***
Не больше, чем за час Какаши пришел в себя. Мужчина оглядел людей вокруг. Шикамару сидел по правую сторону от него, а по левую была истощенная на вид блондинка Яманака и Наруто с повязкой на лице. — Как Сакура? Она кричала, — хриплым голосом спросил Хатаке. Ино подвинулась немного в сторону, открывая ему обзор. — Она в стабильном состоянии, но все еще потребует лечения… Тело девушки было уже в порядке, но та все равно продолжала находиться без сознания. Хатаке сел, чувствуя, как его слегка тошнит. Он придержал ладонью голову. — Все еще что-то болит? — озадачилась Яманака. — Нет-нет, все в порядке, — отозвался тот, замахав рукой в знак отрицания. Какаши снова покосился на Харуно. Он всего лишь был голоден, но ведь об этом не скажешь так просто. Его взгляд упал на кисть Сакуры. Хотел бы он снова ощутить вкус её плоти во рту. Хатаке глотнул. В памяти всплыли воспоминания, как он, водя языком внутри её плоти, вбивался в горячее тело девушки. «Нет, это не я, — он сорвался с места, желая убраться куда подальше. — Не я, это он… Я бы никогда… не сделал чего-то подобного с ней…» — Хатаке-сан, вы куда? — опешил Нара. — Скоро вернусь, мне нужно умыться и прийти в себя, — быстро ответил он и исчез. Шикамару устало потер свое лицо. «Хоть бы и этот не ушел. Неужели шаринган как-то меняет и мозг обладателя? — подумал он весьма не абсурдную вещь, все еще не понимая поведения Хокаге. — Или он снова просто хочет слинять от работы?..» — Я ведь вылечила её, почему она все еще не приходит в себя? — пробормотала Ино, смотря на лицо подруги. — Дай ей немного времени, она ведь пережила такой шок, — попыталась успокоить её Хината, погладив по плечу. — Я уверена, что с ней все будет в порядке, — улыбнулась девушка. — А как Наруто? — подняла на неё голубые глаза блондинка. Старшая Хьюга сразу же немного приуныла. — Он отдыхает. — Я осмотрела его тело, после передачи чакры ничего не изменилось. Мы обязательно спасем его, Хината. — Да, — снова слабо улыбнулась брюнетка. — Я пойду сменю Сая с дежурства, — сообщил Нара. — Свяжитесь со мной, когда вернется Хокаге. — Хорошо, — отозвалась Яманака. Шикамару исчез, оставив девушек одних. Вскоре к ним присоединился Сай. Он своим равнодушным темным взглядом оглядел обстановку. Хатаке уже на месте не было, но Сакура все еще была без сознания. Выдвигаться без Сакуры не было слишком уж хорошо. Ино, как второй медик, была истощена. И хоть со своими медицинскими обязанностями Харуно могла справиться и после их прибытия в лагерь, будь она в порядке, но кроме того, куноичи использовала внушающие техники физического воздействия, что могли задержать противников в случае их раскрытия. Нужно было создать команду минимум из трех человек, удобную для того, чтобы раздобыть информацию и увести Сенджу. Какаши продолжал думать об этом, смывая вонь гари со своего тела. Он не мог допустить ошибки и оказаться раскрытым противником только через шлейф специфического запаха, что тянулся за ним, также это могло помешать работе собак при использовании призыва. Ему пришлось потратить некоторое время и усилия, пока мужчина довел себя до нужной степени чистоты, но все это время активно работающий мозг, сумел разработать нужный план. Вернувшись в лагерь, Хатаке собрал всех вместе, и тут ему в голову пришел вполне логичный вопрос: «А где Саске?», то, что Нара был на дежурстве ему сообщили, но об Учихе почему-то умолчали. — Почему здесь нет Саске? — прямо спросил он, оглядывая небольшую толпу подчиненных. Видя, что никто не хочет брать на себя инициативу об сообщении не совсем хороших новостей, Какаши позвал по имени своего докладчика. — Сай? Парень вышел вперед и поклонился в стиле АНБУ. — Учиха ушел около часа назад. Куда именно он не сообщил, — коротко изъяснился тот. Хатаке мог предположить, почему Саске поступил так, но также понимал и те вещи, что удерживали его здесь, между товарищами, и первым по списку был Наруто, вторым — более выгодное положение в сравнение с тем, как если бы он был одиночкой. Будь это не так, то Учиха бы просто не пытался бы вернуться в Коноху и не оставался бы рядом с Узумаки все это время, но что заставило его передумать? Неужели дело было только в том, что Какаши мог снова использовать шаринган? Или то, что они вступили в схватку недавно? «Определенно что-то произошло, пока я был без сознания, — Хокаге посмотрел на Сая, лицо парня как всегда ничего не выдавало, и скорее у каменной стены будет больше информации для чтения, чем у этого умелого АНБУ. Другие также не горели желанием что-то рассказывать. — Значит, нужно будет узнать у Шикамару, что произошло, или же у Сая, когда мы останемся одни». — Нет времени ждать, пока наши медики восстановятся, поэтому мы будем выдвигаться командой из трех человек, — уверенно начал Хатаке. Плохо, что Учиха ушел, но они вполне могут справиться и без него. — Со мной пойдут Сай и Хината. Ты не против, или хочешь остаться рядом с Наруто? — уточнил он у девушки, повернув к ней голову. — Я пойду, Ханаби присмотрит за ним, — решительно отозвалась брюнетка. — Я хочу помочь Наруто. — Хорошо, — кивнул Шестой. — Сай? Рядом с нами не будет медика, так что это немного повысит сложность миссии и процент неблагоприятного исхода в случае промаха. — Это не проблема для меня, — коротко ответил парень. — Будем выдвигаться с наступлением темноты. — Да, — хором отозвались оба. — Ханаби, ты сменишь Шикамару следующая. Ино, вы останетесь в лагере присмотреть за Наруто. Дальше, если будешь чувствовать себя в порядке, сменишь её, если нет, тогда пойдет Шикамару, — пояснил он другим. — Слушаюсь, — кивнули девушки. — А я? Наруто, что все это время молча слушал, не удержался и заговорил. Он понимал, что был почти бесполезным, но знать, что ты не состоишь в группе, будто ты не ниндзя, а всего лишь багаж для товарищей — не самое приятное чувство. Какаши не выпускал его из вида и до этого, но теперь прямо посмотрел на него. — Пока они будут охранять лагерь извне, ты можешь с помощью техники мудреца считывать положение дел на близлежащих территориях. Узумаки и так постоянно делал это до сих пор, но пока что — это и было единственной его способностью, полезной для сканирования местности. — Но не переусердствуй, ты должен понимать, что если используешь слишком много своих сил, то нам станет еще тяжелее, — уточнил Хатаке. — Хорошо, — уныло согласился блондин. Он прекрасно понимал, что Какаши выразился так мягко, только чтобы поберечь его чувства, но самом деле это звучало как: «…В противном случае ты также станешь для нас обузой». — Сай и Хината, подойдите, мы обговорим детали плана, — позвал он двоих, и они, немного отойдя от лагеря, устроились у ствола одного из деревьев поблизости для обсуждения.***
Скрыв свое присутствие, Саске наблюдал за тем, как полыхает в огне целый квартал селения. Языки желтого пламени охватывали потертые деревянные стены, ползя по ним вверх, точно демоны преисподней, облизывали старые черепичные крыши, что гулко трескались от температуры, и тянулись к самому небу, желая поглотить и его. Они быстро переходили из одного дома на другой, пожирая с каждой минутой все большую площадь. «Вот и пришел конец этому проклятому клану», — с сарказмом подумал Саске, ощущая от созерцания этого зрелища весьма смешанные чувства. Ему будто и становилось легче, но где-то глубоко также копошилось что-то еще, точно клубок трупных личинок, что нетерпеливо терлись друг о друга в поисках пищи, издавая при этом не самый приятный звук. Так и это чувство вовсе не было приятным, и Учиха не мог подобрать ему названия. Это не была ненависть или желание отомстить, так хорошо знакомые ему… Перед глазами продолжала прокручиваться картина, что Итачи однажды показал своему горячо любимому младшему братишке. Родственники друг за другом бездыханно падали наземь, орошая своей кровью околицы: белые стены, заборы, двери и окна. И сейчас те горели. Нет, не они. Горела кровь Учих. Больше никто не сможет прийти, ткнуть в ржавые следы пальцем и поглумиться над тем, что его брат вырезал свой собственный клан, один из влиятельнейших кланов деревни, а своего младшего брата оставил в живых, будто лишь на собственную потеху, в доказательство его слабости, его никчемности, что отбивала даже желание лишать жизни столь слабое существо. Кто сейчас посмеет сказать, что Саске Учиха слабый? Никто, но он продолжает быть для них отщепенцем, сиротой и последним выжившим клана Учиха, а кроме того, преступником S-класса, так милосердно получившим свою амнистию из рук вышестоящих. Он все это прекрасно знал и сам. Это были только еще одни последствия его действий, и молодой мужчина вполне принимал их, ради искупления этого он и ушел в путешествие. Но была еще одна причина — он хотел найти ответы, хотя бы на часть тех вопросов, что мучают его. Прошло слишком мало времени, большинство вопросов все еще были открытыми, но произошедшее смятение прибавило их вновь, но также позволило посмотреть на вещи с другой стороны, с той, на которую другие снисходительно махали рукой, за стремление к которой презирали и считали отбросом, за что на его клан повесили клеймо проклятия. Эта сила проклятия сделала его сильнее, но она же и разрушила его жизнь раньше, тоже можно сказать и о воле огня. Не будь её, не будь разделения на волю и проклятие, и он бы не был сейчас последним. Если бы Учихам давали доступ к власти, а не держали за забором, как злых псов, такого бы не произошло. Один из кланов основателей деревни в конечном итоге оказался истреблен, из-за воли огня, из-за проклятия ненависти, или простой борьбы за власть и влияние — ничто из этого больше не имело значения. Перед лицом смерти все равны. Только в такие минуты люди и вспоминают о том, что на самом деле они братья, что похожи, ищут не разное, а объединяющее. Любовь и доверие становятся лучшими средствами, но даже в таких ситуациях найдется кто-то, способный воткнуть нож тебе в спину. Цена выживания у каждого разная, способы и поступки, на которые тот может пойти, воспитанные родителями и жизнью… И даже в этом, казалось бы, просветлении запрятано мерзкое нутро, которое можно использовать, — это понятие «братерства» — острая игла с нитью, прошивающая мозг слушателя, заставляющая его поверить в то, что товарищ по убийству и правда его родственник. Они стоят вместе, сражаются вместе, готовы пожертвовать жизнью, ради этого недородственнника, но в результате, умирают все равно одни, их настоящие родственники больше никогда их не увидят, а если и удастся выжить, то какой ценой? Что останется от него, как от человека — только картинки убийств перед глазами и сломанная психика. Что после Третьей, что после Четвертой — в правдивости этого не приходилось сомневаться. Хотел бы Саске сейчас вспомнить не об ужасах, не видеть глаз брата, наполненных слезами, молящего и любящего взгляда матери в последние мгновения жизни, не помнить, как своими же руками подвел черту и под жизнью последнего близкого родственника, а вспомнить, как они вместе тренировались с Итачи, охотились, как брат заботился о нем, как мать нежно трепала по волосам и всегда ласково утешала его таким ровным и любящим тоном, как отец строго, но только с лучшими побуждениями, воспитывал и желал сделать его сильнее, достойным приемником главы клана. Больше ничего из этого нет, и он не в силах этого вернуть. В груди, под грубым слоем ненависти, желания отомстить и стать сильнее, под болью и разочарованиями, под нежеланием принимать окружающих и неспособностью сосуществовать с ними, когда он раскрыл этот панцирь, оказалась лишь мягкая зияющая плоть, а вокруг только тени. И даже если редкие лучи играли, его опустение продолжало быть мертвым морем. И он не представлял, чем хочет его наполнить, сделать его из красного огня, или черного? Залить кровью или молоком? Поселить там человека и взращивать его? А может, его и вовсе не нужно наполнять?.. Его жизнь — всего лишь череда утрат, но теперь никто не сможет заглянуть ему в душу и посмеяться над ним. На самом деле, этот младший Учиха вовсе не хотел быть плохим, но был способен нести эту ношу, также, как и брат. Но что это им дало? До самого последнего вздоха тот оставался отбросом, и эта же участь ждала и его. Все дело в покорении. Пока покоряется, он не такой плохой, если нет, то очень. Все это казалось таким абсурдным и даже до боли смешным, ведь было таким правдивым. Они тебя меряют, они решают, они хотят сделать тебя таким же, чтобы ты не выделялся особо. А что если ты не хочешь, чтобы хоть кто-то мог управлять твоей жизнью? Что делать тогда? Саске представлял, что для этого нужно и просто нутром чувствовал, что эти неизвестные монстры станут ключом к воплощению этого в жизнь. Его интуиция продолжала просто вопить об этом каждый раз, когда он встречал их. Квартал Учих тонул в котле из огня, и естественно, что это привлекло внимание обитающих в деревне монстров. То, что шиноби стоящие перед ним и смотрящие, но даже не пытающиеся потушить пожар были ними, он даже не сомневался. Мало того, что он своими глазами видел изменения в циркуляции их чакры, так те совсем не беспокоились, не реагировали так, как если бы это были обычные люди. Они обгородили стеной из земли территорию, а потом в рассыпную бросились искать лазутчика. Ведь только чужой мог прийти сюда и устроить здесь подобное. Им же самим дела до чего-то материального и не было вовсе, а отгородили все, видимо, только из-за того, что продолжали жить в своих домах в деревне. Когда трое шиноби вернулись на место встречи, чтобы доложить обстановку и то, что не смогли найти поджигателя, четвертого, их непосредственного руководителя, там уже не было.