От лица Макса
Ещё до того, как Мия села за столик, я почувствовал её. Внутренний волк узнал свою пару по запаху. Если бы я в данный момент был в облике зверя, то он бы завилял хвостом и, радостно заскулив, кинулся облизывать руки и лицо своей женщины. Сердце врезалось в рёбра и часто-часто колотилось в груди, а я плавился под её невинным и слегка смущённым взглядом. Красивая. Нет. Очень красивая зеленоглазая блондинка. Немного грустная и, кажется, уставшая. Маршал рассказал, что за пару недель до аварии, когда я с Мией и Эли приезжал в дом стаи, мы были вместе и, по его мнению, выглядели вполне счастливыми. Почему же тогда жена ни разу не появилась за эти полгода? Почему исчезла, забрав дочь? Может быть, мы серьёзно поссорились или даже расстались? Как я это допустил? Возможно, в день аварии я спешил к ней? Или, напротив, сбегал от проблем? Столько вопросов крутилось в голове. Есть ли у Мии на всё ответы? — Итак… — девушка нарушила затянувшуюся паузу. У жены, вероятно, тоже есть вопросы, а я просто сижу и пялюсь, пытаясь втянуть в себя побольше её сладкого и такого волнующего запаха. Подсознание кричит: «Твоя. Хватай скорее и тащи в свою берлогу». Очень хочется так и поступить, но позже. Сначала нужно всё выяснить. Мия начала рассказ. Должен признаться, я удивлён. Вовсе не так я себе представлял нашу историю. Фиктивный брак, который стал настоящим. Неожиданно… Сам факт того, что я предложил подобное. Наверное, зеленоглазка зацепила меня, и я любым способом хотел завязать отношения. Стоп. Зеленоглазка! Я помню это обращение. Оно как-то всплывало, но девушку, которую я так называл, восстановить в памяти не получилось. Поэтому особого значения не придал, а следовало бы. Повествование дошло до дня, когда Мия рассказала мне о беременности. Она искренне улыбалась этим воспоминаниям. Жена описывала так подробно, что я даже смог представить, как всё было. Например, как я разговаривал с животом, как запрещал всякие вредные вкусности, а однажды, вернувшись домой пораньше и застукав её за поеданием картошки фри и острых куриных крылышек из McDonald's, пригрозил не оставлять больше одну ни на минуту. — Пожалуй, это был самый счастливый период за нашу совместную жизнь, — поделилась мнением Мия. Я немного изумился. Неужели после рождения дочери наши отношения изменились в худшую сторону? Что могло пойти не так, если я хотел этого ребёнка? А у меня даже на мгновение не появилось сомнений, что так оно и было. Не успел я задать интересующий меня вопрос, как зеленоглазка сама стала пояснять: — Элизабет в младенчестве была неспокойным и капризным ребёнком. На руки шла только ко мне. Переодевать, купать, кормить, укладывать спать — всё я. — А я что совсем тебе не помогал? — Ты очень хотел избавить меня хоть от части обязанностей, но Эли не позволяла. Такая вот маленькая вреднуля была. По этой причине я сильно уставала, к вечеру с ног валилась. Времени друг на друга, сам понимаешь, стало намного меньше. Ты сердился: интимная жизнь существенно сократилась. Расстраивался, что с дочкой не получается установить такую же связь, какая существовала у меня с ней. Отсюда и ссоры. И только малышка переросла детские капризы, мы выдохнули, стало всё налаживаться, как однажды ты выдал, что Элизабет не твоя дочь. Последние слова жены заставили напрячься. — И почему же я так решил? — не мог не спросить. — Из-за того, что Эли владеет гипнозом. По твоим же словам: дети оборотней так не могут. Ты решил, что дочь подменили при рождении и занялся поисками «настоящей», и никакие мои аргументы тебя не смогли убедить. Дальше слушать о том, как я поступал, хотелось всё меньше. Собственно, поэтому Мия собрала вещи и уехала. После этого мы пару раз говорили по телефону. Я просил вернуться, но поиски «настоящей дочери» не оставлял. Потом перестал звонить и сам не выходил на связь. А когда жена заволновалась и набрала Ральфа, тот объявил, чтобы она меня забыла, одна воспитывала дочь. Якобы я от них отказался. Пазл сложился. Всё стало на свои места. Моя женщина решила, что я их бросил, поэтому не появилась в больнице, не пыталась меня найти и увидеться. И я бы и рад был, если всё это оказалось неправдой, но точно знал: Мия не лжёт. Я видел её глаза, чувствовал ровное дыхание и эмоции. И сейчас единственное, чего я по-настоящему желал, так это увидеть дочь, забрать её и всем вместе поехать домой. Что-то выяснять по поводу Элизабет, пытаться как-то продолжить свои поиски — значит наступать на те же грабли. А этого я совершенно не хотел. И так слишком много времени упущено. Я пропустил целых полгода жизни своей малышки. Недолго думая, я предложил Мии поехать в мою квартиру. И на её лице отразилось сомнение. Девушка явно раздумывала. Может быть, больше не доверяла? Но я ведь запросто принял за истину всё, что жена рассказала, хоть ничего и не помню. Неужели она не сможет поверить мне? Я решил действовать, пока зеленоглазка не нашла причину для отказа. Оплатил счёт и встал из-за стола. Мягко взял Мию под руку и повёл на выход, а потом также до своего автомобиля, даже не поинтересовавшись, на чём приехала она. Ничего, её машину можно и позже забрать. Когда-нибудь потом. Ехали молча, хотя вопросов в моей голове вертелось ещё множество. И главный из них: был ли у жены мужчина за эти полгода? Раз уж она считала меня подонком, бросившим семью, могла ведь и интрижку завести или даже что-то серьёзное. Вот от этой мысли меня аж передёрнуло. Чем ходить вокруг да около, я спросил прямо, чтобы потом не всплыл неприятный сюрприз. — Мия, у тебя кто-нибудь был за период нашей разлуки? Зеленоглазка повернулась ко мне и, слегка наклонив голову на бок, уточнила: — Хочешь знать спала ли я с кем-то? Я кивнул. — Нет, Макс, даже не целовалась. Сначала не было ни времени, ни желания элементарно думать о новых отношениях. Крутилась как белка в колесе: искала работу, жильё, выбирала садик для Эли. — А потом? — полюбопытствовал я. — А потом, когда задумалась, поняла, что интрижек не хочу, а чего-то серьёзного всё равно не получится. — Почему же? — Ну, как бы я объяснила своему избраннику, что моя дочь когда-нибудь обрастёт шерстью и умчится в лес, не открывая двери? Не рассказывать же, что я была замужем за оборотнем-волком, и в штате таких десятки, а то и сотни. — Если задуматься, ты могла найти себе другого волка. Тогда не пришлось бы ничего объяснять. — Что правда? Могла бы? Интересно, как бы я это сделала? Дала объявление в газету? Или в анкете на сайте знакомств указала, что ищу именно оборотня? Или, может быть, стала спрашивать у каждого нового знакомого: не превращается ли он на досуге в какого-нибудь лесного зверя? — Да, было бы забавно. — А у тебя кто-то был? — Мия вернула мой же вопрос. — Тоже нет. Мне показалось, что жена хмыкнула словно ответ её не удовлетворил. Не поверила? Выражение лица зеленоглазки было таким, будто она хочет спросить что-то или сказать, но никак не решается. — Я однажды видела тебя с девушкой, — выпалила наконец. — Набралась смелости и приехала к тебе, чтобы поговорить и расставить точки над «i». Обсудить развод в конце концов. — Когда это было? — Несколько месяцев назад. — Так, а дальше? — Дома тебя не оказалось, но я решила дождаться. Дождалась. Спасибо, что не под утро. Вы вчетвером вышли из авто: ты, Одри с Маршалом и длинноногая девица. Ты ей улыбался, а она смотрела таким пожирающим взглядом. Сомнений, что между вами какие-то отношения, даже не возникло. — Кажется, я знаю, что это была за длинноногая девица. И вовсе я ей не улыбался. — Улыбался-улыбался, я видела. — Из-за дерева подглядывала? — Не подглядывала, залезла на него. Сверху обзор лучше, — криво улыбнулась жена. — «Любит быть сверху». Так и запишем. — Ой, да ну тебя! — Ладно, не дуйся. Это была подруга детства Одри. Прилетала ненадолго из Канады. И Ральф меня уговорил, чтобы девушка пожила в городской квартире, пока находится в Штатах. Вот и всё. Мне она не нравилась ни тогда, ни сейчас. Да я вообще ни на кого не смотрел и тем более не улыбался длинноногим девицам. Мия, всё это время я был в себе, пытаясь вспомнить недостающие фрагменты. Моё существо словно противилось новым знакомствам и отношениям, и теперь я знаю причину. — И что же это за причина? — У меня была ты, хоть я об этом забыл. И я очень надеюсь, — на этих словах я взял свою пару за руку, — что ты всё ещё у меня есть. Есть ведь? Мия улыбнулась и кивнула. В уголках её глаз наметились слёзы. Я остановил автомобиль, включил аварийку и притянул жену к себе. Мы обнялись и сидели так некоторое время, просто наслаждаясь близостью и теплом тел друг друга. Я вдыхал запах своей пары, своей истинной и не мог до конца осознать, как за один день всё повернулось на сто восемьдесят градусов. Водители машин, объезжающих нас, что-то кричали, сигналили, но нам не было абсолютно никакого дела. Я вернул половину своей души — и пусть весь мир подождёт. Элизабет, едва увидев меня, побежала с криками: — Папа, папочка, ты вернулся! Я присел на корточки и раскрыл объятия для своей девочки. Как только она провела своей крохотной ручкой по моей щеке, сразу всплыло недавнее короткое видение. Тогда я не смог увидеть черты её личика, только образ в целом, но уверен на сто, нет, даже двести процентов: это точно была моя Эли. — А я знала, что ты вернёшься, — шепнула мне на ухо дочь, — поэтому не плакала. — Правда? Как узнала? — Мне это приснилось. — Здорово! Поедем домой? — Да-а-а-а! — заверещал мой ребёнок. — Погоди, Макс, нужно заехать взять хотя бы некоторые вещи из нашей съемной квартиры: зубные щетки, расчёски, одежду для сна… — стала перечислять Мия. — Игрушки! — добавила Элизабет. — Да, милая, игрушки обязательно. Жена ласково говорила с Эли, с такой нежностью на неё смотрела, что внутри меня разливалось тепло. Стоило дочери только зайти в квартиру, она сразу же обнаружила пропажу своих вещей, а точнее мебели. — Папочка, а где моя кроватка? Где столик и стульчик? Где же я теперь буду рисовать? — Понимаешь, малышка, я болел и не жил в этой квартире, — ответил я, взяв девочку на руки. — Дядя Ральф перевёз твои вещи в свой дом, но мы всё обязательно вернём или купим новые, хорошо? По правде говоря, я не знал, куда именно брат дел мебель и другие вещи, но это далеко не самый важный вопрос, который я хотел ему задать. Завтра. Всё это завтра. А сегодня только я и мои девочки. — Ладно, — согласилась Элизабет, тяжело вздыхая, — тогда и новые туфельки купим, а то эти натёрли мне пальчик сегодня. — Конечно, солнышко, купим всё, что нужно, — заверил я. Мы заказали доставку из ближайшего ресторана, потому как в квартире я действительно долго не жил и никаких продуктов в холодильнике не имелось. В кухонном шкафчике нашлись только овсяные хлопья, печенье и коробка с листовым чаем. Для ужина, конечно, не достаточно, а идти в магазин не хотелось совершенно. Элизабет с огромным удовольствием поглощала заказанные макароны с сыром, а я радовался, что у неё хороший аппетит. Нельзя было определенно сказать, что дочка похожа на меня или на Мию, но ведь не все дети копия своих родителей. После ужина жена искупала Эли и уложила на кровать в нашей спальне. Пока мои девочки жили вдвоём, спали вместе, и дочь совсем отвыкла засыпать одна. Тем более она отказалась ложиться на огромную кровать, да ещё и без ночника в комнате. Никто спорить не стал. Нам с Мией ничего не оставалось, кроме как лечь по бокам от малышки и обмениваться тихими поцелуями с обещанием большего. Но даже этим немногим я был доволен. Жена уже мирно спала, а я потянулся и коснулся губами её щеки. И тут словно испытал дежавю. Я увидел, как целовал Мию в щёку, а она смущенно улыбалась. На руке блеснуло обручальное кольцо, когда девушка поправляла прядь волос, выбившуюся из причёски. Я вспомнил! Вспомнил! Даже то, какого цвета платье было на ней в тот день. Такие подробности зеленоглазка не рассказывала. Я даже восстановил в памяти слова, которые ей сказал, когда помогал сесть в такси: «Скоро увидимся, жена». Получается, для возвращения воспоминаний необходимо было, чтобы моя пара оказалась рядом. Первый фрагмент встал на своё место. Дальше — больше. Я уверен. Теперь всё будет хорошо. Проснулся почти счастливым. Почему почти? В голове не укладывалось совершённое братом. Он ведь не только скрывал от меня семью, запретил стае говорить правду, но ещё и избавился от всех «улик». От всего, что могло мне напомнить о Мии и Элизабет. Я отвёз своих девочек: одну в детский сад, другую на работу. А сам поехал в стаю — получать ответы. Надеялся ли я, что у Ральфа есть какое-то разумное объяснение его поступкам? Хотелось бы в это верить, в противном случае брата у меня больше не будет. Маршала я сразу предупредил, чтобы он не признавался никому, что всё мне рассказал. Кроме Одри, конечно. Сестра и так знала о планах своего мужа. Я зашёл, нет, не так. Я ураганом залетел в гостиную. Хелен что-то готовила в кухонной зоне. Волчица повернулась и, заметив моё взвинченное состояние, поинтересовалась: — Привет, Макс. Что-то случилось? Кого-то ищешь? Объяснятся с ней сейчас совершенно не хотелось, я жаждал посмотреть в глаза брату. — Где Ральф? — Кажется, он спускался в подвал. Расскажешь, что произошло? — Потом, Хелен, всё потом. — Ты вспомнил, да? — догадалась волчица. — Мы говорили ему, все говорили, что так нельзя, но он… Дальше я не слышал, потому что уже направлялся в подвал. Спускаясь по лестнице, думал только о том, как удержаться и сразу не двинуть дорогому брату по морде. Руки чесались. Ральф стоял в дальнем углу ко мне спиной, повернулся на звук шагов, держа в руках какую-то коробку. Она была закрыта, поэтому я не мог увидеть, что там внутри. Но по выражению лица брата сразу стало понятно, что содержимое коробки имеет непосредственное отношение ко мне. — А, это ты, Макс, я подумал Хелен пришла. У тебя какое-то дело? Давай пройдём в дом, чего здесь стоять, пылью дышать. — Что в ящике? — Да так, кое-какие старые вещи. Давно следовало выбросить, думаю, уже не пригодятся, а я всё храню. — Поговорим во дворе. Вожак молча шёл за мной, но я даже спиной ощущал его напряжение. Дальше смысла откладывать неприятный разговор не было, и, как только мы оба вышли на улицу, я спросил: — Зачем ты это сделал? — Сделал что? — Ты прекрасно понял, о чём я говорю. К чему этот театр? Ты не на сцене. — Рассказал кто или сам вспомнил? — Вспомнил. — Я уж надеялся, что нам удалось избавиться от этой девицы. — Не забывай: ты говоришь о моей жене, выбирай выражения. — Выбирать выражения? Да я с того дня, когда ты её привёл в дом и поставил семью перед фактом: «это моя жена», — только и делал, что выбирал выражения! Скрепя сердце принял твой выбор, смирился с человеком в нашей стае. Но чувствовал: рано или поздно предаст она тебя. Такова человеческая природа. Женщины, особенно очень красивые, не могут быть верными одному партнёру всю жизнь. Влюблённость проходит, и их тянет на новые яркие ощущения. Хотя бы по этой причине я всегда хотел, чтобы твоей женой стала волчица. Думаешь, я никогда с человеческими девчонками не встречался? — Я приехал сюда не для того, чтобы слушать истории о твоих похождениях в юности. Речь идёт о мой жене и дочери, которых ты посмел от меня скрыть. — О твоей дочери? Перед тем, как попасть в аварию, ты мне лично по телефону сказал, что девочка не твоя! Или об этом ты не вспомнил? — Не знаю, что я тебе наговорил тогда, наверное, был не в себе. Элизабет — моя дочь. И это не обсуждается. — Если Эли твоя, почему тогда Мия собрала вещи и уехала? — Я вёл себя как придурок, поэтому ничего другого ей не оставалось. В любом случае, это наше дело, и мы бы разобрались. Но то, что сделал ты, — я тыкнул указательным пальцем в грудь брата, — у меня слов нет. Ты не имел никакого права делать то, что сделал. Ты врал мне в лицо! Избавился от вещей жены и дочки, надеялся я никогда не вспомню? В моём ноутбуке ты тоже всё подчистил? — Да! И я действовал в твоих интересах, пойми же! У тебя была серьёзнейшая травма! После выписки из больницы требовался уход и восстановление, никаких стрессов и потрясений. Что бы было расскажи я тебе сразу о Мии? Я скажу. Ты бы в тот же день помчался её разыскивать, выяснять информацию об отцовстве. А окажись Элизабет не твоей, ты бы спокойно это пережил? Ответь не мне, хотя бы самому себе. Да если бы не я, ты мог и инвалидом остаться. Спасибо должен брату сказать, а ты с обвинениями приехал. — Спасибо сказать? За то, что три жизни чуть не сломал? Моя маленькая дочь росла полгода без отца. За это я тоже должен благодарить? Ладно, допустим, ты беспокоился о моём здоровье, потому поначалу молчал. Но потом, когда всё пришло в норму, я восстановился, ты же мог рассказать, но не стал. Мог поговорить с Мией, узнать у неё, что между нами произошло, но ты не захотел. В конце концов, мог потребовать у неё сделать анализ ДНК, чтобы отсеять сомнения и убедиться — моя Эли или нет. Ты и этого не сделал. Или я ошибаюсь? Поправь, если ты использовал все доступные способы, чтобы выяснить правду, а я наговариваю. Спрашивал? Выяснял? Требовал ДНК? — Нет! — Тогда не смей говорить, что действовал в моих интересах! Тут было только твоё желание избавиться от моей пары, потому что она человек, и подложить под меня волчицу. А если бы я вдруг женился на одной из тех, что приезжали в гости в дом стаи, а потом вспомнил о Мии и Эли? Как думаешь, тогда бы моё психическое здоровье, о котором ты так заботился, не пострадало? Как бы ты объяснялся с вожаком стаи, чью дочь я взял жёны второй, будучи в официальном браке? Или о таких мелочах ты не подумал? — Хватит! Я вожак этой стаи и принял решение, которое посчитал правильным. Нравится тебе оно или нет, веришь моим словам или нет. — Тогда у меня для тебя новости, брат, вожак ты хреновый. На этих словах я врезал Ральфу по лицу. Он то ли не ожидал, поэтому не увернулся и не попытался защититься, то ли, наоборот, ждал, но не думал давать отпор. Не знаю. Пока шёл к авто, в спину мне прилетело: — Променял свою стаю и родного брата на человеческую девчонку, смотри, как бы не пришлось пожалеть. Я не оборачиваясь сел в машину и уехал.Семь лет спустя
Память ко мне возвращалась не вся целиком, а постепенно. Фрагмент за фрагментом я восстанавливал события, о которых забыл. К сожалению, некоторые моменты вспомнить так и не удалось. Например, куда я торопился в день аварии, разговор с братом по телефону, о котором он упоминал. Я утешал себя тем, что самое главное я вспомнил, а если что-то ускользнуло, значит, оно не было важным. С Ральфом отношения наладить так и не получилось. Возможно, я бы простил его, если бы он искренне раскаялся в своём поступке и пришёл с извинениями, но он этого до сих пор не сделал. Хотя Мия говорит, что давно простила моего брата и чтобы я сделал то же самое. Но у меня не такое доброе сердце, как у моей жены. Она смогла простить даже своего отца, который неожиданно позвонил семь лет назад и попросил приехать. Оказалось, мистер Фостер серьёзно болен, поэтому попросил дочь о встрече — захотел помириться. Он безумно обрадовался внучке, как и миссис Фостер. Кажется, отец Мии втайне надеялся, что хоть из Эли выйдет толковый медик, но это лишь мои предположения. Вслух он ничего такого не озвучивал. Элизабет же была просто счастлива, что у неё неожиданно появились бабушка с дедушкой и ещё одна тётя. Это ж сколько дополнительных подарков теперь будет! К счастью, болезнь у отца Мии отступила, и Рождество в этом году мы собиралась встречать в Лос-Анджелесе у Фостеров. А сегодня Дня благодарения — один из любимых праздников в нашей семье. По традиции все соберутся за праздничным обедом. Во главе стола будет стоять фаршированная индейка, приготовленная моей замечательной женой. А пока мальчики наперегонки гоняют на велосипедах возле дома. Дилан и Джеймс — наши шестилетние двойняшки всегда готовы соревноваться друг с другом. Когда мы с Мией узнали, что ждём сразу двух малышей, пришлось в срочном порядке думать по поводу расширения жилплощади. Любимая как раз тогда получила неплохой гонорар за вторую книгу, поэтому решили сразу брать большой дом. А потом получилось так, что к нам переехали Одри с Маршалом и детьми. О том, что я стану отцом во второй и сразу в третий раз, узнал от Эли. Дочь пришла к нам в спальню утром и заявила: скоро у неё будут братики. Она видела сон. Мы с Мией переглянулись и улыбнулись нашей девочке. Хочется малышке братиков? Начнём усиленно над этим работать. Но каково же было наше удивление, когда через неделю любимая сделала тест, и он показал две полоски. А когда на УЗИ доктор подтвердил не один, а сразу два плода, тут же вспомнились слова нашей дочери. — Солнышко, расскажи нам с папой поподробнее про свой сон, в котором ты видела братиков, — попросила Мия, вернувшись после приема врача. — Ну, я видела две детские кроватки, и как ты кормишь двух малышей, — ответила дочь. — А почему ты решила, что это мальчики, а не девочки? Или мальчик и девочка? — Ну, мамочка, они же были в голубеньких костюмчиках, разве девочек одевают в голубое? — Тут не поспоришь, — подключился я, — значит, точно мальчики. — Ага, — подтвердила дочь, — ну я пойду? А то у меня ещё куклы не кормлены сегодня. — Конечно, иди. — Макс, получается Эли действительно видела вещий сон. Это не может быть просто совпадением. Она же тогда сказала именно «братики», а не «братик». Мне уже страшно становится. Гипноз, вещие сны, что дальше? — Да не волнуйся ты так. Такой вот у нас особенный ребёнок. Сам, конечно, тоже беспокоился. Элизабет ведь ещё совсем малышка. Какие ещё способности у неё откроются? Откуда в ней всё это? В моей семье никто сверхспособностями не обладал, в семье Мии тем более. Но что Эли наша, не допускал ни малейшего сомнения. Просто она у нас уникальная. И мы с женой всегда будем рядом, чтобы помочь, подсказать и направить. — Все за стол! Макс, позови мальчиков! — скомандовала любимая. Я быстро провел наших шалопаев мимо жены, чтобы она не увидела во что превратилась их одежда. У Дилана на коленке огромная дыра, а светло-серый свитер Джеймса был весь в грязных пятнах, словно он нырял в лужу. Не исключаю, что так и было. — Бегом переодеваться, и ни слова маме. Свитера я сам постираю. Ну, не вручную конечно. Стиральная машинка с режимом сушки хорошо знает своё дело. А вот джинсы Дилана придётся выбросить. А это уже вторые за этот месяц. Похоже в следующий раз штаны нужно покупать оптом — сразу по пять пар каждому. Дети — это счастье, а близнецы — двойное счастье. Правда, к двойному счастью прилагается соответствующее количество проблем. Разбитые колени и порванные джинсы — меньшее из зол. Сколько шалостей и проказ придумывают эти двое. Элизабет по сравнению с Диланом и Джеймсом — настоящий ангел. Пересмотрев «Бэтмена», близнецы решили, что им нужны чёрные плащи. Где такие раздобыть, тоже думали недолго: отрезали шторы в спальне. Ткань штор была синего цвета, а плащи должны быть непременно чёрными. Что делать? Покрасить, конечно. Где лучше всего это делать? Разумеется, на белом ковре. И всё это они провернули за каких-то двадцать минут, пока Мия ушла в душ. И сколько у нас подобных историй… Жена могла бы уже целую книгу написать об их проделках. Когда с переодеваниями было покончено, в дверь детской постучали, а потом показалась голова Маршала. — Макс, вот вы где. Мия вас потеряла. — Да уже идём, пришлось переодеться. — Понимаю, — муж Одри смотрел на гору грязной одежды, скинутой посреди комнаты. Сейчас мы спустимся, сядем за стол. Я буду разделывать индейку как глава семейства. Первые кусочки угощения достанутся детям, а дальше по старшинству. Потом каждый член стаи, даже самый маленький, скажет за что он благодарен. Ведь у нашей большой дружной и любящей семьи множество причин поблагодарить Бога, судьбу и друг друга.