Нисхождение богов

      — Вы и правда ужасный мужчина… — пробормотала девушка.       — Монстр, — поправил тот.       Сакура подняла на него глаза.       — Что? Разве не ты сама постоянно так обращалась ко мне? Давай-ка, попытайся позвать меня по имени, — заулыбался он.       — Имени?.. — девушка задумалась. — А какое ваше настоящее имя?       Эхо от случайно брошенной фразы еще не перестало звучать, когда лицо мужчины мгновенно приобрело серьезный вид. Руки, прежде нежно обнимающие девушку, теперь до боли сжались в тиски.       — Сакура, разве ты забыла, как зовут твоего учителя? — напряжение, исходившее от этих слов, можно было ощутить физически. Давление, которое она не испытывала на себе никогда до этих пор. Ей стало трудно дышать, а на коже выступили капли пота. В животе боль сковала внутренности так, что было даже трудно выдохнуть. Она могла только сидеть и не двигаться, будто насекомое, пришпиленное к стене иголкой.       — …Я знаю, как его зовут… но вы ведь не он… — Харуно покосилась в сторону мужчины, через силу выдавливая из себя слова.       Хатаке сдерживал себя, он пытался отгородиться от этих мыслей, чтобы не причинить ей ущерба: не разорвать её хрупкое тело в считанные секунды, подвесив в воздухе, словно куклу.       — У меня нет имени, — он смотрел прямо перед собой, силой воли останавливая свою трансформацию еще в зародыше. Если он изменит форму прямо сейчас, находясь в ярости, от девушки не останется даже лужи крови.       Сакура не знала, что ей делать, она должна докопаться до правды, и вот сейчас, кажется, она случайно нашла ту нить, что приведет к ней. Харуно не могла отступить, но голова кружилась так, будто она вот-вот потеряет сознание.       Девушка не без усилий подалась вперед и крепко обхватила шею мужчины, прижимая того к себе.       — Это неважно… Забудьте, что я спрашивала об этом… — после кратковременного молчания, чувствуя, как становится легче дышать, Сакура продолжила: — расскажите лучше, как вы спасли меня?.. Я так благодарна вам, — Харуно попыталась отвлечь монстра, переведя его внимание на что-то другое и, кажется, ей это удавалось.       «Если я не выживу, от всех этих расспросов не будет никакой пользы».       Выдержав некую паузу, мужчина начал говорить, его руки ослабили свою хватку, снова крепко, но уже не больно обнимая девушку. Какаши знал, что сейчас в её словах было мало искренности, но даже так он поддался на это.       — Я вырезал кусок своего тела, вживив его тебе, — коротко и по существу ответил он.       Сакура с широко раскрытыми глазами слушала, что только что произнес её бывший учитель.       — Но как вы смогли?.. Это же просто безумие… — в шоке проговорила она.       — Кровь не останавливалась, твои внутренности и вовсе были похожи на кашу… — он вздохнул, начав поглаживать её спину. — Давай, я лучше покажу, это слишком утомительно объяснять, легче раз увидеть.       Сакура даже не успела ответить, когда Хатаке положил руку ей на затылок и перед глазами начало возникать незнакомое изображение. Она стояла посреди пустой комнаты, смотря на себя же, лежащую на столе. Это точно было её собственное тело в те мгновения, что не достигали её разума, почти что безжизненное с огромной отвратительной на вид раной в животе, из которой потоками разливалась в стороны кровь, свободно капая вниз на пол. Она подняла глаза, увидев перед собой Какаши, монстра, в его настоящем, измененном виде, смутно припоминая, что, когда она потеряла сознание после боя, тот выглядел так же. Мужчина подвинул один свой то ли отросток, то ли конечность вперед и максимально истончил, он обхватил это нечто правой рукой и сломал, таким образом создав что-то наподобие кинжала. В следующий миг это что-то оказалось воткнуто в его собственный живот. Кровь ручьем потекла вниз по мраморной коже.       «Хочешь почувствовать каково это жертвовать чем-то ради другого?» — прозвучал голос в её голове, и вслед за этим боль пронзила внутренности так, что девушка согнулась пополам. Белоснежная рука перед ней двинулась, вырезая собственные внутренности по кругу. Сакура хотела кричать, но какое-то время просто не могла выдать ни звука, лишь беззвучно шевеля ртом. Её глаза были широко раскрыты от шока и боли, с них сплошным потоком стекали слезы, казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Это было слишком больно, даже сильнее, чем когда её саму ранили.       «Успокойся, с тобой же ничего не происходит», — снова зазвучал знакомый голос в её голове.       «Я не хочу этого чувствовать… Достаточно… — выдавила Харуно сквозь всхлипы, стискивая собственный живот. Кинжал с силой толкнулся в её кости, прорезая позвоночник. — Кха-а-а! Умоляю!»       «Я притуплю настолько, чтобы ты не потеряла сознание, но не могу прекратить. Разве для того, чтобы ценить что-то не нужно почувствовать, сколько неудобств представляет для других твоя глупость?»       Сакура упала на колени, со всей силы стискивая руками собственный живот, будто это могло хоть чем-то помочь.       «Нет-нет, я не хочу!»       «Разве было так необходимо ставить на кон свою жизнь ради этих отбросов? — голос звучал всё так же ровно и убедительно. — Или, может, ты думала, что из-за того, что я монстр, то не ощущаю боли?»       Когда лезвие воткнулось в кость во второй раз, Сакуре захотелось блевать кровью, лишь бы не чувствовать этого, лишь бы хоть немного облегчить этот ад.       «Пожалуйста, не делайте этого! — она сорвалась с места, пытаясь остановить руку мужчины, что методично распарывал собственный живот. — Нет!..» — её глаза в ужасе раскрылись, когда девушка прошла сквозь него, упав на колени. Кинжал снова воткнулся между позвонков. После этого она могла только плакать и кричать, каким-то дальним уголком своего охваченного болью мозга мечтая лишь о том, чтобы это поскорее закончилось.       Ощутив изменения, когда боль немного уменьшилась, Сакура повернула голову назад, наблюдая, как Какаши достает кусок своего вырезанного тела и кладет внутрь её раны. Из открывшегося свету живота мужчины потоком хлынула кровь, что почти сразу же остановилась, так как множество отростков начали сплетать все недостающие части тела, параллельно поддерживая оставшиеся органы, чтобы те просто не вывалились наружу. Его белоснежный позвоночник, что мгновенно обрастал такого же цвета мышцами, бледно-розовые внутренности, возникающие словно из ниоткуда… Затаив дыхание, девушка поднялась на ноги, видя, как быстро затягивается дыра внутри его живота, а вместе с тем и утихает её собственная боль. Она подошла ближе к столу, молча наблюдая за тем, как из части его тела появляются такие же, похожие на щупальца, белые отростки и прорастают внутрь её живота и спины: проникают в органы, внутрь мышц, шевелятся под кожей. Прямо на глазах Харуно раневая поверхность её тела стала всё плотнее срастаться с его отделенной от основного организма частью живота, отмерлые части внутренностей исторгались наружу, тогда как множество маленьких отростков погружались все глубже в её полуживое тело. Вскоре от смертельного огромного отверстия не осталось и следа, кроме немного измененного цвета кожи живота в месте потери тканей, лицо перестало быть таким мертвенно-бледным, а грудная клетка начала медленно и равномерно вздыматься.       «Достаточно или хочешь ещё понаблюдать?» — раздался снова бархатный голос.       «Понаблюдать…» — машинально произнесла Сакура.       Мужчина поднял её тело на руки. Отростки на спине Хатаке стали похожими на огромные крылья, что укрыли её, пряча от внешнего мира. Он отнес девушку в другую комнату, посреди которой стояла огромная, облаченная в красное, кровать и уложил туда, молча ложась сбоку.       — Ты будешь жить… — негромко проговорили бледные губы, когда костлявые руки нежно поглаживали её по слипшимся от пота, грязи и крови волосам.       Из глаз Харуно потекли слезы, пока она молча наблюдала за происходящим.       Этот монстр всё повторял одни и те же слова, словно мантру, прижимая её к себе и успокаивая, какой бы грязной и абсолютно бесполезной для него сейчас она ни выглядела, пока не уснул.       Сакура продолжала смотреть, как несколько следующих дней мужчина ухаживал за ней: кормил, мыл, укутывал, с каким трепетом касался её изъяна, как осторожно и нежно прикасался, с какой жаждой обнимал… Когда девушка впервые увидела, как он занимается любовью с её бесчувственным телом, то ей захотелось провалиться сквозь землю от смущения в тот же момент, лицо моментально вспыхнуло ярко-красным, а в горле пересохло.       «Что он делает?..» — пробормотала она себе под нос, продолжая, будто завороженная наблюдать, что делает этот мужчина, как касается её, как проникает в её бессознательное тело… День за днем все повторялось. Он приходил и уходил, всегда оставаясь вместе на ночь. Какаши перед ней снова и снова ласкал её собственное тело, с каждым разом всё более откровенно. Будь она тогда в сознании, то точно не позволила бы подобное… Недвижимо наблюдая за его действиями, Сакура почти кожей ощущала его неизмеримую жажду, но не только её. Грусть… необъяснимую душераздирающую скорбь, что пронизывала невидимыми струнами каждое его движение, каждое слово и поцелуй. Будто ему было безумно печально и больно, словно мужчина и правда боялся потерять дорогого себе человека… Харуно больше не могла за этим наблюдать…       «Достаточно…» — сдавленно проговорила девушка, чувствуя, как разрывается сердце в её груди от этого видения.       Когда она снова открыла глаза, то встретила перед собой знакомый, но уже такой далекий, после стольких дней мысленного пребывания там, пейзаж. Сакура закрыла глаза, начав безмолвно рыдать, она крепко обнимала мужчину, что молча обнимал её в ответ. Ей было жаль его и жаль себя. Что она пыталась сделать? А если бы и в самом деле умерла? Если бы у него не было способа спасти её? Сидела бы она здесь сейчас? Кем бы была, если не бездыханным трупом?..       — …Простите, — её голос звучал неестественно тихо, будто горло что-то насильно стискивало вместе с этой нестерпимой болью в груди. — Я правда… Я представить не могла, что кто-то когда-нибудь сделает нечто подобное для меня… Переживет такое… Кха… — она продолжала всхлипывать, пока мужчина не отстранился и не поцеловал её.       Ручейки соленых слез стекали вдоль щек Харуно, останавливаясь на губах, смешиваясь со слюной на их языках.       — Я не сделаю так больше никогда… — негромко пробормотала девушка, чувствуя, как сильно стучит её сердце. — …Я хочу быть с вами.       Сакура подняла покрасневшие глаза на Хатаке. Его лицо было предельно серьезным. Этот человек перед ней показался таким незнакомым на мгновение.       Мужчина снова поцеловал её вместо ответа. Подняв девушку к себе на руки, он отправился обратно в дом.       Все эти воспоминания не принесли ничего хорошего и ему, кроме переживания всех ощущений еще раз. Томная тоска обволокла его опустевшее сердце тонкими, режущими до крови лесками. Хотелось, как можно скорее избавиться от этого чувства, забыться, чтобы не вспоминать о нем больше никогда.       Положив девушку на кровать, Какаши устроился между её ног. Он стянул с себя облегающую тело черную водолазку, а после развязал пояс бледно-голубого кимоно на теле Харуно, обнажив её стройное тело.       — Ты такая красивая, — Хатаке провел рукой от её груди к животу. — И такая живая… — он обвел двумя пальцами место, где раньше находилось свободное пространство. — Придерживайся своих слов… — мужчина наклонился и лизнул её живот по кругу, вызывая мурашки на коже. — Кто знает, кем ты станешь, когда я сделаю это в следующий раз, — он поднял на девушку глаза, встретившись с её.       Сакура подалась вперед и, обхватив лицо мужчины обеими ладонями, притянула его к себе в поцелуй. Мягкий язык изогнулся, очерчивая форму другого. Горячий воздух, что передавался из одного тела в другое, растворялся внутри клеток невидимым потоком. Дыхание становилось все чаще вместе с углублением их поцелуя. Какаши прижался тазом к её лону, чувствуя, как намокает его одежда от её соков. Он стянул штаны вместе с бельем и погрузился внутрь горячего женского тела, вырвав протяжный вздох из её груди. После стольких ночей проведенных вместе больше не было проблемой сразу войти в неё. Не было желания ждать, или терпеть, пытаться продлить этот момент, когда всё, что тебе хотелось — это яростно вбиваться в её тело, пока она, как и ты, не потеряет связь с этим проклятым миром. Этого было бы достаточно сейчас.       Нежные руки обвили его шею, когда Сакура прижалась к уху мужчины.       — Не так сильно… Ха-а… Я ведь всё чувствую…       Её сбивчивое томное дыхание завертелось в его ушной раковине, проникая сквозь кожу в кровь, что мгновенно ускорила свой ток. Какаши с большим напором толкнулся внутрь её мягкого тела, погружаясь на всю длину. Скользкие и влажные, безумно горячие стенки плотно обхватывали его, принося наслаждение. Он крепче прижал Харуно к себе, выходя и снова проникая внутрь неё.       Кем он был до этих пор? Чего ждал? На что надеялся? Насколько ценна эта девушка для него, раз он и правда вырезал часть себя для неё? Разве это поможет? Разве утолит пустоту от утраты?..       Его толчки становились всё яростней, а томные вздохи Харуно смешивались с его собственным тяжелым дыханием.       — Сакура… Хах… — не отдавая себе отчета, он позвал её по имени. В ответ на это почти мгновенно внутренности девушки сжались вокруг его члена. Хатаке поднял глаза, уставившись на Сакуру. Ярко-красные щеки, налитые кровью губы, всё ещё слишком бледная кожа и глаза, насыщено-зеленые, будто два драгоценных камня, случайно выброшенных на берег темной морской стихией. Девушка уставилась на него в ответ и слабо улыбнулась. Почему-то в этот момент его сердце вздрогнуло. Что такого было в этом выражении, что он так реагировал на него. Почему она заставляла чувствовать его всё это. В такие моменты ему совсем не хотелось уделять внимание своему контролю. Она была так прекрасна, что он хотел поглотить её, тогда её тело, её душа, её улыбка и глаза навсегда станут частью его. Никаких рисков, никакой опасности — только удовлетворение… Иногда возникающая жажда к этой девчушке пугала даже его самого. Как и ожидалось, способ облегчить страдания, только усугублял их. Он наклонился к ней и поцеловал. Втянул её язык в рот и прикусил, следом слизывая кровь, измучил губы, пока те не опухли, спустился на шею, кусая и её. С каждым его новым действием податливые внутренности, так гостеприимно принимающие его плоть, снова и снова жадно стискивали в себе его член. Язык спустился ниже, целуя и кусая плечи, грудь, местами даже до крови, которую он тщательно собирал кончиком языка и проглатывал. Было так мало… Рана на плече стала глубже, когда он немного добавил силы. Язык скользнул внутрь, чувствуя такой соблазнительный вкус её плоти. Тело снова стало белым, будто снег. Он стиснул девушку за плечи с обеих сторон, блуждая кончиком языка в ране. Сакура не отталкивала его больше, не сопротивлялась. Её худые ноги плотно обхватывали его талию, когда он продолжал толкаться внутрь неё.       После случившегося Сакура больше не знала, как его звать… и кого? Кто сейчас был вместе с ней? Тот, который всегда выглядел только монстром в её глазах? Не её учитель… Несмотря на весь его голод, неистерпимую жажду, что раз за разом пронизывала её тело, точно раскаленным металлом, он продолжал сдерживать себя, продолжал мучить себя, терзая её тело лишь из-за невозможности совладать с самим собой.       — Какаши, — она положила ему руки на грудь и зажмурилась, выгибаясь, когда он с силой толкнулся внутрь. В следующий миг, когда Сакура открыла глаза, этот мужчина смотрел прямо на неё бескрайними белыми просторами глаз. Черные линии тянулись вниз по его точенному лицу, словно слезы. Какое-то время она наблюдала. Движения Хатаке остановились, и чувство неловкости от такого четкого ощущения его плоти внутри, его размеров, формы, длины, казалось, она готова была провалиться сквозь эту постель в ад прямо сейчас. Харуно отвернула лицо в сторону, пытаясь скрыть свое смущение. — Ты можешь… укусить еще раз… если тебе станет легче… — каждое слово давалось с трудом. Не выдержав, она двинулась тазом вниз, скользя вдоль его органа и выгнулась, протяжно выдохнув.       Хатаке застыл, будто на повторе, эта сцена снова и снова прокручивалась в его голове, окончательно лишая рассудка.       — Ты не можешь так говорить… Монстр вроде меня… — едва слышно пробормотал мужчина и, наклонившись, вонзил зубы в нежную желанную плоть, в тоже время с пошлым шлепком грубо входя до самого основания в женское тело.       Горячая жидкость разлилась внутри её живота, когда она сама, дрожа всем телом, пыталась осознать, что сейчас терзает естество сильнее — наслаждение или страдания.