Круги на воде

Ночь

— Блять, — Хосок скинул со злости все что было на столе, — почему он даже не отрицает?! — эта мысль не давала покоя Хосоку. Опять и опять она поглощала сознание стража. С тех пор, как Намджун замаячил на горизонте, Юнги так отдалился от него. Каждый раз Хосок обещает держать себя в руках, и каждый раз расползается по швам распираемый ревностью. Хосок неосознанно провоцирует Юнги, чтобы тот сказал, что все это ложь, что все это лишь больные фантазии в его голове и доказал обратное. Но этого не происходит. Раз за разом Юнги добавляет еще пару капель в переполненную чашу терпения стража. Хосок стоял, оперевшись пальцами о поверхность стола, тяжело дыша. Он пытался погасить бушующий пожар внутри себя. Как бы не сорваться за ним. Хотя может стоит сорваться?! Стоит бежать за ним, схватить и не отпускать. Хосок не может. Он ничего не может: не может быть с ним рядом; не может касаться его; не может просыпаться с ним по утрам, позорно не сбегая на закате; не может разделить с ним свою жизнь. Не может быть с ним?! Это все еще вопрос или уже утверждение? — Неужели я так много прошу? — промелькнула мысль в голове. Быть рядом, это ведь так просто. Нет. Не когда речь идет о правителе Сандж — Мин Юнги. Он ведь знал на что идёт, он знал, что будет сложно играть в эти прятки. Но он и думать не мог, что будет так невыносимо видеть его и не сметь быть с ним. Он ведь никогда не получит Юнги. Юнги он потрясающий; он добрый и заботливый, несмотря на напускной холод своего положения; он мудр и справедлив, он смог объединить два ковена и удержать хрупкий мир. Потрясающий и недосягаемый. Он лишь призрак любви, которая живет в груди так давно. Той любви, которой он позволил жить и расцветать, как прекрасной розе, которая обвила его сердце шипами. Шаг вправо и становится больно, шаг влево и раны кровоточат. Он лишь видение, сон, который исчезает с первыми лучами, а после остается послевкусие, пустота и сомнение: была ли эта реальность. Осознание тяжелым грузом оседают на плечи, пригвождая к месту. Он никогда не будет его, не выберет его, просто не может. — Господин Хосок, курсанты построены и гото… — неожиданно в комнату ворвался Чжухон с докладом. Парень отворил дверь и замер в немом шоке. Невинная и озорная улыбка сползла с лица. Документы, книги и письменные принадлежности были разбросаны по комнате. Стул лежал на полу ножками вверх, — что тут произошло? — Не твоего ума дело, сообщи дежурному инструктору, чтобы он провёл тренировку вместо меня, — скорее прорычал, нежели сказал Хосок, даже не оборачиваясь на вышедшего курсанта. — Простите, я лишь… — попытался собрать мысли в голове курсант. Он так и стоял, глядя на спину наставника, по которой расходилось красное кровавое пятно. — Ты плохо понимаешь указания?! — озлобленно спросил Хосок, все же решив повернуться. Его глаза наткнулись на перепуганные глаза Чжухона. — Вы же ранены, — заключил парень, глядя на порез на рубашке. — Не бойся, — смягчился Хосок, к своему собственному удивлению, — я уже мёртв. — Не смешно, — недовольно сказал курсант, скривив губы. Чжухон дёрнул головой, выходя из ступора. Он шагнул за порог, выглядывая кого-то. — Главный страж распорядился, чтобы тренировку для курсантов провёл другой инструктор, — сказал кому-то парень, — передайте пожалуйста, — получив утвердительный ответ, курсант закрыл за собой дверь. Хосок вздохнул с облегчением, он потянулся рукой к ране на боку. Чонгук оставил глубокий след, от него ничего другого и не ожидали. Страж посмотрел на следы крови на пальцах и еще раз вздохнул тяжело. — Ты когда-нибудь делаешь то, что тебе говорят? — Да, я передал ваше распоряжение, как вы и просили, — сказал парень, уверенно бродя по комнате, — но Вы же не сказали, что именно я должен передать сообщение, — парнишка явно что-то искал. Его глаза бегали по комнате, перебирая все вещи на полу. — Далеко пойдешь, если не сдохнешь раньше времени, — усмехнулся Хосок, наблюдая за поисками Чжухона. — Что ты ищешь? — Должна же быть, — бубнил рыжеволосый, где-то под столом, — нашел! — радостно улыбнулся он, доставая белую коробочку. — Ты щас пошутил? — на полном серьезе спросил Хосок, глядя на то, как курсант открывает аптечку. — Вы может быть и мертвы, но Ли Хен говорил нам, что инфекции никто не отменял. У вампиров бывает лихорадка и септический шок, — Чжухон увлечённо перебирал что-то в аптечке. — Скажу Ли Хену, чтобы поставил тебе зачёт по анатомии, — посмеялся. Хосок. Что такого в этом парнишке, почему он так цепляет и располагает к себе. — Снимите рубашку и повернитесь, — скомандовал курсант, очень уверенно, сказать по правде. — Уже бегу, аж плащ по ветру развевается, — сказал Хосок, скрещивая руки на груди, — ты всерьёз думаешь, что я разрешу твоим кривым ручкам зашивать меня? — Думаю, у Вас нет выбора. Судя по тому, сколько Вы крови потеряли, скоро у вас начнется головокружение, — со знанием дела чеканил парень. — Уже началось — подумал про себя Хосок, но вида не подал. — Ну, мы так и будем стоять?! Вы в крови, я с иголкой в руках, — спросил парень, нетерпеливо постукивая ножкой. — Будь по-твоему, — Хосок начал расстегивать насквозь мокрую рубашку. Он слышал, как стучит сердце юноши, но тот отчаянно пытался не выдать себя. Даже взгляд пытался отвести от обнажённого тела, но получалось не очень. Страж скинул вещь на пол и повернулся обратно к столу, — на трезвую я точно не переживу этого, — Хосок потянулся через стол к припрятанной бутылке виски. Выдернув пробку зубами, страж выплюнул ее на пол. Хосок не стал утруждать себя поисками стакана и сделал пару больших глотков из горла. — О, это мне пригодится, — Чжунхон потянулся к бутылке виски, которую Хосок поставил на стол. — Ты бессмертный что ли, мой виски брать? — Хосок строго посмотрел на парня, — маленький еще. — Вообще-то мне двадцать один, я взрослый, — обиженно сказал парень, показательно складывая руки на груди. — Мне больше четырёхсот лет, это я взрослый, а ты еще сопляк, — Хосок сделал шаг ближе к парню, чтобы проверить испугается ли он. Чжухон уперто остался стоять на месте. — Я хотел вообще-то рану обработать, а не пить. — Тогда держи, — Хосок улыбнулся и вложил бутылку в руку парня. Чжухон смотрел, как страж, ошибочка, полуголый страж, стоит к нему спиной и истекает кровью. В одной руке игла, в другой бутылка виски. Да, такому Ли Хен их точно не учил. — Ну и долго будем стоять, я в крови, ты с иголкой в руке, — передразнил его Хосок. — Пф, — фыркнул парень и налил от души алкоголя на рану, в отместку стражу. — Блять, — ругнулся страж, сильнее опираясь на стол из-за боли и головокружения. — Вы чувствуете боль? — робко спросил парень, зашивая рану. — Не так как вы, но да, вампиры тоже чувствуют боль. Нас сложнее убить, но мы тоже живые. — Какого это быть вампиром? — спросил опять Чжухон, протягивая шелковую нить. Эти фразы стали своеобразной игрой разума вампира и курсанта. — А какого это быть человеком? — спросил в ответ Хосок, высмеивая глупый, по его мнению, вопрос неугомонного парнишки. Чжухон замолчал, и продолжил шить рану. Он затянул узел, обдумывая ответ, — страшно. — Только не говори, что ты боишься вида крови? — начал смеяться Хосок. — Быть человеком страшно, — продолжил говорить парень, заклеивая рану, — особенно когда живешь среди вампиров всю жизнь, а тебя отдают в академию, чтобы стать одним из них или умереть ради блага общества. Представляешь себе, что это страшные кровопийцы, ведь тебе так говорили, но оказывается, что все не так, а потом стоишь и зашиваешь вампиру рану иглой для вышивания, еще и выпить нельзя, — причитал юнец, старательно зашивая рану. — Что ты тут делаешь? — спросил Хосок, резко повернувшись. — В смысле что?! Рану зашивал, — растерянно ответил Чжухон, вглядываясь в тёмные зрачки. — Нет, что ты тут делаешь, — Хосок сократил расстояние между ними, ожидая ответа. — Кажется, я хочу быть здесь, — Чжухон неуверенно потянулся к Хосоку. Его пальцы дрожали. — Кажется? — спросил страж, пытаясь понять какой бы ответ ему хотелось услышать. — Точно хочу быть именно здесь, — ответил рыжеволосый парень, дотрагиваясь рукой до щеки, — хочу быть рядом, — Чжухон потянулся к губам Хосока. И Хосок ответил на поцелуй, потому что тоже хотел, что бы он был рядом. Блять.

***

Юнги удалось успокоить Чимина лишь спустя несколько часов. Он упорно отрицал реальность, говорил, что это не правда и Тэхена подставили. Пак совершил несколько попыток убежать из комнаты, чтобы найти Тэхена и поговорить с ним. Юнги даже пришлось показать запись допроса, чтобы он наконец поверил. — Нет, это ведь не может быть правдой, — Чимин сидел на большой кровати, поджав ноги под себя. Он казался таким маленьким и потерянным. Сердце Юнги разбивалось от пустого взгляда Чимина. Глаза, полные боли и невыплаканных слез, смотрели невидящим взглядом. — Это правда, Чимин, мне очень жаль, — мягким и заботливым голосом говорил Юнги, сидя рядом, но держа дистанцию. Страшно. Страшно, что Чимин сейчас вздохнет и рассыплется на осколки прямо на глазах брата. — Но ведь если это правда, то тогда… — Чимин сделал паузу, давая себе время переварить информацию, — это значит, что я совсем один. — Ты не один, я с тобой, — Юнги сел рядом с Чимином и обнял его. «Я должен был всегда быть с тобой» — Прости меня, — прижался он к брату, как когда-то в детстве, — прости, что из-за меня столько проблем. — Прекрати, это не так, — Мин обнял хрупкое тело, зарываясь носом в волосы. — Меня запомнят, как сумасшедшего брата Мин Юнги, — с сожалением произнёс Чимин, крутя ниточку от оторванной пуговицы на пиджаке брата. — Посмотри на меня, — Чимин поднял голову, чтобы посмотреть на брата, — ты не сумасшедший. — Но я потерял контроль. Снова. — досадно признал Чимин. — Ты не потерял контроль, а дал себе волю. Это разные вещи. — Ты останешься сегодня со мной? — спросил с надеждой в голосе. — Конечно, — ответил с сожалением Юнги. Конечно он останется, он вообще не должен был уходить. Юнги гладил брата по голове, пропуская мягкие волосы между пальцев. Чувство вины не покинет его уже никогда. Может быть, Хосок был тогда прав. Он просил обратиться за помощью к специалистам, отправить Чимина в больницу, но Юнги отказался. Он не мог смотреть на брата, который забивается в угол, как брошенный котёнок. После трагедии Чимин подпускал к себе только брата. И речи не шло о том, чтобы отдать Чимина врачам. Он был его якорем, опорой, которая позволяла цепляться тонкими пальцами за прозрачную реальность. Он ошибся?! Тогда мысль сдать брата в психушку казалась вопиющей, они так часто ссорились с Хосоком по этому поводу. А что, если за заботой о Чимине, Юнги спрятал свой собственный страх не справиться. Но ведь он хотел только лучшего для Чимина. Он сделал этот выбор и теперь ему придется жить с последствиями. — Юнги, если я задам тебе вопрос, ты ответишь? — спросил Чимин, нарушая ход мыслей в голове Мина. — Конечно. — Ты любишь Хосока? — осторожно спросил Чимин, обнимая колени брата. Юнги долго молчал прежде чем ответить. — Люблю. Порой кажется, что даже больше, чем мне положено, — почему-то голос Юнги звучал так надломлено. — Но ты страдаешь, я вижу это, — пока голова Чимина покоилась на коленях брата, он вдруг осознал, что не может плакать и рассыпаться на кусочки в руках брата. Юнги слишком многим жертвует ради него, ради ковена. Чимин лежал так тихо, кажется даже не дышал. — Быть правителем, значит делать непростой выбор. Ты должен думать не о себе, а о своих подданных. Порой хочется сделать как правильно, но и хочется сделать, как хочется. Здравый смысл побеждает, должен побеждать. И со временем ты просто перестанешь чего-то хотеть. — Но ты его хочешь, — Чимин знает это. Он видит это в глазах брата. Именно поэтому он хочет тоже поступить правильно и согласится на предложение Намджуна. А теперь хочет этого еще сильнее, а это значит… — Любить порой больно, но не любить подобно смерти. Не спеши отказываться. — Юнги, но я решил уже, — Чимин хотел было подняться с колен брата, чтобы начать спор, но Юнги ему не дал. — Мы еще это обсудим, а пока постарайся уснуть. Я буду рядом, обещаю, — сказал Мин, приглаживая шелковистые волосы. Теперь он будет рядом, как и должен был быть до этого.

***

Чонгук проснулся от стука в дверь. Натянув на себя штаны, он побрел к двери, сонно потирая глаза, всё так же сжимая в руке кинжал, который был спрятан под подушкой. Страж отворил дверь и увидел того, кого не ожидал увидеть в такой час или вообще. — Помоги мне, прошу тебя, — на пороге стоял Чимин, и тянулся к нему трясущимися руками, — я больше не выдержу, — Чонгук почувствовал влажные следы от слез у себя на груди. — Что случилось? — Чонгук так и замер в дверях, не смея обнять в ответ, — я думал, что Вы с братом. — Он заснул, а я не хотел его тревожить, — всхлипывал Чимин, — они опять вернулись. — Тише-тише, — страж отошёл от прохода, чтобы пропустить Чимина в комнату. Он усадил парня на кровать, и накинул одеяло на плечи. Брюнета трясло, но явно не от холода, — успокойтесь, — но Чимин не реагировал. Сидел и смотрел сквозь него, как в трансе. — Чимин, — Чонгук позволил себе обратиться к нему неформально, — смотри на меня, ты в безопасности, — страж накрыл ладонь Чимина своей, привлекая внимание. В плывущей картинке Чимин смог сфокусироваться на двух засасывающих черных омутах. Рядом с Чонгуком было так спокойно, он чувствовал тепло каждой клеточкой дрожащего от страха тела. — Кто они, кто вернулся? — спросил Чонгук, не отпуская руку молодого господина. — Кошмары, — с ужасом сказал Чимин, глядя в полные тревоги глаза стража, — мне нужна помощь. — Я рядом, — Чонгук сидел на коленях, у ног Чимина, боясь дотрагиваться или как-то тревожить парня. Казалось, что вокруг него невидимый купол, по которому расходятся трещины во всех направлениях. Одно касание и все разлетится на мелкие осколки. Он лишь позволял своей руке покоится на руке Чимина. Чимин верил ему, необъяснимым для самого себя образом, рядом со стражем ему было спокойно. Чувство безопасности окутывало тёплым объятием. Лицо стража было полно тревоги, но в нем чувствовалось спокойствие и уверенность. Чимин смотрит в чёрные глаза и тонет, опускается тяжёлым камнем на дно. Топит свой страх и тревогу в пучине Чонгуковых глаз. Чимин поддается внутреннему импульсу и тянется ближе к Чонгуку. Он тянется за поцелуем, нежность и ласка ему жизненно необходимы сейчас. И Чонгук чувствует это, страж отвечает на поцелуй, хоть знает, что нельзя. Он целует нежно, долго и чувственно, наслаждаясь каждым мгновением. Страж не смеет обнять его и прижать к себе, как-будто сломает и без того хрупкого и уязвимого юношу. Чонгук упирается руками по обе стороны от ног блондина, стискивая простыни в кулак. Чимин зарывается пальцами в чёрные растрепанные волосы, притягивая стража ближе к себе. Поцелуй становится более требовательным и страстным. Чимин стонет в поцелуй, кусает губы, сокращая расстояние между ними. Чимин обвивает руками крепкую шею, разводит колени в стороны, чтобы притянуть Чонгука еще ближе. — Остановись, — шепчет Чонгук, с трудом отрываясь от алых губ. Чимин не слышит или не хочет слышать, продолжает целовать и увлекать за собой, — прошу, остановись, — Чонгук хватает за запястья рук Чимина, которые спустились вниз по голому торсу. — Мне это нужно, — говорит Чимин, и вновь тянется за поцелуем. — Нет, тебе нужно не это, — страж оставляет лёгкий поцелуй на пальцах Чимина. — Но ты обещал мне помочь, — голос предательски дрожит. — Я помогу тебе, но не так, — он поможет, обязательно, но это будет завтра. А сейчас, сейчас он будет корить себя всю ночь за слабость, которую позволил, но не расцепил кольцо рук, в которых спит Чимин, тихо сопя ему в шею.

***

День первый. Чимин сидел молча на пассажирском сидении автомобиля, не смея посмотреть в сторону стража. Картина утреннего пробуждения то и дело вставала перед глазами. Чимин проснулся от боли в руке, он попытался высвободить затекшую конечность, но у него не получилось. Он, нехотя, открыл глаза, от увиденного дыхание перехватило. Напротив него в непозволительной близости спал Чонгук. Безмятежное лицо стража покоилось на ладошке Чимина. Длинные чёрные ресницы немного подрагивали, губы были приоткрыты. Губы, которые Чимин вчера целовал. Пак нежно, едва касаясь, провёл большим пальцем по щеке, проверяя реальность. Чонгук и вправду был рядом с ним. Он чувствовал подушечкой пальца неровности от шрама на щеке, тёплое дыхание касалось собственной кожи, сильные руки обвивали его талию. Чимин и вправду проспал всю ночь в объятиях стража. — Вы на удивление молчаливы сегодня, — раздался знакомый голос. — Я просто задумался, — все так же отводя глаза, ответил Чимин. — Ммм, — страж не лез с расспросами. Он и сам не очень понимал, как следует себя вести с ним. Ночью Чимин жался к нему, требуя тепла и заботы. Он засыпал в его руках, под шёпот Чонгука. Чимин просил ему рассказать что-нибудь, что угодно, лишь бы не слышать мысли в голове. И он рассказывал, периодически смахивая слезы с молочной кожи. — А куда мы едем? — спросил Чимин, наблюдая за меняющемся пейзажем города. — Я обещал вам помочь, — ровно ответил Чонгук, не сводя глаз с дороги. Чонгук вел машину уверенно и ровно, несмотря на приличную скорость, Чимин почти не ощущал тревоги. — Ты что, везешь меня в больницу? — паника резко накатила, заставляя сердце биться. Чимин начал дёргать за ручку двери, но они были заблокированы, — я не сумасшедший, выпусти меня! — Чимин, успокойся, — Чонгук никак не ожидал такой реакции, и перешёл на неформальное общение. Он давно подметил, что так господину проще, но воспитание не позволяло. Лишь в крайних случаях он переходил на «ты», разрешая себе быть ближе, — Чимин, — парень колотил по окнам. Страж схватил Чимина за руку, — мы едем не в больницу. Дыхание выровнялось, сердце вновь застучало спокойно, — нет? — Нет, я знаю, что ты не сумасшедший, — Чонгук приложил ладонь к своим губам для поцелуя. — Но ты закрыл двери, — непонимающе смотрел он на стража. — Машина блокирует двери автоматически — безопасность, — Чонгук вел машину одной рукой, второй он накрыл ладонь Чимина, которую опустил на колено. — Может, я правда сумасшедший, — усомнился Чимин, думая о своем поведении. — Посмотри на меня, — Чимин перевел взгляд на стража, — ты не сумасшедший. Машина припарковалась у заброшенного здания. Страж заглушил мотор автомобиля, — верь мне. — Чонгук обошёл машину и помог Чимину выйти. Брови молодого Господина были нахмурены. — И где это мы? — спросил Пак, поглядывая на старое, полузаброшенное здание. — Это полигон, — Чонгук показал на металлическую дверь, приглашая войти. — И зачем мы тут? — все так же сомневающимся голосом спросил Чимин. — Чтобы побороть твой страх, — Чонгук снял с себя кожаную куртку и кинул на стол, — тут будет пыльно. — Мне не нравится эта затея, — дул губы блондин, ёжась от холода пустого помещения. — Иногда страх рождается из-за злости на кого-то или что-то в твоем прошлом. И чтобы его побороть, нужно выпустить всю свою злость, — Чонгук одел на Чимина защитные очки для глаз и специальный жилет, — тут будет пыльно и немного не безопасно. — Немного небезопасно? — Чимин скептически смотрел на стража, не понимая зачем, вообще, все это нужно, — а ты? Ты не надел жилет. — Не тревожься, я думаю, что как-нибудь справлюсь. — И что я должен делать? — Чимин огляделся вокруг, ангар был пуст. Позади него стояли столы с разным оружием, но он все еще не имел и малейшего понятия, что делать. — Доверься мне, — прошептал Чонгук, поворачивая Чимина лицом к пустому ангару, — и представь. — Представить кого? — вдруг свет погас, остался лишь приглушённый тусклый свет нескольких мерцающих ламп. Раздался грохот, металлический звук заставил Чимина поднять голову наверх. С потолка опустились на рейках с десяток манекенов. — Его. Или их, — голос Чонгука звучал где-то позади. Чимин физически не ощущал его присутствия, он как будто растворился в темноте, — представь тех, кто приходит в твоих кошмарах. Того, кто отравил твою жизнь и забрал покой. Выпусти свою злость. - Чимин почувствовал касание пальцев, Чонгук что-то вложил ему в руку. Холодное, тяжёлое, металлическое. Это был детонатор. — Я… — хотел что-то сказать Чимин, но его перебил страж. — Ты не должен ничего мне объяснять, — и Чонгук растворился. «Это так глупо»— повторял себе Чимин. Он попытался представить ту ночь, вспомнить то, что с ним произошло. Все те минуты личного ада, который Чимин так тщательно прятал в коробочки, закрывал на тысячи замков, убирал как можно дальше, в самые тёмные и дальние уголки своего подсознания. Все те воспоминания, которые приносили ему неимоверную боль и страдания. Он день за днем переживал их опять и опять, ночь за ночью прокручивал у себя в голове одни и те же картины. Вскрывал кровоточащие раны и зашивал их вновь, пока просто не сдался. А теперь ему придется пережить это вновь. Чимин до конца не верил, что это вообще возможно. Он повернулся назад, чтобы найти Чонгука, но позади него была лишь пустота. «Ладно, просто сделай это» — Чимин прикрыл глаза, пытаясь представить. Чонгук наблюдал за парнем, он просто стоял, крепко сжимая детонатор, прижатый к груди. Он стоял молча, погруженный в свои мысли, а он и не торопил его. «У тебя получится» — Я вижу его, — тихо сказал Чимин, сам не веря. В темноте и тишине ангара он смог увидеть его, у него получилось, — что мне делать? — А что бы ты хотел сделать? — донесся ровный голос, эхом отскакивающий от стен. Чимин долго стоял, просто смотря на манекены, а потом вздохнул и нажал на кнопку. Взрывная волна сбила Чимина с ног. Чонгук инстинктивно кинулся вперед, но вовремя остановил себя, увидев улыбку на лице молодого господина после того как шок прошел. — Ничего себе, — Чимин поднялся на ноги с пола, отряхивая себя от пыли. Манекен разлетелся на куски, — можно ещё? — воодушевленно спросил Чимин. — Ты можешь делать все, что угодно. Пак стряхнул мелкий сор с волос и подошёл ближе к столу с оружием. Он выбрал знакомый ему пистолет. Чимин выпустил всю обойму в манекен даже не моргнув, — мне точно это нравится, — улыбка стояла на его лице. Следующим в ход пошел дробовик. С отдачей в плечо Пак быстро справился, прицелился и разнес еще пару манекенов. Он продвигался вдоль стола, меняя орудия, он смеялся и хлопал в ладоши. С каждым манекеном Чимин становился все веселее и оживленнее. Остался последний манекен, все патроны кончились, оружие было разбросано по полу. Взгляд брюнета пал на биту, лежавшую на столе. — Это уже интересно, — Чимин схватил биту и играючи, летящей походкой направился к манекену. Пак замахнулся и ударил по манекену. Удар. Еще один. Но почему-то они не приносили ему радости. Улыбка начала исчезать с лица. С каждым ударом биты о манекен злость внутри только росла. Манекен так и стоял неподвижно на месте, Чимин не мог причинить ему какой-либо вред в отличие от предыдущих атак. Радость и веселье прошли. Он опять чувствовал себя беспомощным, как в ту самую ночь. — Ненавижу, — шептал запыхавшийся Чимин, силы от повторяющихся ударов покинули его. Юноша тяжело дышал, еле стоя на ногах. Бита глухо ударилась об пол, выпав из рук, — ненавижу, — Чимин кинулся на манекен, он бил и колотил его руками, разбивая косточки в кровь. Он кричал и царапал прочный материал, но все было тщетно. Он совсем выбился из сил. Чимин упал на колени, плача навзрыд от своей беспомощности. Наконец он почувствовал облегчение, после всех этих лет. Злость вышла, покинула Чимина без остатка. Она стекала слезами по его щекам, разносилась криками по пустому помещению. Пак Чимин, правитель Восточного ковена, наследник великой династии, весь в пыли и осколках, сидел на коленях на бетонном полу заброшенного здания, обнимая руками себя за плечи, но он впервые чувствовал себя живым. По-настоящему живым, он дышал полной грудью, пусть и каждый вдох давался ему с трудом. «У него получилось» — выдохнул Чонгук. До Сандж они доехали в полной тишине. Чимин смотрел на стекающие по стеклу капли дождя, кутаясь сильнее в куртку Чонгука. Страж заехал на подземную парковку и заглушил мотор. Он не спешил открывать двери, давая время Чимину. — Знаешь, я не помню его лицо, — неожиданно начал Чимин, — это так глупо, как можно не помнить лицо человека, который тебя чуть не убил. — Это не глупо, наш разум — сложная штука. Он пытается оградить нас от боли, — Чонгук не смотрел на Чимина, боясь сделать хуже. Он был так уязвим сейчас. — Я сидел в холле, разговаривая со светскими дамами о новом образе мадам Мари. Она вышла в тот день в пурпурно-розовом платье с рюшами и фиолетовой оборкой, — отчего-то горько усмехнулся Чимин, — у нее на голове была еще такая дурацкая шляпа, образ ей совсем не шел. Но мы сидели и обсуждали ее, посмеивались и подтрунивали над ней. А спустя полчаса она лежала в луже собственной крови все в том же розовом наряде. Я помню, как чёрные тяжёлые ботинки наступили на ее шляпку. Забавно да? Я не помню лицо убийцы, зато помню эту чертову шляпку до мельчайших деталей, — Чонгук внимательно его слушал, не прерывая рассказ. — Они ворвались, как ураган. Я почти не помню событий, я помню, что я бежал по коридору в свои покои. Вокруг было куча трупов и крови, я чувствовал ее везде. Все запахи смешались в одно непонятное марево. Служанка, моя служанка сказала мне, что им нужен я, что я должен спрятаться и ждать Юнги и отца. И я спрятался, — Чимин замолчал, наблюдая за каплями на лобовом стекле. Одна капля скатилась по стеклу, но потом остановилась где-то на середине. — Я сидел в своих покоях, я слышал стрельбу и крики. Я не знаю, как долго это продолжалось. Мне казалось, что прошла вечность и это никогда не закончится. И никто не придет, — Чимин поёжился сильнее. Лучи от приглушенного света на парковке падали на лицо Чимина. — Но Юнги пришел, и все закончилось, — сказал Чонгук, чувствуя, как тяжело говорить Чимину. — Да, — на лице Чимина показалась надломленная улыбка, — но только он не успел, — Чонгук впервые посмотрел на Чимина за все время, пока они сидели в машине, — я не помню его лица, потому что я лежал на животе на полу своей комнаты. Я помню его тяжёлое дыхание, помню его голос, его прикосновения. Я помню каждую деталь в своей комнате, помню узоры у себя на стенах. У меня были красивые покои. Мы приглашали художника, чтобы он расписал стены вензелями. — Чимин сделал долгую паузу. — Сто тридцать четыре. Их было сто тридцать четыре на стенах моей комнаты. Я посчитал их все, лишь бы не осознавать, что он со мной делает, — Чонгук сжимал руль так сильно, что кожа начинала трещать, косточки пальцев побелели. — Мне очень жаль, — произнёс Чонгук. Он не знал этого. Никто этого не знал. Страж был первым человеком, которому он рассказал. Даже Юнги не знал, что случилось. Чимин просто не смог рассказать о той ночи. Тэхен лишь смутно догадывался, ведь он был рядом и видел его, слышал его крики, знал о его кошмарах. — Мне тоже, мне тоже очень жаль, что я не смог ничего сделать. Я сам позволил ему это с собой сделать, — Чимин смотрел на свои руки. Чувство вины и беспомощности топили его изнутри. Он годами захлебывался в своих чувствах. — Нет, послушай, — Чонгук повернулся к Чимину, — тут нет твоей вины, ни капли. — Правда?! — усмехнулся Пак, — тогда почему я представлял себя вместо того манекена? — Чимин, послушай, — Чонгук потянулся к парню, но остановил себя, — это не твоя вина. Поверь мне. — Зря я тебе рассказал это, — Чимин заметил, как Чонгук остановил руку, не дотронувшись до него, — теперь ты боишься. Боишься смотреть на меня. Боишься трогать. Ведь меня испортили, осквернили, — Чимин сжался до размеров частицы. Ему было противно от самого себя. Чонгук вылетел из машины, пугая Чимина неожиданным порывом. Он открыл дверцу машины и оказался совсем рядом. — Я не боюсь смотреть на тебя, — Чонгук развернул его к себе, накрывая его щеки ладонями, — и ты не порченный, не говори так о себе. Ты очень сильный, ты не сломался, несмотря на все. — Тогда поцелуй меня, не потому, что хочешь мне помочь или я прошу, а потому, что сам хочешь, — Чимин умолял его взглядом, цепляясь пальцами за его ладонь на щеке. Чонгук притянул его к себе, касаясь лбом, — Чимин, это тебе не поможет. — Я знаю, — выдыхал он в приоткрытые губы стража. По телу Чимина пробежала толпа мурашек, — но мне это нужно. Ты нужен. — Я рядом, — Чонгук мягко коснулся приоткрытых губ и увлек в глубокий поцелуй, от которого внутри цветы распускаются. И он будет рядом. Сегодня он не оставит Чимина одного.