Distortion/Искажение

— Рома... Рома, ты меня слышишь? — чей-то голос, такой знакомый и тёплый, заставил его отвлечься от Таумономикона. Рома с трудом проморгался и кое-как повернулся к своему товарищу. Фляжка вновь смотрит на него с обеспокоенным взглядом. Волнуется, бедный, – Опять эта книжонка? – Джонни, не начинай, я тебя прошу, – Фильченков встал на ватные ноги и направился к выходу из их импровизированного домика, который плавно переростал в кусок базы. У него не было абсолютно никакого желания спорить насчёт Забытой Магии, тем более сейчас, когда помимо этого у них и других дел по горло. Да и сознание Лошки серьёзно пошатнулось с началом пути изучения Забытых заклинаний, и Искажение, что стало его, кажется, вечным спутником, покрыло разум густым приторным облаком, которое хоть и не превращало Рому в студень, но заметно притупляло некоторые его стороны, вроде эмоциональности.       Однако дойти до двери Фильченкову не было суждено. Сердце пропустило удар, а потом застучало по рёбрам, словно железный молот – редко, но сильно и тяжело. Питаемый магией страх связал его по рукам и ногам, закрыл взгляд тьмой и сдавил лёгкие так, что хотелось просто выплюнуть их, лишь бы не жгло. Рома схватился за горло и лихорадочно пытался сделать хоть какое-то движение. Но он статуей застыл на месте, скованный собственным больным разумом. Мир вокруг почернел, как если бы глаза накрыли чёрной вуалью и при этом плеснули в лицо водой. Голос не желал слушаться хозяина и забрался куда-то глубоко внутрь, отчего сейчас он мог издать лишь утробные хрипения, выбивая из себя остатки живительного кислорода. Когда глаза начали закрываться, Рома согнулся и скорчился на полу. В ушах звенела вата, голову мотало из жара в холод, и он с грохотом рухнул вниз. – Джон... ни... – отчаянно вырвалось из горла. Фильченков попытался подняться на руках, но тело лишь билось в беспомощных судорогах. И вот уже воспалённое сознание начало затягивать его в мир иллюзий. В окнах показались пауки, а за спиной послышались стражники. Вдруг душу заполнила апатия. Стало как-то всё равно на то, что его сейчас убьют или съедят заживо. Безжалостные судороги сменились свинцовым телом, которое даже голем не сможет поднять. Он не знал, сколько так пролежал. Но в один момент всё исчезло, когда до него снова донёсся родной зов. Лёгкие раскрылись, и Лололошка смог сделать вдох полной грудью. Он закашлялся от прилива кислорода и вновь на миг провалился в темноту от вдаривших в голову сил. Постарался оглядется и прислушаться. Всё затихло: пауки за окном уползли, стражников не было слышно, а чёрнота отступила. Страх постепенно отходил, однако заставил дёрнуться, когда виска коснулась чья-то рука. – Эй, всё хорошо. Ну, тише-тише, – и снова голос, – вот так, приходи в себя. Уже всё закончилось, ты только дыши, – с горем пополам Рома повернул голову. Над ним навис Фляжка, трепетно державший его. На первый взгляд не скажешь, но, зная его уже не первый год, Фильченков заметил, как сильно заволновался его друг. Однако этот же друг через секудну дал ему нехилый щелбан прям меж бровей, – ты, Бормолей грёбанный, опять меня попугать решил. А я тебе говорил, попридержи коней со своей Магией, но нет! Ты попёр на всех порах раскрывать секреты Таумономикона, несмотря на своё состояние. – Кажется, шиза начинается, – тихо усмехнулся Рома. – Молчи, оболтус! Ещё не хватало, чтобы ты в обморок грохнулся. А шиза у тебя началась ещё очень давно. Да, Ромочка, да, ты просто не замечал этого! И не смотри на меня так! – Ладно тебе, – Лошка вновь проморгался. Такие приступы как начинались внезапно, так и заканчивались в мгновение ока, поэтому сейчас он более менее начинает соображать, – я же не каждый день на полу валяюсь. – Но обязательно раз в неделю мне приходится тащить твою безалаберную задницу домой на своей могучей спине, – парировал Джонни. – Хех, чья бы корова мычала, – Рома беззлобно засмеялся. От этого смеха хотелось расплыться небольшой лужицей, но Фляжка упорно держался. – А обо мне, я так понимаю, совсем не думаешь. Встать-то хоть можешь? – Неа, – честно признался Лошка, – так что побудь моей подушкой какое-то время. Кости ещё ломит. – Да куда ж я денусь? – усмехнулся Джонни, – слух... – Чего? – А есть лекарство от этой заразы? Древние Маги наверняка тоже страдали от Искажения. Не могли же они забить на эту херь. – Ничего такого я не видел. Мне пока не удалось отыскать в Таумономиконе подобного. Но знаешь, это неплохой стимул продолжать изучать Магию! – Рома вскинул руки к лицу друга. – Да пошёл ты! – Джонни вновь отвесил щелбан Роме, но уже не такой сильный, – так, извини меня, но ты тяжёлый, Бормолей, поэтому сейчас пойдёшь в кровать, немного отойдёшь и забудешь о Тауматургии хотя бы на один день! – он легко поднял Фильченкова на ноги, даже несмотря на доспехи, и помог ему дойти до кровати, куда он и помог улечься, – отдыхай, а я пойду доделаю то, что мы планировали на сегодня. И попробуй поспать, авось сон приснится. – С тех пор, как меня поразило Искажение, мне не снятся сны, Фляжка, – это была не жалоба, но простая констатация факта. И, судя по всему, он не смущал засыпавшего владельца заразы. Джонни уже хотел ответить, но тревожить неспокойный сон горе-мага не хотелось. Поэтому он тихо вышел, размышляя о состоянии товарища. Да и о своём тоже.       Искажение давно стало частью их жизни. Да, Фляжка тоже занимался Тауматургией, и его тоже поразила зараза, но кроме редкого ощущения того, что на него кто-то смотрит из кустов, его ничего не беспокоило. А вот Рома нырнул в этот омут с головой, за что и получает сейчас. Иногда ему кажется, что Лошка просто не проснётся в один из приступов. Не проснётся и не вернётся. На кой же тогда им эта Магия? Чёрт его знает: может желание стать сильнее движет ими, а может шило в заду зачесалось. Но почему-то он смог остановиться, а Рома – нет. Хотя... Зачем думать об этом, когда пути назад нет? Искажение его уже не отпустит, а будет лишь расти с углублением в Забытые Заклинания. Сейчас у него нет никакого выхода, кроме как помогать Роме во время приступов и попутно искать лекарство или что-нибудь подавляющее Искажение.       Он обязательно его найдёт.       В дом вошёл Персик, совсем недавно вернувшийся из леса. Да уж, неплохо жизнь потрепала пса. Сел рядом с Фляжкой, уложив морду ему на колени, и требовательно дёрнул ушами, мол "Почеши, человек". Колбая потрепал собачку за ухом, понимая, насколько они похожи. Персик тоже любит искать приключений на хвост, но вместе с этим не полезет на рожон, пока не убедиться в эффективности действия. Вот только эта самая бдительность у этой собачки всегда включена, в отличие от её хозяина. Лишь один миг — недоглядел, недочитал, непонял — и Рому уже не остановить. Теперь он часть того страшного Мира Магии, который убьёт тебя, не успеешь и глазом моргнуть.       Но сейчас волноваться не нужно. Фильченков здесь, целый и невредимый, лежит себе под одеялом и сопит в ладонь. И никакая тварь не пытается забрать его. Какая редкость.