***
Спустя два года.
Прошло много времени с момента знакомства юных учеников академии. Являлось ли это совпадением, посланием от добродушной судьбы, или же было предначертано? Оказалось, что такие разные, совершенно не похожие друг на друга личности, смогли найти в этой дружбе то, чего самим и не хватало — спокойствия, радости мелочам, беззаботного детства в неспокойное для Конохи время. Дружба нашей троицы не была незамеченной. Что касалось членов клана Учиха — Фугаку одобрял общение своего сына в кругу талантливых и сильных учеников, а также и самих Учих. Но, к счастью Мирай, глава решил закрыть глаза на их дружбу втроём, предпочитая почему-то не думать об этом. Да и Мира не хотела попадаться на (по словам Изуми) угрюмый взгляд Фугаку. Хотя, Намида горела желанием поскорее познакомиться с остальными членами клана, начиная невзначай наводить диалог с Изуми в нужное русло. Но навязчивого и нетерпеливого требования побывать в этом быту шаринганистых не было. А благодаря общению с Итачи некоторая доля выдержки и спокойствия начала передаваться самой Мирай. Но её характер, к собственному счастью, не изменился ни за год, ни за два. А эта доля спокойствия, щедро переданная невозмутимым Учихой, была совсем мала и проявлялась лишь в некоторых редких случаях. А сейчас нетерпеливая девчушка стояла напротив места, где они с Учихами договорились встретиться, дабы пойти в академию вместе. Она то и дело ходила туда-сюда, ожидая, когда друзья соизволят явиться. А в голове возникли короткие, из-за ухудшения в памяти, воспоминания и анализ того, что произошло с ней за всё это время. Теперь обучение в академии давалось в некоторые разы сложнее. Из-за внезапной «аллергии на гендзюцу» — банальной непереносимости, Мирай не могла посещать уроки по этому дзютсу большую часть времени. Её нахождение на обследованиях, жизнь, не вставая с больничной койки, казалось, будут вечными. Конечно, ей пророчили, что она ни в коем случае не должна участвовать в бою. Эта слабость была настолько опасна, что, имея подобное, даже самый опытный боец потерял бы бдительность и… попался в ловушку. Что было абсолютно недопустимо. Постоянные разговоры с врачами, докторами, считающими, что этот случай настолько уникален в своём роде, что стоит изучать и изучать данное явление. Но времени на это совершенно не было! Мирай ведь только завела друзей, и вновь вынуждена быть одна? Нет уж, такого не будет! Твёрдо решив для себя, что сделает всё возможное, а в сумме с даром, быть может, у неё и вправду получится испытать судьбу и выиграть эту битву без способностей в жалких иллюзиях. Намида чётко для себя решила — её стиль боя будет базироваться по чёткому плану, составленному в светлой голове восьмилетнего ребёнка. Всё было весьма легко и просто — в начале боя она просматривает будущее, далее обходит вариант попадания в гендзюцу, и, возможно, одерживает победу. Но дело было в том, что без должных тренировок, эта способность начинала медленно пропадать… и уже ко второму году обучения девочка не могла смотреть вперёд более чем на десять минут. » — В чём же дело? В чём причина?» Почему так происходит? Большую часть осознанной жизни она старалась использовать свои способности в тайне от всех. Даже ставшие хорошими друзьями Итачи и Изуми могли лишь предполагать — зачем и почему, закрывая глаза на несколько секунд Мирай начинает злиться то на себя, то на других. Они не могли знать, что её дар вот-вот по-настоящему пропадёт. Они даже не знали о его существовании, по крайней мере, так думала Намида. Но чуткий и бодрый ум Итачи постепенно выстраивал определённые предположения о своей подруге.***
— Итачи! Я так рада за тебя! — девичий возглас, прозвучавший, словно гром среди ясного неба, эхом отражался от стен домов Конохи. — Мира…убьёшь ведь, — юный Учиха еле дышал в крепких объятиях девушки, которая то и дело что-то тараторила наперебой собственных мыслей. Намида отпрянула от бедного Итачи. — Ты такой молодец! Вот уже через час объявят о твоём выпуске из академии! Расскажи, каково это, быть гением? — она театрально приложила руку к сердцу, громко смеясь после всего «представления». Итачи немного смутился, не понимая, за что на него повалились такие частые слова похвалы от Мирай. — Весьма удручающе, — он начал шагать к академии, пока прыгающая вокруг него Мирай никак не могла утихомириться. — О, и всё?! Дамы и господа, наш скромный гость не признаёт свой талант! — Тебе бы в актеры пойти, а не ниндзя. — Ну ты всегда так говоришь! И мне и Изуми! — Потому что вы совсем не годитесь к этому жестокому делу. А ты болтунья, с тобой ни в одну опасную миссию нельзя ходить! — Итачи казался очень спокойным снаружи, но он и вправду никогда не хотел видеть Изуми и Мирай с формой ниндзя и сюрикенами в руках. Он ни за что бы не позволил им стать шиноби, ведь это ужасно опасно для их жизней. Мирай замолчала на пару минут, немного успокоившись. — Ну а что насчёт твоих дальнейших действий, Итачи-кун? Учиха промолчал некоторое время. — После чунина… Мне предложили поступить в Анбу. — Куда?! — девочка вопросительно посмотрела на своего друга. — Я думаю, что это поможет мне быстрее развиться. Если я за пять лет успею проявить себя. — Ты же…это же… Итачи, ты уверен? — в душе Миры казалось что-то перевернулось. А если он погибнет? Экзамен на чуунина — тяжёлое испытание, а он уже в Анбу собрался! — Я смогу. Я должен защитить семью и Коноху, — в его тёмных глазах, казалось, отражалась только забота и искреннее желание помогать близким. — Я чувствую, что силён, а значит — это мой долг. — Но кто же будет защищать тебя?! Ты подумал о себе? Я не хочу, чтобы ты так глупо погиб, знаешь сколько людей так пострадало? И хоть ты сильный, но… Чего это ты улыбаешься?! Я что-то смешное говорю? ‐ Мирай топнула ножкой, агрессивно сжимая руки в кулаки. — Ничего, — Итачи едва смотрел на неё, а его тёплая улыбка словно освещала всё вокруг в глазах Миры. Та с непривычки засмущалась, но не умея это контролировать, ещё больше разозлилась. — Спасибо тебе, Мирай. Я буду защищать вас с Изуми. — Итачи, есть кое-что, что я хотела сказа… — Мирай-чан, Итачи-кун! Извините, что опоздала, меня задержали дома немного! Мы успеваем на уроки?! — Изуми, появившаяся из ниоткуда, немного напугала стоящую к ней спиной Мирай. — Конечно. Пойдём вместе, — Учиха медленно зашагал к академии. А за ним и подруги. — Родители присоединятся к концу.***
— Сегодня, тот самый день, — в тёмной комнате не было возможности разглядеть лиц двух присутствующих. — Я знаю, постарайся сделать так, чтобы твоя глупая дочь не помешала развивать её особенность. — Поймите, Сенсей, я не думала, что эта девчонка не принимает иллюзии, поэтому я не предупреди… Раздался грохот. Мужская рука резко хлопнула по столу, отчего по всей комнате раздавалось неприятное эхо. — Как ты могла. Чёрт, мы всё знаем о её родителях и… Нам нужно изучить эту девочку, я даю тебе ещё время. Если она не будет готова к началу обучения в одиннадцать лет, то мы не сможем поддержать данное обещание этой группировке о её вступлении к двадцати годам. — Я понимаю, что все распланировано, но нельзя предвидеть всё, как с моей дочерью. Откуда Юме было знать, что слабостью этой девчонки является чёртово гендюзцу?! — Теперь ты знаешь, что делать. И пусть грёбаная библиотекарша не мешает! Ты помнишь, что у нас в планах с ней… Она лишь тормозит развитие дара у этой несносной. — Я поняла вас, Сенсей.***
— Итачи Учиха — наше юное дарование! Поздравьте своего одноклассника с успешным окончанием курса академии в столь раннем возрасте! — звонкий и приятный на слух голос Юрио, учителя по тайдзюцу, раздался по всей аудитории. Прошлась волна перешёптываний и удивлённых возгласов с девчачьей части класса. — Итачи-кун — удивительный! — Он такой красивый! — Что же мы будем делать без него? Мирай казалось, что эти голоса не утихнут. От лепетания одноклассниц становилось тошно. «Я тоже хочу, чтобы мною восхищались. Не травили, не ругали. Наверное, я завидую Итачи. Ведь у него есть любящая семья, друзья и клан.» — она задумчиво понурила голову, пока вокруг все восихщённо тараторили поздравления.В голове внезапно щёлкнуло, будто последняя фраза была катализатором к видениям. Возникли два образа
— Итачи, что же нам делать?
— Позаботься о нём. У него совсем никого не осталось после нападения хвостатого. Пообещай, что он будет в безопасности, как и …Саске.
— Я обещаю, я запомню… Итачи, я найду способ нас спасти, я запомню то будущее, я всё испра…
— Прости меня.
И всё погрузилось в темноту.
— Ну что ж, начинаем урок! Итачи, ты свободен! — Учиха добродушно махнул рукой всем присутствующим, уходя из кабинета. «Что это было? Очередное безумное будущее? Что же нас ждёт…там точно был Итачи!» Из пучины мыслей вывела лишь спокойный и мягкий голос Изуми: — Мира-чан, ты бы не хотела сегодня прогуляться со мной до дома? Я уже договорилась с Итачи-куном! — А-а…д-да…да, зайдём в лавку сладостей? — Отличная идея! Девочки дали друг другу пять, а затем тихо хихикнули. Но внутренняя тревога не покидала Мирай все оставшееся время.***
— Намида Мирай! Что я говорил на вчерашнем уроке по поводу стойки при нападении? — Юрио оптимистично и очень громко выкрикнул, как и делал всегда. Хотя его обращение можно было принять за осуждение, но сам он по своей привычке улыбался. «Черт, у меня начала ухудшаться память! Странно, но я помню всё какими-то обрывками.» — Э-э, я не помню. Класс разразился детским смехом и щебетом, а Изуми вопросительно посмотрела на свою приятельницу. — Ну а что я могу сказать?! — Мира ответила шёпотом, скрестив руки на груди. — Я правда не помню! — Не переживай, я думаю максимум, что он сделает… — Будешь теперь тренироваться с Изумо… Тенмой! Ваш цветник из девчонок мне совершенно не нравится, а вот Изумо в тайдзюцу хоть куда! — Что?! Да с этим дурачком в паре стоят только иди… — девочка подскочила со скамейки, пока Учиха пыталась мягко стянуть её за рукав обратно. — Слышь, крыса, учителю перечить нельзя, — раздался довольный голос Тенмы. «Чёрт! У меня почти пропали все силы, я не смогу выиграть даже половину боя без предвидения будущего.» — Отстань, я сажусь уже, отпусти, — Мирай злобно одёрнула рукав от немного напуганной Изуми. Через минуту, когда все успокоились, она продолжила, — Извини. Я бы ни за что не променяла тебя на кого-то другого! Тем более на этого придурка. Изуми засмущалась, но в ответ лишь добродушно улыбнулась. Её спокойствию, казалось, можно было лишь завидовать. «Учиха, одним словом.» — Ничего, я всё понимаю, — она одобрительно кивнула головой, — мы ведь друзья. Видимо она научилась этому у Итачи — проницательности, пониманию друга с полуслова. Мирай стало ужасно стыдно, ведь даже за два года общения с Учихами, она не научилась ничему от них — ни сдерживанию агрессии, ни умению контролировать себя и свой дар. «Решено. Сегодня я расскажу всё Итачи и попрошу помощи. Он умнее, чем я, и подскажет, что же мне делать.»