Distortion/Искажение

      Джонни понимал — так не может продолжаться вечно. Все эти эффекты, Искажение, Рома, который уже на грани потери рассудка — это безумие не даст им нормальной жизни. Ну как нормальной, среднестатистической для таких оторв, как они. Да, Запретная Магия невероятно сильна и помогала им уже не раз, но она не стоит всего того потраченного на неё здоровья, совсем не стоит. Поэтому намерения Колбая были тверды, как алмаз — пора лечить Фильченкова.       В Таумономиконе был всего один раздел, посвящённый избавлению от Искажения. И какого же было удивление обоих, когда они узнали, что даже те средства, которые были описаны в книге, не вылечивают от Искажения вовсе: да, снижают действие на какое-то время, но не более. Рому в тот момент тогда знатно потягало. А кто же не начнёт паниковать, когда узнает, что его болезнь не лечится? Мало того, лекарство состояло из очень дорогих материалов и аспектов, поэтому хватало на ничтожно малое количество этой чёртовой соли и мыла. И то, пришлось некоторые кровью и потом добывать.       Даже от предметов пришлось отказаться. То же Первородное Лезвие гробило психику Фильченкова так, что потом Фляжка даже побаивался подходить к нему лишний раз.       Но теперь, когда все эссенции были собраны, ванна сделана, а они находились в самом адекватном состоянии, можно было искупаться. Осталось только сварить мыло и соль. — Иди копай яму для ванны, — приказным тоном отмахивался от Джонни Рома, пока тот маячился около тигеля, — вот щас перелью чего-нибудь — и фиг там плавал, а не очищение. — Оно нужно, прежде всего, тебе, Бормолей, — усмехнулся Колбая, — я-то как-нибудь проживу со своей шизой. — Ну уж нет! Ты со мной полезешь! — прикрикнул Фильченков, — утопить бы тебя там, чтоб и здоровые мозги почистить. — Ой, боюсь-боюсь.       Фляжка всё-таки вырыл яму и даже затащил туда ванну. Тяжёлая, зараза! А ещё пришлось наливать туда осточертелое количество воды. Благо соли должно было хватить, хоть её получалось и немного. Но чутьё Колбая чувствовало: как пить дать, да что-то произойдёт! И это "что-то" случилось. Сзади он услышал вскрик Ромы и звон стеклянной посуды об тигель. Джонни повернулся и увидел потиравшего глаза Фильченкова, а рядом с ним пустую склянку с эссенцией. — Рома, — он бросился к нему, — в глаза попало? — Нет, — Лошка пытался моргать, — слепота накрыла. Ты не мог бы помешать соль в тигеле?       Рома отполз в сторону, а Фляжке пришлось под его чутким руководством мешать соль витиеватыми рисунками. Спустя несколько минут она посветлела и впитала в себя эссенции. Всё было готово. — А что теперь? — Высыпь соль в ванну. Нужно дать ей раствориться. И достань мыло, оно уже должно было застыть.       Он сделал всё так, как ему поручили. Какой же отвратный запах был у этого мыла! Может, из-за жира? Хотя эссенции в нём светлые и пахли приятно, но, видимо, всё перебил чёртов жир. Когда соль растворилась, Колбая помог Фильченкову дойти до ванной. Наконец-то можно было хоть немного отдохнуть от этой заразы! Скинув тяжёлые латы, сапоги Метеора и прочую дрянь, они оба вздохнули с облегчением. Жара на дворе, а они тут, видите ли, в героев играют!       Колбая, конечно, понимал, что на нём тоже Искажение, хоть и не слишком серьёзное, но его очень удивило то огромное облегчение, когда он нырнул в воду с головой. Знаете то первое ощущение, приходящее после первого вдоха эфира? Или прохлада большого водоёма в летний зной? Вот примерно так же почувствовал себя Джонни. Выходит, он уже и забыл, какого это — жить без Искажения. Всякий раз, когда он ложился спать, голова ощущалась свинцовой и больной. Чувство тревоги напрочь въелось в душу и не давало покоя. А сейчас, в это странной розоватой воде, его словно отпустило. Как будто сняли ту пелену, в которой он жил. И если уж он — человек, знакомой с Магией на уровне второй четверти третьего класса — испытал такой кайф, то как чувствует себя Рома?       Вынырнув, Фляжка уставился на друга. Тот вообще выключился, едва не клюнув носом в воду. Джонни усмехнулся. Пускай эффект от этого жижи всего на полчаса, но такого спокойного и не искарёженного в муках лица Лошки он давно не видел. Никаких складок гнева или страха, лишь гладкие черты мягкого лица. Так ему идёт гораздо больше. Трещины совсем исчезли, что делало Фильченкова совершенно обычным на вид человеком. Да уж, в нынешних реалиях статус человека для них — большая редкость, доступная лишь в моменты, вроде этих.       Барахтаться в ванне, конечно, хорошо, но вода всё же солёная, и сидеть в ней долго нельзя, поэтому Колбая резво вылез, обтёрся тканью одежды и нацепил всё, кроме доспехов. Никто на них, вроде, нападать не собирался, так что почему бы и не нет. Джонни, уже одетый и с мокрой макушкой, подошёл сзади отключившегося Ромы и навис над его лицом. — Бормолей, а ну поднимай свой зад! — крикнул от, за что и поплатился ударом в лоб лбом друга. Тот, ошарашенный спросонья и мало соображавший, сердито зыркнул на Колбая, — хватит сидеть в этой жиже. — А у нас есть какое-то важное дело? — скептически спросил Фильченков, — если нет, то отстань. — Что, понравилось? — ехидно спросил Фляжка. — Здесь перед глазами пятна не бегают, — серьёзно ответил Рома, — и голова не болит. — Ладно, ладно, Бормолей, — он потрепал друга по голове, — сиди уж. И попробуй нырнуть, вообще идеально будет.