того. Эта авантюра стоила каждой минуты потраченного времени и каждого клубка потраченных с Мисти нервов в моменте, когда мы решали за торт. Ну как, решали… переругались до хрипа, позвали Панам и Митча в компанию, обосрали идеи друг друга, да и не передрались только стараниями старины Вика, уставшего от суток ора до ебаной невозможности, но сука, идеал был достигнут. Ага, и консенсус, иже с ним. И сейчас я стою с тортом в руках, до ужаса довольный, и вслушиваюсь в щелчки открывающегося замка. - А кто это тут у нас самый горячий именинник, дорогуша, кому это я тут торт несу? – шутливо гогочу в открывшийся дверной проем главного входа. Да, эффект неожиданности в том, что ни один нормальный наемник не входит через парадные двери, но какой год – такая и романтика, хули. – С днем рождения, заеба! -Ви, ты? – слышится мне в ответ. С счастливой, совершенно детской интонацией. Все это определенно стоило того.Иисус на сцене, разойдись кому смешно. Голосом ты воду текста превратишь в вино, Вознесешь любого из низов, да прямо в Рай. Дерзкой нежностью своей напиться мне ты дай.
Каждый отыгранный концерт мне нравилось отдаваться эмоциям, скакать по сцене и просто быть собой. Быть энергией, быть криком из толпы и частью всего здесь происходящего. Мне нравилось смотреть в чужие горящие глаза, в этот жидкий огонь внутри толпы. И тем более мне нравилась каждая реакция Ви уже после концертов, когда мы сидим по гримеркам и он, активно жестикулируя, что-то мне талдычит. - Талант…-сто красотка..-се записи! – слышу чуть ли не фоном обрывки фраз из его словесного поноса, но это доставляет такое удовольствие что просто бросает в дрожь. Приятная усталость, шикарный фидбэк и приличный гонорар – ключ к тому чтобы любить свою работу и творчество в частности. Да и мир любить временами, чего уж таить. - Заткнись, кис, и так башка не варит, не соображаю нихера. – ржу в ответ, отложив в сторону мокрое полотенце. – Поехали домой, а? - А афтерпати? - А похер. Я что, богачей бля не видел? - Тогда домой и по пути заедем за вкусными ништяками. – нежно произносит мне в ответ Ви, трепля по влажным волосам. Никто не возражает, а кто возражал – на того насрать с Арасаковской вышки.Все что есть в мозгу, в сердцах, чей ритм – барабан, Не какой-нибудь спектакль дешевый, не обман, А простая истина по жизни непростой. Время, не гони вперед, пожалуйста, постой!
Мы просто сидели и обнимались после очередного рабочего дня. Не хотелось вообще ничего, ни булок с вишней, ни кофе, просто лежать и нихера не делать. Шум в висках, приятная боль в мышцах и любимый, такой же заебанный, подмышкой – шикарное начало субботнего вечера. - Отнеси меня поссать, а? – спрашивает меня усталое нечто в бесформенных домашних штанах. Сил едва хватало снять уличные шмотки и, хотя бы ради приличия, надеть какие-никакие треники. - А сам? – устало спрашиваю, глядя в чужие бездонные глаза напротив. - А ты мне на что, еба? – озорно спрашивает в ответ, скотина, и ведь знает, что я не откажу. Остается только встать с потрепанного дивана и осторожно подхватить ношу на руки. Обожаю субботы.Каждый день как день сурка с отличием одним: Прихожу к тебе без мыслей в голове, пустым. Ласково меня зовешь «своим», к столу прижав, Угадай же, у кого в душе сплошной пожар?
Песни не писались, ни одна из гитар не ложилась в руки как надо, и как надо не строился ни один диалог сегодня. Может реально стоит взять перерыв? В руке удобно сидел ключ от чужой квартиры, чей обладатель сегодня копался в оружии и что-то в общем-то химичил, просив без веского повода не беспокоить. Но мне в общем-то поебать на то, какой у меня там повод, просто хочется тихо посидеть в неизвестном нигде, без хуевой тучи следилок и другой технической хрени. Перехожу за порог, закрываю дверь и чуть не спускаюсь по стенке, что замечает вышедший на шум наемник. Ох уж это обеспокоенное чужое лицо напротив, так приятно посмотреть на него иногда. - Принцесс, ты это давай, выкладывай что у тебя там на уме. - Я устал. – шумно выдыхаю и тыкаюсь макушкой в чужое плечо. Хочется стоять так пока не развалюсь по частям на хром и гниющую плоть, но отстраниться все же приходится. – Можно переждать у тебя пару дней? - Хули спрашиваешь, естественно можно. – и хватает меня за плечи, спокойно так, и отводит к скрипящему дивану, на котором мы так сидим иногда. Тихо и умиротворенно. Очнулся я уже с кружкой остывающего чая в руках, смотрящий какую-то черно-белую комедию по экранчику чужого ноутбука. Ви сидит рядом, позволяя откинуться всем весом в его руки, как бы отдавая контроль. И, пожалуй, это действительно та хрень, которая может исправить практически что угодно.У кого бардак в душе, но в ней же так тепло. От улыбок для тебя мне челюсти свело, С непривычки, знаешь, но все шутишь за глаза, С головой накрыл теперь любительский азарт.
- Ну и кто сегодня был хорошим, послушным мальчиком? – слышу вопрос и немного посмеиваюсь. - Да подумаешь, господи, ну сходил с тобой в виде охраны на совещание важное, как нехуй делать. - Да все равно, это же потраченные часы, эдди и нервы, Ви, за такое «нехуй делать» ты просто заслуживаешь награды. – ржет, похрипывая временами, Евродин, опираясь на барную стойку. – Как мне тебя отблагодарить? - О, ну раз так, то я думаю, что поцелуй принцессы – лучшая благодарность для ее рыцаря. – улыбаюсь, неспешно подходя ближе. - Да иди ты в пень, Ромео хренов, если так уверен в своих подвигах – то подойди и забери что принадлежит тебе по праву. Неужели собираешься меня трахнуть? – и на меня смотрят с вызовом. С горящими глазами. И однажды дело дойдет до того, что нам придется покупать новую мебель, просто потому что ни одна поверхность такой страсти не выдержит. Но сейчас, в общем-то, похуй, сейчас никакая мебель не важнее того, что мы оба прекрасно чувствуем. Любовь, страсть и разбросанные по дому шмотки. - Нарываешься, принцесса. – и все эти прелюдии уже незыблемая классика, и вечер обещал быть томным.По ночному городу гоняем, по степям, Подставляя лица всем встречавшимся ветрам, Радуемся жизни, коль у нас возможность есть, Сделал твоих фото я втихую – что не счесть.
Ночное небо, разряженный воздух с запахом приближающейся грозы, и дождь, который всю поездку льет как из ведра. В машине тихо играет какой-то приятный джаз, Ви ведет машину, а я просто смотрю на его сосредоточенное лицо и улыбаюсь каким-то фоновым мыслям. Щелк. Мы вроде как собирались пересечь границу на пару-тройку дней, максимум – неделю, и это все провернуть как-то неофициально. А как? - Родственные связи, хули. – бормочет он в ответ, будто бы услышав, о чем я думал. – Кланы друг друга знают, да и должников по ним у меня полно, так что не очкуй. Мы едем на отдых и у нас отпуск. Отпуск, сечешь? - Ага ага, уже и менеджера предупредил, и гитару взял, и все вещи-хуещи по списку собраны. Че еще? - Ну, еще как минимум шесть часов езды по бездорожью, дорогуша, так что терпим, сиденья мягкие так что жопка не оквадратится. – задорно отвечает наемник, начав насвистывать в такт музыке на радио. За окном была прохладная летняя ночь, влажный песок и запах костров.За окном была пустынная жизнь и что-то, от чего нежно екало в сердце.