***
Рассвет, цепляясь за черепичные крыши, медленно занимался над Мондштадтом. Город свободы вел привольную жизнь, и в этот час на улицах было малолюдно, спокойно и тихо. Вместо привычного городского гомона в тишине отчетливо слышались голоса птиц, шум ветра и плеск фонтанов. На городском кладбище было еще тише, чем на улицах - высокие каменные стены глушили посторонний шум, будто защищая покой мертвых. Тем удивительнее было видеть в этом уединенном месте людей в столь ранний час. Их было двое: первый, старик со смуглым обветренным лицом, сидел на земле у надгробной плиты, которой явно довелось пережить немало схваток с дождями и ветрами Мондштадта. Старик успел отряхнуть надгробие, и на камне виднелись старые, стертые временем надписи - "Любимый сын...", "Верная супруга...". Все остальное по-прежнему скрывала пыль. - Нечего стоять столбом, - заговорил вдруг старик, не пошевелившись и даже не повернув головы. - Или подходи, или проваливай. Второй человек шагнул по выложенной плиткой дорожке. - Простите. В это время здесь никого нет. Я люблю тут бывать по утрам, перед работой. Вроде как, - в его голосе слышалась горькая усмешка, - навещая семью. Старик кивнул. - Навещать семью - это правильно. Кто у тебя здесь? Незнакомец подошел ближе. - Отец и мать. - Братья, сестры? - Нет. В смысле... не здесь нет, а вообще, - он покачал головой, - я один. - Плохо, - скрипуче отозвался старик, - плохо быть одному, когда ты так молод. - Одному быть плохо всегда. Узкие губы растянулись в невеселой улыбке. - Да. Это правда. Незнакомец замялся у надгробия. - А скажите, ведь вы... - он явно подбирал слова, но никак не мог этого сделать, - это вы рассказали... ну, про хаэнрийца? Простите, - он тут же смутился и низко опустил голову, - подумаете, что я из тех, кому бы только глазеть и распускать слухи. Просто в городе многие волнуются, и... - И ты решил, что не будет ничего лучше, чем поискать успокоения у одинокого старика на кладбище? - Я бы никогда так не поступил. Я вообще-то... немного застенчивый, если совсем уж честно, - незнакомец заискивающе улыбнулся. - Но на кладбище в это время так тихо и спокойно, что кажется, здесь можно заговорить с кем угодно. Ну... как будто это не то же самое, что говорить с незнакомцем на улице. Вы, наверное, не понимаете, о чем я. Отец всегда говорил, что у меня голова забита словами. - Почему же, я понимаю, - старик снова посмотрел на надгробную плиту. - И тебя. И твоего отца. Поменьше слов было бы в самый раз. Город, говоришь, волнуется? Ну так передай им, что волноваться не о чем. Никто не съест их детишек темной ночью. Все, что тут болтают о хаэнрийцах - просто вздор из старых сказок. - А вы... - незнакомец снова замялся, - вы видели их? Настоящих хаэнрийцев? Старик по-прежнему смотрел на плиту перед собой. - Да, - коротко ответил он. Между ними повисла долгая тишина - такая густая и чистая, которую можно ощутить только здесь, среди могил. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем молодой человек снова подал голос. - У меня тут кое-какие инструменты с собой. Хотите, я помогу вам навести порядок? Пришла очередь старика мяться и морщить лоб. Наконец он кивнул, с таким видом, будто принял какое-то важное решение. - Помоги, раз уж ты такой добрый мальчик. Но только не вздумай заниматься со мной благотворительностью. Как закончим здесь, зайдем ко мне домой, я живу рядом. Угощу тебя заморскими сладостями - ручаюсь, в Мондштадте ты таких не пробовал. Незнакомец широко улыбнулся - его улыбка была белозубой, лучезарной. И искренне счастливой.***
Завтрак в поместье Рагнвиндров подавали поздно, и Кэйю это совсем не удивило. Дилюк завел на винодельне свои порядки, свой распорядок дня, который учитывал его ночные бдения и поздние пробуждения. Впрочем, до того, чтобы нежиться в постели до полудня, Дилюк не опустился. Даже если в поместье он возвращался к рассвету. Как сегодня. Кэйа нес свою вахту у окна до утра и успел увидеть, как под фонарями в саду мелькнул знакомый силуэт. Задняя дверь открылась бесшумно, паркет в поместье не скрипел, так что расслышать, как Дилюк возвращается к себе, Кэйа так и не смог. В голову пришла шальная мысль - открыть дверь его спальни и заглянуть внутрь. Но ему уже не двенадцать, чтобы тайком пробираться в комнату к старшему брату посреди ночи, спасаясь от одолевших кошмаров. Дилюк, как и положено будущему рыцарю, тут же бросался на помощь - освобождал ему половину постели и еще час или два рассказывал дурацкие смешные истории. Кэйа всякий раз собирался вернуться к себе до рассвета, но все равно они засыпали в одной постели. Кэйа прятался под одеялом, когда Аделинда, тогда еще совсем девочка с двумя косичками, приходила будить Дилюка. Она старательно делала вид, что не замечает очевидного. Милая Аделинда. Страж семейных тайн Рагнвиндров. - Не знаю, о чем ты так глубоко задумался, но надеюсь, мысли не испортят твой аппетит. Омлет остывает, - недовольный голос Дилюка ввинтился в его воспоминания, призывая вернуться в настоящее. Кэйа моргнул и уставился на него - характер Дилюка, конечно, был тяжелым, как гранитная плита, но мелкой склочностью он никогда не отличался. Будь Кэйа смелее в своих предположениях, он бы решил, что за недовольством Дилюк скрывает... беспокойство? - Да нет, просто не выспался вчера, - беззаботно ответил он, подвигая к себе тарелку с омлетом. - Отвык от местных кроватей. Кстати, ты тоже выглядишь бледновато. Не спал прошлой ночью? - С чего ты взял? - Дилюк с преувеличенной аккуратностью разрезал отбивную пополам. - Просто предположил. Говорю же, ты показался мне бледным с утра, - Дилюк был так же бледен, как и всегда, но сам-то он проверить это не мог, и потому тут же насупился, а Кэйа, перехватив инициативу, продолжил: - Не то чтобы я мог проверить свое предположение. Так что мне остается только гадать о причинах твоей бессонницы. - Как будто раньше тебе было известно больше, - фыркнул Дилюк. - Раньше я мог за этим проследить, так или иначе. Не буду себя перехваливать, далеко не всегда, - рассмеялся Кэйа. - Никогда не думал, что мне будет не хватать сугубо теоретической возможности проверить, где находится один ночной... герой, и чем он занят в это время. Дилюк посмотрел на Кэйю с каким-то незнакомым выражением и вдруг показался ему открытым и уязвимым. - Прости. Я не знал, что ты настолько беспокоишься... - О ком-то, кто под покровом ночи совершает подвиги и ввязывается в опасные переделки, без поддержки, в гордом одиночестве? - Возможно, этот "кто-то" способен справиться с опасностями ночного Мондштадта, - невозмутимо ответил Дилюк. - В гордом одиночестве. Но тебе не стоит волноваться на этот счет. В ближайшее время Мондштадт - не место для ночных героев, одиноких или не очень. - Ну да, - кивнул Кэйа. - Город забит рыцарями до отказа. Крайне неосмотрительно со стороны местных преступников покушаться на покой ночных гуляк, если каждый второй из них носит оружие и кирасу Ордо Фавониус. - Думаю, до тех пор, пока магистр Варка продолжает радовать нас своим присутствием, Мондштадт останется безопасным местом. Но, насколько я его знаю, долго это не продлится. И даже если продлится... рано или поздно местная преступность приспособится к новым правилам игры. И тогда мы посмотрим, превратит ли Варка количество в качество. - Ты все-таки совсем не веришь в моих бывших товарищей. - Ты сам все сказал, - Дилюк равнодушно пожал плечами. - Какой смысл верить в товарищей, которые так быстро оказались бывшими? Кэйа не ответил. Он мог бы сказать, что доверие и преданность никак не соотносятся с успехами на поле боя, но у Дилюка в голове наверняка была целая схема, которая объясняла, как одно связано с другим. В голове у Дилюка вообще было полно таких схем, и то, что он говорил вслух, было дай Барбатос десятой частью того, о чем он думал. Его старший братец стал таким замкнутым, что даже его слова иногда казались каким-то шифром, который еще нужно было разгадать. Но разгадать самого Дилюка было задачей посложнее. Кэйа видел его лицо, слышал его голос, знал его с детства - и он готов был поклясться, что только что Дилюк сказал ему чистую правду. Он действительно пытался успокоить своего отставленного бывшего брата и не стал бы лгать - значит, Полуночный герой и впрямь ушел на каникулы. Если это так, куда Дилюк направился прошлой ночью? Где он пропадал до самого рассвета? Загадка за загадкой. Может, то, что он оказался здесь, не так уж плохо? Судьба дает ему шанс разобраться, что происходит с Дилюком. Ха. Вот ирония - отобрать всю его жизнь и дать иллюзию близости с бывшим братом взамен. Разве оно того стоило? В горле Кэйи вдруг пересохло. Он посмотрел на Дилюка - и понял, что не знает ответа на этот вопрос. Призрачная надежда быть Дилюку братом в обмен на всё остальное? А разве когда-то Дилюк не был для него всем? Кэйа залпом осушил стакан виноградного сока, поднял голову и наткнулся на суровый, пристальный взгляд Дилюка. Он смотрел так, будто говорил: я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Так что думать об этом забудь. Кэйа слабо улыбнулся и потянулся к кувшину с соком. Если совсем откровенно, то на вкус он не так уж плох. Аделинда поспешно подхватила кувшин, в очередной раз не словом, а делом напоминая Кэйе, как вести себя за столом в приличном доме. Дилюк тихо вздохнул. Кэйа тихо фыркнул. И в этот момент почти идиллической семейной трапезы в глубине дома хрустально зазвенел колокольчик. Аделинда поставила кувшин на стол, и Кэйа немедленно им завладел. Он как раз налил себе сока до краев и щедро предложил нахмурившемуся Дилюку "еще стаканчик", когда Аделинда появилась перед ними снова, с такой прямой спиной, что на нее больно было смотреть. - К господину Кэйе гости, - торжественно объявила она. Кэйа поперхнулся. Дилюк удивленно вскинул брови. - Вот так неожиданность. Думаешь, это Хельберг с конвоем? - Сомневаюсь, - Дилюк скривил губы в неприятной усмешке. - Вряд ли Ордо Фавониус способны справиться с непростой задачей в такие сжатые сроки. К тому же, в моем доме конвой не принято называть гостями. - Тогда я, пожалуй, выйду, проверю, кого там нелегкая принесла. - Сядь, - скомандовал Дилюк. Кэйа тут же опустился на стул и уставился на Дилюка, округлив единственный глаз. А сам Дилюк, коротко кивнув Аделинде, поднялся из-за стола. - Поскольку с завтраком я закончил, думаю, уйти стоит именно мне, - невозмутимо пояснил он. - Вообще-то предполагается, что это твой дом. - Но это твои гости. Ты живешь в этом доме и волен принимать здесь любых гостей, по своему вкусу. Кэйа проводил Дилюка мрачным взглядом. Последняя фраза почти согрела его сердце - ну, до тех пор, пока Дилюк не подчеркнул это "по своему вкусу" в неподражаемой манере. Вот и пойми его: то ли продолжает настаивать, что этот дом у них общий, то ли снова хочет уесть неподобающими связями. Впрочем, насколько Кэйа знал своего бывшего брата, одно не исключало другого. - Господин Кэйа? - Аделинда, о которой он совсем позабыл, терпеливо ожидала его решения. - А? Прости. Гости, - Кэйа лучезарно улыбнулся и пригладил растрепанные волосы. - Ну, пригласи их в гостиную, раз так. Но, вопреки заявлениям Аделинды, гость - а точнее, гостья - была одна. Эола, появившись на пороге, не спешила приветствовать Кэйю. Сперва она окинула гостиную долгим, оценивающим взглядом и только потом посмотрела на бывшего соратника. - Даже не знаю, что меня удивляет больше: то, что я смогла оказаться в поместье Рагнвиндров, или то, как ты в этом поместье прекрасно устроился. "Господин Кэйа готов вас принять", - Эола фыркнула, и глаза Аделинды за ее спиной опасно сузились. - А ведь еще вчера был просто капитаном кавалерии, без вот этого всего. - Я и сам не перестаю удивляться, - вздохнул Кэйа. - Но первому все же чуть больше, чем второму. Ты же знаешь, что рыцарей Ордо Фавониус тут жалуют даже меньше, чем Лоуренсов? Неужели в ордене так боятся хаэнрийцев, что в посланники выбрали того, кого меньше всего жалко? - Попридержи коней, Альберих, тем более что ты уже не в кавалерии, - фыркнула Эола. - Конечно, твой внезапный переход из грубой военщины в самое сердце мондштадтской аристократии выглядит впечатляюще, может быть, моя семья даже послала бы тебе цветы, если бы признавала Рагнвиндров равными по статусу, разумеется, но ты еще не взлетел так высоко, чтобы отправлять к тебе посланцев в ранге капитана. - Какие горькие, обидные слова. Разве теперь, когда я здесь, а не там, ты не должна проявить ко мне хоть какое-то снисхождение? Ну, как герцог графу, граф - барону, барон... - Прекрати, - Эола взмахнула рукой, - это скольжение к низам нашего славного общества, тем более что ты к нему никоим образом не относишься. Уж не знаю, зачем тебе все это понадобилось, но меня не проведешь, так что даже не рассчитывай, что я вычеркну тебя из своего списка мести из-за такой безделицы. - Ах! - Кэйа прижал ладонь к груди, - от сердца отлегло, я ведь так переживал из-за своего почетного места в первой тройке... - Тройке? Не льсти себе. Ты даже до первой пятерки едва дотянул, и это только потому, что с удивительной назойливостью попадаешься мне на глаза во время моих секретных операций. - Ну вот, теперь мое сердце разбито. Это то, чего ты пыталась добиться, или у твоего визита есть какие-то другие, более гуманные причины? - Более или менее, - Эола поджала губы, - если можно назвать гуманным по отношению ко мне мой статус сопровождающего или, вернее сказать - воспитателя. Или даже няньки! - Воспитателя? - Кэйа вскинул брови. - Но это же не... - Ну, выходи, хватит прятаться, - вздохнула Эола. - Вот он, твой драгоценный "братик". Тяжелая входная дверь приоткрылась, и в проеме появились два белокурых хвостика и ярко-алый берет. - Кли? - радость и изумление смешались в голосе Кэйи, и девочка, решившись, протиснулась в зал целиком. - Ну вот, я доставила нашего младшего рыцаря сюда, на этом моя миссия исполнена. Тебя подождать, живое воплощение разрушений и катастроф? - Думаю, Аделинда или Эльзер отвезут ее в город, не стоит ждать. И, - дурашливый тон Кэйи куда-то пропал, - спасибо, что согласилась ее проводить. - Не стоит благодарности. Будь уверен, я добавлю это к списку твоих долгов и прегрешений и за все с тобой посчитаюсь. Так что, - Эола повернулась к дверям, - постарайся дотянуть до этого важного момента, иначе я буду очень в тебе разочарована. Аделинда, закрыв за странной гостьей двери, скрылась на кухне, и Кэйа остался наедине с Кли. На мгновение Кэйа даже пожалел о том, что в комнате никого больше нет: Кли не мялась на одном месте, не раскачивала свой ранец и не пыталась оглядываться по сторонам, как сделала бы в любой другой день, оказавшись в новом месте. Она смотрела на Кэйю своими огромными глазами, внимательно и серьезно, и это ничего хорошего не предвещало. - Привет, Кли, - Кэйа расцвел в своей фирменной улыбке, разве только сердечность и теплота на этот раз были не поддельными, а настоящими. - Рад, что ты решила меня навестить. Надеюсь, ты не слишком раздражала Эолу по пути, иначе, сама понимаешь, мне несдобровать... Но Кли не так-то просто было сбить с толку - в этом она совсем не походила на обычного ребенка. - Кли слышала, что ты ушел, - ломким голосом начала она. - А потом Кли слышала, как Джинн в библиотеке говорила, что это из-за того странного взрослого дядьки. - Нет, Кли, это совсем не то, что ты... - Кли спросила у Лизы. Лиза сказала, что Джинн совсем не то имела в виду. Лиза сказала, что он для тебя тоже старший братик, и теперь, когда он в Мондштадте, вы должны проводить друг с другом больше времени, потому что вы как семья. Кэйе казалось, что он глотает гальку. Конечно, это лучшее объяснение, которое могла придумать Лиза. Но... да будь оно все проклято, почему это должно быть так сложно? - Кли очень счастлива, что у ее братика тоже есть семья! Кли все понимает! Если бы мама Кли вернулась, она бы тоже очень, очень хотела все время быть с ней! Но... - в огромных глазах девочки блеснули слезы, - теперь с другими ты совсем не будешь проводить время? Лиза сказала, что ты вряд ли скоро вернешься в орден. Значит, Кли не сможет больше видеть старшего братика? - Думаю, всем нам стоит поблагодарить Лизу за помощь и участие. Кэйа вздрогнул и поднял взгляд - наверху действительно был Дилюк, и он явно собирался спуститься на первый этаж, значит, этот спокойный голос ему вовсе не послышался. Что за моменты ты выбираешь, чтобы появиться здесь, "старший братик". Не подслушивал же он, в самом деле! Это совсем не походило на Дилюка. - ...и то, что теперь Кэйа будет проводить время с семьей, вовсе не значит, что вам нельзя будет увидеться. Ты можешь приходить в этот дом, когда тебе этого захочется. Ты ведь знаешь таверну "Доля ангела"? - Кли говорили, что в таком месте ей делать нечего, - вздохнула девочка. - И в целом это правильно, потому что публика в таких местах бывает не самой воспитанной. Но ты всегда можешь постучать в боковую дверь, и взрослый дядька, которого зовут Чарльз, нальет тебе стакан сока и найдет того, кто сможет отвезти тебя в поместье. Кэйа благодарил судьбу за смуглый цвет кожи - должно быть, без него он успел бы побледнеть и покраснеть не раз. А Дилюк, будь он неладен, выглядел и говорил так невозмутимо, будто на официальных переговорах! И когда только стал таким... непроницаемым? Мысль об этом вдруг больно кольнула его глубоко внутри. У Дилюка была тысяча причин, чтобы закрыться на тысячу замков, но Кэйа все еще помнил, каким открытым и счастливым он был когда-то, и не мог не задумываться о том, какую роль он сам сыграл в этом совсем не чудесном превращении. - Ты... вы... - замялась Кли, которой хватало хороших манер, чтобы не называть Дилюка "странным дядькой" прямо в лицо. - Меня зовут Дилюк, - с прежней невозмутимостью подсказал он. - Кли помнит Дилюка. Мы вместе глушили рыбу. Это было весело! - девочка засияла и тут же снова задумалась. - А теперь... если Дилюк - старший братик Кэйи... а Кэйя - как старший братик для Кли... это значит, что Дилюк для Кли тоже немного как братик? Старший-престарший братик, да? Кэйа с наслаждением смотрел на обескураженное лицо Дилюка. Ха, так тебя все-таки можно пронять, братишка! - Если ты настаиваешь... то есть, в принципе, если так посмотреть... - Дилюк подбирал каждое слово с такой осторожностью, будто они могли разбиться. А Кли, между тем, смотрела на него своими огромными сияющими глазами, и сцена была донельзя проникновенной и трогательной, Кэйа и сам всплакнул бы, если б только не видел, как Кли легонько шаркает ножкой по паркету. Он достаточно хорошо знал этого ребенка, чтобы предположить - сейчас Дилюка, со всей его проницательной мудростью, уложат на обе лопатки. А он даже предупредить не сможет - впрочем, он и не стал бы, это испортит все веселье. - Значит, Кли сможет приходить сюда и играть с братиками! - радостно воскликнула девочка. - В прятки! В догонялки! За поместьем большая речка, а в ней стооолько рыбы - Кли видела! Ее можно глушить вместе! Лицо Дилюка стало лучшей наградой Кэйе за это непростое утро. ...Через час Кэйа вывел Кли, которую стараниями Аделинды удалось напоить чаем и накормить сахарным печеньем, к воротам поместья. Там их уже поджидал экипаж. Кли капризно потребовала посадить ее "к лошадкам", и устроилась рядом с обескураженным таким поворотом событий кучером. Убедившись, что его маленькая подружка сидит удобно, а главное - безопасно, Кэйа махнул ей рукой. Когда экипаж тронулся, он обернулся. Дилюк остался стоять у дверей, и его тут же обступили фермеры. Кэйа невольно залюбовался тем, как Дилюк умудряется говорить с каждым внимательно и уважительно - и в то же время выдерживать дистанцию. Он никогда не смешивался с толпой. Внешность, конечно, тоже помогала ему в этом - на фоне русых и темных голов фермеров медно-красные волосы Дилюка горели огнем. Не то чтобы он был избранным ребенком, которого архонты поцеловали в лоб с рождения - нет, обычным мальчишкой, добрым, искренним, открытым, может, самым лучшим на свете братом, и только. А, и рыжим, конечно, но рыжим был и его отец, и, вероятно, весь славный род Рагнвиндров. Когда Дилюк успел так измениться? Кэйа помнил только, как он вернулся в Мондштадт, знакомый и незнакомый ему одновременно. Тогда в нем уже было все это: тайна. Уверенность в себе. Что еще? Красота? Юношей Дилюк был очаровательным, красивым он стал уже потом. Кэйа только посмотрел на него, и у него тоскливо засосало под ложечкой. Рядом с красотой всегда таится порок, как яд в лепестках прекрасного цветка. Кто это сказал? Один из более или менее известных фонтейнских классиков? Смешно было бы представить Дилюка порочным и темным! И все же этот новый Дилюк, знакомый незнакомец, до сих пор внушал ему смутное чувство тревоги - и до сих пор притягивал его взгляд. Кэйа и сейчас не мог отвести от него взгляд. Как он поправляет волосы, склоняет голову, прислушиваясь, как недовольно поджимает бледные губы. Как его длинные, изящные пальцы касаются воротника или манжета - томная бледность на фоне темного шелка. Во всем этом было что-то... манящее. Кэйа вздрогнул. Что с ним происходит? Он что, только что в самом деле пялился на своего названного брата? Кэйа глубоко вдохнул воздух, полный аромата отцветающих сесилий. Голова закружилась - не от этого запаха, а от странного чувства, которое овладело им за считанные мгновения. Это чувство должно было быть стыдом, чем же еще - но больше всего оно напоминало ему восторг юноши, впервые осознавшего тайные желания своего тела. Если Дилюк однажды узнает об этом, если поймет... Я буду проклят навеки, пригрозил себе самому Кэйа. Но этот запоздалый голос совести прозвучал в его голове жалко и бессильно.