Встреча - начало разлуки

Глава 9: Дома Казалось, прошла целая вечность с того момента, как мы ранним утром ушли из деревни. Хотя минули всего сутки. За это время мы сумели безуспешно повидаться с драконом, спасти всю деревню и екаев от демона и помочь душе покинуть бренный мир. Родной дом встретил тишиной. Очаг не разжигали целые сутки, из-за чего внутри стало еще холоднее, чем на улице, поэтому первым делом я поспешил всё исправить. Затем мы все вместе уселись на пол перед огнем и принялись греть замерзшие руки. — Мало чего полезного мы смогли узнать, — грустно произнес домовенок. — Этот хитрый старый змей, — раздраженно прошипел я. Юки потянула свои ладони еще ближе к огню и, не отрывая зачарованного взгляда от него, задумчиво произнесла: — Людской род утратил все божественное терпение, — посмотрев на нас, она продолжила, — дракон сказал это. — Да, но боги то и дело теряют свое терпение и посылают на землю разного рода испытания, а сами они никогда сюда не приходили, должна быть очень веская причина для этого. — Господин! Дзасики вспомнил, что в храме остались некоторые книги. Возможно, мы сможем найти в них что-то полезное, надо их изучить. Кивнул. — Тогда пойдемте сейчас, чтобы времени зря не терять, — и уже было начал привставать, но домовенок вдруг замахал перед моим лицом руками. — Нет, господин, вам лучше остаться дома и вернуться к тренировкам! — К тренировкам? — Да! Нужно быть наготове, приближается опасное время, вчерашний вечер это достойно продемонстрировал, а вы — наш единственный защитник. Да, это действительно так. Дзасики хоть и боевой малый, но подвергать маленькое и преданное существо опасности не хотелось, а если озверевшие екаи или демоны захотят напасть и на нашу деревню? Прошлой ночью мне удалось побороть одного, но смогу ли сделать это в следующий раз? Не уверен. Помню, как в детстве мне нравилось тренироваться и учиться обращаться с оружием, это был глоток свежего воздуха после душного, пропитанного безысходностью и грустью храма, и меня наставлял лучший учитель, которого не видел уже два года. Интересно, где он сейчас? Неожиданно входная дверь открылась, и в дом с занятым и очень сосредоточенным видом вошел старик Есимото, который даже не сразу заметил сидящих напротив огня нас. — Господин Есимото! — Ох, Ичиро, напугал. Думал, вас по-прежнему нет, решил прийти и растопить очаг. Юки дернула меня за рукав, заставив вернуть внимание на нее, затем приблизилась и шепотом спросила: — А он тоже видит екаев? — Екаев может увидеть любой человек, если сам екай того захочет. — А видит ли он сейчас Дзасики? Уже был готов ответить и на этот вопрос, но хриплый голос перебил: — Дзасики, чего сидишь! Я тут твои любимые рисовые сладости принес. Домовенок вскочил и, довольно попрыгивая, направился к столу, на котором господин Есимото уже раскладывал сладкие кусочки. Снова посмотрев на Юки, увидел ее широко распахнутые, полные вопросов глаза. — Господин Есимото — старинный друг семьи, он уже давно заслужил доверие Дзасики и может его видеть. — Значит, чтобы увидеть екая, нужно быть хорошим человеком? — Не обязательно, все зависит от самого екая. Дзасики себя людям не показывает, хотя иногда, когда ему скучно, балуется тем, что появляется на глазах у местных ребятишек. Они, конечно, потом бегут и сообщают об этом своим родителям, но детям ведь никто не поверит. — А зачем екаям себя раскрывать? — Разные причины. Дзасики, вот, от скуки, злобные екаи делают такое для вселения страха. В том и заключается их сущность, после подобной встречи обычно выживших не остается, потому мало кто сейчас знает о существовании этого мира. А некоторые из-за привязанности, дружбы и… — И чего? — Любви. — Любви? Екаи могут влюбляться в людей? — удивленно воскликнула девушка, заставив даже Дзасики на мгновение отвлечься от еды и бросить вопросительный взгляд на нас. — Могут и влюбляются, — спокойно ответил я.. Юки на мгновение притихла. — А духи? Люди не способны увидеть их? — С духами все сложнее, их обычные люди не видят. — Но почему я их вижу? — тревога в голосе усилилась. — Не знаю, Юки, но мы обязательно это выясним. Мои слова ее успокоили, губы Юки расцвели в легкой улыбке, благодарно кивнула. — И кто же это рядом с тобой, Ичиро? — не глядя на нас, спросил старик. Я встал со своего места и, подобравшись ближе к столу, ловко отхватил с него две порции рисовой сладости, одну из которых передал Юки, за что получил тихое спасибо, а другую надкусил сам. И уже был готов неспешно начать рассказ о странной истории знакомства, но... — Меня зовут Юки, господин. — И как ты попала сюда, Юки? — Она ничего не помнит о себе, мы с Дзасики нашли ее рядом с домом на снегу. Старик многозначительно хмыкнул, улыбаясь своей типичной доброй улыбкой. — В сумасшедшую семейку ты попала, Юки. — Да я и сама не совсем нормальная. Раздался глухой смех. — Ну, тогда все хорошо, может быть, с твоим приходом этот дом больше не будет походить на могилу своим унынием. Я закатил глаза. Сейчас опять начнет критиковать мои затворнический образ жизни и призывать к любви всего и вся. Но старик лишь сделал жадный глоток чего-то, по-видимому, вкусного из сосуда, который сам же и принес. — Этот мальчишка отличается невоспитанностью и самовольным характером, хотя, думаю, ты уже и сама это заметила. Не было желания сбежать? Господин Есимото вновь пристально посмотрел на Юки. — Первые мгновения было. — А сейчас? Мне почему-то тоже стало любопытно узнать ответ, быстро взглянул на Юки, чтоб уж наверняка не пропустить даже малейшего словца. — Нет, — она улыбнулась, а я задумался. Неужели и правда не хочет? Хотя в ее ситуации мало бы кто хотел, ведь идти же, по сути, некуда… Ничего не помнит о себе и, тем более, не помнит дорогу к своему дому, а был ли у нее дом вообще? Что с ней такое произошло? Неуловимые нотки присущего мне недоверия вновь вспорхнули в мыслях — из-за всех этих событий уже и забыл о них. Да, долю осторожности сохранять нужно. Юки, словно услышав мои мысли, с вопросом взглянула на меня. — Мы собираемся идти в храм! — вдруг радостно затараторил Дзасики. — Ох, да неужели? — с легкой долей недоверия спросил старик. — Тогда с вами пойду, прослежу, чтоб вы там наконец прибрались, негоже храм держать в таком запущенном состоянии. Твой дед, Ичиро, тебя бы уже давно за такое выпорол. Вмешался домовенок. — Господин остается тут, Дзасики идет вместе с госпожой Юки. — Ах, вот оно как… ну, это дела не меняет, без уборки я вас оттуда не выпущу, старик встал. — Ну, чего расселись? Нам еще многое предстоит сделать. Дзасики попытался возразить, но я то-знаю, что идея прибраться в храме была для него слишком заманчивой, он и сам часто мне припоминал мое наплевательское отношение. — Девочка, пойдешь с нами? Или уборка тебя оттолкнула? Юки спешно встала. — Нет, иду. — Прекрасно! — старик хлопнул меня по плечу и вышел. Я даже не попытался возмутиться этой неуместной идее с уборкой, все равно бесполезно. За стариком вышли Юки и Дзасики, а я направился в небольшую комнатку, где хранилось наследие моего боевого прошлого. — Надо бы вспомнить некоторые приемы…

***

Снег успел немного подтаять, но погода все равно была облачной, только иногда солнечные лучики пробивались сквозь небесные щели и напоминали, что где-то там высоко еще остался источник тепла и света. Старик Есимото шел немного впереди меня. — Да, с приходом зимы всем деревенским приходится еще тяжелее. Еды меньше, тепла меньше, аппетит больше, — старик хмыкнул. — Ичиро не любит зиму, но вот я, несмотря на все ее недостатки, люблю ее. — Почему? — А чего не любить-то? Каждый сезон по-своему хорош, все они добавляют в нашу жизнь разнообразие. Если бы каждый месяц мы наблюдали одинаковые оранжевые листья, то в конце концов они бы нам наскучили. Постоянный холод тоже был бы некстати, а про жаркое лето и говорить не нужно, духота и комары. Только представь, если бы нас всю жизнь из-за постоянного лета кусали бы комары? Жуть! Войн было бы еще больше, люди стали бы еще злее и угрюмее. Все хорошо, что находится в балансе. Я улыбнулась этому замечанию. — Господин Есимото, а как давно вы знаете семью Ичиро? — Я был другом деда Ичиро. Мы с ним ровесники, хоть его давно уже нет среди нас, а я все еще живу. Видал, Кадзу? Я же говорил, что переживу тебя! — остановившись, обратился старик куда-то в небо и грустно улыбнулся. — Шаманы обычно рано угасают. — Как это рано угасают? Почему? — Со мной этим в детстве поделился дед Ичиро. Может, это просто совпадение, но чем шаман больше взаимодействует с миром екаев, тем раньше он может умереть. «Умереть» — пронеслось у меня в голове. Может, поэтому Ичиро так не любит свое предназначение, он боится смерти? Старик продолжил, словно услышал мои размышления: — Ичиро в подобное не верит, говорит, этому есть обычное объяснение, ведь шаманы часто сталкиваются с опасностью. — А что случилось с родителями Ичиро? — Давай-ка, девочка, лучше он тебе сам об этом расскажет, если захочет, — старик добро улыбнулся, чем пресек мои робкие попытки все-таки добиться ответа. — А когда вы узнали что дед Ичиро — шаман? — я решила сменить тему, и мы возобновили движение. *** Игривое солнце пробиралось сквозь кроны деревьев в летний лес и причудливо освещало его. Шелест листьев убаюкивал и обволакивал. Два маленьких мальчика бегали по зеленой траве, громко хохоча. — Кадзу! Смотри, как я могу! — один из них схватил палку и начал выделывать трюки, в процессе которых она повалилась на землю. — Да уж, вот это настоящий самурай! — второй мальчишка захохотал еще громче, но неожиданно замолчал. — Чего молчишь? Испугался, да? Так и быть, пощажу тебя, — а первый гордо встал, опершись на палку, и самодовольно зажмурил глаза. — Кадзу… Он не обратил внимания. — Кадзу! — Чего? Дай насладиться моментом! Но, вновь столкнувшись с зачарованным взглядом своего друга, все-таки обернулся. И обнаружил красивую высокую женщину. Одета она была в богато украшенное красное кимоно из шелка. Распущенные волосы опадали черными как смоль прядями до колен, кожа сияла аристократичной бледностью, черные глаза удивительно красивой формы блестели, выражение лица хранило спокойствие и даже какую-то долю скуки. Алые губы слегка поджимались. Но вся эта красота показалась невероятно холодной и в чём-то отпугивающей. Мальчишки завороженным взором уставились на таинственную незнакомку. Она же закатила глаза и, пару раз медленно моргнув, все-таки заговорила мелодичным спокойным голосом: — И чего расшумелись? Вам родители не говорили, что шуметь в чужих владениях плохо? женщина продолжала смотреть в упор. — Но это ведь лес, у леса нет хозяина, — уверенным тоном произнес Кадзу. — Нет хозяина? — ехидно процедила она. — Хозяин есть у всего, у леса, у неба, даже у воздуха и воды, а вы, маленькие засранцы, должны относиться с уважением к тому, что выше и могущественнее вас. Ребята, зачарованные голосом незнакомки, продолжали стоять на месте, хоть она недовольным видом и тоном показывала, что случившееся ее изрядно напрягло, и лучше бы им убраться куда подальше. Но осознав, что никаких результатов своей речью не добьется, женщина шумно выдохнула. — Придется, все-таки, вас научить уму-разуму, как же надоело… — уже тише прошипела она. Спокойствие с лица мгновенно было стерто, а глаза зажглись кроваво-красным светом. Тело женщины зарябило из стороны в сторону; мгновенье, и после ее душераздирающего вопля родился огромный черный паук с чертами лица, приближенными к человеческим. Раздался вопль спустившихся на землю мальчишек. — Есимото, скорее! — Кадзу дернул своего друга за руку, и они помчались куда глаза глядят. *** — Но как вы убежали от нее? — Она недолго нас преследовала. Сейчас мне видится, что хотела просто прогнать из своих владений. Кадзу потом рассказывал, что этого екая зовут Джерегумо. Господин Есимото остановился и шумно выдохнул. Дорога в храм его явно утомляла, но он старался не подавать вида, в моменты прекращения ходьбы продолжал свой рассказ, как бы делая вид, что останавливается исключительно ради моего удобства. — Вот тогда-то я и узнал о существовании мира екаев, потом и Кадзу во все детали посвятил, — этот старый пень любил хвастаться избранностью и особенностью своего рода. Ну, тут, конечно, не поспоришь. — Род Ичиро древний, и все из поколения в поколения передавали дар шамана. Хотя последним полноценным шаманом могу назвать только Кадзу, после его смерти будто ушла последняя вера людей. Сейчас люди больше верят во власть и оружие, чем в синтоистских божеств. Посетителей у храмов все меньше. Люди изменились, храмы опустели. Сейчас у всех деревенских в голове, как бы выплатить налоги дайме. Деревенский староста и меня часто зовет на общие собрания, просит давать ему мудрые советы… Я ведь тут самый древний старик, и все почему-то отмеряют ум возрастом, хотя молодые намного умнее меня будут, — господин Есимото улыбнулся. — Ну, все равно хожу на эти собрания и раздаю умные советы, чтоб зря паренька-то не расстраивать. Я тихонько засмеялась. — А Ичиро у нас на собрания ходить не любит. Налог с земли крестьяне передают мне, а я уже отношу его к Ичиро. — Что такое налог с земли? — Род Ичиро происходит именно из этих мест, предок их поселился здесь еще задолго до того, как тут выросла целая деревня, по наследству предавая плодородный участок земли. Так уж повелось, что на нем работают деревенские, а за пользование землей они передают владельцу налог. Большую часть налога он отдает мне. Я мог вообще бездельником сидеть, но это не в моем характере, поэтому продолжаю мало-мальски приторговывать. Мальчишка меня все время за это ругает, мол, мне пора перестать и просто отдыхать дома в безопасности. — А вы что? — А я что? От такого наоборот раньше помру, от скуки. Показалась крыша храма. — Я видела в доме множество красивых маленьких фигурок. — Да, их Ичиро вырезает, он талантлив в разного рода ремесле, весь в мать, — на этот раз старик улыбнулся как-то грустно. Храм, когда мы добрались до него, показался мне таким же холодным и пустынным, как и в нашу первую встречу. Снега намело ещё больше, ледяные стены пропахли тоской. Сама крыша причудливо изогнулась. А многочисленные, местами потрепанные фонарики, висевшие на каждой колонне, качал прохладный ветерок. Господин Есимото сразу же скомандовал принести тряпки и другие нужные для уборки предметы, а я поспешила к колодцу, чтобы набрать воды. Пока тянула ведро, обдумывала услышанные слова. Получается, он — единственный человек, кто знает Ичиро так хорошо. Интересно, что же случилось с матерью Ичиро? Помнит ли он ее… или та умерла, когда он был совсем ребенком? И если господин Есимото так много проводил времени с семьей Ичиро, значит ли это, что он одинок? Есть ли у него жена или дети? Надо будет расспросить Ичиро обо всём. Вернувшись, мы принялись за уборку. Вооружившись тряпками, вместе с Дзасики тщательно помыли каменный пол, в то время как господин Есимото снимал порванные фонарики, а те, что сохранились, протирал от пыли. За работой время шло быстро. Господин Есимото то и дело указывал на участки, требовавшие особо тщательной уборки, но в то же время сам не сидел без дела, несмотря на наши уговоры. Попутно он продолжал ведать больше о жизни деревни и вообще всей округи. Из рассказов я узнала, что сейчас всем в стране заправлял сегун — военный диктатор. Про императора слышно мало, и, как я поняла, это беспокоило обычных людей. — Император — потомок самой Аматэрасу, верховной богини. Между императорским домом и небесами прямая кровная связь, но с момента воцарения Сегуна вся реальная власть оказалась сосредоточена в его руках. Раньше императорский дом еще боролся с подобным положением дел, но сейчас даже о попытках не шло речи. Сегуну ныне подчиняется огромное количество людей, а власть в провинциях осуществляют дайме — элита среди самурайских сословий. Провинция, к которой относится наша деревня, крупная и по меркам остальных достаточно богатая. Местный дайме — могущественный и, как говорят про него, справедливый человек. Сейчас в ближайших землях царит мир, хотя раньше шли беспробудные войны, и дайме воевали между собой за землю. Последний раз подобное случилось два десятилетия назад. Три могущественных клана, в том числе и местный, были втянуты в кровопролитную войну, по итогу которой наследник местного клана и его семья оказались зверски убиты. Почти все, — на последней фразе старик хитро улыбнулся. — Но по пришествию времени новый дайме смог вернуть былую власть, не без помощи сегуна, конечно, и сейчас земли живут в мире. Спроси, как выдастся случай, об этом Ичиро. Он может поведать интересную историю, если захочет, конечно, засранец. Господину Есимото явно нравилось применять в отношении Ичиро это емкое слово, чем он вызывал мою улыбку. Управившись с уборкой, мы присели на небольшую лавку и принялись с аппетитом жевать принесенные с собой рисовые шарики. Неожиданно раздался детский смех. Обернувшись, обнаружила маленького духа — это была девочка, она мило улыбалась и сидела рядом с господином Есимото, наблюдая за каждым движением и постоянно вытягивая свою миниатюрную ладошку к его морщинистому и доброму лицу. Словно хотела погладить старика по щеке, но ей не удавалось. В сердце защемило. Спустя мгновение образ девочки растворился, а я так и осталась смотреть в пустоту. Что же это было? Гроздья снега начали вновь опадать на землю. Мы, укутавшись сильнее в свои теплые одеяния, принялись наблюдать за этим зимним танцем, уже молча.