Спасенная

      «Ты сам превосходно знаешь, что она будет прекрасной королевой Ада. С тобой или без тебя.»       Маленькая озорная девчушка давно уснула, а я не мог сомкнуть глаз, выжидающе пялившись на спящую девушку. В комнате стояла идеальная тишина, которую я не смел нарушить. Но поток мыслей нарушал мое спокойствие. Руки тряслись как у душевнобольного, а на душе противно скребли кошки.       Феникс, милая моя девочка, как же я скучал по тебе. Но вместе с этим тяжелым чувством душу съедала обида. Почему она вновь меня покинула? Сама, по своему желанию решила, что мое мнение только испортит всю ситуацию. Что оно неважно.       «Найти тебе меня будет проще простого — я буду дочерью самого честного и доброго демона. Я буду дочерью Астарота. На момент этой записи, он уже выпил моей крови. Это было тайком, поэтому прошу, не говори ему об этом. Просто жди, когда у самого верного твоего демона родится дочка. Это буду я.       Сейчас я сама сдамся, пусть меня убьет Михаил, я воскресну и буду с тобой на вечно.»       Я не смог сдержать ухмылки, в сотый раз прочитывая этот кусок. М-да, наворотила ты дров, любимая. Только эти благородные мысли не могут заглушить ту боль обиды на тебя, ведь ты сделала больно в другом плане — наплевала на мои чувства. Я тогда подготовил дворец, укромно спрятав его на десятом кругу в поясе Антенора, предателей родины. Почти в самом сердце Ада, куда не имеет возможности ступить ни один ангел. Да и не рискнет, слишком тяжело им там будет. Мы бы жили вечно, ведь после девятого круга располагается истинный дворец Владыки, куда ты могла бы спокойно приходить по-своему собственному желанию. Но нет, ты решила сделать по-своему, причинив мне огромную боль.       Зачем? Неужели ты не верила в меня? Да, я слаб сейчас, но только благодаря моей слабости, ты жива. Благодаря этому ты не спишь в небытие… Но, действительно, зачем спрашивать моего мнения?!       Обида заглушила разум, возвращая к девушке, что лежала на кровати. Ее темные волосы неестественно были разбросаны по подушкам, которых было неимоверное количество.       Я усмехнулся, думая о том, как же Астарот о ней печется, что даже такое ложе соорудил. Кстати, об Астароте. Почему она будет последним фениксом? Виктория ничего никогда не говорила просто так, всегда ее слова имели смысл. И, если она сказала, что для феникса это последнее перерождение, то значит так оно и будет. Но почему? Что такого случится, что это девушка, ставшая невольно моей родственной душой, никогда больше не переродится?       Устало прикрыв глаза, я попытался остановить поток мыслей в голове. Одни угнетали, другие заставляли задуматься, а третьи и вовсе делали больно.       Бегло оглядев комнату, я вновь остановился на дневнике Викторьенны, что лежал у меня на коленях. Я часто любил таскать его с собой и сегодняшний день не стал исключением. Перечитывая в сотый раз ее мысли, создавалось впечатление, что она все еще рядом. Просто на какое-то время решила посетить Астарота. Но реальность резала без ножа или же таким тупым, что было только противнее.       Листая страницы, случайно наткнулся на автопортрет, который был неуклюжими набросками изображен в углу страницы. Черной ручкой был нарисован профиль будущей дьяволицы: ее прекрасные блондинистые волосы, которые не могла передать черная паста, в живую завораживали, как и огромные голубые глаза… Темной пастой можно было передать только образ, но я помнил все в малейших чертах. На правой скуле была маленькая, едва заметная родинка; в уголке нижней губы — маленький шрам от детской шалости, которую она всегда вспоминала с улыбкой на лице. А эта очаровательная улыбка… Мне было достаточно ее увидеть, как я просто терялся. От воспоминаний на душе стало так приятно, словно она окутала своей энергией. Для меня она стала самой прекрасной женщиной всех перерождений…       Полностью уйдя в воспоминания, я сразу не обратил внимания на изменение энергии, которая начала преобладать в комнате. Персик полностью проспал, оставляя после себя лишь пустоту, которая начала заполняться петрикором… Запах после дождя. Он дарит прохладу, оставляя после себя приятное ощущение свежести. Его нельзя не узнать — невозможно. Он успокаивает, заставляя забыть о всех проблемах и страданиях.       Я обратил на него внимание, только когда стало легче дышать — сердце больше не сжималось от боли, а обида полностью испарилась, заменяясь приятным спокойствием.       Это истинная энергия Уокер.       Усмехнувшись, я наконец снова обратил на нее внимание. Странно было полагать, что фениксы дадут ей просто так погибнуть. Хех, наивный. Но почему я так был уверен в ее смерти? Почему для меня это было таким обыденным явлением, что я даже не испугался?       Видимо фениксам не нравились мои мысли, и легкая, едва осязаемая энергия стала превращаться в густой туман. — Я и не думал, что ты меня чувствуешь, — я тяжело выдохнул, поднимаясь с кресла и откладывая в сторону дневник. — Твой горький тоскливый миндаль мешает мне дышать, он душит, — прохрипела Вики, но через плотный туман я даже с такого близкого расстояния не видел ее эмоций. Я не видел ее. — А ты фактически лишила меня зрения…       Я услышал тихое «Ой» со стороны кровати и невольно усмехнулся. Моя фантазия уже дорисовала ее образ: Виктория, полусидя на кровати, пытается через свой же туман рассмотреть меня, не понимая, где я нахожусь, ведь я предусмотрительно скрыл свою энергию. Стоп, что? — Повтори? — Не понимающе я все же смог опуститься на край кровати, нащупав ее. Туман становился еще гуще, отчего я и собственных рук не видел. — Что именно? — Ты чувствуешь мою энергию?       Я напрягся, полностью сосредоточившись на энергии. Для меня ее скрыть не составляло труда — просто подумать, а что сейчас? Почему я не мог от нее спрятаться? — Ну, да. Она переплетается с грозой. Я отчетливо слышу миндаль, — она замолчала, а я отчетливо услышал в ее голосе улыбку. — А еще так забавно смотреть, как туман тебя ослепляет. Я же вижу сквозь него.       Ее голос звучал так легко и непринужденно, словно она издевалась надо мной. Но только мне почему-то от этого становилось только легче. Туман перестал меня ослеплять, немного рассеиваясь. Я сразу заметил изменения в этой нимфе. На меня смотрела пара прекрасных янтарных очей… Мое сердце пропустило пару ударов, осознавая, что она так близко. Сейчас, полностью выпустив своего демона на волю, Виктория в истинном обличии была прекрасна. Никогда не видел и даже не мог подумать, что она так может быть похожа на Астарота. Овал лица и форма маленького носика достались ей от Ребекки, а вот остальное...       Разрез глаз, форма и цвет. Эти озорные золотистые топазы, которые с легкостью менялись на небесные, напомнили мне о создании ангела-Астарота. Как я долго и упорно пытался подобрать их именно для этого нового бессмертного. Она полностью переняла у отца эту изюминку.       Эти милые ямочки на щеках, которые я так же добавил во внешность моего творения, сделав это первым. Ни у одного ангела не было этих великолепных, слегка вытянутых впадин при улыбке. Отцу тогда настолько понравилась эта деталь, что он решил назвать их «поцелуем ангела», акцентируя внимание на том, что Астарот мое любимое создание. А я и правда вкладывал душу в этого ангела, создавая его из священного огня.       Он был первым моим созданием, и, конечно, я хотел, чтобы он получился прекраснее всех. Меня жутко раздражал Михаил, но также грела мысль, что его ангелов отец убивал, едва увидев. Они должны быть очаровательными, а не пугать других. И я никогда бы не смел думать, что меня привлекут именно прекрасно подобранные скулы в дочери этого демона.       А ее темно-русые волосы... Такие мягкие приятные на ощупь я сравнить с Астаротом не мог. Подобная мысль заставила меня усмехнуться, странно было сравнивать этих двух бессмертных с такой точки зрения, но именно это почему-то забралось в голову. Она истинно дочь своего отца. — Долго ты меня еще будешь рассматривать? — Вики недовольно нахмурила брови, недоверчиво поглядывая на меня. Мое сердце остановилось и, замерев буквально на секунду, запустилось вновь. О Шепфа, что она со мной делает?! — Неужели тебе неприятно, что я наконец обратил на тебя внимание? — Мне неприятно, что ты во мне пытаешься разглядеть феникса… — возмущенно начала девушка, но я, недовольно выдохнув, ее резко перебил. — Я не пытаюсь разглядеть феникса. Я рассматривал тебя, отмечая, что ты прекрасно подобрана под мой вкус. — Хам.       Она обиженно выпорхнула из-под одеяла, натягивая на ходу большой махровый халат. Вики буквально утонула в нем, вызвав у меня легкий смешок. Ее нахмуренные бровки и недовольно поблескивающие глазки приковывали к себе. Я совсем забыл о Викторьенне, неотрывно наблюдая за этой прекрасной девушкой. — И куда ты собралась? — Домой!       Вики фыркнула, бросив слова через плечо, а я рассмеялся на ее слова. — Чего ты ржешь? — Послышался у двери голос уже раздраженной дьяволицы, а туман вновь начал сгущаться, но позволяя рассмотреть ее.       Дверь, которую она так упорно пыталась открыть, была наглухо заперта. — Ты, черт красноглазый, открой эту дверь! — Не знаю, где она набралась смелости, но наблюдать за ней было забавно. Вики надула щечки и едва себя сдерживала, чтобы не топнуть ножкой. — «Черт красноглазый», — я усмехнулся, — как ты осмелела-то за считанные часы.       Я лениво закинул ногу на ногу, нагло рассматривая собеседницу. Ее внутренний демон насыщался ее кровью, и мне этот момент очень не понравился. Она похудела на добрых килограмм пять, что для ее прекрасного тела было критично. И это буквально за несколько часов. Сейчас облик человеческий чем-то отдаленно напоминал дьяволический — так же кожа была натянута на кости. От этих мыслей я невольно рыкнул, чем испугал не только Викторию, но и дьяволицу внутри. Это я понял по полностью рассеявшемуся туману и довольно усмехнулся. — Верни меня домой, прошу, — еле слышным шёпотом Вики приковала мой взгляд к своему прекрасному, слегка обиженному личику. — Ты и так дома. Это я у тебя в гостях, — она вопросительно подняла бровь, а я продолжил. — Это замок Астарота, твоего отца, а, значит, и твой дом. — А, точно. Я почему-то об этом не подумала, — Виктория опустила глаза в пол, прикусывая нижнюю губу. — Зря, иногда думать бывает полезно.       Я рассмеялся от своих же слов, краем глаза наблюдая за девушкой. Внешне я пытался всеми силами показать ей, что она мне не интересна, но на самом деле меня начинал съедать страх. Только сейчас я осознал, что она и правда могла умереть. Такая маленькая, удивительная непризнанная, которая всего несколько часов назад вернула себе истинную сущность. Я невольно слышал стук собственного сердца в ушах от охваченного меня страха. Она могла умереть, а мне было все равно. — Тогда я прошу тебя, покинь эту комнату. Я хочу побыть одна. — Нет. — Нет? — Нет, — я довольно сверкнул глазами.       Мне нравилось ее злить, нравилось видеть ее горящие глаза и чувствовать эту свежесть, окутывающую меня с ног до головы. — Почему ты не хочешь меня оставить в покое? Боишься, что новый желтоглазый демон не будет под твоим контролем?              Я на полном серьезе не понимал, что несет Виктория, но почему-то ее обида засела в моем сердце. Я отчетливо слышал, как ей было больно и неприятно, но не мог понять причину. — Стоп. Какой к черту желтоглазый? Я о тебе волнуюсь, чтоб ты опять не отключилась, впустив в свое тело любую из фениксов!       Ярость затмила мне глаза, отзываясь алым пламенем. Я сам не мог понять почему, но мне была важна ее безопасность. Мне жизненно необходимо было знать, что с ней все в порядке. — Ты не нужен мне! Я прекрасно жила без тебя и смогу дальше так жить! Уходи отсюда!       Ее слова резали мою душу без ножа. Забавно, Вики пыталась дьявола выгнать из укромного места в Аду. Никто не смел так со мной разговаривать, боялись, потому что любого бессмертного я мог ударить, уничтожить, успокаивая демона внутри себя, что бесился от подобного к нему отношения. Но не с ней. Меня парализовало. Душевная боль от сказанных слов неожиданно сковала все тело, заставляя невольно морщиться.       Вики взвизгнула, прикрывая рот рукой, внимательно наблюдая за мной, но мне было уже плевать. Я отчетливо видел страх в ее глазах, но моя внутренняя пытка волновала меня сильнее.       Вся эта тягучая как лава боль плавно плыла по венам, концентрируясь в правой руке, через поры пытаясь выйти наружу. И кожа поддалась. Алые следы горящей плоти приковали не только мой взгляд, но и новоиспеченной дьяволицы.       Спустя некоторое время боль утихла, а обожжённая кожа начала заживать, образуя прекрасные линии. С каждым мгновением нитей становилось все больше, а впоследствии они стали похожи на один прекрасный цветок — амарант. — Что это? — Вики удивленно подошла ко мне, осторожно касаясь следа. Ее нежные прикосновения подушечек пальцев успокаивали, забирая всю боль ожога окончательно. — Не знаю.       Я был озадачен, и видимо это отчетливо читалось в моих глазах, раз Виктория замолкла, внимательно рассматривая линии. — Похоже на цветок, — подвела итог девушка, а я лишь закатил глаза. А я-то и не догадался. — Вопрос, почему это появилось на моем запястье? — Не знаю. — Вот и я не знаю. Но я знаю одно.       Вики вопросительно подняла на меня глаза, будто бы заглядывая в душу. Злость давно ушла, и на замену сладостным янтарям вернулись холодные небесно-голубые аквамарины. Это стало словно последней каплей.       Я перехватил ее руку и нежно притянул к себе. Левой же плавно провел по спине, прижимая к горячему телу. Разум затуманился, и я хотел лишь одного — коснуться этих прекрасных губ. Будто прочтя мои мысли, Вики слегка прижалась ко мне, хотя если задуматься, куда еще сильнее? Отпустив запястье, я едва коснулся ее щеки, очерчивая ямочку, а потом и вовсе положил руку на щеку, слегка приподнимая подбородок большим пальцем.       Лишь бережно касаясь ее губ, я забыл, как дышать. Меня затрясло как больного в лихорадке, когда она повторила мой жест и также положила свою ладонь на мою щетину. Что же она со мной делала? Испепелила и возродила, подобно самой себе. Мягко сминая ее уста, я затаил дыхание, наслаждаясь этим прекрасным моментом.       Вики прикрыла глаза, немного подрагивая длинными густыми ресницами. Как же она изумительна.       Нехотя оторваться от этого нежного существа заставил меня громкий нервный кашель. Я сразу узнал по энергии недовольного Астарота и нахмурился, всем видом показывая, что он не вовремя. Вики же, сгорая от стыда, закрыла рот ладонями и отпрыгнула от меня на добрый метр, если не больше. — Люцифер, я все понимаю, но выгонять моих подчиненных, которым мной приказано охранять мою дочь, ты не имеешь ни малейшего права.       Геральд нахмурился точно так же, как некоторое время назад делала Виктория. Поразительное сходство! Его стальной и грубый голос на меня никак не действовал, а вот Виктория боязливо сжалась. — Твой наглый кот мне мешал, — спокойно произнес я, по-хозяйски плюхаясь в кресло.       Хотел еще что-то сказать Астароту, но почувствовал, как меня неожиданно начинает окутывать страх. Он разливался по всему телу, подобно той боли, что некоторое время назад сковала меня. Но с чего вдруг? Я не боюсь этого демона, зачем мне боятся того, кто мне подчиняется? Но стоило мне повернуть голову в сторону Виктории, как пазлы сложились в одно мгновение.       Это был ее страх: она стояла, тряслась как осиновый лист. Молчаливо проследив за моим взглядом, Астарот нахмурился, видимо тоже учуяв тяжелую свежесть, которая парализовала мои легкие. Густой туман возвращался, но Геральд одним движением руки прогнал его прочь. Будто бы от букашки отмахнулся. — Контролируй силы, Виктория, ты только проснулась. И какого черта ты не в постели? — Этого черта, — едва слышно пискнула девушка, бросая короткий на меня взгляд.       Минутное молчание. Виктория нервно начала кусать нижнюю губу, поглядывая на нас с Геральдом. Мы пораженно застыли. От такой наглости. А после такой знакомый звонкий смех заполнил комнату. Я лишь улыбнулся, довольный собой. — Чем ты ее так разозлил? — Прибывая явно в хорошем настроении, Астарот уже в привычном жесте скрестил руки на груди. — А кто меня знает.       Мой старый друг вновь звонко засмеялся, опускаясь на кресло, где до этого сидел я. Вики же, смущенная и испуганная, стояла у стены, не зная куда себя деть. После я заметил причину страха — Астарот снял с шеи кожаные ремни. — Не боишься довести ее до инфаркта своей энергетикой? — Я могу еще и перевоплотиться в демоническую форму для пущей красоты.       Виктория покосилась на нас как на идиотов, а Астарот, полностью расслабившись, с довольным выражением выпустил всю свою сущность. Этот старый черт не только был в хорошем расположении духа, но и всем видом показывал, что он тут хозяин. — Долго сдерживать своего демона нельзя, он может неожиданно с цепи сорваться, — пояснил Геральд и прикрыл глаза, обращаясь к Вики. — Да прекрати ты бояться! Ты дома, больше даже скажу, в своей комнате. Рядом твой отец и существо, которое переплело ваши души. Чего ты боишься? — Кстати, об этом, — я повернулся к демону и протянул ему запястье. — Знаешь, что за ерунду это может означать?       Геральд нахмурился, косо поглядывая то на меня, то на Вики. Его взгляд был полон непонимания, словно он впервые видит что-то подобное. Хотя, может быть, оно так и было. — Как давно это появилось? — Перед поцелуем, — прохрипела Вики, а после прочистила горло и продолжила. — Я попыталась выпроводить его из комнаты, а он неожиданно замер, а после появилось это.       По крупицам собрав все свои силы в кулак, Виктория старалась вести себя непринужденно. Ведь правда, чего ей тут боятся? — Что ты чувствовал? — Обратился демон уже непосредственно ко мне. — Боль. Она текла по венам, а потом начал вырисовываться этот рисунок. — Звучит занятно.       Повисла тишина, и никто не смел ее нарушил. Девушка села прям на пол, продолжая чувствовать себя не в своей тарелке. Она будто бы никак не могла понять, что ей делать дальше. Наверно, надо было что-то сказать, спросить… Но она не знала, что. А задумчивый вид отца и вовсе заставлял ее опустить глаза. Я видел, что ей по-прежнему некомфортно, поэтому решил задать вопрос сам. Вики еще успеет привыкнуть к Геральду как к отцу. Просто нужно время. — На что это может быть похоже? — На благословение, — скривившись, Геральд невольно фыркнул. — Но отца тут не было, я бы его почувствовал. — Да, причем тут Шепфа, у нас что, одно божество? Вики, что ты там фантазировала, признавайся!       Две пары наших глаз невольно уставились на Викторию, которая тут же сжалась. Может, она не зря боялась, а что-то скрывала от нас? Нахмурив брови, я дал ей понять, что мне совершенно не нравится ее поведение и молчание. — Ну? — Нетерпеливо свернул глазами Геральд. — Я всего лишь хотела убедиться, что я феникс… — испуганно прошептала девушка. — Более подробно. — Я нашла в библиотеке Ада одно заклинание, которое определяет любит ли бессмертный тебя. После нашла перо Люцифера и проверила его. Оно почернело. Это означало, что у тебя ко мне чувств нет, — она смотрела прямо в душу, заставляя меня отвести глаза. — И все, больше я ничего не делала. Клянусь. — А причем тут феникс? — Я старался не встречаться с ее аквамаринами, слишком в них было много боли. — Ты любишь всех фениксов, — прошептала девушка, а я горько усмехнулся. — Не всех. Как давно ты проводила этот ритуал? — Перед тем, как мы подрались с Дино…       Геральд коротко хохотнул, а я вместе с Вики непонимающе на него уставился. — Что-то не так? — Все так, просто вышло забавно. — Что именно? — Ты сам много веков орешь, что феникс твоя родственная душа. Так вот, Вики, как я думаю, провела ритуал, закрепив это не только словами, но и делом. — А можно, пожалуйста, более понятно? — Дьяволица испуганно прикусила губу. От ее волнения туман в комнате вновь начал сгущаться, но под недовольным взглядом Астарота, она тут же его убрала. — Ты показала всем, что он твоя родственная душа. Посмотри на свое запястье.       Виктория недоуменно отодвинула край рукава, загибая его. Но правое запястье было чистое. Нахмурив брови, что догадка отца не подтвердилась, она продемонстрировала это нам. У меня ушло сердце в пятки. Неужели это работает только в одну сторону? — А на левом?       Проделав те же самые манипуляции с левой рукой, Вики ахнула и подлетела ко мне. Хватая меня за все еще больное запястье, она прислонила их друг к другу.       Идеально идентичные линии красовались на обеих руках. Только мое горело пламенем. Мне было безумно больно его трогать, в то время как у Вики это была просто татуировка. Золотыми нитями был изображен один из самых странных символов любви. — Амарант… — усмехнулся Астарот, — символ неумирающей любви.       Я как идиот завороженно пялился на эти линии, пытаясь сложить в голове два плюс два. Это ноющее запястье подтверждение того, что девушка, сидящая рядом, рождена для меня. Пусть я и так это знал, но знать и видеть — две разные вещи. Когда осознание все-таки пришло, улыбка растянулась от уха до уха. — Люцифер, выйдем? Я хочу с тобой поговорить. — Да-да, — коротко кинул я, не отрываясь от запястий. — Вики, отдыхай, у тебя был тяжелый день.

***

      Мы шли долго и молча. Астарот скрыл свою энергию, не давая мне даже намека понять, о чем будет наш разговор. В голову сразу пришла мысль, что он запретит мне общаться с дочерью. Забавно, но логично. На его месте я был так и поступил. Это был самый правильный вариант из всех.       Я не сразу понял, как мы подошли к кабинету Самаэля. С недавнего времени ставшего моим. Быстро же мы из замка Астарота до моего добрались. Я открыл массивную дверь, впуская Геральда, а тот покорно зашел в кабинет.       Буквально несколько дней назад демоны завершили обустройство помещения. Даже несмотря на то, что в Аду полная разруха, а ангелы грозятся отобрать автономию, я не мог работать в кабинете того, кто меня унижал многие столетия. Заставив демонов обставить все в английском стиле, я остался доволен результатом.       Весь кабинет получился в комфортном для меня шоколадном цвете с легкими вкраплениями светлого миндаля, отражающегося в таких мелочах как папки, стоящие на полках огромных шкафов. Два больших шкафа стояли сразу напротив двери, бросаясь в глаза, хоть и меркли на фоне огромной картины, висящей на стене меж ними.       На ней был изображен феникс. Гордая птица, которая стремится в небеса. Ее большие крылья развевались на ветру, раскрывшись во всю длину, позволяя насладиться их великолепием. Я невольно замер, засмотревшись, а мир и вовсе для меня перестал существовать. Феникс, моя любимая Викторьенна…       Геральд нервно прочистил горло, привлекая к себе внимание. Я словно отмер и, показав ему на светло-бежевый диван, стоящий напротив огромного стола — моего основного рабочего места, я немедля приземлился в свое кресло. Спустя столько веков это место снова мое. Пусть и не я убил этого наглого ангела смерти, но его нахождение в небытие грело мою душу. — О чем ты хотел поговорить?       Демон нервно уселся на диван, разглядывая помещение. Он явно был недоволен, что я трачу время впустую, занимаясь обустройством того, что у меня опять могут отобрать. Но мне было все равно. — Мило, — кивнул Астарот. — Ты б лучше ко мне зашел, узнать, как на небесах дела. Кстати, надеюсь на твою защиту сейчас. — Зачем она тебе? — Михаил запретил мне покидать школу, — он нервно коротко хохотнул. — А я, как видишь, в Аду. Против Серафимов я могу пойти спокойно, но Архангел мне не по зубам.       Я обреченно выдохнул, закрывая лицо рукой. Только моего старшего братца не хватало для полного счастья. Раздраженно постукивая пальцами по подлокотнику, я откинулся на спинку, сложив руки на груди. — Хорошо, я тебя понял. Что эти белокрылые задумали? — Михаил хотел казнить меня. — Есть причины? — я удивленно поднял одну бровь. — Нет, но они хотят на меня повесить смерть Мисселины.       Я видел, как тяжело было это произносить ему, как глаза поменяли цвет на золотистый, но свою ярость и боль он скрыл. Пытался, только от создателя невозможно ничего утаить — я видел каждую его эмоцию. Он был раздавлен, ему тяжело. Его сладкая энергия свободы стала отдавать горечью, а руки опустились на колени, сжимая их. — Идиоты, — сквозь зубы прошептал я, осматривая демона. — Ладно, я сам с ними разберусь. Что там с твоим сыном?       Геральд тут же нахмурился, и вот тут пламя в его глазах вспыхнуло. Если от смерти ангела на него накатывала грусть, то при упоминании сына — все поглощающая ярость. Он его ненавидел и было видно, что всеми фибрами своей души его не переносил. Но этот вопрос был важен. — Он не желает со мной выходить на контакт. Я подходил к месту, где видел его последний раз, даже вызывал его силой демона, но он полностью игнорировал, — демон усмехнулся, — похоже, злость затмила его глаза. Когда разберемся со всей этой наглой свитой, я вправлю ему мозги как нужно разговаривать с родителем. — Все же признал его своим сыном? — я усмехнулся, слегка играя на эмоциях старого друга.       Демон фыркнул, тут же резко поднимаясь с дивана, принялся мерить комнату шагами. Меня немного напрягало, что он нервно ходил туда-сюда, но решил его сейчас не трогать. — Ни за что! Это существо стало причиной смерти моей Тото! И из-за него, — он рыкнул, — из-за него, я уверен, убили Мисселину!       Я так же поднялся, стараясь не обращать внимания на туман, появившийся в кабинете. М-да, это у них, похоже семейное. — Выпьешь? — Я достал бутылку адского пойла, продемонстрировав ее Астароту, на что он отрицательно покрутил головой. — Не стоит. Я еще один момент хотел обсудить с тобой, — он замолк, словно обдумывая свои слова, а я затаил дыхание. Неужели решил поговорить о Вики? — Насколько мне известно, ты послал феникса и в этот раз, причинив ей боль. — Было дело, — этим я уж точно не горжусь. — Так вот. Я конечно не кандидат в отцы года и истинно занимался воспитанием только Валафара, но Викторию я не раз спасал из лап смерти, нарушая законы Небес. Поэтому просто тебя информирую. Если Вики хоть раз придет ко мне в слезах на твой счет, а она, ты знаешь, гордая, должно действительно что-то страшное произойти, то я сам лично направлю ее на круги Ада и видеть ты ее будешь так редко, что ни о какой любви и речи быть не может. Ты меня услышал?       Было забавно наблюдать, как Астарот откровенно угрожал мне, но я прекрасно его понимал. На самом деле он не пытался строить из себя того, кем точно не являлся, но ясно дал понять, что переживает за свою дочь. Коротко кивнув, я вновь сел за стол, делая вид, что заинтересовался бумажками, лежащими на нем. — До встречи, Владыка, — с легким оскалом Геральд поклонился и, не дожидаясь моего ответа, скрылся за дверью.       Мою голову тут же атаковали тысячи мыслей. А что бы я сделал на месте Астарота? Наверное, сразу запер дочь, не позволяя даже думать о таком идиоте, который еще и к тому же родственная душа. — Буду стараться…       Я ласково коснулся запястья, поглаживая татуировку большим пальцем. От этого почему-то на душе стало спокойно, но легкое волнение немного просачивалось сквозь тепло. Но это не мои эмоции. О, папа, неужели я чувствую то, что сейчас на душе у маленького дьяволенка? Хитро улыбнувшись, я занялся делами.