*****
Маркус нашел его на мосту. — Кто он? Ричард горько усмехнулся: — Он… Был моим всем. Больше, чем друг, ближе, чем брат. Я любил его больше жизни. Маркус протянул ему сигарету. Ричард затянулся, поперхнулся и закашлялся: — Не курил с сороковых. Да и тогда не увлекался, это Гэвин любил. У меня для сигарет было слишком слабое здоровье. Он затянулся ещё раз и продолжил: — Мы были вместе, сколько я себя помню. Я был слабым, болезненным, с обостренным чувством справедливости. Гэвина считали задирой, мама не хотела, чтобы я с ним общался, — хотя из нас двоих это я не вылезал из драк. А он всегда за меня заступался, даже шрам на носу получил из-за меня. Мы были лучшими друзьями. Точнее, он считал меня лучшим другом, а я любил его до безумия. Маркус спросил: — Ты никогда ему не признавался в своих чувствах? — В наше время это считалось болезнью и лечилось электрошоком. Ричард сглотнул набежавшую слюну и продолжил: — А потом он ушел на фронт. Ну, и мою историю ты знаешь — согласился на эксперимент, стал суперсолдатом. Спас Гэвина из лагеря в Аззано. Потом мы собрали Ревущих Коммандос. Гэвин был нашим снайпером. А потом во время одной из миссий он упал с поезда в пропасть. Горло сдавило спазмом. Ричард пытался продышаться, заново вспоминая события того дня. — Вечером накануне миссии Гэвин затащил меня в палатку и поцеловал. «На удачу» — так он тогда сказал. А я его подвёл. Я должен был проверить, должен был найти его тело! Ричард со злости ударил кулаком по перилам. На металле осталась вмятина. — После его потери мне все перестало быть важным. Война, Гидра… Я существовал на автомате, и когда мне выпал шанс умереть, я им воспользовался. Я направил самолёт с бомбами в океан, не надеясь выжить. Я просто не хотел жить в мире, где нет Гэвина. — Как он мог спастись? — Не знаю. Но я помню, что в лагере Аззано над пленными ставили опыты. Ему могли вколоть какой-то аналог сыворотки суперсолдата. Маркус хлопнул Ричарда по плечу: — Мы найдем его, Кэп. Найдем и во всем разберемся. Ричард выдохнул: — Спасибо, что помогаешь, Маркус. Маркус усмехнулся: — Ну, как я могу отказать в помощи влюблённому национальному символу?*****
Ричард открыл глаза. Последнее, что он помнил, — падающий хэлликэриер, стремительно приближающаяся поверхность Потомака, потом удар о воду, и провал. Он лежал на кровати, укрытый одеялом. Кто-то переодел его в чистую сухую одежду, достал пули, обработал и перевязал раны. Ричард попытался приподняться, но рухнул обратно, жмурясь от нахлынувшей боли. — Не вставай, а то швы разойдутся. Ричард неверяще посмотрел на говорившего. Гэвин сидел в кресле, неотрывно глядя на Ричарда. Он сменил тактический костюм на обычные джинсы и толстовку, завязал волосы в хвостик и смыл краску с лица. Он изменился за эти годы, черты лица стали чётче, чуть запавшие щеки подчеркивали высокие скулы, тонкие губы были сердито поджаты. Холодные зелёные глаза как всегда внимательно сканировали пространство. Только шрам на носу остался неизменным. Ричарду изменения были не важны. Он смотрел на Гэвина, и видел в нем того беззаботного юношу, который таскал его на двойные свидания, который ввязывался за него в драки, который заботился о нем всю жизнь. — Спасибо, что вытащил меня. — Я тебя вспомнил. — Гэвин нахмурился. — Ты… Тебя зовут Ричард. Твою маму звали Аманда. Ты был мелким и болезненным. Я… Я мало что помню. Но хочу вспомнить. Ричард слабо улыбнулся. Гэвин был рядом, а память… Они что-нибудь придумают. В конце концов, они снова есть друг у друга.