***
Ночью каюта всегда казалась волшебной сакральной комнатой, погруженная в безмолвную холодную темноту. Недвижимые стены, сабли в углу, золотые сундучки всех веков и пыльные тяжёлые занавесы на комоде. Все замерло в царящем покое и гармонии, и только легкая мерцающая пыль медленно оседала в свете луны, бьющем в окна благодаря отражению в воде. Джек смотрел на спокойное умиротворенное лицо жены и улыбался, подперев голову рукой на соседней половине постели. Игрался прядями ее челки, убирая от лица, разглаживал на талии простынь, любовался безмятежной улыбкой. На секунду он задумался и отвлекся, бросив взгляд на одно из окон, где ярче всего горела луна. И сразу же почувствовал на себе взгляд карих глаз, сквозь которые проходил этот свет из окон, они просто светились в приглушенном полумраке. — Проснулась? — чуть хриплым голосом спросил пират, снова заботливо и мягко глядя на супругу. — Мгм… И я ужасно голодная. Теперь в прямом смысле, — Тич сладко сожмурилась, потянулась, прогоняя остатки сна, и улыбнулась ему в ответ. — Хм, раньше в юности тебя было не заставить что-то съесть. Нежели Гиббса, который ел за вас обоих в уплату за свою роль учителя, — капитан погладил нежное плечо с россыпью родинок. — Я и не драила полкорабля в своей юности, в отличии от команды. — Да, но зато сейчас ты драила кое-что другое… — Джек быстро заставил ее рассмеяться и проснуться окончательно. Анжелика не могла оторвать от него влюбленного и восторженного взгляда. Но тут мысли мужчины невольно наткнулись на вопрос, осложняющий его понимание простого физиологического процесса. Он задумывался о нем частенько, бессонными ночами, но мимолётно, на утро сразу забывал спросить ее, поговорить об этом… — Что? — девушка мгновенно заметила, как огонек в его глазах сменился тёмным туманом озадаченности. — Может, я и не совсем разбираюсь в этом, но… За все наши годы… ты ни разу не думала, ну… о безопасности? Анжелика медленно подняла брови с совершенно издевательским видом. — Да, знаешь, действительно, как-то не доводилось. Отвлекали бои с морскими монстрами, побег от предсказанной смерти и бесконечные проклятия океанских божеств, а в чем собственно дело, любовь моя? — Нет-нет, я о наших с тобой… Ну… Ночах. Вечерах. Ну и днях тоже… Это пояснение быстро потушило ее игривое довольное настроение. — Со всеми своими дамами я был знаком меньше недели, не знаю, может, у меня дети в каждом порту, но ты… — Все нормально, мне это не грозит, — как-то даже резко оборвала она, опустив глаза и поняв, о чем он пытается спросить. — …Ты во мне сомневаешься? — после недолгой паузы немного усмехнулся капитан, ловя ее скрытный взгляд. — О, не-ет, дело не в тебе, — тоже улыбнулась она, все же взметнув на пирата дьявольские глаза. — Значит, ты… Всё контролируешь? — осторожно предположил он снова, сам отводя свое внимание, чтобы ей не было неудобно. — Как-то ну… Лунные фазы, положение планет, знаешь, «красную луну», что иногда заставляет всех женщин дуреть на парочку дней… — Джек, — вроде как начала серьёзно Энджи, готовясь сказать что-то важное. — Когда мы были вместе в Севильи — вместе мы были много раз, — задумчивые карие глаза погрузились куда-то в пространство. — Мягко говоря, — нервно усмехнулся Воробей. — В разные фазы луны, если хочешь знать и об этом. Хоть ты и не очень хорошо со мной обращался, был взбалмошным, ненадежным, ветреным, самовлюблённым, да и сейчас остаёшься, — она говорила это совершенно беззлобно, игриво, хоть и выдерживая маску серьезности. — Я всё равно делала всё, чтобы привязать тебя к себе, — призналась пиратка. — любыми способами. И повисла тишина. Эндж не думала, что так легко выпалит это. И как он отреагирует? Это ведь уже в прошлом… Пират молчал. Но смотрел на возлюбленную с неким сочувствием и виной. Понимал теперь… Сколько же той юной Энджи пришлось перенести, на что она была готова по своей глупости, сколько мыслей терзало совсем молодую глупую и влюбленную девушку… -… Идиотка, думала, ребенок что-то изменит, — опустила голову пиратка. — Ты бы сбежал ещё быстрее и дальше. Джек хотел было что-то возразить и поддержать ее, но она снова перебила. — Я много чего пила из трав, делала, да и тебе по советам добрых монашек иногда кое-что подсыпала… От того, как наивно и легко она это упомянула, у Джека самого глаза чуть не выпали из орбит. — В итоге так и не забеременела. Вот так, — пожала плечами Тич. — Бог уберёг меня от этой ответственности. И, наверное, отомстил за глупость, превратив саму в ребенка, — хоть она уже и сомневалась в своей вере, привычка рассуждать о Всевышнем осталась. Восемнадцать лет послушничества не вычеркнуть из жизни просто так. — Может, дело действительно во мне, — пирату было все равно на свою «отцовскую силу», он уже реализовал весь потенциал с этой стороны, пока растил ее под заклятием, поэтому решил переубедить супругу. — Нет, поверь мне, дорогой Джек, ты далеко не один был в моей жизни, — хитро сверкнула глазами Анжелика. — Поэтому… сейчас я не думаю, что стоит об этом беспокоиться, — договорив эту фразу, пиратка поняла, что волноваться она только что начала. Мысли о том, что надо быть осторожнее и следить за собой, отвлекли ее от зрительного контакта с Джеком и заставили побледнеть. Воробей не был уверен, насколько вообще важна для нее эта тема. Она рассказала ему нечто трагичное или просто дала понять, что они могут не думать о лишнем? А что, если она придумала эту историю, чтобы не волновать его самого, что он дефектный, а на деле что-то принимает? — Думается мне, ты отомстила за все те разы, когда я мог стать отцом не по своей воле, когда испила из Источника, — прокряхтел мужчина, собираясь на ужин. — Это ты принес мне воду со слезой, — стрельнула в него глазами Тич. — Да и потом. Какие дети, ты в своем уме? Тебе моей второй жизни сполна хватило. Да и мы с тобой не милая семейная парочка… — Анжелика села на край постели обнаженной спиной к пирату и подобрала кнопку кудрявых волос. — А кое-кто ещё и пьяница… — улыбка ее плавно перешла в коварную. — А кое-кто паруса сворачивать не умеет! — А кое-кто ребенку неприличные сказки рассказывал! — А кое-кто истерит, когда у нее что-то не получается! — А кое-кто детей ромом спать укладывает! — А…! А кое-кто писался по три раза за ночь! В Джека полетела подушка. — И не давал всей команде спать, вопя, как сирена! И вопросы эти вечные. Краденые вещи, сговоры с бордельщицами, погромы на палубе… Не надо мне ещё одной такой дочурки! — А мне — сына дуралея! Весело поиздевавшись друг над другом, муж и жена притихли и объявили перемирие нежным поцелуем через постель. — Значит, вернёмся к воспитанию наших старых оболтусов? — уточнил Воробей в последний раз, натягивая сапог, когда как штаны ещё висели на люстре. Они никогда не поднимали эту тему и, судя по настрою потенциальной «мамочки», вряд ли еще раз поднимут. И мужчина не знал, как к этому относиться? Но лёгкости почему-то не чувствовал, раз уж им действительно не грозят эти маленькие «неприятности». — Только после ужина. — Анжелика исчезла за дверью. Пират одевался молча. Может, с ним действительно что-то не так? Энджи ведь была его ребенком, дочкой какое-то время. Как так вышло, что он теперь взял ее в жены? Воробей знал много извращений, традиций племен и стран, но насколько аморальны теперь их отношения? Что, если они оба — психи? Ведь Джек хорошо помнит, как посмотрел другими глазами на юную Энджи ещё лет в пятнадцать. Вдруг, это магия Источника наказала его этой непреодолимой тягой к «своему ребенку»? Может, малышка, которую он нашел на острове, и была их с Анжеликой дочь, проклятая Источником, который забрал её мать на время пути в Туманную Долину? И она просто очень похожа на саму Анжелику? А память у нее тогда откуда? Что вообще весь этот год творилось на самом деле? У Воробья пропал аппетит.***
На камбузе, что не удивительно, ввиду позднего часа, стояла относительная тишина. Боб, Скрам, Линке и Гиббс сидели за своим любимым столиком у бочки с алкоголем и допивали свою норму на день за интересной беседой. Энджи незамеченной мышкой тихо собрала в тарелку остатки ужина с подноса на раздаче у уже покинувшего пост кока и прошлась до друзей. В центре стояла большая миска со свежим наваристым супом из той морской змеи, а рядом — косточки из того же жареного мяса. Хорош аппетит оказался у команды после недавнего боя. — Быстро вы её доели, — Тич обогнула друзей и остановилась у окна. — А Реф говорил, что её никто жрать не станет, — облизал усы Боб. — Она же страшная! — зашикал привереда Линке, который вообще мало что ел, по сему и был такой тощий, что ветер с грот-мачты сносил. — Ты тоже не красавец, но она бы с удовольствием тебя проглотила, — покосился на парня старпом. — После неё у меня сыпь. — Нет у тебя ничего. — Не там! — перетягивал на себя внимание мистер Линке. — Без подробностей, Реф! Энджи усмехнулась и задумчиво пожала плечами. — Я тоже тела, правда, совсем немного… — А я вот — не ел. — гордо вытянул голову на длинной шее в ее сторону Реф, настаивая на дурном влиянии на организм этого существа. И предупреждающе кивнул, страшно вытаращив глаза. — Вот потускнеет у тебя кожа, лицо опухнет, руки-ноги начнут неметь, будешь за борт бегать при каждом волнении — вот тогда припомнишь весь этот пир. — пригрозил девушке паренёк с придурью. — Ты стал вегетарианцем? — нахмурился Скрам, жуя засушенный рыбий хвостик. — Я не разбираюсь в сектах, дружище. — А я всё равно тебе в суп её подложил. — брякнул Боб, опустошая кружку, чтобы пойти спать. — Вот ты черт морской! Что дальше, яд, моча? — заистерил как всегда «талисман» команды. — Так чтоб ты не сдох! Одним морским воздухом питаться… — вразумил юнца его старший товарищ. — Может, он на диете, — вдруг кокетливо заступилась за милого Рефа пиратка, поставив локти на край стола. — Боже упаси, мне отъесть пузо и стать похожим на здорового толстого мужика, — развел длинные изящные руки в стороны Линке. — На диетах сидят только бабы. Не едят поздно, пьют всякую бурду, тфу! — забубнил недовольно Боб, унося за собой посуду. — Энджи, — задумался теперь и Гиббс. — аппетит проснулся нынче? Ты раньше никогда так поздно не приходила на камбуз… — бывший второй «отец» девушки оказался самым проницательным и наблюдательным. — Или что, наш товарищ капитан совсем устал…? — хихикнул Линке. — Так может ему помочь, хе-хе-хе, — засмеялся Скрам, за что получил щелбан от парня рядом. — Не успела на ужин со всеми, вот и всё, — быстро и будто бы напугано поспешила отговориться Анжелика, опустив руки и глаза. — Ладно, спокойной ночи, бродяги, — и сразу упорхнула прочь. — М-да. Что-то с ней не то, — вздохнул Джошами. — Вроде всё то, — мысленно припомнил внешний вид Тич Скрам, закатив глаза. — Поговори-ка с ней, — кивнул на Линке старина Гиббс, запивая свой сухарь с корицей. — А почему я? — элегантно возложил на свою худую грудь длинные тонкие пальцы парень. — Ну ты её лучше понимаешь. Поспрашивай её там… По-женски. — словно название жуткой страшилки вымолвил опасливо Боб, шаркая к своему гамаку. Несмотря на то, что логики в аргументах пиратов не было и Энджи не выглядела нездоровой или какой-то не такой, как в недавнем их капитан, Рефу такое доверие команды было очень приятно.***
Утро у каждого началось по-разному. Первой проснулась Энджи. И по очень тревожной причине. Корабль остановился. Они не двигались с места. Звука сброса якоря она не слышала ни утром, ни ночью, остановок не предвещалось. Что случилось? Девушка вскочила на кровати и протёрла глаза. Ещё и Джека нет рядом. Значит, он уже наверху, решает эту проблему. При попытке встать, у нее закружилась голова и начало тянуть низ живота, как во время женских дней путешествия по Красному морю. А в следующую секунду, только пиратка поднялась на ноги, внутри будто проснулся вулкан, который тут же заставил её упасть на колени к ночной вазе. Что это? Что с ней происходит? Стало быть, отравилась-таки той змеюкой. И монстр мстит, даже будучи убитым. — Проклятая тварь, — девушка умылась и сделала пару глотков воды. Пройдя мимо зеркала в ночной сорочке, она вдруг обернулась на свое отражение и подозрительно присмотрелась. Ткань торчала таким образом, что, спускаясь свободно от груди, призрачно очерчивала несуществующий живот Анжелики. Девушка в панике разгладила ее по стройной талии и, шумно выдохнув, закатила глаза. Паранойя. Ещё со вчерашнего. Надо бы на воздух выйти, подышать… С туго затянутым на талии корсетом, она впервые едва не поймала отдышку, поднявшись по лестнице на верхнюю палубу. Странное ощущение, прибавилась боль и в пояснице. — Гиббс, что у нас с течением? — крикнула брюнетка старпому, щурясь от солнца. — Вышли, черт его дери!.. — старик рассматривал горизонт в бинокль и чертыхался морской неудаче. — Полный штиль! Ни ветринки. Ветра действительно не было. Нужно понять, где ближайшее внутреннее течение, естественное, оно бы вынесло их из неугодного диапазона при правильном управлении кораблем. — А где Джек? — С вечера его не видел. Он вчера хорошо поел? Энджи немного смутил этот странный вопрос от пирата. — Не знаю, я засыпала одна после нашего разговора на камбузе. — девушка уже вернулась на лестницу, чтобы отправиться на поиски капитана, но Джошами снова счудил. — И не выходи наверх без камзола, почки продует, мы в северных водах! Давно старина так себя не вел. Энджи кивнула и решила, что Гиббс просто ударился в воспоминания о юности пиратки, как заботился о ней и гонял по палубе. Поднявшись, Тич заметила, что Воробей занят чем-то на ее «мостке» у самой воды. Зачем он его опустил? Упражняется в магии или общается с русалкой? — Энджи! Дорогу Тич внезапно преградил Реф. С очень истеричным выражением лица. — Господи, Линке, ты меня в могилу вгонишь… — у девушки снова закружилась голова. — Я — мужчина! — заявил истеричный матрос. Не то, чтобы для девушки это стало новостью, но она несколько опешила и замолчала на какое-то время. Вместе с ней молчал и перепуганный Реф, скрючив спереди свои драконьи лапки. — …Я должна как-то удивиться или захлопать в ладоши? — Посмотри! — парень закатал рукав рубахи, висящей на его худом теле мешком, и согнул руку в локте, ощупывая плечо, будто на нем выросли острые кораллы за эту ночь. Пиратка не понимала, что он пытается ей сказать, поэтому просто подыграла его самолюбованию. — Вау, ты что, всю ночь канаты затягивал? — Я превращаюсь в мужлана, Энджи! У меня на груди — волосы! — Реф распахнул воротник с завязочками, где едва виднелась одна тонкая волосинка. — а там…! — уже было схватился за ремень. — Э, нет, давай обойдёмся без демонстрации. Лучше пойди, помоги Гиббсу, а то он сегодня что-то тревожный. — у Анжелики начинала болеть голова от громких голосов. — «Тревожный»? Хочешь сказать, я больше не главная истеричка на корабле?! Тич обошла на лестнице паникующего без причины матроса и спустилась на откидной мостик к мужу. Какой-то он странный, чем это он там занимается, рыбу что ли чистит? Сидел спиной к брюнетке и слегка дёргал рукой… — Чем занят? — А-А-А! — на нежное обращение супруги пират вскочил, как ужаленный, судорожно застегивая штаны. Та даже подозрительно обернулась, не стоит ли за ней водяное щупальце, посланное Тритоном. — Проклятые духи, Энджи… Ну зачем так пугать! — отдышался мужчина, поправляя пряжку ремня. — Что ты делаешь? — нахмурилась Анжелика. — Ничего, просто… Гоняю… Рыбок. Стайку. Небольшую. Воробей нес какой-то бред. И выглядел нервным. — У нас курс сбился, паруса висят, никакого движения, — девушка обратилась к нему как к капитану, ведь проблема была у всего корабля. Остановки в открытом море для них очень опасны. — Да… Я заметил, — щурясь от солнца, поднял голову Джек, все ещё сидя на полу мостика. — С тобой всё в порядке? — сердце Тич все же чувствовало тревогу в его голосе. Особенно после недавних событий. — Да, безусловно. Но ветер бы не помешал нашим парусам. На фоне символично издевательски кричали чайки, словно смеясь над этими двумя. — Надо же их как-то… Натянуть. Чтобы не висели, — со своим фирменным идиотским лицом Воробей переглянулся с женой, гадая, понимает ли она его аллегории. — «Натянуть»? — Ну да. Мой корабль впервые столкнулся со штилем, такого раньше… — мужчина как-то странно опустил голову. — никогда не было. Тем более, утром. — затем снова сменил тему. Девушка стояла в ступоре. — Как у вас с Сильфидой? Ещё общаетесь? Энджи искренне пыталась понять, к чему он клонит, но пока неприличные мысли никак не вязались с решением корабельной проблемы. — Хочешь, чтобы я призвала богиню вывести наш корабль из штиля? Да что он вообще несёт? — Ты же Волшебница. Это проблема посерьёзнее змея, одной шпагой не справиться. Пиратка скрестила руки и отвела взгляд на горизонт. В груди ощутилась некая болезненность от сведения плеч, но не в самих руках, а… Сами груди слегка болели. Анжелика снова распереживалась. Все члены команды давят на неё с этой магией! Она не просила никого себя этим награждать, быть дочерью колдуна и наследницей Тритона. В их мире им всем не повезло с родителями, они всегда использовали их в своих целях. Борода, Тиг, теперь ещё и бог Воды на них охотится, после того, как изгнал собственную беременную дочурку! А отец Ауэля — если бы не его ненависть к Еве и погоня за властью, сын бы не стал чудовищем, погубившим стольких людей… Наверняка и сами они с Джеком из-за всех этих войн и чёрной магии были бы ужасными родителями для своих детей. С которыми, пожалуй, и врагов не надо… — Ну так что? — робкий лепет Воробья отвлёк пиратку от мыслей. — Ты ведь уже не раз спасала мой корабль своими этими… волшебными движениями пальчиков, — мужчина уже сам не контролировал, как подбирает двусмысленные слова. Тогда брюнетка сошла с лестницы на мостик, встала напротив пирата, сидящего на полу, и медленно наклонилась к его лицу. — Джек. Капитан Воробей в нетерпении подернул усом и даже удобно отклонился назад, оперевшись на руки. — Тебе не кажется, что я поправилась? Сама она тоже не ожидала, что вот так просто в лоб выдаст ему эту фразу и свои подозрения. Почему-то её личные загоны сегодня перебивали капитанский настрой на решение проблемы потери курса. — В каком… Месте?.. — Джек, разумеется, зацепился взглядом за самый прекрасный вид её позиции перед своим лицом, бегая глазами от родинки к родинке. — Ну — вообще? — А ты не могла бы… Н… Наклониться пониже? — пират просяще помахал ладонью к полу, обдавая груди супруги лёгким ветерком. — Кэп! Течение! — заорал кто-то на корме. Через минуту боцманы, старпом и оба капитана уже собрались у штурвала. — Конечно, это теплое течение, наверняка, приток Гольфстрима, — к удивлению для всех знаниями похвально блеснул старина Скрам. — Выходим в него, руль на двадцать градусов, а там уже по розе ветров, как обычно. — матрос быстро и легко составил план их дальнейших действий. — Ты давно такой умный стал? — Боб дал ему щелбана. — С тех пор, как ты пожирнел, — ответно съёрничал матрос. Анжелика на секунду смутилась и натянула свой ремень на талию повыше. Хотя речь шла не о её фигуре… — Это точно течение? — Джек разложил телескоп. — Как по мне — просто отблески солнца. — Ты повыше его подними, — Джошами поправил руку капитана. — Силенок уже не хватает, каши мало ел? Воробей вдруг опустил трубу и смерил всех обиженным детским взглядом в полной тишине. — Ладно. Пока стоим — попытаемся поймать как можно больше рыбы и пополнить запасы, посмотрим, с какой стороны она подплывает. Если это действительно Гольфстрим — весь поток будет оттуда. За работу! — раскидал обязанности Джек. Спокойствие и неуверенность Воробья всех не то, чтобы смутила, а просто огорошила. Вслед его уходу повисли пять непонимающих взглядов. Но Анжелику отвлекло другое — скрип мачты в безветренную погоду. Или это была не она. Девушка задрала голову. — Что там? — заметил её настороженность Скрам. — Будто ребенок плачет… — Какой ребенок? — встал по стойке смирно Гиббс. — А? — переспросила пиратка, словно она не произносила этого вслух. — Я за всеми слежу — никто не плакал. — отчитался ответственно старпом. — Мне кажется, я попал в секту с идиотами… — сам, изображая дурака, подыгрывая всем остальным, Скрам свернул карту и тихонько вернулся к своей работе. — Ладно. Организуешь ловлю? — пиратка сложила руки спереди и обратилась к самому адекватному и ответственному — «второму отцу». — Главное, чтоб всем хватило удочек и никто из ребят не поранился и не поссорился, — Гиббс отправился за снастями с какой-то нездоровой улыбкой. Анжелика решила вернуться в каюту и хорошенько проштурмовать атлас.***
Нервозность сопровождала каждое её движение. Словно вот-вот что-то произойдет или она чего-то не успеет. Будто бы теряет власть и авторитет, умение быть суровым капитаном, быть в курсе дел. Эндж не знала, за что и хвататься. Вместе с картами на стол выпала с полочки маленькая свернутая бумажка. Девушка замерла. Что-то знакомое… Черт, она же совсем забыла о ней! Это особая женская бумажка с особыми отметками. Внутри расчерчено двенадцать полей, некое подобие календаря. И в каждом по несколько меточек, от трех до шести. Вот только последние квадратики-месяцы были пустыми… У девушки кольнуло в груди и сердце бешено застучало. Стало быть, у нее уже такая большая задержка.. И на горизонте Красного моря — ни одного паруса. Волнение заставило руки похолодеть. Закружилась голова, все мысли о капитанстве и проблемах на корабле улетучились. Анжелика снова выбежала из каюты. Нужен свежий воздух, иначе она сейчас от стаха потеряет сознание. В темном скрипящем коридоре она снова столкнулась с истерично идущим быстро Рефом. — Свет очей моих, Энджи! — Господи, Линке, опять ты… Парень схватил плечи перепугавшейся пиратки и театрально запрокинул голову, словно в муках ада. — Я в отчаянии! Мне нужно с тобой поговорить, ты единственная женщина на корабле и в моей жизни! — матрос ныл так, что Анжелика почувствовала себя некомфортно. Хотя вообще-то ей тоже необходимо было выговориться по поводу всех своих мыслей. А Реф, пожалуй, потенциально самый надёжный хранитель женских секретов. — Святая Мария, ладно. Идём на корму, там есть одно тихое местечко.***
Это была небольшая площадка на самом заду судна, площадью с мостик, где стояли две старые бочки и валялись старые сети. — Вот. Я бегала сюда плакать. В женские дни. И иногда истерить. Когда была, ну, под заклятием, — обыденно представила Рефу это место капитан, закрывая за ними дверь. — Чудесно, просто очаровательно, — расплескался руками парнишка, вертя головой. — Ну так что? Переживаешь, что становишься страшным, волосатым, толстым пиратом? — к проблеме Линке Анжелика относилась не совсем серьезно. — Да! Святые духи моря — да! Я не хочу быть мужеподобным неотесаным громилой! Пиратка, конечно, и раньше замечала, что их «везунчик» действительно особенный не только по части удачи, но и как человек — ему нравится быть тонким, манерным, нежным и капризным, как юная девица. Интересное предпочтение, один из учеников священника в ее старом монастыре был с похожими интересами… Но хоть и внешне переживания матроса были беспочвенны, на ее взгляд, девушка понимала и чувствовала, что для него это невероятно важно. Да и поговорить им по одной, возможно, в чем-то схожей проблеме, было не с кем. Поэтому Анжелика решила спросить напрямую. — …Реф, а ты… — она подбирала слова тщательно и с трудом. — У тебя нет такого, что… А Линке на каждой паузе задерживал дыхание и давил на нее заинтригованную истеричную лыбу. — Тебе… В общем-то… Хочется быть женщиной?***
Что ж. Он рассказал ей. Поделился всей своей своей историей жизни, хоть и кратко, многое упуская, а потом упоминая, будто объяснял раньше, но пиратка уловила главную суть — Реф Линке всегда был таким и за все свои двадцать четыре года ему никто не нравился, ни девочка, ни мальчик. — Так что нет, Энджи, я не хочу быть женщиной. Посмотри на меня! Я не мысля уже целых три дня! Да, браво, просто пиратский беспредел… — Я был бы ужасной девушкой. А ты! Ты — это совсем другое! — Реф… — Анжелика пыталась перебить матроса. — Ты мне нравишься, но я не думаю о том, о чем постоянно бормочут эти варвары — про грудь, верх, них, зад и перед! — Реф, да я не… — Знаешь — это невыносимо слушать! Ты ведь мой друг! — Реф, заткнись! — испанка в этом приступе истерии не нашла лучшего способа привести парня в чувство, как ущипнуть его за сосок под рубахой. Не промахнулась. Жертва «домогательства» взвизгнула и замахала руками. Вряд ли из него вышел бы и приличный «мужлан». — Оу, э-э, хе-хе… Это было более похоже на меня, как думаешь? — двухметровая «леди» закинула ногу на ногу и сложила на коленях тонкие руки. — С тобой всё нормально! — наконец, донесла главную мысль пиратка, держа за плечи парня и глядя в его глаза. — Твои страхи, что ты изменился — только у тебя в голове! Ты выглядишь, как ты. И никто другой. Не знаю, веришь ли ты в Иисуса, богов стихии, духов или Мачу-Пикчу, но твой мир и твои друзья принимают тебя таким, какой ты есть. Быть «другим» — не плохо. Нужно ломать все стены на пути к становлению собой. …Я однажды сбежала из монастыря, где восемнадцать лет была примерной послушницей. Ради того, кого я любила. Он и это решение помогли мне стать собой. Стать пираткой и выйти в море. Вернуться домой. Этот вызов и желание нарушить мешающие мне рамки привели меня к этому моменту. Я стою на пороге войны, с даром управления морем, с жизнью, над которой не властно время, связанная душой со всем океаном, стою здесь, на этом корабле, перед тобой и пытаюсь хоть что-то изменить в твоём сознании! — Энджи вдохновенно трясла раскрывшего рот моряка за плечи и смотрела в глаза. — Жизнь дана нам не для того, чтобы все время бояться и переживать о чем-то плохом, Реф. Она дана, чтобы жить. Делать, пытаться, действовать! Быть собой и кричать об этом на весь мир. Закончив, чувствуя, как подрагивает худая фигура напротив, пиратка легко толкнула паренька к себе и обняла. И стояла так долго, пока «талисман», растроганный этой речью и верой своего прекрасного мудрого капитана в его индивидуальность и нормальность, поскуливал и похныкивал ей в плечо. В этот момент на верхней палубе, прямо у них над головами раздались чьи-то шаги. Два друга остановились у перил на корме. — Кэп, если у вас экзистенциальный кризис — это нормально. В вашем возрасте… — У меня не встаёт мачта! Джек-младший словно умер! Джек и Скрам. И их было очень хорошо слышно. Обнятые Эндж и Реф замерли и затихли, не шевелясь. Тема разговора двух других друзей-пиратов была не настолько вдохновляющей и возвышенной, но тоже весьма интересной… — Может, ему просто холодно? Это объяснимая реакция организма! — Скрам сегодня не похож на самого себя — сыпал умными фразами, словно его подменили на брата-близнеца ученого. — Ну не-ет, — скривился Воробей, словно от чего-то противного. — Отливы проходят без проблем, борты не ложатся на крен?.. — надо же, Скрам и подходящие сравнения находил в секунду! — Не знаю я, — а Джек и слушал в половину уха, больше прислушиваясь к своим ощущениям и глядя на морское течение впереди. Анжелика медленно отстранилась от Рефа, с размазанными по лицу слезами и соплями и прикрыла ладонями его уши. — Может, это от волнения? Скажите миледи. — С ума сошел! Она и так во мне сомневается. Что, оказывается, она так и не заимела от меня хотя бы парочки пиратиков. — Джек тоже был сам не свой. Он никогда ни о чем не беспокоился так долго и навязчиво. Что происходит с командой корабля?.. — Бросьте. Она вас поймет. — Скрам посмотрел на Воробья. — Она же ваша жена, капитан. Расскажите ей. Мы все — одна семья. Быть может, причина вашего страха — всего лишь иллюзия. Эти переживания рано или поздно могут погубить вас. И л л ю з и я… То, что сегодня случилось с каждым на этом корабле. Тич понимала, что это неспроста. И все эти мысли и страхи членов команды не более, чем обман. Девушка подняла глаза на море и отпустила Рефа. Они видели отблески воды на горизонте и думали, что это течение, которое спасет их из штиля… — Ты чего? — прошептал Линке, не понимая, чего она завертелась. Эндж обернулась на звуки поднимающих сети боцманов. Они думали, что ловят много рыбы, пришедшей к ним с этого течения. Но на самом деле — ничего, кроме водорослей, кораллов и песка в сетях не было. Всё это означает лишь одно. Иллюзия природы явилась, чтобы их погубить.