~~~
Лука голый. Он не помнит, как это произошло, но это не имеет значения, потому что Элиотт прямо сейчас оставляет поцелуи на внутренней стороне его бедер, широко распахнутых, чтобы предоставить ему лучший доступ. Член Луки тверже, чем когда-либо, красный, лежит на его животе, истекающий предэякулятом. Из его рта вырывается целый список матов, скомканный воедино, единственные реально узнаваемые слова — это Элиотт и пожалуйста, пожалуйста. Его глаза закрыты. Он пытается открыть их, но у него не остается сил, каждый нерв его тела сосредоточен на губах Элиотта, на его языке. Сквозь затуманенное сознание он думает, что, может быть, это и к лучшему, так как вид Элиотта у него между ног заставит его кончить прежде, чем все это перейдет на более серьезный уровень. Его кулаки сжимают простыни. Каждый мускул его тела напряжен, и все же он чувствует себя пиздец каким расслабленным. Затем все меняется, когда пальцы Элиотта начинают скользить по всей длине Луки. Он выгибает спину и громко стонет, мгновенно переходя от мольб к проклятиям. Ебаный. Боже. Всего лишь прикосновение длинных сильных пальцев Элиотта, и Лука настолько охуительно близко. — Элиотт… блять… Блять, ты должен… Черт. Боже. — Лука. Скажи мне. — Элиотт… Я пиздец как близко. Элиотт останавливает свои поглаживания, перестает целовать его бедра, но не двигается. Его губы все еще на коже Луки, его пальцы все еще находятся там, где они были мгновение назад. Лука тяжело дышит. — Чего ты хочешь, детка? Голос Элиотта такой нежный, такой заботливый. Лука не может ответить, он просто лежит на этих простынях, тяжело дыша. — Лука. Он знает, что должен что-то сказать, но понятия не имеет, что именно, он не может сосредоточиться, все, что он чувствует, — это эти пальцы, дыхание Элиотта на своей коже. — Лука. Все, что захочешь. Просто скажи мне. — Элиотт… так близко. Элиотт медленно, охуительно медленно, убирает свои пальцы с члена Луки и осторожно приподнимает голову, возвышаясь между ног Луки. Он ложится на бок рядом с Лукой и осторожно поворачивает его голову так, чтобы они посмотрели друг на друга. — Лука. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Я хочу, чтобы ты кончил. Скажи мне, как ты этого хочешь. Лука чувствует себя таким маленьким, но в глазах Элиотта нет ничего, кроме заботы. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня… Элиотт улыбается и чмокает Луку в губы. — Я знаю, детка. Мы дойдем до этого, обещаю. Но сейчас. Я сделаю тебе приятно? Ладно? Могу я сорвать твой оргазм? Своей рукой? Или… своим ртом? Блять. Лука едва не кончает от одного этого предложения. — Я долго не протяну. — Все в порядке. Элиотт снова улыбается и целует Луку, немного глубже и грязнее, но все же коротко, каким-то образом чувствуя, что Лука не сможет справиться с чем-то посерьезнее прямо сейчас. Затем он снова спускается вниз, на этот раз не задерживаясь на промежуточных участках. Почти сразу же, как он обхватывает губами головку Луки, Лука теряется в своих ощущениях.~~~
— Прости. Лука думает, что, возможно, он действительно покинул землю на минутку. Он кончил сильнее, чем когда-либо, и до сих пор не совсем уверен, что не умер и не попал на небеса. Элиотт снова ложится рядом, гладит Луку по волосам, другой рукой обнимает его за талию. — Не стоит. Было горячо. Лука смотрит на него, на эти глаза, полные заботы и восхищения, на эти губы, изогнутые в улыбке. — Можно я тебя поцелую? Лука легонько шлепает его по груди. — Мы целовались миллион раз, идиот. Почему ты вдруг спрашиваешь? Элиотт усмехается. — Ты когда-нибудь пробовал себя? — заговорщически шепчет он. Пиздец. Румянец Луки мгновенно возвращается. Он смотрит на Элиотта, приоткрыв рот. Элиотт подмигивает. Блять, подмигивание Элиотта может заставить Луку кончить снова. — Поцелуй меня, — горячо заявляет он. Элиотт повинуется, и Лука ощущает соленый привкус на своих губах, на языке. Это жарче, чем он мог себе представить. Лука чувствует, как его член снова шевелится, даже после только что пережитого оргазма. Элиотт смеется Луке в рот, притягивая его ближе. Их ноги переплетаются, и шершавость джинсов Элиотта ощущается чем-то невероятным на фоне обнаженных бедер Луки. Лука разрывает поцелуй и облизывает губы. Глаза Элиотта жадно следят за этим движением, и Лука делает это снова. Элиотт тянет Луку за волосы. — Дразнилка. — Итак, — отвечает Лука без тени насмешки в голосе.— Мне посчастливилось иметь немного смазки, которая должна быть протестирована. У Элиотта перехватывает дыхание. — Блять. Ты станешь моей погибелью, Лука.~~~
Луке удалось освободить Элиотта от штанов и боксеров, и в настоящее время он смотрит на его твердый член с близкого расстояния. Элиотт сидит, прислонившись к спинке кровати, раздвинув ноги, чтобы дать Луке немного пространства, и пристально смотрит на него, с намеком на улыбку на лице, с легким оттенком удовольствия в глазах. — Блять, — тихо ругается Лука. Элиотт смеется, но это не отвлекает Луку. Он протягивает свою дрожащую руку. Его пальцы осторожно касаются Элиотта, словно он не знает, что делать. Элиотт резко втягивает в себя воздух, и Лука внезапно чувствует себя уверенным, осмелевшим. Он обхватывает Элиотта кулаком, в качестве эксперимента двигает им вверх-вниз, наблюдая за лицом Элиотта. Он видит, как закрываются глаза Элиотта, слышит стон, сорвавшийся с его губ, и благоговеет. Он сделал это. Лука сделал это. Лука заставляет Элиотта чувствовать себя хорошо. Пиздец. Его член снова тверд, но Лука не обращает на это внимания, он облизывает свою ладонь, пальцы и снова обхватывает Элиотта, крепче сжимая, ускоряя движение. Потом он решает, что хочет попробовать его на вкус. Без предупреждения он приближается и облизывает головку члена Элиотта. Элиотт матюкается, но Лука не обращает на него внимания. На вкус все совсем не так плохо, как он ожидал. На вкус он как Элиотт, как солнечный свет, как мурлыканье котят, как запах горячего шоколада. Он прикрывает рот вокруг члена Элиотта, слегка двигается вверх-вниз, лишь у головки, все еще наяривая кулаком по всей длине. Он не знает, как долго он продолжает это делать, потерявшись в своих чувствах. В какой-то момент его другая рука начинает поглаживать собственный член, стремясь к некоторому облегчению. Затем Элиотт дергает его за волосы, призывая Луку отстраниться. Лука сидит на коленях между ног Элиотта, положив руки ему на талию. — Я сделал что-то не так? — Блять, нет. Это было охуенно хорошо, Лука. Но если ты все еще хочешь проверить ту смазку…~~~
Лука лежит на кровати на животе. Элиотт ласкает языком его позвоночник, в то время как его руки разминают задницу Луки. Рядом с ним лежит бутылочка из коллекции Луки. Лука выбрал ее, простую, которую он пробовал на своих пальцах всю последнюю неделю. Он пытается сосредоточиться на губах Элиотта, на его руках, но на самом деле каждый нерв в его теле напряжен в ожидании звука открывающейся крышки. Потом Элиотт начинает что-то бормотать ему в кожу, прижимаясь губами к пояснице. — Ты такой красивый. Такой горячий. И на вкус ты просто потрясающий, Лука, блять, я хочу облизать каждый дюйм твоей кожи. Я хочу, чтобы ты развалился на части, Лука, я хочу, чтобы ты выкрикивал мое имя. Лука. Очень, очень горячий. И, поскольку Лука почти тонет в словах Элиотта, в голосе Элиотта, он полностью упускает из вида такое интересующее его действие. И вот почему после всех ожиданий для него становится неожиданностью, когда Элиотт вдруг прижимает мокрый палец к его дырочке. Ругательство срывается с его губ, и он застывает на секунду, прежде чем расслабиться от прикосновения. Элиотт продолжает целовать его, все еще мурлыкая что-то. — Так хорошо, Лука. Ты так хорошо справляешься. Такой красивый. Он ласкает пальцем дырочку Луки, не давит, просто двигается мягкими движениями, пока Лука не начинает двигать бедрами, чтобы усилить ощущение. Теперь Элиотт просто бормочет что-то, это просто беспрерывная цепочка слов, сочетание Лука, и блять, и так хорошо. Лука тяжело дышит, не зная, умолять ли парня о большем или попросить Элиотта остановиться, потому что все это слишком. Затем Элиотт медленно, осторожно вдавливает палец, и у Луки больше нет сил что-либо делать, он просто отдается чувствам. Он вдыхает и выдыхает, вдыхает и выдыхает, а Элиотт толкается глубже, водит пальцем по стенкам Луки. — Еще. Это мольба, которую едва можно расслышать, но Элиотт, кажется, понимает. Еще больше смазки растекается по дырочке Луки, и второй палец находит вход. На этот раз Элиотт действует еще медленнее, и Лука ожидал неловкости, напряженности, дискомфорта, но их нет, есть только… натянутые нервы и жужжание в крови, гул предвкушения, пробегающий по телу. Затем Элиотт сгибает пальцы внутри Луки, и тот стонет. — Еще раз. Он не знает, произнес ли это вслух, но Элиотт продолжает свои медленные, неторопливые движения, заставляя Луку прижиматься к руке Элиотта. Еще один палец. Элиотт касается простаты, двигая пальцами, растягивая Луку. Лука в восторге. — Элиотт… Я готов. Элиотт тяжело дышит и утыкается головой в бедро Луки. — Ладно. Хорошо. Лука. Он чувствует, как рука Элиотта шарит по матрасу в поисках презерватива, слышит, как он открывает упаковку из фольги, а затем добавляет еще больше смазки на свой член. Внезапно Луке хочется посмотреть. Он переворачивается. — Лука? Он закрывает глаза, чувствуя, как вся его неопытность захлестывает его. — Мы можем… мы можем сделать это вот так? Я хочу тебя видеть… Элиотт наклоняется и целует его в губы. — Скажи мне, если тебе не будет хорошо, если тебе вообще станет некомфортно… Лука кивает, пытается улыбнуться, но все внутри него сосредоточено на Элиотте, на том, чтобы быть наполненным Элиоттом. — Это ты. Все будет хорошо.~~~
Элиотт толкается все глубже и глубже, пока Луке не начинает казаться, что он вот-вот лопнет. Он чувствует себя… наполненным. Это не больно, но странно. Плотно. Немного выбивающе почву из-под ног. Затем Элиотт погружается так глубоко, как только может, и остается там, не двигаясь, его руки крепко сжимают бедра Луки. Лука чувствует, как появляются синяки, но ему все равно. Это чувство отвлекает его от всего, кроме всеохватывающего ощущения Элиотта внутри. Тело Элиотта дрожит от усилий сдерживаться, не двигаться, дать Луке время приспособиться, не причинить ему боли, не разрушить его. Лука вдруг не выдерживает. Он хочет Элиотта, всего Элиотта, он хочет, чтобы Элиотту было приятно, и он толкает свои бедра вверх, совсем немного, но это, кажется, ломает плотину, потому что весь дискомфорт внезапно исчезает, и скольжение члена Элиотта внутри него заставляет его видеть искры, летящие из глаз. — Двигайся, пожалуйста… — Лука… Блять. Дыхание Элиотта поверхностное, неровное. — Я кончу через тридцать секунд, Лука. Блять, ты такой охуительно тугой. Так приятно чувствовать тебя. — Мне все равно. Пожалуйста, двигайся, Элиотт. Элиотт сдается и начинает двигаться. Его ритм медленный, но четкий, на всю длину. Лука удивляется, почему никто никогда не говорил ему, как это охуительно прекрасно. Проходит больше тридцати секунд, но, возможно, не намного. В конце концов, однако, именно Лука кончает первым, когда Элиотт берет его член в свои руки с только что выдавленной смазкой и начинает двигаться в том же ритме, что и его толчки внутри Луки. Оргазм Луки пульсирует в нем, и он выкрикивает имя Элиотта. Этого достаточно, чтобы подтолкнуть к краю и Элиотта. Однако, чтобы спуститься с высоты их ощущений, требуется гораздо больше тридцати секунд.~~~
В конце концов, Элиотт первым приходит в себя. Он выкидывает презерватив и берет полотенце, чтобы очистить живот Луки, а затем, нежно, между его ног. Лука морщится. — Болит. — Мне так жаль, детка, — выдыхает Элиотт. — Не стоит. Было горячо, — хихикает Лука, повторяя прежние слова Элиотта. Элиотт улыбается. — Все, что ты ожидал? Лука кладет голову на грудь Элиотта и обнимает его за плечи. Он чувствует себя в безопасности, удовлетворенным. — Больше. Элиотт целует Луку в макушку, проводит рукой по его волосам. — Знаешь, я мечтал об этом тысячу раз. — Тебе было хорошо? — Лучше, чем хорошо. — Правда? Элиотт смеется. — Да. Сногсшибательно. Лука хихикает. — Значит, мы можем сделать это снова? Элиотт угукает. — Хорошо. Лука зевает и закрывает глаза, чувствуя, как руки Элиотта тесно прижимают его к себе. Он чувствует, что засыпает. — Потому что, видишь ли, у меня есть вся эта смазка, просто случайно лежащая вокруг… Он больше не чувствует поцелуя Элиотта, но все равно видит его в своих снах.