Вместосмертие

Деламейн был образцовым водителем. Да что там, лишённый человеческих недостатков и водительской назойливости, он был идеальным водителем. Единственное, в чём он проигрывал Homo Sapiens, это было распознавание людских эмоций. Но сегодня, несмотря на свой урезанный диапазон эмпатии, ИИ заметил, что с его пассажиркой не всё в порядке. — Добрый вечер, мисс Ви. Скажите, что вас тревожит и я в силу своих скромных возможностей постараюсь оказать вам помощь. — А? Спасибо, Дел, — рассеянно проговорила Ви, подтягивая колени к подбородку. — Просто немного устала. Всё в порядке. — Рад это слышать, мисс Ви. Я обнаружил у вас падение уровня серотонина. Но, возможно, это моя аппаратура барахлит. И стоит заняться калибровкой. — Ага, — кивнула головой Ви, не вникая в разговор. Колупая ногтем чёрно-золотые леггинсы, девушка безразличным взглядом провожала проплывающие мимо бронированных стёкол неоновые огни. По стеклу, словно ополоумев, лупил дождь, отбрасывая на щёки Валери призрачные проекции бегущих водяных дорожек. Тяжело вздохнув, Ви в который раз набрала один и тот же номер. Звенящее в ушах ни-хе-ра. Прислонив голову к расчерченному стеклу, Ви и сама была уже недалека от того, чтобы дополнить слезами эту водяную разукраску. — Мы прибыли по месту назначения, мисс Ви, — вежливо сообщил Деламейн, вырвав её из неприятных размышлений. — Желаю вам приятного вечера. Стоит ли мне ожидать вашего возвращения? — Спасибо, Дел. Да, подожди, я сейчас вернусь. Через услужливо распахнутую ИИ дверь на девушку обрушился шквал воды и городского шума. Несмотря на непогоду, на улице было слишком многолюдно. Минуя ларьки с уличными закусками, зазывно мигающие вывески двусмысленного содержания и щипки этнической музыки, Ви нырнула в сухое тепло игрового клуба. Проходя мимо автоматов патинко, пожинающих сегодня вследствие непогоды неплохой урожай, наёмница кивнула охраннику и прошла сквозь звенящий подвесками полог. — Ви, рада тебя видеть, — поприветствовала её Вакако Окада, как обычно сидящая за столом в своей обители. — Надеюсь, не с пустыми руками? — Добрый вечер, — кивнула Ви, присаживаясь напротив. — Конечно же, нет. Вот. Проверять будете? Девушка протянула по столу щепку с данными. — Деточка, я тебе полностью доверяю, — улыбнулась старушка, но годами отточенным движением заправила щепку в порт. Глаза за круглыми очками вспыхнули нездешней голубизной, и спустя пару мгновений Вако удовлетворённо кивнула и убрала носитель в ящик стола. — Отличная работа, Ви. И очень чистая. Вот теперь Ваксельман «обрадуется», когда я его возьму за яйца. Вот твоя заслуженная награда. Ви кивнула, принимая к своему внушительному счёту ещё пару тысяч эдди. — Спасибо, Вако. Удачи вам с эти скользким типом, — сказала Валери, поднимаясь со стула. — Деточка, не сочти за нескромность, но на тебе лица нет. У тебя... проблема? — с вкрадчивым участием проронила старушка. Ви замялась и плюхнулась обратно. Старая Вако просто по глазам читает. Да и спросила-то ещё как — в единственном числе, и с таким знанием... Вот именно, что у Ви и была проблема. В вечном числе. — Эм... Ну не то что бы. Скорее, тревога, — созналась Ви, глядя в эти мудрые раскосые глаза. В конце-концов, Вакако своя, с района, понимающая. Да и вряд ли кто лучше королевы Джапантауна может понять, какого рожна надо блудливому Самураю с корнями этнического японца. — Меня не обманешь, — грустно поджала губы Вакако. — Пятеро мужей наделяют тебя таким опытом, о котором ты и не просила. — Он пропал с концами. Уже двое суток не могу дозвониться, — на одном дыхании выпалила Ви. — Ни ему, ни друзьям его. Один в туре развлекается, второй сторчался совсем, сидит в рехабе с мозгами, как манная каша, другая укатила на моря, а последняя здравая голова в этой тусовке ушла в глубокое подполье после очередного неудачного журналистского расследования. Я уже начинаю реально вибрировать. Возродившийся из своего протеза, как динозавр из яйца, Джонни «рукозавр» (как он, сипя от хохота, любил теперь себя величать) Сильверхенд никак не сидел на месте. Мятежная душа легендарного рокера не знала покоя. Лишённый единственно тормозящего его ебанутость фактора — музыки — Джонни неусыпно искал приключений на свою пятую точку. Едва вылупившись из бака, он первым делом набил себе заново все татуировки, заодно не обойдя вниманием и левую, ныне целую, руку. «Ёптыть, сколько места свободного пропадает!». Пока Ви торчала на работе в «Посмертии», Джонни загаживал диваны напару с Нибблсом, прокуривал ковры, мучил свой дореволюционный «Орфен», и перманентно мечтал почесать кулаки обо что-нибудь прямоходящее. «Арасака», вяло трепыхающаяся после буквальной парализации всех систем памятные полгода назад, не оставляла попыток вернуться на рынок. А Джонни, объявив это время «удачным моментом уебать корпу в порошок», не оставлял попыток насрать ей на голову. Однажды, спутавшись с какой-то сомнительной ячейкой, он пошёл на митинг против «Арасаки», где подорвал два фугаса (к счастью, не ядерных, нынче подорожавших), был предан своими же, обосравшимися от поднятого шухера малолетками, и жёстко отпизжен «бравыми» полицейскими, нашедшими в рокере идеального козла отпущения. Поэтому, стоило теперь Джонни хоть на день пропасть с радаров, сердце Ви подкатывало к горлу, а воображение услужливо подкидывало сцены с участием отлупленного/убитого/расчленённого рокербоя, валяющегося где-нибудь в мусоре за пределами сто первого шоссе. — Ох, Ви, — покачала головой Вакако. — Такова уж природа мужчин. Коты, гуляющие сами по себе. Нам, женщинам, остаётся только почаще дёргать за поводок. Эта задержка может значить либо всё, либо ничего. Но, опираясь на мой опыт, скорее всего, ничего хорошего. — Я тоже так думаю, — мрачно согласилась Ви. —Вако, а... ты случайно, не видела Джонни здесь? На Чпок-стрит. — Нет, милочка. Он теперь слишком известная персона, чтоб я узнавала об этом последней. Но, к сожалению, в Найт-Сити можно найти для этого и другие места. Даже, чего уж скрывать, и куда более фешенебельные. И приватные. Мой первый муж был чрезвычайно изобретателен до таких вещей. Старушка покачала головой и сложила пальцы домиком. — Но я не думаю, что Джонни удастся долго скрывать свой любовный интерес. Слишком уж импульсивен. Он не из тех, кто тихо устраняет врага удавкой. Он из тех, кто подрывает весь дом. — Эм... спасибо, Вако, — растерянно отозвалась Ви, поднимаясь. — Не за что, деточка. Желаю вам удачи. Хотя ох, как же он похож на моего третьего мужа... — А что случилось с твоим третьим мужем? — не удержалась таки Валери, обернувшись в дверях. — О, тебе об этом подробнее всего расскажет бетон, который его видел последним, — скромно улыбнулась фиксерша, и вновь превратилась в тихую интеллигентную бабулю.

***

— Ёбаный кобель! — с чувством выдохнула Ви, пинком отбрасывая дорогущие леггинсы и плюхаясь с разогретым ужином перед огромным телевизором. «Звонок другу» в очередной раз не обнаружил никого живого на линии. Запустив через всю комнату выуженную из-под спины бутылку без «Джека Дэниелса», девушка принялась вяло жевать обильно присоленную обидой лапшу. Нибблс, словно почуяв душевное состояние хозяйки, прижал вибрирующий мурчанием лысый бок к её бедру. А может, почуяв запах синтокурицы. Когда девушка докармливала не полезший в стиснутое волнением горло паёк довольному коту, негромко щёлкнул замок входной двери. Что-то небрежно стукнуло об паркет, затем ещё раз. И с оглушительным ябедническим хрустом вешалки — сочный тяжёлый «бум», сопровождённый яростным взрывом матершины. Тяжело вздохнув, девушка отёрла ставшие противно-влажными ладони об футболку и заняла удобную для обзора позицию у стены. Что-то ещё прикончив из вещей по пути, в гостиную вошёл Джонни, швырьком отправивший косуху в угол. — Эт чё, ужин? — тупо уставился рокер на разбросанную Нибблсом лапшу. — Убери его нахер Ви, я ща сблюю. — О, явился не запылился! Всех шлюх на районе перечпокал? — Ви, солнце, ты чё, — квёло пробормотал Джонни, примирительно вскидывая ладони. — Никаких шлюх не было, нахуй они нужны. Так просто, культурно с Керри посидели. Сдёрнув пилоты, рокербой косо ухмыльнулся и вальяжно двинул к сурово подпирающей стену Ви, вероятно решив, что с оправданиями покончено. — Ага, знаю я твои посиделки! Не подходи ко мне! — Ну блядь, Ви! Окей, некультурно посидели. Ну ты же знаешь Кера. Он если начнёт хлебать, то пока всё горючее не высосет, не отвалится. А тут он, зараза, ящик припёр этого ссаненького саке — в подарок типа от этих пёзд из UsCracks, завершение тура обмыть, — горько вздохнул Джонни с лицом жертвы, будто его, связанного по рукам и ногам, пытали этим самым продуктом восточного виноделия. — Ну оно смешно, водичка, ссаки ослиные поначалу, а потом нас кааак размазало! А потом Кер, ебеняй сраный, вспомнил, что у него кислота заныкана, ну и пиздец нам тут пришёл. — Очень увлекательно, не пробовал прозу писать? — фыркнула Ви, раздражённо дёргая коленом. — Не надо мне тут пиздеть. На двое суток в астрал улетел, да? Ты, и прям с кислоты? И ни рукой ни ногой, позвонить никак? — Ну, там ещё в баре виски был коллекционный, — уклончиво скривился Джонни. — Кстати, почти тебе ровесник. Ну, и не только кислота. Так, по мелочи. — И половина «Облаков» у вас в постели! Так, по мелочи — не всем же составом, — взвизгнула Ви, уворачиваясь от его длинных рук. — Да не было никаких шлюх! — рыкнул Джонни, с досадой пнув кровать, за которую забежала девушка. — С Кером в этом смысле я в безопасности, как младенец. Ты ж знаешь, у него хер стоит только на молодые попки парней из подтанцовки. — Угу, и на попку одного самурая, которого он мечтал натянуть на свой гобой ещё полвека назад, — насмешливо цыкнула Валери. — Доквасишься ты с ним, Джонни, проснёшься поутру с хером в жопе и без последнего друга. — Бля, Ви, ну хорош уже. Облажался, признаю. Ты теперь будешь месяц мне мозги трахать? — проворчал рокербой, делая пару ложных выпадов. — А вот и буду, буду! Ай, пусти! Дебил! Вскочив коленями на кровать, Джонни резко метнулся вперёд и схватил Ви за футболку. Послышался треск раздираемой ткани и грустный звяк оборвавшейся цепочки с жетонами. — Отвали от меня! Иди вон, сыграй у Кера на кожаной флейте! — взвизгивала Валери, уворачиваясь от его трёхдневной щетины. — Нахуй Кера. Я хочу только тебя, ты же знаешь, — прорычал Джонни, впиваясь в её протестующий рот. От него несло ликёро-водочным заводом и травкой. Щедро засыпанной оливье из окурков. Изловчившись, рассерженная девушка цапнула острыми зубками лопух его нижней губы. — О да, продолжай в том же духе, — пророкотал мужчина, прикусывая её губу в ответ. — И мой хер разорвёт штаны прямо на тебе. Ви ощутила неголословное набухание в паху, всё явственнее давящее на её бедро. — Нет, Джонни, пусти, — уже почти шептала Ви, погребённая его животной маскулинностью. — Джонни, нет. — А твоя киска во все губы вопит «Джонни, да!» — хищно прошипел мужчина в её шею, уверенно наглаживая промежность и недвусмысленно теребя трусики. Её рот заливало кровью из нешуточно прокушенной губы. Его кровью. Одной рукой придерживая её за подбородок, второй он умело орудовал двумя пальцами, оттянув сырые трусики в сторону. И, опьяневшая от настойчивых ласк и солёной меди на языке, Ви уже почти слышала, как полыхают и карточным домиком складываются её бастионы. Рокербой одним сильным движением освободил её от футболки, небрежно отправив обрывки через плечо. — Ты же девочка Сильверхенда, Ви. Моя навсегда, а я твой. Мне нужна только ты, — жарко прошептал Джонни, спускаясь к уху и сжимая нежный комок мочки в зубах. Тонко вскрикнув, Валери вцепилась в его жёсткий ремень и вслепую принялась его рвать в сторону. Джонни, ощутив верный импульс, сдёрнул с себя штаны и эрегированный самурайский меч вывалился ей прямо в руки. Сжав гудящий от возбуждения пенис, Ви энергичными движениями от головки к основанию попыталась выплеснуть свою обиду, но Джонни от этого только утробно зарычал и вцепился в алую мешанину её прядей. — Ах ты, маленькая хулиганка! Пальцы, столь искусно ласкавшие гитару в двадцатых, по-собственнически уверенно натянули её волосы до жжения в луковицах. Решив, что с прелюдиями покончено, Джонни сбросил майку и атаковал зубами её «самурайские» трусики. — Порвёшь, — выдохнула Ви, ощутив его жаркое дыхание на внутренней стороне бедра. — Для своей главной фанатки ещё куплю. Словно в отмщение за истерическую сцену ревности, рокербой принялся дразнить её. Проигнорировав истекающую готовностью киску, он принялся жгучей дорожкой укусов подниматься наверх. Ви хрипло вскрикивала, когда его крепкие зубы прихватывали нежную кожу, а затем шершаво-кошачий язык смазывал саднящие ощущения. Когда он сомкнул зубы на её соске, а колкость щетины надавила на грудь, девушка громко выкрикнула его имя. Словно дождавшись сигнала к действию, Джонни одним резким движением входит в неё на всю длину. Так же яростно, как всаживает по гитаре в начале припева. Ви, судорожно обхватывая мужчину, оставляет ногтями росчерки полукружий на мускулистой спине. Открыв глаза, она видит его тёмно-карие, почти чёрные глаза совсем близко. Если долго всматриваться в бездну, как говорится... Ви подаётся вперед, до предела напрягая мышцы в такт его быстрым движениям. Раздирает глотку в сладостном крике. Она уже готова, она уже летит в эту бесконечность. Она сама выбрала эту бездну, что сейчас умело изводит её до оргазма. Сердце вот-вот выпрыгнет из груди, кожа покрывается солёными рябинками пота. Джонни, словно одержимый демонами, движется всё быстрее, там уже почти саднит и девушка, судорожно цепляясь за бугорки его мышц, прерывисто шепчет: — Джонни... пожалуйста! Его ладонь на мгновение соскальзывает, и он оказывается одуряюще близко. Нос касается взмокшей чёлки, и Джонни ловит языком отдающие на вкус морем капельки. Затем, словно издеваясь, он усиливает амплитуду, заставляя Ви орать до хрипоты. Гарцуя бешеным зверем, Джонни притягивает её к себе и девушка, выгибаясь в его руках дугой, сиплым стоном наслаждения выказывает самую бурную овацию. Затем, пока он расслабленно посасывает сигарету, Ви пытается утихомирить бег мыслей и оглушающий шум возбуждения в ушах. Киска до сих пор гудела медным тазом. Это был не просто секс. Джонни овладел ею до последней клеточки. Стал с ней единым целым, как когда-то давно, в бытность биочипом. Просто нереально, трансцендентно её оттрахал. Жадно наполнив кислородом пылающие огнём лёгкие, Ви попыталась пальцами вернуть разлетевшимся прядям хоть какое-то подобие причёски. Сердитая обида не то чтобы испарилась бесследно, но уползла подыхать в темноту, куда-то на периферию сознания. — На, починил. Просто цепочка выскочила, — сказал Джонни, склоняясь над девушкой. Ви согласно приподняла голову, и памятный сувенир с жетонами вернулся на законное место. С залитым пусть уже и подсохшей кровью подбородком Джонни смахивал на практикующего вурдалака. — Прости, — повинилась Ви, легонько касаясь пострадавшей губы. — Теперь придётся шов накладывать. — Херня. Мужчину шрамы красят, — отмахнулся Джонни, ловя её руку и дразняще облизывая палец. Устроившись рядом, он утыкается в плечо Ви и принимается задумчиво вырисовывать пальцем вокруг бусинки её соска. — О, я про что говорил-то, — продолжил рокербой, словно перелистнул страницу. — Мы с Кером тут всерьёз подумали и решили устроить тур «Самурая». Типа легенды не умирают, и всё такое... — Эй-эй! Ты что, думаешь, я так сразу тебя и простила? — оборвала его Ви — Типа, почесал мех — снял любой грех? — Намёк понят, маленькая извращенка, — промурчал в усы Джонни, плавно сползая и проводя по её пупку языком. Рокербой отыскивает её промежность и неспеша целует в лобок. Заросшая щека шаловливым котом трётся о внутреннюю сторону бедра, вызывая мороз по коже. С предвкушением выдыхая, Ви ловит его лукавый взгляд над промежностью, а в следующий миг он прикасается языком к её влажному бугорку. Певческий орган музыканта оказывается таким же острым и развязным, как и на сцене, и с губ девушки рвётся на волю рваный стон. Опытными движениями лаская её бёдра, Джонни ни на мгновение не прекращает доводить её до безумия. Словно извиняясь за недавний срыв, он в прямом смысле заглаживает вину, исследуя её нутро с особой лаской и нежностью. Ноющая нега внизу живота заставляет Ви растекаться пластилином. Девушка протяжно стонет и комкает пропитанные их страстью простыни. Киска истекает соком, а из девушки в этот миг, кажется, исходит душа. Покончив с деликатесом, Джонни приникает к её губам солёным поцелуем. — Оправдан, ваша честь, — в изнеможении шепчет Ви. — Оправдан по всем статьям. Рокербой, шумно дыша, устраивается рядом и накрывает широкой ладонью всё ещё напряжённую грудь девушки. Они долго лежат, ложбинка в ложбинку, совпадая изгибами, словно выточенные на небесах. Затем Джонни с несвойственной ему задумчивостью выдыхает: — Слушай, Ви. То, что я сказал насчёт возрождения группы... Как ты думаешь, будет толк? Или «Самурай» для молодёжи сейчас — это плесень на пыльных дедовских мошонках? — Ну ты загнул, — фыркает Ви в щекочущую нос жёсткую смоляную прядь. — С такой патетикой только новые тексты и кропать! Ну а если серьёзно — почему нет? Соберёте новую фан-базу. С твоим талантом вообще не вопрос. Вы же уже один раз стали знаменитыми. Почему бы снова не попробовать? Джонни что-то неразборчиво мычит и садится. — Кер был не в таком восторге, когда я ему предложил. Ну оно ясен хуй, у него сольная карьера на взлёте. А тут пришёл какой-то призрак из дряхлого прошлого и давай на всякую дурь подбивать. — Это не дурь, — твёрдо сказала Ви, гладя его напряжённую спину. — Я же знаю, как для тебя важна музыка. Джонни обернулся и поймал её руку. На заросшем лице редким гостем появилась улыбка. — Ты прям как Денни говоришь. «Срать на Кера, начинай сольную, если музыка в крови, то всё получится». — Денни? В смысле она там что, тоже была? — Все, кроме Генри. У того уже давно ссаные тряпки вместо мозгов. Он реборн группы от похода в сортир не отличит. — Вот сучло! — ахнула Ви. — Я ж ей звонила. Она сказала, что на морях. — Единственные моря, что она вчера видала — это джакузи Кера, в которое она, ужратая, упала таблом вниз. — Ну вы даёте. Конспираторы... И как, всё серьёзно? — Серьёзней атомной войны. Придётся, наверно, прихватить протез, чтобы угощать им по мордасам всех неверующих, что я — это я. Ви хохотнула, переводя взгляд на бывшую часть тела легендарного рокера, возлежавшую на полке шкафа. Отполированная и ныне со всеми идеально смазанными пальцами, она служила жестовыражением хозяйского настроения. Который, как обычно, был не оригинален. Ну, каждый имеет право заводить тараканчиков в голове по вкусу. — Блин, Джонни. Можно было нормально сказать? Сразу. Покачав косматой головой, рокербой поднялся и принялся мерить шагами комнату. — Да решил не баламутить понапрасну, вдруг нихера не выгорит. Вдруг не договоримся. Да и сюрприз хотел сделать. — Сюрприз? Джонни рывком подвинул кожаный пуф и с «Орфеном» в руках уселся напротив Ви. — Песню новую написал, — проговорил мужчина, не сводя тёмного взгляда с девушки. — Хотел ею открыть новую эру, ну что-то вроде того. Опустив голову, рокербой провёл ладонью по струнам. «Орфен» отозвался мелодичным звуком, отличным от обычных агрессивных сильверхендовских риффов. — Эта песня о нас, Ви, — сипло сказал Джонни и, перебирая струны, запел. Годами тщился я разрушить всё, В бою с системой выбирал быть мёртвым, не звеном. Но пробил судный день, а может, второй шанс. И этот чёртов город не забудет нас. Быть может, стало тесно в старой шкуре, как в петле, Почувствовал себя последним гадом на земле. Но если только дашь ты слово мне сказать, Клянусь, я в пекло скакану, чтоб нас не проебать. Его тягучий с хрипотцой голос наполнил комнату до последнего уголка. Напев немного напоминал звучание его первых альбомов, но было в нём что-то грустное, серьёзное. Взрослое. Звеневший в воздухе мотив пересыпался невесомым песком, тихой тоской ускользая сквозь пальцы. Словно завороженная, Ви не могла оторвать глаз от его искусных пальцев и сосредоточенной позы. Покачивая в такт головой, Джонни словно весь лучился бешеной энергией. Распахнув рот, Ви поняла, как никому не известному мальчишке с камнем за пазухой для всего мира удалось стяжать головокружительную карьеру. Перед ней сидела живая Легенда. — Ну, как-то так, — пожал плечами рокербой, накрывая оргазмически гудящие струны ладонью. — Конечно, это ещё только черновик... — Нет, Джонни, потрясающе! Ви совершенно искренне захлопала в ладоши. Шутливо раскланявшись, музыкант с горящими глазами продолжил: — Короче, мы уже всё продумали. Всё будет, сука, как в старые времена! Первый концерт — здесь, в Найт-Сити. Мы с Кером — вокал и гитара, Денни — барабаны, Нэнси — клавиши, Рори сыграет бас-гитару за Генри. — Рори? — Бля, согласен — имечко уебанское, но на гитаре лабает как я в молодости. Это сын Бестии. Отрастил себе патлы, ходит, как придурок. Видать, Бестия всегда западала на рокеров. Ритм у него в крови, сука! Остальное приложится. Не хватает только ещё кое-кого. Тебя. — Меня? Щёки Ви без спросу вспыхнули огнями под его взглядом, словно хворост. — Песню я для нас двоих писал. — Нееет! Джонни, я не умею, ты чего, — смутилась Валери, замотав головой. — Глупости! У меня аж привстаёт, когда ты в душе поёшь, — усмехнулся рокер, обнажая белые зубы. — У тебя реальный талант, Ви. Без шуток. На, попробуй. Без тебя будет всё не то. В руки девушке уткнулся помятый листок бумаги, писаный-перечёрканый нервным угловатым почерком. — Ты с ума сошёл! Я же не певица, — пересохшим горлом выдохнула Ви, но Джонни уже заиграл, призывно ей кивая. И Валери, вначале едва слышно, затем всё уверенней, запела. Веди рукой моей, ты должен мне помочь, Ты как свеча, что освещает мою ночь. Мы как то пламя: горячо, но догорим. Вдвоём не суждено нам воспарить. Едва отзвучал её голос, Джонни тряхнул гривой и бешено саданул по струнам. В старом добром сильверхендовском стиле. Когда грянет гром, и наступит тьма, Когда в жизни всё наперекосяк. Когда грянет гром, руку протяни. Ты больше не одна. Хватит считать дни. Горло Ви пережало, в глаза точно песка сыпанули. В памяти бурей пронеслись воспоминания, приведшие их обоих в эту комнату. В конечном счёте, она сделала всё, чтобы спасти его. А он — ещё немного больше. Утопая в бешеной энергетике его возбуждённых глаз, покрываясь мурашками от мощи этого хриплого голоса, Ви кристально чётко увидела путь к спасению. Единственно возможное лекарство против грызущей кости тоски. Если его мятежная душа алчет музыки — что ж, она последует за ним. Как и всегда. Куда угодно, хоть в преисподнюю. И уж тем более на сцену. Ви впервые видела его таким горящим, таким счастливым, таким... живым. Поэтому, когда Джонни закончил играть и опустил гитару, она вскочила ему на колени и, обвив крепкую шею руками, подарила своему рокербою долгий поцелуй согласия.