Домечталась? Вот и будешь теперь сестрицей... но не Алёнушкой...

      Следующее воскресенье выдалось хлопотным. Все началось с Эйлин, которая уперлась и не хотела идти со всеми в церковь. Гюль уже готова была головой побиться об стену, исчерпав доводы. На кухню спустился Тобиас, осмотрел композицию из застывших напротив друг друга жены и приемыша и наклонил голову к плечу, вскинув бровь. -Ваша супруга не хочет идти с нами в церковь! — наябедничала Гюль, сердито зыркнула на Эйлин и выскочила из кухни, утянув за собой Северуса. -Эй, ты зачем… — дернулся в сторону двери, из-за которой раздались вопли Тобиаса. -Да я … я же хотела, как лучше! А она уперлась! — возмущенно зашипела Гюль и взлохматила волосы на затылке. — Ну я и подумала… пора переводить привычку Тобиаса орать в конструктивное русло… Они замолчали и повернулись к кухонной двери, из-за которой доносились звуки разгорающегося скандала. Грохот перевернутого стола, разбившейся посуды… вот что-то со звоном впечаталось в стену, а из дверей выскочила… нет, была вытолкнута мощным толчком Эйлин. -И чтоб через пять минут была одета и причесана!!! Вас тоже касается!!! -Да, сэр! Будет исполнено, сэр! — дурашливо приложила ладонь к голове Гюльсаул и потащила Эйлин наверх — переодеваться. Та вяло отбивалась, кося глазом вниз, где остался рычащий супруг. -Не сделаете, как он сказал, вам же хуже! А вот мы переоденемся и сходим в церковь. -Церковь — наш враг! — высокопарно заявила Эйлин. -Наш враг — отсутствие мозгов в голове, — огрызнулась Гюль. — Сев сказал, что Толстый Монах был магом. Так что ваши речи противоречат фактам… И я бы посоветовала поторопиться…       Гюль заскочила в свою комнатку и быстро переоделась — длинная синяя юбочка, нарядная блузочка с тонкой кружевной полоской по воротнику и манжетам, белоснежные чулки. Северус выглядел не хуже — он снова одел брюки и рубашку от школьной формы. Поднявшийся наверх Тобиас только кивнул детям и зашел в комнату. Гюль потащила Северуса вниз, чтобы не слушать крики. -Ты… ты ничего не сделаешь? — уставился на нее Северус. -Знаешь… ведь и я, и ты, и Тобиас… да любой в городке нашел бы чем заняться этим утром. Но они идут в церковь, слушать проповеди и молиться. Это им важно — это своеобразный ритуал для простых людей. И это еще одна причина дурного настроения Тобиаса — отсутствие на службе жены и сына. Думаешь, не было косых взглядов, а то и неудобных расспросов? -Это его оправдывает? — махнул в сторону второго этажа Северус. -Это заставляет задуматься, почему Эйлин не может уделить пару часов в неделю для поддержания репутации мужа, раз уж она более пятнадцати лет живет в его доме и терпит его тяжелый характер. Вот только ее выходки вроде сегодняшней попахивают извращенным мазохизмом — она сделала все, чтобы вывести Тобиаса и нарваться на трепку. Северус хотел возразить, но наверху хлопнула дверь и по лестнице почти слетела Эйлин. Ее явно поколотили, она потирала плечи и бока. Гюль скривилась, на голове у Эйлин было гнездо. Да такое… добротное, что за пару минут не укротить никаким гребнем. Цыкнув языком, Гюль метнулась в комнату. Там она достала обрезки ткани, выбрала самый яркий кусок, вырезала ножницами квадрат и побежала вниз. Сложив квадрат треугольником, она этим импровизированным платком намеревалась замотать матери Северуса голову. Эйлин снова заупрямилась. На этот раз Северус задумался — в чем же причина? Ведь она вполне использовала платки, когда варила Зелья, чтобы защитить волосы от испарений. Так почему уперлась сейчас? Тобиас снова наорал на Эйлин и погрозил кулаком. Гюль таки смогла спрятать бардак на голове Эйлин под платок, взяла Северуса под руку и вышла на улицу. За ними из дома вышли Тобиас и Эйлин. Северус всю дорогу до церкви молчал и напряженно думал. «Неужели Подсолнушек права и в наших злоключениях не меньше Тобиаса виновата мать? Не хочет учиться готовить без палочки… не хочет ходить в церковь… задирает нос перед соседями… Но у «презренных маггловок» в доме чистота, одежда выглажена, а мужей после работы ждет вкусный и сытный ужин… Так что же это получается… Отец имел право возмущаться?!» У Северуса в голове был хаос из разрозненных мыслей, а на душе раздрай. Он привык видеть в отце чудовище, которое истязает мать, он еще ни разу в жизни не смотрел на их семью с позиции отца. Грязный домишко, в который стыдно пригласить гостей, отцу самому приходилось себе стирать, а про еду и говорить нечего… Он оглянулся на родителей — вот с ними кто-то здоровается из знакомых отца, а мать не только не ответила, но еще и скривилась… взрослые должны быть умнее. И хитрее, если что-то неприятно, всегда можно притвориться, а не… вести себя, как ребенок… Тобиас не давал вырвать руку, и улыбался, стиснув зубы так, что желваки на лице ходили. Он использовал ту же версию, что и Гюль — супруга долго болела. Но вот сейчас уже лучше себя стала чувствовать… Да, конечно… Гюль стояла рядом с братом и прислонилась к нему, обхватив его руку своими руками. Этакая милая стесняшка… Служба прошла, на выходе они встретили Эвансов в полном составе. Взрослые здоровались, а подростки прошли чуть в сторону. -О, Гюль, тебе очень хорошо в этой блузочке! — начала разговор Петуния. -Спасибо! -Хм, если бы не видела, как ее шили, не поверила бы, что юбочка самодельная! -подпустила шпильку Лили. -Чтоб ты понимала, все эксклюзивные вещи известные кутюрье шьют сами. И в единственном экземпляре. -А тебе откуда это известно? Гюль только глаза выпучила. -М-да-а… Еще Иисус сказал — имеющий уши да услышит! -Но это же и так понятно — все люди слышат… -Не скажи… Слушают, но не слышат… не зря же эти два слова отличаются… -Отличаются… Но в чем такая разница? - переспросила Петуния. -Ведь из одной и той же информации можно сделать совершенно противоположные выводы. А кроме того, есть еще и информация, зашифрованная и понятная только для посвященных. -Это какая? -Ну… Ведь только читавшие Старый Завет понимают о чем речь, когда слышат про несгораемый куст, казни египетские, королеву Юдифь… Даже отрицающие существование Господа не могут отрицать того, что Библия — это источник мудрости и опыта целых поколений. А заповеди это первые законы, по которым должно существовать разумное общество. Гюль сжимала кулачки и раскраснелась, произнося маленькую речь. На церковную тематику она перешла, увидев приближающегося викария. Ведь от того, какое впечатление она производит на викария и его окружение, зависит репутация семьи. Так что она постаралась и интересно развила мысль. Взрослые с удовольствием подключились к разговору и согласились — слушать и слышать не одно и тоже. Лили была немного недовольна тем, что разговор стал общим и не получилось поговорить с Северусом. Гюль подпихнула локтем Петунию, кивнула на ее сестру и они понимающе усмехнулись друг другу. Курощение самовлюбленной ведьмы началось. Обе семьи, Снейпы и Эвансы, какое-то время шли рядом, до поворота. И Гюль успела договориться с Петунией, что та даст почитать Конан Дойля и пару книг Марка Твена. -О, а еще… Найдется «Трое в лодке, не считая собаки!»? -Вот ее у нас точно нет, — ответила Петуния. Мистер Эванс похвалил малышку, Гюль снова стеснялась и прятала лицо на плече Северуса. Миссис Эванс пощипала ее за щечки и пригласила детей заходить в гости на неделе. Петуния погладила Гюль по голове и Северус набычился, сердито меряя ее взглядом, при этом подтягивая сестренку поближе. Гюль с Петунией переглянулись, внимательно посмотрели на хмурого Северуса и рассмеялись. -Не дуйся! — щипала его за щеки Гюль. — Ты же знаешь, что ты у меня самый любимый брат? -Я твой единственный брат, — все еще хмурясь, буркнул Северус. -Одно другому не мешает. А раз Лили твоя подружка, то я возьму себе второй цветочек. -Второй цветочек? — переспросила Роза Эванс. -Ну да. Я — Гюльсаул, подсолнух, Лили — цветок, Петуния тоже цветок. Вот, раз Северус дружит с Лили, я себе заберу второй цветочек. -А почему не хочешь играть с братом и Лили? -А она еще маленькая и не понимает, что друзья и сестры — это разное. -Я маленькая? — взвилась Лили. -Ага, — кивнула Гюль. — Ты ведь дулась на Северуса за то, что он не написал про меня. А ты ему про все свои домашние дела рассказываешь? Все тут же повернулись и с интересом посмотрели на Лили. -Конечно! — с апломбом начала Лили. -Да неужели? — ехидно переспросила Петуния. — И даже про… Лили дернулась и закрыла сестре рот ладонью. -Что и требовалось доказать, — довольно улыбнулась Гюль. — А так как нормально со мной разговаривать она себя заставляет, я с удовольствием буду дружить с Петунией. Ведь это она показала нам с Северусом лавку, где продают красивые ленты и помогла найти выкройки и сшить мне одежду. — Гюль нежно обняла Петунию и немного покачалась. -О-о-у, какая милашка, — умилилась миссис Эванс. -Мы с тобой прям в цветнике из детей, — усмехнулся мистер Эванс старшему Снейпу, — Лили, Петуния, Гулсаул. -Только Северус не цветочный, — усмехнулась Лили. -Предлагаешь его переименовать? — подняла бровь Петуния. -Бессмертник, чертополох… — принялась вспоминать «мужские» цветы Гюльсаул. — Клевер… Клевер Снейп, к вашим услугам! — дурашливо раскланялась Гюль с воображаемым собеседником, так ловко изобразив манеру Северуса говорить, что даже Тобиас не выдержал и засмеялся вместе с Эвансами. -Ах ты… обезьяна! — бросился Северус к сестре. -А-а-а, спасите-помогите!!! — со смехом вопила Гюль, уворачиваясь от брата. — Петуния, спрячь меня! А-а-а, помогите!!! — Северус таки догнал ее и теперь щекотал. — Все, все! Я больше не буду придумывать тебе имена! -То-то же! Петуния помогла Гюль привести прическу и одежду в порядок, Северус еще кривился, но вслух не спорил. Хочет его Гюль дружить с этой молью — пусть. Слизеринская натура нашептывала, что его сестричка права — ведь с помощью Петунии они обновили Гюль гардероб буквально за копейки. Дружить с противной сестрой Лили неожиданно оказалось выгодно… Да и сейчас, имея собственную сестренку, он лучше понимал ревность Петунии. Его хватило даже на вежливый кивок без обычных гримас при прощании, это было больше, чем Петуния получала от него в прошлые встречи. Роза попросила девочек предупредить ее о приходе младших Снейпов заранее — чтобы она смогла приготовить угощение для гостей… Старшие Эвансы отметили, что появление девочки благотворно повлияло на старших Снейпов. Они внимательно присмотрелись к девочке, но сходства, чтобы подтвердить слухи о внебрачном ребенке кого-то из Снейпов не увидели. А что поделать, Коукворт маленький городок, вот и стали ходить уже совсем дикие сплетни… Ни Роза, ни Гарольд не поверили, что это ребенок Снейпов, которого они прятали. От кого и где они могли прятать ребенка двенадцать лет? Ведь ее кормить нужно, а пока Северус с Лили были в школе, в бакалейной лавке покупалась еда для двоих… А внебрачный — так на Эйлин без слез не взглянешь, а Тобиас никуда не уезжал, всегда на виду… Тобиас, придя домой, снова поругался с женой. Гюль приготовила на обед ленивые голубцы и салат из помидоров и сладкого перца. Сердитый Тобиас ввалился на кухню, грузно упал на стул и сердито зыркнул на хмурую девочку. -Что? Что ты так смотришь? Гюль поджала губы, отложила вилку и ушла. Северус ударил кулаком по столу. -Ты опять? Она же не поела толком! -Молчать!!! Щенок!!! — брызгал слюной Тобиас. -Знаешь, я никогда раньше не задумывался, каково тебе. -Что?! -Ведь мама ничего не умеет. Даже в свои двенадцать Гюль лучше нее готовит и знает, как вести хозяйство. -И что? -А ты не думал — почему? -Что — почему? -Почему она ничего не может? Ни убрать, ни постирать, ни приготовить? -Потому что она ленивая засранка… -Потому что ее никто не учил работать руками. А палочкой ты запретил… -Не будет в моем доме этой мерзопакостной… -А вот скажи, все наши соседки родились с умением вести хозяйство? — Тобиас поперхнулся слюной и вылупился на сына. — Что? Мне Гюль объяснила. У тебя сестер нет, вот ты и не видел, сколько времени уходит, чтобы чему-то девочку научить. Ведь даже лук и морковку нужно знать когда класть в кастрюлю, иначе получиться мамина бурда вместо вот такого, — кивнул он на тарелки с вкуснятиной. Тобиас сглотнул и уставился в тарелку, словно увидел там откровение. -Ведь ты тоже раньше о таком не задумывался? А если только требовать и ругать, желания учиться не возникнет. И подумай вот о чем — осенью Гюль поедет со мной в школу. — Северус поставил свои тарелки в мойку и вышел, оставляя отца наедине с мыслями. Остаток вечера дети провели на чердаке. Гюль готовилась к экзаменам, а Северус чинил купленные на блошином рынке безделушки. На понедельник был назначен первый визит в ломбард. Ужин прошел в мрачном молчании. Эйлин прятала синяки, Гюль только и успевала хватать Северуса за плечо и отрицательно качать головой, Тобиас поглядывал на нее и хмурился, он хорошо понимал, что если девочка уедет — хорошей еды от Эйлин ему не получить. Задержавшись в ванной, он увидел, как Северус идет в комнату Гюльсаул. Прокравшись, он заглянул в щелочку — Северус поправлял одеялко и гладил девочку по голове. Желая ей приятных снов. Тобиас хмыкнул — по очереди ходят желать друг другу приятных снов… И тут его словно обухом по голове ударило. Ведь он за все пятнадцать лет едва раз пять заходил к сыну пожелать спокойной ночи. Тот был совсем мал и не помнит… Проведя аналогию с Эвансами, у которых дочь тоже ведьма, он только вздохнул. Вот у кого в семье тишь, гладь и божья благодать… Он хмуро посмотрел на встрепанную Эйлин с гнездом на голове. Н-да, не фея. Совсем не фея…