* * *
Когда я вышла из университета, было уже совсем темно. Милый разговор с любимой деканшей немного затянулся дольше, чем обычно, и теперь далеко за горизонтом виднелись тусклые розовые пятна от ушедшего солнца. Остановившись под ночным фонарем, я судорожно начала шарить в сумочке в поисках телефона, дабы в который раз извиниться перед Логаном. Найдя его под неупорядоченно лежащей кучей книг, я быстро отыскала его в контактах и приложила телефон к уху нетерпеливо вслушиваясь в каждый гудок, но они продолжались долго, а Логан не отвечал, что несвойственно ему, ведь для него два гудка — это максимум. Я ощутила что-то неладное, подступающую панику. Сзади послышались осторожные шаги, точно не обычно шедшего человека, а крадущиеся. Но я даже не успела хоть что-то сделать, как чья-то крепкая хватка прикрыла мне рот и прижала к мускулистому торсу. Мне оставалось только в панике верещать в ладонь, беспомощно размахивая руками. То, что я ощутила в этот момент, не передать словами… Я уже мысленно прощалась с дорогими мамой и папой, приготовилась к тоске по лучшим, как я осознала в эту секунду, шуточкам самого лучшего Паркера. Прощайте! Прощайте все. Меня отдадут в сексуальное рабство какому-то жирному наркодиллеру, а когда надоем, сдадут на органы. Зачем я тратила свою жизнь в четырех стенах за учебниками, когда могла отведывать лучшие коктейли клубов. — Чш-ш-ш, глупышка, это же я, — послышался насмешливый низкий голос… Логана? Ло-о-оган, сногсшибательный перекаченный придурок… Рой могилу, урод! — Ты. Я ловко вывернулась из его ослабевшей хватки и отступила на несколько шагов назад, прожигая на его лбу дыру. Руки тряслись вбить его в плитку, но гнев отступал, а вместо него приходила горечь. — Ты. Ты! У тебя вообще есть совесть, Логан?! — я всхлипнула, не сдержав волну нахлынувших слёз, которые растеклись по щекам, смыв легко нанесенную тушь. — Софи, ты плачешь? — Ты совершенно не знаешь, что я только что пережила. Да и чем ты будешь знать, если твой поступок говорит сам за себя! — я начинала срываться на крик, тем самым пугая Логана, который растерянно наблюдал за мной. — Софи, это всё из-за моей шутки? Прости, это было очень ужасно с моей стороны, только не злись. — Да если бы всё дело было в твоей глупой шутки! Моя жизнь стоит на месте, не собираясь сдвигаться. Днем за днем, неделей за неделей я делаю одно и тоже на протяжении всего года — остаюсь обычной лаборанкой на побегушках у Миллер. Это замкнутый круг, она даже и не думала меня допускать к кафедре, так и будет гонять до самой могилы. — Ох, Софи. Иди сюда, милая, — он раскрыл свои руки, которые еще минуту назад держали меня в их плену, но теперь на этот раз для успокоительных объятий. Я послушно уткнулась ему в грудь, подобрав под свои руки края его серой раскрытой кофты. Его ладони начали осторожно поглаживать мои дрожащие плечи, содрогавшие от протяжных всхлипов, пытаясь утихомирить, но у него ничего не получалось. На меня снова накатила волна апатии и беспомощности. — Я до сих пор не могу признаться ему в своих чувствах. В том, насколько сильно люблю его, восхищаюсь. Он ни за что не примет меня. Мне остается просто… Просто… Просто быть и всё. Я плакала, а Логан, как всегда, как самый настоящий друг пытался меня успокоить, подбодрить словесно, подставляя своё плечо для слез, а я принимала его поддержку, его плечо, потому что я была слабой, неспособной проглотить все проблемы и не показывать всем, что всё абсолютно хорошо, хоть так, на самом деле, не было, ни капельки. Но я научусь быть сильнее, научусь смотреть в глаза и знать себе цену.* * *
Вчера я успешно добралась домой после недолгой прогулки с Логаном и по одному стаканчику кофе — как минимум, у меня впереди был тяжелый вечер доделывания чертовых календарных. Эта мегера и так была недовольна тем, что я, живой и самый обычный человек, не справилась с тонной бумажной работой. Как же я могла?! Это же та-а-ак легко. Говорят, что все начинают с низов, но мне больно кажется, что эта вот садистка переспала с всеми, с кем нужно для жизни в шоколаде, и уже начала и остается деканшей. Тем не менее, я к началу глубокой ночи смогла доделать всю работу, а сегодня успешно опоздала на работу из-за недосыпа и мне в очередной раз влетело. Нет, ну правда, раз она так мной не довольна, почему не уволит? Или это один из изощренных видов пыток? Она получает с этого удовольствия? Она нетривиальная БДСМщица? Несложно понять, что я у неё в рабстве и никакая полиция меня не спасёт. Что ж, будем ждать принца, который вызволит меня из плена дракона. А что мне остаётся? А ведь принцев в округе так много, но никто не осмеливается утащить бедняжку Софи и убежать с ней далеко-далеко в волшебную страну, где нет проблем и можно рожать детей хоть каждый день и никаких неудобств в финансовом плане это не вызовет. Возьмем, к примеру, Диего, Митча, Логана, Бенедикта… Ах, моя сладкая булочка Бенедикт, почему у меня всё никак не наберется смелости признаться тебе в любви? Может быть, сегодня? Может быть, это тот самый день, когда в космосе родилась новая звезда? — Мисс Престон, вы долго меня ждете? Я снова подскочила от внезапного появления его распрекраснейшого голоса. Чуть не уронила книгу с колен в фонтан. — Нет, не очень, я даже трёх страниц не прочитала, — может быть, потому что ты и не читала толком? — А что читаете? — без скрываемого интереса спросил он, подойдя чуть ближе. — Консуэло. Для меня одна из самых лучших книг во Французской литературе. Эта история мне близка, ведь героине просто веришь и ставишь себя на её место, — я мечтательно улыбнулась, закрыв старенькое издание книги. — Ах, Жорж Санд, одна из тех, кто знает, о чем пишет. Я много её читал и прекрасно понимаю, о чем вы. Возможно, стоит взять на этот раз и её книгу на рассмотрение, — его хитрый взгляд этих небесных очей скользнул по мне, будто смотрел на меня обнаженную. Чёрт, абсолютно всегда мне кажется, когда он внимательно смотрит на меня! Скорее нужно выдвигаться. — Посмотрим в библиотеке. Нам уже пора туда. Не глядя на него, я спрятала книгу и встала, поправив клетчатую юбку и складки на чёрной водолазке. Неспешно мы двинулись в городскую библиотеку, ведь книги из университета или входили в школьную программу и их либо нет смысла обсуждать, либо уже были в школе. Поэтому как минимум каждый месяц мы с Бенедиктом идем в библиотеку выбрать наперед несколько произведений, где невероятно велик выбор как старой литературы, так совсем новой. Даже парочка экземпляров Стивена Кинга найдется. — Всё хотел спросить, вы когда-нибудь писали, Софи? — сложив руки за спиной, спросил Бенедикт, лениво шагая рядом, пока я пялилась на плиточную дорогу. — Я?! Ну я пробовала как-то, написать что-то своё, когда дочитала Госпожу Бовари, но из этого ничего не вышло. Я просто подражала Гюставу, делая то, что он уже сделал. — Мне кажется, вы зря забросили это дело. У вас хорошо развитая фантазия, на обсуждениях от вас звучат интересные выводы и мысли. Все с чего-то начинают, и вы бы могли начать, как сейчас это модно называть, с фанфиков. — Думаете? Это просто не моё. Я ведь знаю. — Со стороны всегда виднее, ведь так? — он коротко подмигнул и тут же вернул взгляд прямо, будто этого и не было, но я поняла, что Бенедикт этим сказал… Он прав, всё же, я при первой же критике от своего брата бросила это дело и закопала очень глубоко. Хочу ли я заниматься этим прямо сейчас? Как скажется на моём привычном графике? Хотя, я верчусь в замкнутом круге, с точки А в точку А, и так всё время. Теперь нужно добавить пункт «В» в моей жизни. Это никогда не поздно. — Кстати. Давайте избавимся этого официоза? Перейдем на «ты». Хотя бы вне работы, — Бенедикт невозмутимо шагал поглядывая краем глаза на меня, пока я медленно заливалась розовой краской. — А-а, Бенедикт, это… значит? Он с секунду помолчал, а затем прыснул в кулак, заливаясь этим экстрактом для моих ушей — смехом, словно мурлыкание пушистого кота, пока я заливалась уже багровым цветом. — Нет, если вас это смущает, то ничего. Просто, я подумал, что мы не такие уж и далекие люди, вполне можем не «выкать» друг другу, — обворожительно улыбнувшись, пояснил он. — Я согласна! То есть, я не против этого, не подумайте. — Тогда хорошо… Он расплылся в теплой нежной ухмылке чуть задержав на моей макушке глаза, а я тем временем мысленно пробивала лбом Эверест. Моя дыра в голове стала настолько огромной, что кроме мыслей начали покидать меня, махая ручкой, и так глупые мозги. Сказала бы: «Ох, конечно, я не против! Я тоже об этом думала. У гениев мысли одинаковые. Ха-ха, ха», а нет же, ляпнула то, что имеем! Просто позвольте мне переродиться в аниме тян гаремника вампиров. До библиотеки мы добрались уже молча, сопровождаемые лишь привычными уличными звуками: смех детей и разговоры взрослых, шуршание шин велосипедов и колёсиков роликов, вечный гул машин на дороге. Яркие солнечные лучи нежно касались желтых суховатых листьев на деревьях, придавая им особенного золотого оттенка. Осень была в самом разгаре, то самое золотое время, когда вдохновение витало в воздухе. Жизнь не стояла на месте, всё вокруг движется, живёт! Но для меня куда лучше находиться в умиротворённой тишине библиотеки и ощущать запах старых страниц, насквозь пропитанных историей, вычерченной на них. Здесь я будто обретала крылья, находилась во втором доме. Никогда не знаешь, с какой новой книгой и мыслью в голове выйдешь от сюда, и именно эта неизвестность захватывала мой дух полностью. Именно здесь никто не станет меня упрекать по поводу малейших просчетов, здесь никто не будет учить меня, как п-ра-ви-ль-но жить. Такие, как Паркер, не поймут, что я желаю провести время за просвещением, а не пить невкусные коктейли в ночных клубах и цепляться за первого попавшегося ради маленькой интрижки, как всегда делали мои ровесники. Поэтому среди остальных ко мне было слегка предвзятое отношение, ведь это же так сверх нетипично для этой жизни, как эта бедолага только проживет без клубов, тусовок и полного пофигизма на учебу. А я так не могу! Не тот человек. — Ты всегда так светишься, когда находишься здесь, — нежно улыбнулся Бенедикт, наблюдая, как я с очарованием схватила любимого Евгения Онегина, перечитывая и так выученные наизусть отдельные строки. — Кто, как не ты, может меня в этом понять? О Господи, как же непривычно и неловко обращаться к нему на «ты». Это ощущается, как что-то личное, особенное, наш маленький секрет от всех остальных, о котором знают только я и он. Из-за осознания этого невидимые крылышки бабочек щекотали щеки, а молоточек в груди беспощадно колотил струны нервов вызывая лёгкое щемящее чувство и тепло вокруг солнечного сплетения. Иногда меня пугало подобное состояние, а случайно не одержимая ли я Бенедиктом? А что если вдруг я окончательно потеряю голову и начну рвать каждую, кто посмотрит на него? Хотя, это говорит та, которая боится даже мухи. Ха. — Ты права. Меня и сейчас переполняет чувство лёгкости. Возможно, дело всё в свете или, может, в интерьере. Но здесь я забываюсь, остальной мир остается далеко позади, а вход сюда ощущается, как… — Дверь в Нарнию? — улыбнулась я, перебирая незнакомые книги. Послышался его лёгкий, приятный для ушей смех. — Да, точно. — Бенедикт принялся тоже просматривать книги рядом со мной. Мне всё время казалось, что вот именно в этот момент он заговорит со мной, но каждый раз он или спрашивал мнение на счет книги или говорил мысли в слух. Как никак, на филологическом меня учили психологии, и я умею подмечать такие вещи, как, например, когда человек желает начать разговор, но он колеблится, не понимает, стоит ли это делать, или лучше промолчать? Ну и я не начинала никакой разговор, а выжидала. И я дождалась… — Я полюбил читать ещё в далёкой юности. У меня был… не самый лучший отец. И я сбегал в библиотеку в нашем городке, в которой могло быть книг двадцать от силы. Все они были прочитаны мной по нескольку раз. Я читал совсем взрослые книги, не для детских умов, но я продолжал читать, потому что это мне помогало уйти от реальности. И это осталось со мной до сегодняшних дней. Книга, которую я хотела вернуть на место, зависла на полпути. Я оцепенела не в силах даже моргнуть. Он впервые был так откровенен, и мне кажется, что впервые с кем-то — не знаю, не объяснить словами, чисто женская интуиция. Тут меня пробило осознание, что я совершенно ничего не знаю: ни Бенедикта, ни его прошлого, ни то, есть ли у него жена, любимая девушка, чем занимается помимо университета и кружка. Я лишь знаю то, что вижу на работе. О каком признании может идти речь, если мы незнакомые люди? Я такая глупая, инфантильная, наивная! Бенедикт будто пораженный током дёрнулся, нервно провел рукой по волосам, взъерошивая их. — Прости, я не должен был это рассказывать, забудем это. И я ахнула, выпустив из рук книгу, отстранилась после её падения на ногу, не обращая внимания на боль, обратилась к Бенедикту. — Не знаю, как ты, но я не забуду этого и не хочу забывать. Ты не должен ни о чем жалеть. Держать свои проблемы опасно для своего состояния, это я поняла совсем недавно. Мне было важно это знать, честно! Я… Нет, не могу этого сказать, это будет очень эгоистично с моей стороны. Я говорила себе, что больше не буду вертеться в этом цикличном колесе, но и делать что-то тоже не буду. И использовать момент не собираюсь. Не сегодня. А на его лице всплыла приятная улыбка. Удар в моё сердце достиг цели… — Спасибо, Софи. И-и-и, мне кажется, я знаю, что возьму на следующее чтение, — он заговорщески подмигнул мне и направился дальше по коридору из полок. Он вернул своё привычное расслабленное выражение лица. Эта минутная слабость закончилась, будто её и не было. Но я помнила её также четко, как вижу его. Я не буду позволять себе вольности задавать лишние вопросы, если Бенедикт захочет, то сам расскажет, что у него на душе. Пожалуй, мои попытки признаться ему временно приостановлены до неопределенного момента. Сначала выйду из тени «незнакомцев» и начну по-настоящему действовать, не повторять своих старых ошибок, узнавать человека, которого люблю, поближе.* * *
— Вот мы и пришли, — предупредила я, останавливаясь напротив своего дома. За время, которое мы провели в библиотеке, успело стемнеть, на улицах стало намного меньше людей. — Да, я заметил. Тогда, до занятий в кружке? Я облегченно выдохнула, когда наши взгляды словили друг друга. Его внимательные глаза по-прежнему немного смущали меня, хотелось немедленно отвести взгляд и зарыться под землю, дабы не сгореть полностью, но назло самой себе я продолжала смотреть. Это начинает даже пугать, но каждый раз, когда мы прощаемся, то всегда смотрим друг на друга с минуту, не говоря ни слова и не моргая. Так точно не делали коллеги, а то и друзья. Но и этого было слишком мало для того, чтобы назвать это чем-то особенным. А ведь правда, возможно, слишком мало, но для нас, лишь нас с Бенедиктом, это было особенным. И в такие моменты моё сердце просто останавливалось, я жила этим моментом, хватаясь за каждый миг, боясь, что когда нибудь это закончится. Всё началось после той нашей прогулки во время дождя, когда я угостила Бенедикта клубничным капкейком. А ещё я, дура дыркоголовая, забыла вернуть ему пальто. Интересно, моя дыра в голове с рождения, или это плод моей неуклюжести, потому что только я могла сломать одну руку в трёх местах. — Да, до занятий. Я давно хотела обсудить «Алхимика», там есть о чем поговорить. Буду ждать с нетерпением! До свидания. Ничто не бывает вечным, даже времяпровождение с Бенедиктом, особенно это, почему, автор, который пишет эту историю, почему? Я развернулась и ушла в дом, не зная, остался ли Бенедикт на месте, или тоже ушел; смотрит ли он на меня? Но теперь я хотя бы знаю, чего мне нужно добиваться. Я жила случайными событиями, тем, над чем не имею власти, плыла за течением. Пора хоть что-то в этой жизни взять в свои руки. Сколько ещё я буду крутиться с точки «А» в точку «А»? Такими темпами и жизнь за миг пролетит, а потом буду спрашивать «Куда я тратила своё время? Вот глупая и молодая была». Так чтобы я не говорила подобное, стоит прямо сейчас что-то делать. Завтра начну. Да, Именно завтра. А сегодня я устала!