***
Юноша снова стоит между каменных валунов, дождь разъедает кожу хуже кислоты, стекая от макушки к ногам, он буквально сдирает с него кожу и мышцы, оголяя кости. Его ледяную руку обжигает нежное тепло чужого тела, будто внутри находится настоящий огненный очаг, оно перетекает с тела Рин вместе с её кровью, судорожно дрожащей плотью, которые чувствуются вокруг предплечья. Начинает тошнить, перед глазами на мгновение все темнеет из-за ударившего по мозгам адреналина. Хатаке пытается резко высвободить руку, но та, точно застряла, совсем не двигается с места. — Из всех воспоминаний… — рвано выговаривает он, снова погружаясь во весь пережитый ужас. — Я выбираю то, что ранит в настоящий период жизни больнее всего, — тихо звучит голос, и облик Итачи возникает перед глазами прямо за телом Рин. — Постарайся выбраться, — дает указку Учиха, а потом начинает повторять воспоминание снова и снова. Ощущение, как легко кисть пробивает чужую плоть. Как покалывает кончики пальцев от молний. Насколько насыщенный запах обожжённой плоти и крови. Неужели он и в самом деле помнил все настолько ясно и детально? Какаши пытается справиться с иллюзией, перенаправляя чакру в теле, но сцена сменяется только тем, что он смотрит прямо в лицо девушки, и его разум захватывает все больший ужас. Слишком свежа эта рана, слишком больно кровоточит, разъедая его сознание острыми гвоздями мук и сожалений. — Какаши, — выговаривает Рин, и Хатаке давится воздухом. Голову прошибает настолько сильная боль, будто ту пронзили настоящей стрелой. Он пытается поймать девушку, но собственное сознание меркнет раньше. Меркнет сознание только у Какаши, пока он варится в кошмаре, тем временем Итачи разглядывает обстановку и всех действующих лиц происходящего. И обнаруживает весьма интересные детали. Первым, что вызывало вопросы было наличие другого Учихи на поле боя?.. Итачи приближается к человеку, но его лицо остается во мраке от натянутого на голову большого белого капюшона и теней сумеречного леса, только алым светится правый глаз парня, что попал в поле зрения Хатаке и был запечатлен им, но, очевидно, не осознан. И вторым — вся эта ситуация выглядела весьма странной. Никто не двигался и не нападал на них, не пытался остановить, не препятствовал смерти девушки, учитывая, что та была им нужна. Они будто специально бездействовали, словно ждали чего-то, позволяя Какаши сделать то, что он делал, а именно убить эту девушку. Но для чего? С какой кстати Туману идти себе же в ущерб. И тут в голове Учихи возникла мысль, что если все произошедшее просто инсценация с определенной целью? Так же, как он сейчас показывал это воспоминание Какаши, чтобы ослабить его, кто-то показывал эти события другому человеку, предположительно Учихе, что стоял в отдалении от группы? Итачи снял гендзюцу, и Хатаке в скором времени пришел в себя. — На поле сражения был Учиха, ты помнишь его? — прямо спросил он. — Кто он? И что там делал? Какаши смотрел на него ошарашенным взглядом. — Пока ты не показал мне это воспоминание настолько ясно, я и понятия не имел… — задумался Хатаке. — И кому это было нужно? — Почему Туман бездействовал? Разве перед этим он не уничтожил всю группу и защитил девушку, чтобы после с её помощью уничтожить Коноху? Я читал об этом деле информацию в вашем отчёте, но там не было всех деталей. И если она была им нужна, то как так вышло, что она так легко вырвалась, чтобы подставиться под удар? Я не сомневаюсь в вашей силе, но разве группа из больше чем десяти ниндзя не смогла бы удержать одну единственную девушку в плену? Хатаке задумался. — Она была под контролем вражеской техники. Мне этот момент также всегда казался странным, зачем использовать её так… Даже если ею управляли, Рин словно сделала это специально, будто не верила, что я смогу победить их. Разве тогда она бы не освободилась от контроля?.. Но то каким бездеятельным в тот момент был противник действительно вызывает вопросы. — Вы догадываетесь, кто бы мог оказаться там, замечали ли, возможно, слежку? — Не могу утверждать в точности, события разворачивались довольно быстро. — Ясно. Если вы все-таки сможете вспомнить этого человека, или появится какая-то догадка, сообщите мне. Вполне может быть, что кто-то из клана связан с деревней Тумана. — Ты собираешься сообщить об этом старейшине? — голос Какаши был ровным, но тот факт, что он спрашивал об этом, уже говорил о некой осведомленности последнего о делах клана, а учитывая еще и новую, случайно обнаруженную, информацию, этот интерес только возрастал. — Пока не буду, ведь нет никаких доказательств, только наши догадки. Да и, возможно, это наложились не настоящие воспоминания. Копирующий ниндзя внимательно следил за выражением лица парня. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Такое, вполне возможно… — размыто ответил Хатаке. Они поняли, что их тренировка немного затянулась, когда по лицу скользнули лучи заходящего солнца и были вынуждены прерваться, чтобы возвратиться на работу. Шиноби разошлись с уговором встретиться в другой день, когда отыщут информацию о связях Листа и Тумана в тот период времени, а также о том, были ли поблизости другие команды из Конохи, в которые бы входили Учиха. Работа не из легких, но и не то чтобы невыполнимая.***
Ситуация в Листе с каждым днем становилась все напряженнее. Учихи смотрели волком на членов других кланов, другие вполголоса винили во всех бедах Учих. В семье ситуация была не лучше. Отец постоянно давил из-за того, что находясь в Анбу, Итачи должен приносить оттуда информацию в клан, чего хочет он сам — никто даже не спрашивал. В результате старший сын главы продолжал чувствовать себя, будто зажатым клещами с обеих сторон. С одной стороны на него давило руководство, с другой — родственники. И в последнее время тот все больше склонялся к сторонникам первого. Однажды вечером после напряжённого ужина у них состоялся весьма странный разговор с Саске, которому сначала Итачи не предал никакого значения, но после тот все больше и все яснее прокручивался в его голове, вызывая странное жжение в сердце, сея непонятные сомнения в голове. Будто в один момент все могло пойти не по плану. Что если он ошибается? Что если все пойдет не по мирном пути? Что если он не сможет никого защитить, если ранит Саске? Заставит и его, и себя страдать? Как быть, если он собственными руками разрушит весь тот мир, что сейчас еще шатко-валко держался вместе? Сможет ли он пережить подобное? — Я хочу, чтобы ты прожил полную жизнь и больше никогда не ставил чьи-либо приоритеты выше своих. Ни деревни, ни клана, ни даже мои, — черные глаза брата пытливо всматривались в его лицо, будто ища там ответ. — Приоритеты? Ты знаешь, что означает это слово? — попытался перевести все в шутку Итачи. — Я сейчас серьезно, — смешно нахмурился Саске, стараясь придать своему лицу решительности и убеждённости. Как бы Итачи не хотелось посмеяться с этого дитяти, уж о слишком не смешных вещах тот просил. — Я не думаю… — это был первый раз, когда юноша в самом деле не хотел давать обещание, которое сможет нарушить с такой же легкостью, что и все другие. — Поклянись, — не отступал Саске, будто не слыша его ответа. — Зачем тебе это, Саске? — и себе стал серьёзней Итачи, пристально глядя на младшего брата. — Мне кажется, что назревает что-то не очень хорошее, — сосредоточенно размышлял мальчик, — и брат обязательно будет в этом участвовать. Я же вижу, — прямо посмотрел Саске в ответ. — Ты улыбаешься, но тебе вовсе не смешно. Отец и мать тоже стали более взволнованными. — Не то чтобы Итачи думал, что его брат слеп и глуп, но услышанные слова все равно несколько удивили его. — Поэтому поклянись мне, что ни за что не сделаешь ничего, что сможет навредить тебе. — Мне? — произнес Итачи немного резче, чем хотел. Его действительно поражало, что брат больше всего печется именно о том, о ком волноваться стоило меньше всего. — А почему не тебе? Или не отцу с матерью? — нахмурился старший. Перед Саске ему всегда было слишком трудно натягивать ту маску, что он носил изо дня в день, что срослась с его лицом… Маску истинного шиноби, верного своему клану, верного своей деревне, верному всем и вся, а главное — себе, или же он тогда так думал… Перед таким честным и открытым лицом брата она казалась для него настоящим оскорблением. — Поклянись моей же жизнью, — и себе нахмурился Саске, смешно наморщив лоб и сжав маленькие ладони в кулаки. — Поклянись кровью, что течет в наших жилах. Разве ты не можешь обещать этого своему родному брату, аники? — настаивал Саске совсем не по-детски. — Саске… — Итачи снова направил пальцы к его лбу, желая разгладить вместе с толчком небольшие морщинки, но младший брат впервые перехватил его руку, удерживая от этого действия. Отпустив запястье брата, Саске достал сенбон из своего небольшого подсумка и глубоко уколол собственный мизинец так, что с того ручейком заструилась алая кровь. — Поклянись мне, — он протянул сенбон ему. Итачи какое-то время смотрел на решительное лицо брата и на совсем небольшую ладонь по которой кровь стекала и капала на пол прихожей. Ему хотелось схватить её и перебинтовать, поругать брата за то, что ранит себя, но он принял иглу и уколол свой палец. Наконец Саске лучезарно улыбнулся и переплел их пальцы. «Обряд юбикири, кто нарушит слово, проглотит тысячу иголок». — Если ты порежешь палец и солжешь, я выпью тысячу иголок, — негромко проговорил младший брат. — Не думаешь, что будет справедливо, если и ты мне что-то пообещаешь? — после недолгой заминки Итачи поднял глаза от их окровавленных пальцев на лицо Саске. Тот немного поразмыслив, утвердительно кивнул в ответ. — В таком случае… — он немного помолчал, обдумывая стоит ли просить о подобном, — пообещай мне, что всегда будешь на стороне своего брата, — ничего более эгоистичного Итачи в жизни не произносил, но эти искренние глаза напротив, будто умоляли произнести его именно это. Улыбка брата стала шире. — Конечно, — он сильнее сжал их пальцы, так что те соприкоснулись небольшими ранками. — Хорошо, тогда будет справедливо, если и я проглочу тысячу иголок, если ты нарушишь обещание, — всегда спокойные темные глаза с густыми черными ресницами изогнулись в улыбке вслед новому выражению, что обретало его лицо, повторяя слова своего младшего брата. На следующий день они с Шисуи договорились о встрече. Несколько озабоченное лицо друга наталкивало на не самые приятные мысли. Впрочем и ситуация вокруг проще не становилась. Напряжение только росло с каждым днем, грозясь в один момент вспыхнуть чем-то весьма опасным. Итачи уже собирался идти на его поиски, ведь если раньше появлялись какие-то срочные дела, друг всегда сообщал об этом заранее. Сейчас же интуиция подсказывала, что стоит убедиться в том, что с ним все в порядке. Итачи не успел отойти и ста метров от места их встречи возле реки Нака, как перед ним возник Шисуи, используя свою технику телесного мерцания. — Как хорошо, что ты все еще не ушел, — спокойно сказал тот, улыбаясь, будто и не замечая собственных ранений. — На меня напал Данзо и Корень, сейчас они идут следом, потому стоит поспешить, — он надавил пальцами вокруг своего левого глаза, но Итачи тут же отбил его руку в сторону. — Что ты собрался делать? — едва не зарычал Итачи, только из-за нежелания быть услышанными понизив свой голос до угрожающего шёпота. — Как что? Отдать свой глаз тебе, пока они не нашли нас, — как будто не делая ничего из ряда вон выходящего, ответил парень. — Думаю, это может помочь тебе в будущем защитить деревню, — он снова попытался вынуть свое око, но в этот раз Итачи схватил его за обе руки, удерживая те, и не давая ему вырваться, ведь как только тот это сделает, поймать его снова уже будет довольно затруднительно. — Отпусти, — недоуменно уставился на него Шисуи. — Даже не думай, зачем тебе умирать? Чего ты этим добьешься? — резко возразил Итачи. — Отвлеку их внимание на какое-то время, плюс глаз не попадет ему в руки, — пояснил парень. — Нет, с чего ты взял, что этим сможешь кого-то защитить? — нахмурился Итачи. Шисуи коротко улыбнулся. — Если ты не хочешь его забирать сейчас, то заберёшь у моего трупа. И в следующий момент парень уже падал с обрыва, перенесшись на несколько метров вперед с помощью своей техники. Голову Итачи пронзила резкая боль, когда он увидел, как его лучший друг скинулся вниз, явно не намеренный использовать свои способности для собственного спасения. Он хотел умереть. После случившегося Итачи стал размышлять о том, что заставило Данзо напасть на Шисуи, было ли дело только в его глазах, или же в Учихах в принципе? И не ждет ли его та же участь, если он последует указам старейшины? Парень решает какое-то время понаблюдать за ситуацией и больше выяснить о планах старейшин относительно Учих. И вот в один из дней его дежурства ожидания увенчиваются успехом. Он перехватывает письмо, что было адресовано Данзо из согласием по поводу встречи, где указывались и место, и её время. Конечно же, эта информация была зашифрована, вот только раскрыть её мог любой из Корня, или же достаточно сообразительный, владеющий шаринганом шиноби. Сначала Итачи думал пойти на эту встречу сам, но позже понял, что каким бы самонадеянным он ни был, даже Шисуи не удалось уйти невредимым после столкновения с Данзо. Если тот все же заявится, добром это не кончится. Единственным человеком, которому он в какой-то мере мог довериться в этом деле, кроме Шисуи… Тот, кто предупреждал его не вникать слишком глубоко во все махинации, что проворачивает Данзо. Будет ли справедливым впутывать его во все происходящее? Хотя, судя по информации, которую он искал по делу Хатаке, возможно, именно данные события и станут ключом к выяснению подробностей того инцидента с Туманом. Убедившись, что за ним не было слежки, Итачи встретился с Какаши и показал ему послание. Глаза Хатаке при этом округлились от шока. — Что такое? С письмом что-то не так? — озадаченно спросил Учиха. Какаши выхватил бумагу из его пальцев и, стянув повязку, еще раз прошёлся по коротким строкам, будто выискивая там двойное дно. Вот только Итачи уже, конечно же, проверил его на наличие скрытых печатей, и ничего такого там не обнаружил. — Где ты его взял говоришь? — уставился он на Учиху. — Этот человек должен встретиться с Данзо? — Да, я думаю, что скорее всего это Мадара. В последнее время я замечал слежку от Учихи внутри деревни, но чакра этого человека не соответствовала никому из знакомых мне в клане. Да и тот наблюдатель за вами также Учиха, что находился за пределами деревни, также случай с Девятихвостым не так давно. Противник так легко проник в деревню, но об этом никто не узнал, пока угроза не приняла катастрофических масштабов. Выглядит слишком странно, вам так не кажется? Будто его кто-то пропустил, а теперь это письмо, точно подтверждение связи Данзо с этим человеком, достаточно сильным, чтобы незамеченным передвигаться в Конохе и управлять хвостатым зверем. — Кажется, это не Мадара, — Хатаке умолк, будто борясь с какими-то противоречивыми мыслями. — Возможно, это Обито?.. Это его почерк. — Вы уверены? — опешил Учиха. — Разве он не умер? — Я посмотрел шаринганом, он такой же, — серьезно произнес Хатаке, хмурясь. — Если все так… — Итачи задумался. — Тогда вам точно стоит пойти со мной. Вы же сможете узнать его чакру? — Конечно. — Выходит, если все эти события действительно связаны друг с другом, и за ними стоит именно Обито, что пользовался помощью старейшины, значит он наш враг? — Ты больше не на стороне Данзо и Конохи? — спросил Какаши прямо. Судя по выражению лицу Какаши, юношу все еще несколько поражало, что человек, последовавший за Шимурой на самом деле оказывается преследовал при этом несколько иные цели. — Я на стороне тех, кто сбережёт мир в деревне. До какого-то времен я верил, что старейшина находится на той же позиции, но чем больше анализировал все происходящее, тем больше убеждался в противоположном. Если же вы хотите подержать его, — Итачи прямо посмотрел на Хатаке, активировав свой шаринган, — тогда мне пожалуй придется заставить вас забыть об этом разговоре, вы не против? — осведомился Учиха. Какаши при этих словах смешно скривился, будто эти слова уязвили его гордость Копирующего ниндзя Конохи. — В спину я тебе точно не ударю, — размыто ответил Хатаке, — ты же помнишь, что я не убиваю собственных друзей? — слабо усмехнулся он. — Значит ли это, что вы считаете меня своим другом? — поразился Учиха. — Конечно, почему бы и нет? — усмехнулся юноша. — Есть множество причин для этого, — спокойно отказал Итачи. — Думаю, уже слишком поздно для них, не после того, как ты решил довериться мне, — серьезно произнес Какаши. — Значит, незадолго до этого времени мы выдвигаемся, чтобы перехватить его? — резко перевел он тему, указывая пальцем на время в листе. — Ты сообщил о послании Данзо? — Нет, не сообщил. — Итачи достал карту, ища глазами нужное ему место, где лучше всего будет начать действовать. — Да, где-то за полчаса, лучше встретиться на таком расстоянии, чтобы не попасть на глаза другим. Неважно, с какой стороны он появится, это все равно та точка, которую он обязан пройти, чтобы попасть в деревню, — брюнет повернул бумагу к Хатаке, найдя нужное место. — Да, я тоже так считаю. Это место подойдёт лучше всего. Плюс, в случае, если он не захочет идти на контакт, подобная локация станет неплохим подспорьем для защиты. Кстати об этом, чего именно ты хочешь добиться этой встречей? — спросил юноша, глядя на предельно спокойное лицо парня рядом. — Узнаете, когда мне это удастся, — размыто ответил Учиха. — То есть пока ты меня в свои планы посвящать не собираешься? — Пока нет, — лаконично ответил Итачи. — Ладно, пусть будет так. Я буду в указанном месте к нужному времени, — сказал Хатаке и исчез в вихре листьев. Итачи посмотрел на свое отражение, видя рядом Шимуру. Странные непонятные чувства вспыхивали в его груди от этого старого строгого лица после того, что он сделал с Шисуи. Чувства, которые он прекрасно научился подавлять, теперь тихо тлели, непривычно заполняя прозрачным ядовитым дымом все его тело. Собственный облик казался необычайно блеклым и пустым, будто он наконец нашел решение, которое с таким усилием пытался отыскать все это время. Способ раз и навсегда разобраться с назревающей войной. Они еще даже не встретились, а только приблизились на расстояние, с которого шаринган мог уловить чакру другого человека, и Какаши рядом в облике Данзо коротко сообщил: «Это он». — Хорошо, теперь Итачи мог последовать своему второму плану. — Сегодня только с одним охранником? — спросил человек в маске, когда они поравнялись, покосившись в сторону Итачи. — И разве это место, о котором мы договаривались? — в низком тоне слышалась надменность. Сомнений не было, из-за оранжевой маски с языками черного полымя аматерасу на него смотрел алый глаз шарингана. Никто, кроме Учих не решился бы носить подобный аксессуар. Никому, кроме известного Учихи не следовало носить её, чтобы скрыть свою личность. Мадаре, которого все боялись, как бога войны, но и подумать не могли, что тот жив, или же брошенному Учихе, который выдавал себя вовсе не за того, кем являлся на самом деле. Дар или ноша, данная спасителем, чтобы никто и никогда не забывал этого явно слишком громогласного имени. Интуиция Итачи не подводила еще никогда, став подспорьем его выживания в прошлой войне. И сейчас он был готов пойти на все возможные риски, лишь бы предотвратить возникновение нового «котла смерти». — Присоединяйтесь к нам, — сказал Итачи, прямо глядя в этой багряный глаз своего родственника. Взгляд человека, который убивал нельзя было спутать ни с каким другим… Если знать, на что надавить, любого можно заставить действовать так, как будет выгодно тебе. Главное убедить партнера в том, что и он будет от вашего союза только в выигрыше. Глаза под маской высокомерно изогнулись вслед ухмылке, что явно взыграла на его губах. — К нам, это к кому? — уточнил мужчина. — К нам — это ко мне, — Итачи как-то поздно осознал, что ему пока, наверное, не стоит раскрывать личность Какаши или Шисуи. Повисло минутное молчание. Хатаке рядом едва подавил нервный смех от этих слов, что не укрылось от быстрого взгляда Итачи. — Ничего не путаешь? — остро усмехнулся «Мадара». — Тебе не мешает здесь наличие старейшины Конохи? — указал он пальцем в сторону Данзо. — Да и если ты на стороне Учих, они разве не готовят государственный переворот? Зачем мне впутываться в это? Только лишняя головная боль. — Вы уже впутаны во все, если пришли на эту встречу, — отрезал Итачи. — И я не на стороне Учих, у меня своя сторона, где не помешала бы ваша помощь. — Помощь с чем? Разве вы все не горите за защиту Конохи единой стеной? — с насмешкой в голосе спросил человек в маске. — Я сомневаюсь, что ты что-то сможешь противопоставить государственному перевороту, который только поспособствует разрушению деревни и привлечет сюда шиноби из других деревень, разве тогда с Листом не будет покончено, как я того и желаю? Так зачем мне вмешиваться? — Потому что мы можем предложить нечто получше, чем пообещал вам господин старейшина или разруха, что останется здесь, если другие придут к власти. Не думаете же вы, что с ними будет проще договориться? — И что же это, интересно узнать? — мужчина выпрямился и, распахнув полы плаща, заложил руки в карманы штанов. — И почему это многоуважаемый господин Шимура такой молчаливый сегодня? Его все устраивает в этом разговоре? — с иронией в голосе спросил он, обратившись ко второму. Какаши молчал, как и обещал Итачи. Даже если он и мог без проблем сымитировать голос Данзо, в этом не было никакой нужды. Хатаке и так выполнил уже свою главную миссию. — Любая помощь, которая вам понадобится в будущем. Лично я сам готов исполнить все, что будет необходимо. — Даже если в будущем это может навредить Конохе? — серьезно спросил мужчина. Его все же несколько заинтересовало подобное предложение. — Даже если так. Клянусь своим именем Учиха, что однажды я сделаю все, что вы пожелаете. Человек в маске размышлял некоторое время, внимательно оценивая их взглядом. — Хорошо, в чем тогда состоит моя помощь? Они разошлись, договорившись о совместных действиях. — А если я решу предать вас и открыть этот план деревне? — спрашивает мужчина, уже почти исчезнув с обзора. — Тогда и нам будет чего интересного им рассказать. Не думаете же вы, что мы пришли на эту встречу совсем без подстраховки? Кстати, если вы не против узнать кое-что интересное о вашем прошлом, — не меняя своего привычного уважительного тона ровно вещал Итачи, — тогда вам стоит дождаться окончания всего этого действа. Когда они были уже почти у места обзора охраны, Итачи обратился к Какаши, понимая, что тот явно переживает шок, храня молчание весь их путь обратно. — Это в самом деле Обито? — Юноша утвердительно кивнул. — Вы еще не передумали насчет нашей дружбы? — решил уточнить Учиха. Хатаке смотрел на него почти в упор какое-то время. — Нет, теперь точно нет. Я помогу вам. Так последний пазл в истории встал на место. Итачи некоторое время размышлял над тем, как эффективно и максимально незаметно привести их скромный план в действие, правильно ли поступает, но постоянно наталкивался, точно волны на камни, на факт о том, что если сейчас он ничего не сделает — потом у него уже не будет ни возможностей, ни права предпринимать что-либо помимо того, что станет единственным исходом. Нетрудно догадаться, о чем бредит вся верхушка Конохи, и Шимура в их числе. Они не потерпят неповиновения Учих хоть несколько дольше. Отец снова должен провести встречу клана, и судя по всему, она станет преддверием их последующих действий. Ему понадобится пара дней, чтобы завершить все приготовления, и когда время и события наконец встанут на нужные им позиции, они приступят к исполнению плана. Посреди ночи Итачи с Обито перехватили двоих ниндзя, что сегодня днем должны были вставать на охрану старейшины. Также Итачи рано утром пошел на задание выполнять свои привычные обязанности, когда в двенадцать часов дня произошла смена членов Корня для охраны Данзо, они заняли свои позиции. Настоящий Итачи не выглядел как Итачи, а тот, что выглядел — не был настоящим, но никто даже не подозревал об этом. Учиха убедился в том, что старейшина точно вернулся к себе домой. Он спокойно мог провернуть все без шума и прямо в центре убежища Корня, но лишние возможные глаза на територии сейчас им были ни к чему. Они обезвредили двух других охранников, и бесшумно проникли в здание. Какаши остался охранять периметр, скрыв свое присутствие. В момент, когда глаза Итачи встретились со взглядом Данзо все было предрешено. Шимура активировал Изанаги и вернул время назад. Они скрестили оружие. — Очень подло с твоей стороны, Итачи, — прищурил глаза Данзо, прошипев эту фразу сквозь зубы. Он потянул руку к халату, так как юноша нагло застал его посреди приема душа. — Как низко. Ты хоть представляешь, чего добьешься своими действиями? — Прекрасно представляю, — мрачно ответил Учиха. — Как и вы о том, что происходит после использования Изанаги, я полагаю? Его шаринган внимательно следил за глазами на руке старейшины. — Откуда ты узнал о моем секрете? — нахмурился мужчина, поняв, что Итачи не выглядел удивленным после того, как он исчез и появился в другом месте, только уже без нанесенного ранения. — Если внимательно наблюдать вблизи, можно много чего интересно заметить, — почти равнодушно отозвался Учиха. Ничто в нем не выдавало поражения фактом наличия в старейшины глаз его родственников. — Одумайся, пока не поздно, — снова попытался найти в нем отклик мужчина. Все же он был слишком ценным материалом, чтобы так просто выкидывать без сожалений. — Разве я неясно дал тебе понять, что нужно сделать для того, чтобы предотвратить гражданскую войну? — Ясно. — Тогда, что же ты здесь делаешь? Только не говори, что встал на сторону своих сумасшедших сородичей? Итачи нападал раз разом, прижимая Шимуру и заставляя того использовать шаринганы один за другим. — Нет, — все так же лаконично держал ответ Учиха. — Тогда какого черта происходит? Иди и убей их всех! — зарычал Данзо, разозленный до края тем, что ему пришлось пожертвовать еще одним глазом, чтобы избежать черного пламени. И это чертово Сусаноо Итачи, что никак нельзя было пробить. Повреждения Учихи были минимальны, но Данзо прекрасно знал, как действовать, чтобы противостоять этому ребенку. Он должен был затягивать бой, чтобы истощить его, тогда у него обязательно появится возможность. В следующий раз мужчина перенесся прямо за спину Итачи, успев ранить его сюрикеном из ветра. Учиха молчал, будто воды в рот набрал, потому Шимура решил сменить свою стратегию, считая, что немного погорячился, захваченный врасплох внезапным нападением парня. — Итачи, разве ты не согласился с тем, что истинный шиноби действует из тени, ставя интересы деревни выше своих собственных? Я думал, что мы сохраняем похожие взгляды на мир? — уже мягче спросил он, отскакивая дальше из-за очередного удара кулака Сусаноо. — Да, но кто сказал, что именно вы должны быть этим шиноби, что действует из тени для защиты деревни, разве им не могу стать я сам? — спокойно спросил Учиха. Лицо Шимуры против воли скривилось от ярости. Посыл Итачи явно был понят. Осознав, что любые уговоры бесполезны, и материал придется израсходовать почем зря, Данзо начал сражаться еще яростнее, но и Итачи не отступал так просто. Когда Учиха пошатнулся, и его Сусаноо на мгновение почти исчезло, в распоряжении старейшины осталось только два глаза, включая тот, что он пару дней назад изъял от Шисуи, в правой глазнице. Он высвободил недавно обретённую силу Хаширамы, пронзая тело Учихи, но тот, кашлянув кровью, вдруг рассыпался воронами, стирая секундную уверенность мужчины в том, что победа наконец в его руках. Внезапно появившись прямо перед глазами, Итачи пронзил его сердце танто, вынуждая последнего снова активировать Изанаги. Данзо при этом зацепил его бок кунаем, возникнув в слепой зоне. Из продолговатой раны потекла алая кровь. Учихе даже в истощённом состоянии хватило сил, чтобы избежать повреждения жизненно важного органа и почти мгновенной смерти. Снова увеличив расстояние между ними, Итачи выпустил шары огня, чтобы сжечь ветви дерева, что снова ринулись к нему. Те опали вниз, заливая весь квартал огнем. — Я и подумать не мог, что ты настолько безрассудный, — хмыкнул Шимура, рассматривая, как пожар распространяется по округе. Кто-то явно установил барьер на целый этот квартал, если все еще никто не вмешался в их бой. «Как же, не знал, предлагая вырезать собственный клан». — Вы сами вынуждаете меня действовать подобным образом, — сухо отозвался Итачи. Они снова ринулись друг на друга, то используя атаки дальнего действия, то переходя время от времени на ближний бой. Именно в таком столкновении Данзо и заметил, что движения Итачи стали замедляться, и понял, что пришло время для финального хода. Мужчина сложил печати, активируя технику. По телу противника поползла печать, и юноша остановился на месте. Шимура, не сомневаясь и секунды, пронзил его сердце лезвием ветра. — Но когда… — пробормотал Учиха после того, как Данзо развеял технику. На мгновение Итачи замер с занесённой рукой, и зажатым в ней кунаем, всего в нескольких миллиметрах от глаза Шимуры и выронил оружие, без сил падая наземь. — Мне пришлось пожертвовать для этого многим, но теперь все кончено, а свои запасы совсем скоро я смогу с легкостью восполнить, — самодовольно проговорил мужчина, смотря на парня сверху вниз, больше для себя, чем действительно для него. — Жаль, что все так получилось, Итачи, — обратился он к Учихе. — Я думал, что хотя бы ты да и удержишься от глупостей, но, видимо, всякий, в чьих венах течет эта проклятая кровь, и в самом деле заслуживает только смерти. Не волнуйся, я сделаю так, что миссия, которую не смог выполнить ты, выполнит кое-кто другой из вашего дерьмового клана и с ним, наконец будет покончено. Со всеми до последнего, а сейчас… — приподняв Итачи за одежду к себе, он надавил пальцами вокруг глазницы, вырывая сначала один, а после и второй глаз. Мужчина отпихнул парня прочь, скидывая тело в грязную дорожную пыль. — Я просто заберу часть того, что ты мне задолжал. Шимура всматривался в окровавленное лицо Учихи и не мог понять, что же в нем вызывало это странное раздражение, будто что-то не так, но потом до него дошло — улыбка. — Сумасшедший ублюдок, какого черта ты улыбаешься, поверженный своим лидером?.. — непонятно почему, но это выражение лица мгновенно вывело его из себя. Будто поверженный здесь был только он сам… Данзо поднял меч Итачи и с силой вогнал в его голову, снова и снова. — Заставил меня потратить все шаринганы, чертов щенок! Да как ты только посмел?! Кем ты себя возомнил, учиховское отродье? Я взял тебя под свое крыло, и вот как ты мне отплатил, неблагодарный ублюдок! — он замер, поняв, что, кажется, перегнул палку, так изуродовав лицо сына главы клана, но с другой стороны — Шимура тяжко выдохнул, переводя дух, — разве и сам клан скоро не пойдет вслед за этим бесполезным отребьем? А от тела все равно бесследно избавятся, никто даже не узнает, что тот умер раньше. Он в последний раз воткнул лезвие, отделяя голову, точнее то, что от неё осталось, от тела окончательно. И труп рассыпался вороньем, приводя старейшину в полнейший шок. Смазанная улыбка всего на секунду промелькнула перед его глазами, прежде чем темнота застлала сознание. Итачи стоял напротив разрезанного надвое тела Данзо, продолжая смотреть на него, не отводя взгляда. Верхняя половина съехала вниз, и с противным шлепком грохнулась на дно ванны. Вторая же по инерции подалась в другую сторону, съезжая вниз и размазывая внутренности и кровь вдоль стенки. — Блядь, ну и жестокие у тебя методы, — чертыхнулся человек в маске, вытирая свою катану. — Не жёсче, чем его, — переведя пустой взгляд на помощника, отозвался Учиха. — Ладно, я забираю труп, — человек в маске сложил пальцы, а ты прибери пока охрану. Итачи вышел наружу, но охрана уже вся была мертва. Он поднял глаза на Хатаке. — Мне показалось, что они вышли из оцепенения, потому я решил, что стоит разобраться, — пояснил Какаши. — Спасибо, — сухо отозвался Учиха. — Что дальше? — спросил Хатаке. — Дальше, мы разберемся сами. Какаши внимательно наблюдал за человеком в маске, что появился справа от Итачи. — Ладно, если вам будет нужна моя помощь, то дай знать, — сказал Хатаке напоследок. Учиха кивнул, и он исчез без следа. — Готов к следующему этапу? — спросил «Мадара». — Вы замели следы? — осведомился Итачи. — За кого ты меня принимаешь? Никто не поймет, что здесь кто-то был. — Тогда идем дальше.***
Итачи смотрел, как кровь капает с катаны, и чувствовал, будто вина душит его своими руками за горло. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. «Позаботься о Саске и о матери», — звучат последние слова отца, эхом отдаваясь в его сердце. «Другого выхода не было, не существует никакого другого выхода», — повторял он в голове, точно сутру, пытаясь принять действительность. Шестеро человек — верхушка клана — всех их пришлось убить, чтобы выиграть время клану, чтобы предупредить государственный переворот. Таким образом, заплатив небольшую цену, клан Учиха сможет существовать дальше. В этот раз все будет иначе, никакого насильственного государственного переворота, теперь Учихи пойдут другим путем. «Не бывает прогресса без боли и потерь…» Рано утром они разослали приглашение на совет для всех боеспособных Учих, намереваясь собрать их в храме для оглашения изменения положения дел в клане. Но перед этим было еще одно важное дело, и приглашение, которое получил Третий с просьбой начать свой рабочий день несколько пораньше. В приемной Хокаге лежало семь трупов, что ввело бы своей наглостью в ступор даже опытных ниндзя. Шесть Учих и Шимура Данзо, тело которого пришлось связать его же поясом, чтобы то не разделялось на две половины. Сначала Третий в шоке разглядывал представшую перед ним картину, а потом поднял глаза на двоих шиноби, что стояли позади ровно выложенных тел. Его лицо исказилось злостью. — Объясните, что это значит, сейчас же?! — настойчиво приказал Хокаге. Тени Анбу в тот же момент обрели свои очертания, показавшись из-за спины мужчины. Итачи медленно подошёл к трупу Шимуры и откинул ткань в сторону. Глаза Хирузена расширились от удивления. — Это… — выговорил он сдавленно. — Старейшина вместе с несколькими своими подопечными напал на заседание клана Учиха, где присутствовала, как вы сами видите, господин Хокаге, вся верхушка клана. Он беспощадно прикончил их с помощью глаз, что скрывались за его бинтами на руке и в правом глазу, намереваясь уничтожить Учих или же сильно пошатнуть положение клана в деревне, — Итачи поднял равнодушные глаза на мужчину. — Отец и его подопечные не смогли этому ничего противопоставить, так как господин Шимура использовал запрещённую технику клана Учиха, да и само наличие стольких украденных глаз в распоряжении старейшины, могу только представить, как это могло неприятно шокировать их… — он сделал небольшую паузу. — Но господин явно не ожидал, что я вернусь с миссии раньше положенного. Я застал его за тем, как его подопечные по приказу своего главы начали изымать глаза в моей родни, — челюсти парня напряглись, точно он с силой подавлял свои эмоции. — Благодаря информации, которую я получил от Шисуи о том, что когда господин Шимура напал на него с намерением украсть оба глаза, он использовал особую технику, с помощью которой и смог забрать один из его глаз и потом использовать против наших же родственников… Это я виноват в их смерти, ведь решил не сообщать об ситуации лучшего друга и о тайнах старейшины, но я и подумать не мог, что он поступит подобным образом. Мне пришлось убить старейшину, иначе в живых меня бы уже не было, а вы узнали бы лишь об непонятном, но весьма удобном исчезновении верхушки одного из сильнейших кланов Конохи. Третий был явно шокированный полученной информацией и не спешил с вопросами, явно обдумывая последствия от произошедшего. — Господин Шимура сообщал вам о том, что собирается сделать? — спросил Итачи, заглядывая прямо в глаза главы деревни. — Нет он… Я был не в курсе его действий. — Как я и предполагал, потому и послал срочное сообщение, чтобы встретиться прежде всего с вами. — Да, ты сделал правильно, Итачи, — подтвердил Хокаге. — Я прекрасно понимаю, что если об этом инциденте узнают в клане — восстание начнётся в тот же день, в этом даже не стоит сомневаться, — спокойно вещал Учиха. — Да, такое трудно… понять, — размыто ответил Третий. Итачи подавил в себе волну ярости, что все чаще в последнее время возникала от такой халатности к своим обязанностям, бездеятельности Хокаге и его старейшин в отношении ситуации, что возникла в деревне, не без их в том участи, конечно же. «Не знает он, как же? Строит из себя непричастного, пытаясь умыть руки». — Как вы знаете, я против государственного переворота, потому готов следовать вашим указаниям, чтобы остановить его, — ровно продолжил Итачи. Третий внимательно всмотрелся в лицо юноши. — У тебя есть какое-то конкретное предложение? — спросил Хирузен, прекрасно понимая, к чему его подводят. К варианту, от которого он не сможет отказаться. — Да, если Хокаге-сама не против, я осмелюсь его озвучить, и буду благодарен, если глава поддержит это предложение. — Третий коротко кивнул. — Я предлагаю взять под контроль клан Учих на время, пока ситуация в деревне не станет более стабильной. Мы с Шисуи заставим их забыть о случившемся, но взамен в деревне должны быть введены некие реформы, что помогут клану снова встать на ноги после того, как его лишили головы. — И что же это за реформы? — осведомился Сарутоби. — Во-первых, вы проведёте реформу полиции и наберёте в нее членов и с других кланов, а тех, кто будет уволен и остальных Учих вместо этого будет допущено до иных должностей в деревне, будь то Академия, больница, или даже торговля. Как вы сами прекрасно понимаете, ситуация стала патовой из-за того, что Учих вытеснили из общей жизни деревни, потому запрет селиться внутри деревни Второго Хокаге, я считаю, также не способствующим объединению всех кланов внутри деревни. Во-вторых, вы должны официально заявить, что, благодаря проведенному годами расследованию в виде слежки за всеми действиями клана вам удалось установить, что Учихи не имеют никакого отношения к инциденту с Девятихвостым, а не пострадали тогда и не вмешивались в сражение только по вашей личной указке, как и было, насколько мне известно. В-третьих, отныне Шисуи станет главой вашей личной охраны Анбу, а Хатаке Какаши будет руководить людьми из Корня, большинство из которых присоединятся к основному составу Анбу немногим позже. На мой взгляд — именно эти действия с вашей стороны станут свидетельством тому, что Учихи не несут угрозы Листу, а поддерживают существующую власть в деревне. Хирузен задал вполне логичный вопрос, узнав все, на что придется пойти. — Что же будет, если я не соглашусь? — Мы с Шисуи будем вынуждены возглавить восстание и захватить власть в деревне силой, или же умереть вместе со своими родственниками на поле боя. Третий тяжело выдохнул и, пошатнувшись, опёрся спиной о стол, стоявший позади него. — Кто станет главой клана? — Я и моя мать, что займет регентскую роль до моего совершеннолетия. Только таким образом я лично смогу проконтролировать клан. Хокаге молчал добрых пару минут, внимательно рассматривая тела перед ним. — Хорошо, думаю, это лучший вариант из всех возможных, — тяжело согласился Хирузен. Итачи молча кивнул. — На счет Хатаке, я думал, через какое-то перевести его на работу в Академию, а не оставлять в Анбу… И кто станет главой полиции вместо твоего отца? — Я предлагаю приставить к ним Хатаке-сана только на некоторое время, пока они не станут полноценной частью основного подразделения. Насколько я знаю, он пользуется уважением в круге Анбу. Также вы можете сократить их состав по своему усмотрению. А на счет шефа полиции, я склоняюсь к тому, что пока разумней сделать главой не Учиху, но вы также можете провести экзамен или собеседование на эту должностью по своему усмотрению. — Это весьма разумно, — подтвердил Третий. — Благодарю за ваше понимание, — поклонился Итачи. — Я искренне надеюсь, что вы не позволите подобной ситуации повториться, и деревня сумеет наконец осознать, что Учихи такая же её часть, как и все другие кланы. — …Да, — кивнул Хирузен. — Насчет мертвых… Я позабочусь о том, чтобы провести должную церемонию похорон. Также тот факт, что Данзо — преступник, станет известен общественности, как и то, за что его посмертно осудили. Подобное не должно повториться вновь, — твердо сказал Третий. — Спасибо. Вы можете сделать фото тела старейшины для архива, ведь позже я хочу вернуть то, что он забрал у нашего клана. — Хорошо, — он махнул Анбу справа от него, говоря позаботиться об этом. Когда все должные процедуры были проведены, Итачи дал сигнал, и тела исчезли. — Я вернусь к вам с докладом, когда закончу дела в клане, — сообщил Учиха. Хирузен молча кивнул в ответ, и юноша испарился. — Сообщи Шикаку и старейшинам, чтобы они сейчас же прибыли к мой кабинет, — приказал Хокаге другому Анбу. Тот принял приказ и исчез. На утро Сарутоби созвал глав кланов, чтобы объявить об изменениях в деревни, а также о том, что сделал Шимура и за что поплатился жизнью. Итачи сидел напротив матери, смотря в её спокойные, но такие грустные глаза. — Отец мертв, — коротко сказал он, сжимая кулаки на столе сильнее. — Я… знаю, — она накрыла своей ладонью его руку, и слезы потекли ровными ручьями по её лицу, пока женщина пристально всматривалась в глаза своего сына. — Он… просил передать, что луна сегодня настолько красива, что не жаль и умереть… — едва выдавил Итачи, сглатывая болезненный комок в горле. Мать сжала его руку сильнее, а второй прикрыла свое лицо, сдерживая рвущиеся наружу всхлипы. Итачи склонил голову, не в силах больше смотреть на её лицо. Он едва держал себя в руках, чтобы так сильно подавляемый поток эмоций не вырвался наружу. На лестнице показался Саске, потирая рукой сонные глаза. Как не вовремя. Он был еще не готов. — Что-то случилось? Почему вы сидите здесь? — пробормотал младший брат. Брови Итачи сошлись к переносице. — Сынок, иди сюда, — позвала Микото. Саске явно насторожился, увидев заплаканное лицо матери. Он спустился вниз и застыл перед ней. Посмотрел на Итачи. И тому показалось, будто его горло со всех сил сжали, пытаясь лишить жизни. Он сам пытался… — Твой отец мертв, — проговорила сдавленно женщина. Сначала лицо мальчика вытянулось от шока, а после быстро сменилось болью и страданием. Итачи больше не мог терпеть все это. Он тихо поднялся и вышел на улицу, увидев краем глаза, как мать прижимает Саске к себе. Прохладный воздух немного привел парня в себя. Сейчас было не время для чувств, впереди его ожидало еще собрание, на котором ни в коем случае нельзя было ошибиться. Он вернулся обратно в дом, когда услышал, что Саске наконец удалось успокоиться. Следовало еще многое обсудить с матерью. Учихи столпились у здания храма и тихо перешептывались между собой. Семьи погибших собрались отдельной группой, искоса поглядывая на Итачи. Когда все заняли свои места, Итачи вышел на середину так, чтобы его было хорошо видно всем присутствующим. Рядом с ним появился Шисуи, и людские шепотки быстро возобновились. Его родственники было хотели сорваться с места, чтобы подойти к племяннику, убедиться, что тот жив, но юноша дал им знак, что сейчас не время для этого. Оба Учихи активировали свой шаринган. — Данзо Шимура убил моего отца и совет клана сегодня ночью, когда пытался похитить их глаза. — Перешептывания стали намного громче. И больше всего людей волновал вопрос, как это вообще было возможно — один человек убил сильнейших шиноби клана? — Он годами воровал шаринганы наших родственников и вживил их в свою правую руку и глаз. Таким образом, используя Изанами ему удалось застать их врасплох и убить. Мы с Шисуи появились слишком поздно, но нам удалось остановить его до того, как он смог забрать их глаза. Данзо мертв, и о его преступлениях скоро станет всем известно. Хокаге сам посмертно осудит его и тех, кто ему помогал, — в зале повисла мертвая тишина. Все были шокированы услышанным. — После мы проведем пышные похороны ушедшим, — Учиха выдержал паузу. — Я знаю, что вы винили Итачи в моей смерти, — вступил Шисуи, перенимая на себя внимание клана, — но, возможно, вы не знали о том, что мы с Итачи всегда были друзьями и именно он спас меня, когда я чуть не умер от рук Данзо. Сегодня мы хотели рассказать на собрании все клану о полученной нами информации, насчет планов старейшины по поводу Учих, но Шимура опередил нас, нанеся непоправимый ущерб клану, потому мы с Итачи взяли на себя ответственность отомстить ему за это, — серьезно говорил юноша. — Почему вы не рассказали раньше? Тогда этого бы не случилось! — выкрикнула одна из родственниц погибшего, рыдая. — Как вы знаете, я был отослан отцом в Анбу, чтобы следить за планами Шимуры, но и за мной велась слежка, и если бы я сделал это, то сразу бы подтвердил его подозрения о моем сотрудничестве с кланом, тогда доступ к информации нам был бы закрыт, — отозвался Итачи, — но даже кроме этого… Вчера утром меня отослали на миссию, будто стараясь прогнать из деревни. Видимо, они уже тогда спланировали свое нападение и начали сомневаться в моей верности им. Насколько мне стало известно, они хотели заставить клан поверить в то, что это именно я убил отца и остальных, таким образом пытаясь вызвать вражду внутри клана. Женщина замолчала с шокированным выражением лица. — Нам удалось перед собранием поговорить с Хокаге, — продолжил Шисуи. — И отныне положение клана в деревне кардинально изменится. Итачи договорился с ним о том, что я стану главой охраны Хокаге и таким образом смогу следить за каждым его действием. Больше никогда подобная ситуация не повторится. По залу вновь разнёсся шепот. — Также будет реформировано Полицию Конохи, и клан получит возможность селиться в любой части деревни, — шепот стал громче, но Итачи все еще улавливал фразы сомнения в правдивости его слов насчет происходящего. — Если вы думаете, что это ничего не значит, то глубоко сомневаетесь, — властным низким баритоном проговорил Итачи, сейчас очень сильно напоминая своего отца, будто пытаясь показать, кто он в первую очередь и какие обязанности принимает на себя. — Отныне клан Учиха начнет возвращать себе былую власть и славу, но для этого нам нужно стать полноценной частью Конохи. Переворот привел бы только к гибели множества наших сородичей. Тихая вода крутые берега подмывает, и мы должны сейчас проявить терпение, чтобы в скором времени не наши наследники, а мы сами увидели, как изменится мир с нашей помощью, — старший сын главы выдержал паузу, взглянув в сторону матери и брата, что стояли в нескольких шагах от него, выказывая свою молчаливую поддержку ему. — Также я настою на том, чтобы в течении недели была выплачена достойная компенсация семьям погибших. О точном времени суда и похорон будет сообщено дополнительно. Вдобавок я планирую создать новый совет клана, что будет помогать мне с делами, и если кто-то пожелает переселиться, вы сможете через него или же напрямую мне передавать свои прошения. Они все будут утверждены. Если у кого-то есть какие-то предложения, просто мысли или возражения, я готов их выслушать сейчас же, — обратился к соклановцам Итачи. Люди молча начали переглядываться друг с другом, пока кто-то не поднялся с места и не склонился в поклоне. — Поприветствуем же нового главу клана Учиха. Другие последовали за этим человеком и вскоре весь клан склонил головы перед Итачи, выказывая ему свое почтение и поддержку. Шисуи рядом также опустился в поклоне, как и мать с братом. — Клянусь своей жизнью, что до последнего вздоха буду поддерживать и развивать наш клан, — низко поклонился в ответ Итачи. — Обещаю, что Учихи вернут обратно свое положение сильнейших шиноби в Стране Огня.***
Какаши осмотрел людей, что стояли перед ним ровными шеренгами и стянул вверх свою маску Анбу, открывая лицо в своей обычной тканевой маске. — У вас есть два варианта, — меланхолично сообщил он, показывая два пальца на левой руке, которую достал из кармана. — Первый, — оставил он указательный палец, согнув остальные, — вы остаётесь верны Данзо, я активирую его технику и вы погибаете. И второй, — он выпрямил средний палец, — вы следуете за мной, и я оставляю вас в живых. Несколько шиноби тут же ринулись в атаку, но не успели и приблизится к Хатаке, как он сложил нужные печати одной рукой, и все они пали наземь со взорванными головами. Другие, что успели принять боевую стойку, чтобы напасть следом, замерли на месте, явно шокированы произошедшем. — Я так понимаю, старейшина не уточнял, что печать была не только «молчания», но и «взрыва»? — взгляды снова поднялись к нему. Хатаке подождал еще несколько минут, давая им время для нападения. — Ну что же, если вы приняли решение, прошу следовать за мной, — они двинулись с места. — Ах, да, — резко развернулся Какаши, и шиноби невольно отшатнулись. Хатаке аж удивился. — Вы чего? Мы же договорились, так что вам не о чем волноваться, я просто подумал, что следует убрать тела, а тогда уходить?.. — Есть! — поклонились ниндзя и принялись за работу. Какаши потрепал ладонью волосы на затылке. — Ух… — поджал он губы. — Кажется, я немного перегнул палку? — Хатаке перевел взгляд к ворону на своем плече. Птица наклонила голову в сторону, смотря на шиноби алым глазом. — Кар! — ворон медленно покачал клювом в стороны. — Значит, все в порядке? Ну что же, ладно.***
Когда со срочными делами удалось разобраться, Итачи наконец выделил время, чтобы встретиться с человеком в маске. Хатаке также прибыл на место их встречи. — А он здесь что делает? — с угрозой в голосе спросил Обито, поражено глядя на Какаши. — Даже если Хатаке-сан и скрывался, думаю, вы и раньше знали, кто именно помогал нам. Тот молчал, сверля глазами Какаши. Человек в маске явно хотел накинутся на него, но рисковал в тот же момент быть раскрытым. Мадаре было бы незачем набрасываться на Хатаке. — Пусть сейчас же валит прочь, — процедил он сквозь зубы. — Какаши-сан здесь для того, чтобы я мог доказать вам свои предположения. — Какие еще предположения? — перевел на него взгляд «Мадара». — О том, что на самом деле случилось возле моста Канаби. — Собеседник замер, точно громом пораженный. — Вы же были там, так что должны понимать, о чем я говорю, Мадара-доно. — Что? — Обито еще секунду назад был уверен, что они каким-то образом раскрыли его личность, но что же на самом деле Итачи пытался сказать? — Из воспоминаний, что я увидел, когда сражался с Какаши-саном, тогда на поле боя было двое Учих: один — стоял напротив него, будто пораженный всем происходящим, а другой — управлял шиноби Тумана и девушкой. — Не может такого быть. Шиноби Тумана действовали по указке Мизукаге, и они же управляли девушкой, чтобы напасть на Коноху. Никакого другого Учихи там не было, — уверено заявил человек в маске. — Тогда почему шиноби Тумана бездействовали, когда девушка-джинчурики попыталась от них сбежать? Неужели можно так просто отпустить такую силу? И как так вышло, что тот единственный Учиха оказался в том месте ровно к смерти этой девушки? Да и кто, кроме Учих, может взять под контроль такое количество людей? — Всего лишь стечение обстоятельств в мире полном жестокости, — высокомерно выплюнул «Мадара». — Если вы хотите так думать. Я думал предложить вам посмотреть воспоминания Хатаке-сана, чтобы убедиться в этом, но, понимаю — уже нет нужды. Что ж в любом случае, дайте мне знать, когда вам понадобится моя помощь и спасибо, — поклонился Итачи. Какаши также склонил голову на прощание. — Что ты будешь дальше делать? — спросил главное, о чем стоило сейчас озаботиться Обито. — Возвращать власть клану, разве не ясно? — Разве ты не мир в деревню собирался вернуть? — хмыкнул другой Учиха. — Это равнозначные понятия. «Мадара» хмыкнул, явно насмехаясь над ним. — Ну что же, я дам знать, когда мне понадобится твоя помощь. Итачи кивнул в знак согласия, и они исчезли, оставив человека в маске наедине с его только что зародившемися сомнениями по поводу всего происходящего. Утром следующего дня состоялся суд над преступниками и открытые правды о произошедшем от Хокаге, после обеда были запланированы похороны. Небо, что с самого утра было застлано свинцовыми тучами, к обеду разразилось сильным ливнем, как раз в то время, когда вся деревня собралась, чтобы проститься с погибшими. За последние годы, начиная со смерти Четвертого и шиноби, погибших в сражении с Девятихвостым, это было первое мероприятие, где клан собрался вместе со всей деревней. Будто самой судьбой было велено становиться едиными им, только когда смерть стояла за спинами. Годами распалялась ненависть к клану Учих, и хватило всего одного дня, чтобы заметно потушить её. Не это ли свидетельствовало в сторону того, что народ в самом деле переменчив, как море? В один миг волны пытаются погубить тебя, а в другой — выносят на спасительный берег, но все оказывается намного проще, когда ты сам становишься у истоков и можешь управлять этой силой, превращая ту в слабость в одночасье. Черные одежды промокли до нитки, вызывая нервную дрожь в теле, но никто не двигался с места, и даже когда все стали расходиться, клан Учих оставался стоять почти до самого вечера, следуя примеру своего нового вождя. Шисуи стоял по его правую руку, а мать с братом слева. Саске вцепился в его кисть со всей силы, будто якорем заставляя держаться земли под ногами. И только когда ладошка в руке начала становиться прохладнее, Итачи поднял брата на руки и ушел с кладбища, уводя за собой весь клан.