Год Дракона

      Несмотря на очень ранний час — они выдвинулись в путь еще по темноте, до рассветных сумерек — в окнах домика бывшей юны Савагути горел свет. Это было подозрительно, и Хитоми, велев спутникам спрятаться где-нибудь возле амбара, пошла разведать, что творится в доме слизней. Каонаси теперь снова был нем: Тихиро попросила его поберечь аккумулятор телефона для каких-нибудь экстренных целей, и они выключили игру.       — Знаешь, — шепнула она, когда востроухая Лисица отбежала на достаточное расстояние, чтобы не услышать ее голос, — я задаюсь вопросом: если дядюшка Кюби и Дзениба отправили меня сюда и пообещали помочь с Хаку в надежде, что я всё сделаю как надо, то что же тогда они посулили Хитоми? И за какую услугу с ее стороны? Что-то у меня большие сомнения в ее бескорыстии…       Безликий кивнул, но пожал плечами. В то, что он подписался на этот поход исключительно ради старой волшебницы, которая двенадцать лет предоставляла ему свой кров и чему-то учила, девушка поверить еще могла. Но вот любой из лисьего народца счел бы оскорблением как требование, так и предложение бесплатной услуги. Выкружить хитростью, обвести кого-то вокруг пальца — для них это то же самое, что и честно заработать. Но принять в дар… Нет, уважающий себя кицунэ не пойдет на такое. Даже зная о том, что на другие расы этот закон не распространяется, они все равно будут стараться никому ничего не давать просто так. И уж конечно — просто так не возьмут, как ни уговаривай. Поняв эту несложную истину из разговоров с Хитоми, Тихиро немного успокоилась в отношении Кюби и Дзенибы: она не сомневалась, что запевалой в этой паре был он, а значит, именно он и определял награду сообразно своим привычкам вместо того, чтобы просто попросить человеческую девушку о помощи. Мудрые люди в ее мире говорят: «Пусть лучше мир будет должен мне, чем я — миру». Кицунэ рассуждают шире: «Нельзя, чтобы ты был должен, нельзя, чтобы должны были тебе». Только так они могут чувствовать себя полностью свободными и не привязанными ни к какому-либо месту, ни к какому-нибудь живому существу. То, что люди сочтут меркантильностью, для странников по мирам всего лишь жизненное кредо, ничего личного.       На горизонте посветлело, и в темноту будто добавили каплю извести, которая растворилась не бесследно, а слегка разбавив индиго ночи. Где-то вдалеке послышался многоголосый панический клекот, уже такой знакомый и неумолимый, как судьба. Хитоми не возвращалась, зато свет в окнах погас. Услышав стук копыт, Тихиро и Безликий присели за каменной тумбой перед амбаром и переглянулись, когда мимо проскакали всадники в одеждах древних самураев — и, кажется, под чудовищно искаженными доспехами не было ничего: ни лиц, ни тел.       — Ты не знаешь, кто это такие? — потрясенная, спросила девушка, настолько жуткими показались они даже ей, привыкшей к фрикам этих мест и довольно искушенной в области ужастиков благодаря кинематографу родного мира.       Он кивнул и, включив звукоподражатель, добавил, что они похожи на гонцов Эммы Дай-О*. Тихиро недоверчиво засмеялась:       — Шутишь? Это же детская страшилка!       Каонаси ничего на это не ответил. Если он и умел шутить, то сейчас был явно не тот момент.       Лисица вернулась, настороженно озираясь, со вздыбленной шерстью, в звериной ипостаси, и даже не сразу смогла обратиться человеком. Ядовито-зеленые искры сыпались из ее глаз, ноздри подрагивали:       — Вы это видели? Яххо! Ущипните меня: кажется, у Савагути только что побывали посыльные царя Эммы! Хуже всего, что они не просто устроили обыск, как тут заведено в последнее время. Нет! Они искали кого-то поважнее спрятанных индюков!       — Тут заведены обыски? И с каких пор?       — А что, я разве не говорила? — притворилась удивленной хитрая бестия, не моргнув и глазом. — Последний раз я виделась с местными еще до воздвижения незримой стены. Они мне рассказывали, что стражники из свит высокопоставленных гостей Юбабы теперь шныряют по домам. Ищут птиц или тех, кто еще не до конца успел стать птицами. Говорят, здешние иногда прячут у себя этих индюков... Но никто тогда и не заикался, что эти стражники — духи самого Эммы! Ф-ф-ф!       Хитоми почти по-кошачьи глухо зашипела, а рука ее между тем беспрестанно крутила набалдашник катаны. Тихиро только теперь поняла, насколько хочет вернуться домой. А там залезть, как в детстве, под одеяло с головой, и чтобы тот черный, что караулит ее за шкафом и хочет укусить за пятку, ушел несолоно хлебавши. Это потом, в десять лет познакомившись с настоящим черным и способным укусить не только за пятку, она перестала бояться и выдуманного. Но то, какой ужас распространяли вокруг себя эти бесплотные всадники с раскаленными мечами Ёми у луки седла, в головных уборах, напоминавших и самурайский шлем, и — одновременно — конский череп, нельзя и сравнить бы с детскими страхами Тихиро. Это были призраки ночных кошмаров, после которых просыпался не каждый.       — Идем к слизням, — распорядилась Лисица и, сделав шаг, бросила взгляд на Безликого. — Только ты, нопэрапон, лучше скройся с глаз: не думаю, что тебе обрадуются, да еще и после визита гончих из Ёми… Представляю, каково им сейчас!       Он согласно поахал, покивал, выплюнул телефон в ладони Тихиро и начал растворяться в воздухе. Девушки уже хотели было идти, но Тихиро задержалась на секунду дольше и поняла, что у него какая-то заминка. Окликнув Хитоми, она уставилась на призрак. Так и не исчезнув полностью, тот вернулся в реальность, растерянно посмотрел на руки, отрастив их до нормальных размеров и снова превратив в коротенькие отростки, торчавшие чуть ли не из талии, заглянул себе за спину, акробатическим образом завернувшись калачом. Потом вытянул шею и перевернутой маской внимательно исследовал пасть, которую раскрыл во всю ширь в районе повздошья. Зубов там было будь здоров, в два ряда, а уж язык и подавно мог бы заменить при случае ковш экскаватора. Тихиро даже содрогнулась, вспомнив, как несколько часов назад, когда эта штуковина выглядела совершенно иначе, она обнимала и целовала его. Даже чувствовала себя почти умиротворенной! Сейчас в ее воображении возник цирковой дрессировщик, запихнувший голову в зев громадного ленивого льва. А дрессировщиком была сама Тихиро Огино. Она точно сошла с ума, хорошо приложившись в аварии затылком о кресельный валик, если без тени опаски проделывает теперь такие вещи с монстром…       — Нашел время зубы пересчитывать… Эй, ёкай, я не играться сюда пришла, а времени у нас мало! Исчезни и не вздумай появляться, пока я не позволю!       Вместо ответа Лисице Каонаси слегка вжал голову в плечи, словно втягивая маску вглубь черной воронки шеи.       Такого изумления и смятения Тихиро не ощущала у него никогда прежде и поэтому, ухватив обозленную Хитоми за руку, жестом приказала ей умолкнуть. Оборотень развел отростками, невнятно простонал что-то в свое оправдание, а затем еще раз попытался перейти в другой пласт бытия. Хоть и не без труда, но повторно ему это удалось: черный балахон и маска растаяли среди теней от пышных кустов жасмина. Лисица с подозрением покосилась на Тихиро, однако ничего не сказала, резко развернулась и дерганой походкой направилась к дому. Девушка последовала за кицунэ, даже не зная, как расценивать ее мимику.       — Кто? — ответил на их стук женский голос.       — Савагути, это я, Хитоми! Открой, будь добра!       Тихиро удивилась тому, как легко Лисица сменила грубый, почти хамский тон на подобострастное мяуканье.       — Откуда мне знать, что ты правда Хитоми! — после короткой паузы послышалось изнутри. — Сейчас такое творится!       — После прошлой встречи я кое-что тебе задолжала, так что пока оно не уплыло у меня из рук — тебе лучше открыть!       Дверь распахнулась, из нее высунулось большое одутловатое лицо с рыбьими губами и расползшимися к вискам щелками глазок. Это была банщица из купален Юбабы, но которая из них, Тихиро так и не поняла: они для нее были одинаковыми, выделялась только молоденькая и почти совсем человекоподобная Рин. Испуганно оглядев гостий, женщина возмутилась:       — А ее ты зачем притащила?! Нас сейчас из-за нее чуть в Ёми-но-куни не уволокли!       — Есть разговор, пусти.       Савагути издевательски ухмыльнулась и забросила за ухо прядь обвисших редких и не слишком чистых волос:       — Да ты и так влезешь, чего еще пускать!       Хитоми прищурилась, глянула исподлобья:       — Можно подумать, ты не знаешь закона для оборотней!       Юна взглянула на нее свысока:       — Ну, входи… — перевела взор на Тихиро и посторонилась: — …те.       — Пошли, — буркнула Лисица спутнице. Да, денек у кицунэ не задался, хихикнула про себя девушка, входя следом за нею в убогое крестьянское жилище, где после обыска всё было опрокинуто и разворошено.       — Ох и выросла же ты! — сообщила Савагути, когда девушки, скрестив ноги, уселись на циновках у низких оконец. — И почему всё, что связано с тобой, всегда приводит к катастрофе?       Хитоми извлекла из кармана сверкнувшую золотом цепочку и протянула хозяйке. Юна, алчно сверкнув глазками, выхватила подношение и окончательно подобрела, даже предложила завтрак.       — Ты лучше нам расскажи, что там сейчас творится у Юбабы? Это от нее у тебя тут были гонцы из Ёми?       Из соседней комнаты донеслось неодобрительное мужское бухтение, и Савагути знаком показала им говорить тише, тем более о посланцах Эммы:       — Да. Искали Тихиро. Я и не поняла сразу, о ком речь, пока вас с нею не увидела: ее же тогда Юбаба переназвала Сэн. Эй, растяпа, чего тебя снова сюда принесло на нашу голову? И редкий гость на третий день надоест!       — Полегче, подруга! — сладким голоском попросила Хитоми. — Дядюшка Кюби и Дзениба считают, что только ей удастся уговорить Юбабу, как это уже было однажды…       — Хм… Ну, если сам Тысячелетний Лис так уверен… Но по-моему, в прошлый раз дурехе очень повезло встретиться с Хаку-сан и получить в его лице заступника перед старой стервой. Без его протекции ее свиные косточки давно бы уже обглодали крысы на помойках… или бегала бы сейчас вместе с другими сусуватари в котельной, таскала уголь Камадзи… это уж смотря к чему ведьма была тогда расположена.       Она нарочно говорила так, будто самой Тихиро и в помине не было рядом, но девушка терпеливо сносила все подколки: после выволочек господина Исами на работе ее вряд ли можно было бы пронять подобной чепухой.       — А Рин? Как там теперь Рин? — не удержалась она. — И дед Камадзи?       Савагути презрительно покривила отечное бледное лицо, будто удивляясь, кто это тут подал голос, но сквозь зубы процедила, что эти двое еще работали, когда она разорвала контракт с хозяйкой «Абурая». Потом, разглядывая золотое украшение, которое притащила ей Лисица, успокоилась и подсела к ним. Так, из ее уст девушки узнали, что вся эта история с индюшками брала начало из этих мест, а не пришла сюда извне. Эпидемия распространилась и на другие земли, а обратившихся быстренько утащили на кухню Юбабы, после чего старая колдунья воздвигла незримую стену, окружившую владения, и все ее подданные утратили связь с внешним миром, если не считать заколдованных зевак, которые преодолевали преграду, уже будучи глупыми птицами. Но, понятное дело, получить от них какие-нибудь известия о том, что творится снаружи, было невозможно.       — А вы-то как сюда пробрались? — удивлялась бывшая юна, однако Лисица решила не раскрывать перед нею всех карт и уж тем более не упоминать о козыре в рукаве… точнее, под окном: как и в прошлый раз возле дверей купален, Тихиро сейчас чувствовала пристальный взгляд невидимого Каонаси. Он молча стоял по другую сторону и смотрел на них, и для полного сходства с той давней ночью не хватало темноты и ливня.       — Ладно, — подытожила Хитоми. — От тебя толку не добьешься. Разреши уж выспаться с дороги. Думаю, второй раз обыскивать то же самое место они не явятся.       Возражать Савагути не стала. Тихиро шепнула Лисице, можно ли доверять юне, но та ответила, что сон у кицунэ чуткий, и человеческая девушка может спать спокойно, если уж ночью ей было не до сна. И въедливо ввинтилась зеленоватыми угольками взора в ее глаза, но Тихиро не потупилась. Хитоми отступила:       — Когда выспишься — отправляемся в «Абурая». Найдем или твою Рин, или деда-истопника. Судя по всему, только от них и можно добиться чего-то внятного об этом деле… Кусо! Как же мне всё это не нравится!       _____________________________       *Эмма Дай-О — японское божество подземного мира, соответствующее по своим функциям индуистскому богу смерти Яме (Йаме), это просто версия имени на санскрите; а также богам, являвшимся судьями умерших: египетскому Осирису, греко-римскому Аиду-Плутону, кельтскому Арауну.