Легенда об Искательнице

Громкий стук копыт и шум ветра стояли в ушах девушки уже много часов. Она понятия не имела, когда они доберутся до Границы, лишь поворачивала голову в бок, видя девушку, что скакала рядом, упорно смотря перед собой и поджимая тонкие губы. Солдаты Эйнджела не отставали от них ни на милю, преследуя, но не применяя оружия. Но не из-за страха, а из-за отсутствия арбалетов. Это было им на руку. Так у них был хоть какой-то шанс пересечь границу и найти Искателя, а вместе с ним и Анафера. А дальше будь, что будет. Пейзажи меняли друг друга так быстро, что Азирафаэль не успевала сообразить, через какие места держит свой путь с сестрой. Знала лишь то, что путь нужно держать на запад, прямиком в Вестландию — страну, отрезанную от магии в любом ее проявлении волшебной Границей, сотканной из Подземного мира древним волшебником. Он отделил Вестландию от Д’Хары после жестокой и опустошительной войны Д’Харианской империи против других стран Срединных земель. Люди так сильно в те времена боялись смертельной магии, используемой во время войны, что захотели жить в спокойном месте, где не будет этого чуда. И они получили это место. Отныне Срединные земли были отрезаны от Вестландии Границей, которую не пересекали уже очень и очень давно. Да и вряд ли ее кто-то вообще мог пересечь. Ведь это было не так просто. Пустошь вокруг открывала вид на всадниц со всех сторон. Слепящее солнце грело, но все мысли белокурой девушки были заняты лишь тем, как избавиться от ненавистной погони и при этом сохранить дорогую книгу, доставив ее до Искателя. Громкое и испуганное ржание коня прерывает мысли Азирафаэль. Она вздрагивает, тут же поворачиваясь к сестре, но не видя ее рядом с собой. Ее конь молочного цвета, запнувшись о корягу, кубарем полетел вместе со своей наездницей в овраг, скрываемый зеленой лесной чащей. — Михаэль! — вырывается крик из груди девушки. Ее голубые глаза округляются от ужаса, а сама она резко тормозит коня, спрыгивая с него и устремляясь вниз по склону, моля духов, чтобы ее сестра были жива. Едва не путаясь в своем белом одеянии, скрывающем ноги по щиколотку, девушка перепрыгивает коряги и кочки, наконец оказываясь внизу у озера, скрытого деревьями. Возможно, если бы не погоня и ее раненая сестра, то она бы даже полюбовалась красотами природы, но не теперь. Михаэль лежала у кромки воды. Ее конь безжизненно лежал рядом, а его темные стеклянные глаза были устремлены в ясное небо. Сама же девушка, кажется была жива. Ее лицо покрывали ссадины и кровь, каштановые волосы растрепались, а грудь, залитая кровью, тяжело вздымалась. — Азирафаэль… — девушка тяжело выдыхает, через силу улыбаясь, глядя на подбежавшую сестру, в чьих глазах застыл ужас. — Беги… Ты должна добежать до Границы… Давай… Ну же… — Я не брошу тебя, Михаэль. Не могу бросить, — горячие слезы катятся по щекам Азирафаэль. Смотреть на умирающую сестру выше ее сил. Она и так потеряла свою семью и не могла потерять еще и Михаэль. — Ты должна спасти книгу… и найти Искателя… — руки Михаэль почти не слушаются ее, но она с трудом развязывает узлы небольшой кожаной сумки, где хранилась «Книга сочтенных теней». Она передает бордовую сумку Азирафаэль, с любовью и печалью в глазах смотря на нее. — Беги… — Я люблю тебя, Михаэль. Да прибудут с тобой духи, сестра, — Азирафаэль смаргивает слезы с глаз, принимая книгу, а после наклоняясь над девушкой и целуя ее в лоб. Солдаты Эйнджела, стоявшие на склоне, не спускали с нее глаз. Теперь, когда она без лошади, ничто не помешает поймать им ее в мгновение ока. Но она не сдастся без боя. Не позволит забрать книгу. Если побежит дальше в чащу, то раньше солдат доберется до заветной Границы. Теперь, когда боль и ярость отрезвили ее, белокурая вспомнила это место. Отсюда было недалеко до Вестландии. Жаль, что Михаэль не добралась до туда с ней, но на жалость сейчас нет времени. И Азирафаэль побежала. Так быстро, как только могла. Книга в сумке била ее по бедру, но было плевать. Она слышала, как солдаты вновь погнали лошадей в погоню. Она должна успеть. Обязана. Иначе смерть Михаэль будет напрасной. А этого она не допустит. Тонкие прутики и листья цеплялись за подол ее белого платья, но с каждой минутой их становилось все меньше и меньше. Склон оврага исчезал, а древние деревья расступались перед исповедницей, открывая перед ней пустошь, объятую ветрами и ярким солнцем. «Давай, еще немного», — дыхание сбилось, а сердце в груди бешено колотилось, но девушка продолжала бежать, не видя, но чувствуя приближающуюся магию. Азирафаэль врезается в невидимую стену и тут перед ее взором возникает высокий барьер, опутанный темно-зелеными светящимися полосами колдовства, между которыми сновали жуткие тени. — Ты дошла до границы, исповедница! Дальше дороги нет! — крикнул командир отряда, понимая, что они загнали девушку в угол. Кони солдат испуганно заржали, вздергивая морды, так что их пришлось успокаивать. Если честно, то и самим солдатам было не по себе в этом месте, где были мертвые. Но только не Азирафаэль. Рука тянется к шее, вынимая из-за ворота платья кулон с мерцающим огоньком лазурного света. Мерцающая в ночи — маленькое божество локального характера, способное оказывать помощь в поиске дороги или человека. Ну и устранять препятствия в виде магической Границы, ведь путь в Вестландию лежит через нее. — У нее магия! Кулон сам тянется к полупрозрачному барьеру, издавая тихие мелодичные звуки. Граница, закрытая уже много десятилетий, открывает проход сквозь свои недры, являя взору Азирафаэль жителей Подземелья — темные тени, шепчущие и зазывающие девушку к себе. Тот, кто пойдет на их желанный зов, больше никогда не сможет вернуться обратно. Солдаты уже были близко, так что все, что оставалось исповеднице так это броситься бежать прямо по мрачному открытому проходу, почти не слыша зова мертвых. Гораздо больше ее сейчас волновали вполне себе живые всадники, которые могли доставить ей гораздо больше неприятностей, чем духи. Пересекая Границу на одном дыхании, Азирафаэль понимала, что долго она так бегать не сможет. Ей нужно избавиться от погони, ведь оказавшись на чужой земле она понятия не имела, куда идти дальше и где найти волшебника с Искателем. — Дальше бежать некуда, исповедница! Отдай нам книгу и мы оставим тебя в покое, — командир отряда спрыгнул с лошади, не без ухмылки смотря на девушку, загнанную в угол в лесу, который начинался сразу у границы. Лес, расположенный на горном хребте. Сзади обрыв, впереди верные солдаты. Ей некуда бежать. — Заберите книгу, но не дайте ей прикоснуться к себе! И солдаты, спрыгнув с лошадей, пошли к девушке. Выставив руку вперед, Азирафаэль была готова принять бой, готовая биться насмерть с ублюдками, лишь бы не дать им книгу. — Эй! Оставьте ее! — выбежавшая из-за деревьев незнакомка сжимала в руке небольшой нож. Ее темное платье касалось листвы, упавшей на землю. Ярко-рыжие волосы лежали на ее плечах, обрамляя острые черты лица, подчеркивая светло-карие глаза и легкую россыпь веснушек на щеках и переносице. В мгновение ока она прыгнула на одного из солдат, ударив его рукоятью ножа и повалив на землю, а после встала перед Азирафаэль, заслоняя ее собой. Всего несколько минут назад она собирала в лесу травы, но увидела, как между деревьев бежит фигура в белом, а за ней всадники. Она явно была в опасности и рыжая не могла закрыть на это глаза. — Ты совершаешь ошибку, эта девчонка опасна, — сплюнул мужчина, пренебрежительно взглянув на нежданную гостью. Она не была слаба, как казалось на первый взгляд, так что командир, вытянув на всякий случай руку вперед, сделал шаг навстречу рыжей. — Против нее четверо мужчин. Думаю, это она в опасности. Азирафаэль была ошарашена внезапным появлением незнакомки. Нет, ей, конечно, льстило, что за нее пытаются заступиться, но бедняжка сейчас зря пострадает. Солдаты Д’Хары не знают границ своей жестокости. — Будь умницей и иди домой по своим делам. Не стоит девушке в одиночку гулять по лесу. К тому же, это не твоя битва. Незнакомка не успевает и рта открыть, как сильный удар по лицу оглушает ее, а сама она падает без сознания в траву, не успев среагировать на выпад командира. Да и что она могла сделать? Она не была натренированной солдаткой, все, что она умела так это обороняться. На лице Азирафаэль мелькает тень удивления, но после лицо вновь становится спокойным. Это было слишком очевидно. — Спокойно! Не давайте ей дотронуться до себя и заберите книгу, — властный голос, отдавший приказ, звучал высокомерно. Командир определенно знал, что книга уже у него в кармане. Его солдаты с мечами наизготове стали медленно приближаться к исповеднице, вновь оставшейся одной. Вражеский меч приближается к девушке быстрее, чем его обладатель. Чуть отступив назад, отчего мелкие камушки посыпались вниз, белокурая уклоняется от стали, которая пронзает воздух, а сама она хватает рукой за горло солдата, ухмыляясь. Чужие карие глаза, полные удивления, становятся полностью черными, покрывая тьмой все глазное яблоко, в то время как у самой Азирафаэль чернеет только радужка. Рука слабеет, отпуская горло солдата, а сам тот, словно вняв немому приказу исповедницы, разворачивается и с мечом нападает на своих товарищей. Рыжая незнакомка, раскрыв глаза, пытается вспомнить, что произошло, но стоит ей увидеть, как на землю, словно осенний лист, опускается девушка в белом, как она все вспоминает и, несмотря на головную боль, она все же приподнимается на локтях, осматривая траву в поисках своего ножа. Чувствуя головокружительную слабость, которая всегда наступала после исповеди, Азирафаэль опускается на траву, сквозь приоткрытые веки видя, как исповеданный солдат, храбро перебивший всех своих сослуживцев, падает на землю, пронзенный мечом командира. Сам же мужчина, качая головой, приближается к исповеднице. Он так близко, что она может различить каждое пятнышко на его ботинках. Но сил, чтобы встать, у нее еще нет. Нужна хотя бы минута, чтобы немного восстановиться. Его окровавленный меч уже близок к ее горлу. — Настал твой конец, исповедница. Белокурая с трудом приподнимается, но тут ее спасительница накидывается на командира со спины, начиная его бить кулаками. Мужчина явно крепче по телосложению своей соперницы и ему не составляет труда развернуть ее к себе лицом, но тут же скорчиться от боли в паху. Он с еще большим остервенением начинает борьбу, не замечая опасного обрыва позади себя. Решив помочь незнакомке, исповедница замечает ее нож совсем недалеко от себя и, быстро схватив его, вонзает его в ногу воина. Тот издает крик боли и, вцепившись в ожерелье на шее рыжей, кренится назад, пытаясь удержать равновесие. Но веревка украшения рвется и командир в мгновение ока пропадает из виду. Ошарашенная незнакомка, тяжело и испуганно дыша, отползает подальше от обрыва. Осматриваясь, она видит трупы солдат и белокурую девушку, чье светлое платье было испачкано в грязи. Последняя, с трудом поднимается, с опаской смотря на девушку, но не считая, что нужно с ней разговаривать. Сейчас у нее есть цель поважнее вежливых бесед, особенно после того, как она смогла отделаться от погони. Но, кто знает, вдруг это еще не конец и солдаты Д’Хары прибудут сюда через открытую границу. — Эти люди… — рыжая первая нарушает тишину леса, все еще сидя в траве и наблюдая за девушкой, — почему они хотели тебя убить?.. У тебя кровь… Азирафаэль осматривает себя, замечая небольшую рану на предплечье и, недолго думая, отрывает кусок ткани от платья, чтобы перевязать рану. — Надо обработать рану. Идем к моему отцу, это не… — рыжая не успевает закончить фразу. Поднявшись, она всего лишь хотела помочь белокурой перевязать ее рану, дотронувшись до ее руки, но та молниеносным движением руки приставляет нож к ее обнаженному горлу. Ей стало страшно. Она боялась двинуть пальцем, не понимая, почему вместо благодарности получает собственный нож у горла. — Я сделала что-то не то?.. — Нет… Я не привыкла, — голос звучит тихо, а рука с ножом теперь немного дрожит, но исповедница не убирает ее, смотря в карие глаза напротив. — чтобы ко мне прикасались. — Прости. — Ничего. Нож убирают от горла, а сама рыжая понимает, что до сих пор держит за запястье незнакомку. Она не разжимает хватки, но белокурая сама мягко вырывается из нее, отходя в сторону. — Я ухожу. — Куда? — Мне нужно кое-кого найти. — Кого? Может я могу помочь? — За меня не беспокойся, я смогу постоять за себя. Азирафаэль усмехается, прохаживаясь меж солдат. Кажется, в одного из них она запустила своими клинками перед тем, как упала. Переворачивая мертвые тела, она наконец нашла того несчастного и безжалостно вырвала клинки из его остывшего тела, убирая их в подвязки на икрах, что были скрыты подолом платья. — Почему они за тобой гнались? — Ты всегда такая любопытная? — Но я только что спасла тебя и имею право знать, что было! Исповедница вскидывает бровь, смотря на девушку. Вот ведь нахалка, а. — Это я спасла тебя от них. — Схватив одного из них за горло. Что ты сделала с ним? Азирафаэль не утруждает себя ответом на этот вопрос, молча разворачиваясь и собираясь покинуть лес. Но рыжая нахалка явно не собиралась отпускать белокурую просто так. Догнав ее, она схватила ее за руку. — Эй! — в карих глазах было непонимание и интерес. — Хочешь узнать, что я с ним сделала? Только посмей пойти за мной и почувствуешь все на своей шкуре, — голубые глаза метали молнии. Исповеднице явно не нравились такие грубые прикосновения, да и тот факт, что ее тупо задерживали не мог не раздражать. Оставив рыжую одну в чаще, Азирафаэль продолжила свой путь, пустившись бежать по лесу. Ей нужно найти волшебника и Искателя. У нее нет лишних секунд на каких-то полоумных девиц, пусть одна из них и пыталась неумело защитить ее. Оставшись в чаше одна, Кроули непонимающим взглядом провожает свою спасительницу. Побоявшись ее преследовать, девушка отходит к обрыву, опускаясь на колени, с которого упал командир, сорвав кулон в виде цветка с ее шеи. Удивительно, но внизу обрыва не было никого. Пусто. Словно бы никто и не нарушал своим падением девственную природу лесов. Хмурясь, девушка встает на ноги, но тут понимает, что ее ногу обвила зеленая тонкая лоза с головкой, полной мелких зубов. Еще больше хмурясь, она топает ногой, пытаясь избавиться от невиданной диковинки, но когда лоза туже обвивает ее ногу, она подносит к ней руку, чтобы снять, но тут же отдергивает ее. На ладони, расцветая алым цветом, красовался укус, похожий на укус змеи, только еще и с обилием слюней. Боль пульсировала, отдаваясь во все тело неприятными ощущениями. Пересилив себя, девушка решила возвратиться домой. Дорога домой не заняла у Кроули много времени, но пока она держала путь, она вновь повстречала ту девушку в белом, похожую на прекрасный цветок, выбившийся на поверхность среди древнего леса. В этот раз рыжая решила не приближаться к ней, издалека наблюдая, как незнакомка стоит посреди деревьев с Амулетом, источающим голубое сияние. Амулет, подрагивая, тянулся на восток. Отвлекшись на боль, пульсирующую в ладони, Кроули потеряла из вида девушку, которая быстро скрылась, видимо, направившись в сторону, куда тянулся волшебный медальон. Бросив взгляд на чуть опухшую ладонь, рыжая не решается идти искать белокурую и вскоре возвращается домой. Небольшой дом, стоящий чуть поодаль от остальных, навевает на девушку уют и теплоту. Дом, где она росла всю свою сознательную жизнь. Дом, где ее всегда понимали и любили. Дом, где она была счастлива. — Отец! Я… мне нужно поговорить с тобой, — Кроули заходит в дом, сразу же оказываясь в просторной и светлой кухне. Седовласый мужчина, нарезающий хлеб на столе, вскидывает на нее внимательные глаза. Он явно был удивлен таким началом диалога, но препятствовать ему не желал. И тогда Кроули обо всем рассказала. О ядовитой лозе, о мерцающем амулете и о войне, напавшего на своих товарищей. Она рассказала обо всем, что так сильно поразило ее за этот день. Это ведь были чудеса в чистом виде, но в Вестландии каждый ребенок знал, что… — Это ведь была магия, да? Но откуда? Мы ведь отрезаны от нее, отец. — Боюсь, что уже нет. Кто-то пересек границу и пришел к нам с Срединных земель… — лицо мужчины было обеспокоено. Он знал, что все это означало. Знал, что пришли за его дочерью. Так много нерассказанных историй хранило его сердце. И нерассказанное пророчество было в том числе. — Но кто?! Мужчина поднимается на ноги, подходя к окну. Слишком поздно, он не успеет рассказать своей девочке все, что должен был рассказать. Он ведь так надеялся, что этот день никогда не наступит. Но нет, всадники Д’Хары во главе с его сыном Лигуром и начальником охраны Андреасом. Они знают. Знают, что это она — Искательница Истины. Они пришли за ней, но он не может отдать ее прямо в руки псам Д’Хары. — Беги через черный ход! Быстро! Беги к Анаферу! — взволнованно смотря на приемную дочь, мужчина сожалел о том, что многого не рассказал ей о ее предназначении. — Что? К Анаферу? Этому старому психу? — глаза Кроули округлились от удивления и непонимания. — Беги, я сказал, он все тебе объяснит! — Но он разговаривает с гусями! — Он все тебе объяснит, прошу, беги! Скажи, что ты от меня, он все поймет! Табретт обнимает ошарашенно стоящую девушку, крепко сжимая ее в своих объятиях и жмурясь. Кроули тоже осторожно обнимает отца, начиная подозревать, что тот сошел с ума. Отправить ее к старому психу. Да и зачем? Бред. — Я люблю тебя, Кроули… — Я тоже тебя, отец, но… — А сейчас уходи! Прошу тебя. Мужчина разжимает свои объятия и девушка, отступив на пару шагов назад, понимает, что спорить бессмысленно. Качая головой, она разворачивается и быстрым шагом покидает родной дом через черный вход, не понимая, что к чему, но искренне надеясь на то, что старый безумец объяснит ей все, что не смог объяснить отец. В дверь стучат. Табретт был к этому готов, но он все равно вздрагивает от этого звука, идя открывать дверь незваным гостям. В дом заходят мужчины, во главе которых Лигур и Андреас. — Значит, вы говорите, что не видели свою дочь? — командир стоит напротив Табретта, сидящего за столом. Живой и невредимый. Чудом спасшийся от чудовищного падения в бездну. — С самого утра. Она ушла в лес собирать травы, — подтверждает мужчина, кивнув головой. — Но что тогда это? — высокий мужчина с русыми волосами и немного грубыми чертами лица смотрит на своего отца, показывая ему кулон своей сестры. Лигур являлся Первым советником Хартленда и когда к нему явился начальник охраны, приведя командира, которого он нашел в лесу, последний рассказал, что гнался за ведьмой, но повстречал еще одну девушку и в схватке сорвал с нее ожерелье. Лигур узнал вещь сестры и насторожился. — Как этот кулон оказался у командира Ингвальда, отец? — Не знаю, — мужчина качает головой, глядя на деревянный цветок, который он однажды подарил своей девочке. — Вы уверены, что не отлучались из дома? — Ингвальд внимательно смотрит на Табретта, явно не веря ему. — Уверен. Я весь день был дома. — Андреас, иди с командиром и найди Кроули, хорошо? — Лигур взглянул на начальника охраны и тот согласно кивнул, взглянув на Ингвальда. — Я должен пойти с вами. Если Кроули в опасности, то я смогу помочь, — страх, засевший в глубине глаз седовласого мужчины трудно было не заметить. Он искренне переживал за девушку и не мог сидеть, сложа руки, пока мужчины будут искать Кроули. — Нет, вы должны остаться дома, — голос командира звучал властно и с нотками угрозы. Он чувствовал, что тут что-то не так. — Вдруг ваша дочь вернется домой? Она будет напугана и взволнована, так что вам лучше остаться и ждать ее возвращения. Оставьте кого-нибудь с ним. — Андреас, поставь двоих людей снаружи, — отдал приказ Лигур, наблюдая, как начальник охраны кивает и вместе со своими людьми и командиром покидает дом. — Отец, что ты задумал? — Лигур, почему ты так быстро поверил чужаку из Срединных земель? — в глазах Табретта непонимание. Он смотрит на сына, наделенного такой властью, способной прогнать командира отряда, но отказывается делать это, почему-то доверяя ему. — Потому что Кроули все делает не думая о последствиях. С самого детства. И ты всегда потакаешь ей, — со злобой в голосе произносит мужчина, смотря в глаза собственного отца. — Но она моя дочь и твоя сестра. Пожалуйста, Лигур, защити ее. — Но мой долг защищать людей города. Погибли люди и Кроули замешана в этом. Оставайся здесь. Качая головой, Лигур отдает отцу кулон сестры и, бросив на него последний взгляд, покинул дом, оставив Табретта один на один со своими переживаниями.

***

— Вот видишь, Мэгги, облако в форме рога с востока. Быть мне месяц без ужина, если до восхода солнца не случится беды, — обнаженный мужчина с темными волосами до плеч, стоящий у высокого обрыва, смотрел на темное небо, освещенное луной и прижимал к себе белоснежную гусыню, которая, положив шею на дряблое плечо, совершенно не слушала его. Да и было ли интересно слушать гусыне бред старца? Тихо гогоча, она важно встрепенулась, подняв голову на уровень лица мужчины. — О, нет-нет, не переживай, я не сделаю из тебя ужина, Мэгги. — Помоги мне, великий волшебник, — раздавшийся голос сзади заставляет оживиться даже гусыню, но «великий волшебник» даже не оборачивается на женский голос. Давно его не называли великим волшебником. Кажется, уже двадцать четыре года он не слышал про себя таких уважительных слов. — Прости, что ты сказала? — мужчина медленно оборачивается на голос, прикрывая пах гусыней, но в целом не стесняясь своей наготы. Стоявшая недалеко от него девушка в белом платье вскинула вверх светлую бровь, словно насквозь видя нутро стоящего перед ней человека и зная, что тот прекрасно расслышал ее слова, хотя и притворялся глухим зачем-то. — Я сказала, волшебник Анафер Анг Аджет, что мне нужна твоя помощь, — терпеливо повторила исповедница, не сводя глаз с лица волшебника первого ранга. — Нет, ты, вероятно, путаешь меня с кем-то, — качает головой мужчина, а в его  глазах цвета ореха видны искры лукавства. Конечно, ему было интересно, зачем исповедница явилась к нему (точнее, он подозревал, зачем она явилась), но также он боялся услышать от нее причину ее прихода. Ведь это бы многое изменило в его спокойной и размеренной жизни. — Нет никакой путаницы. Я нашла тебя с ней, — мягко улыбаясь, Азирафаэль показывает мерцающую в ночи, которая, издавая тихие звуки, тянулась к волшебнику, источая все то же яркое сияние. Анафер, лукаво улыбаясь, качает головой, смотря на мерцающую в ночи, понимает, что уклоняться больше бессмысленно. — Ну, что я говорил, Мэгги? Еще до восхода солнца, — подойдя поближе к исповеднице, волшебник отпускает гогочущую Мэгги и, подняв с земли свой длинный хитон, стал надевать его. Азирафаэль тактично смотрела в сторону, решив умолчать о происходящем. Мало ли, у кого какие причуды бывают. — Да, хорошее было время, спокойное. Спокойные два десятка лет. — Они в прошлом. А теперь веди меня к Искателю. Анафер замирает, глядя на девушку, что была ниже его ростом. Так он и знал. Но знала ли она? Вряд ли. Можно было по пальцам одной руки посчитать, сколько людей знали о том, что Искателя нет. Разумеется, было пророчество о том, что придет Искатель и избавит Срединные земли от жестокого тирана, но никто не знал о том, что вместо Искателя будет Искательница. Такого еще не бывало в истории этого мира, но разве пророчество может ошибаться? Не успел волшебник ничего сказать, как появилась та, о ком шла речь. Кобыла, на которой восседала девушка, медленно приближалась к дому. Сама же всадница, держа узду одной рукой, вторую прижимала к груди, горбясь так сильно, словно на ее плечах был груз всего мира. Под глазами залегли темные круги, а хриплое тяжелое дыхание было слишком громким в ночной тишине. — Ты? — еле ворочая языком, Кроули хмурится, смотря на девушку в белом. В глазах двоится, а укус на руке так сильно вспух, что было больно шевелить даже пальцами. Организм, устав бороться с ядом, распространившемся по всему телу рыжей, настолько иссяк, что все, что смогла сделать девушка, так это просто ничком упасть с лошади на землю, потеряв сознание. Кобыла, фыркнув, отошла от своей хозяйки поближе к траве, считая, что на этом ее миссия подошла к концу. Через несколько минут Кроули уже лежала на постели волшебника в его доме. Тот еще на улице понял, в чем дело и, заручившись помощью исповедницы, решил не мешкать. Теперь же Анафер читал заклинание над девушкой, к чьему бледному и мокрому от пота лицу прилипли волосы. Исповедница держала Кроули за руку ладонью кверху, чтобы волшебнику было проще исцелить несчастную. Тело девушки сотрясала дрожь, словно та была в лихорадке, а из ее груди вырывались рваные вздохи. Стоит волшебнику произнести последнее слово, как откуда-то из ладони Кроули вырывается белая бесплотная змея и, угрожающе зашипев на дернувшуюся Азирафаэль, она растворяется в воздухе. След от укуса на ладони тут же затягивается, словно бы его и не было там никогда. — Жар уже спадает, — белокурая кладет руку на лоб затихшей девушки, чувствуя, как температура ее тела нормализуется. Что ж, они помогли несчастной, значит можно вернуться к делу. — А теперь веди меня к Искателю. Азирафаэль отходит от постели Кроули, без промедления готовая отправиться к Искателю. Но Анафер не двигается с места, не сводя глаз с Кроули. — Она здесь. — Что? — исповедница замирает, разворачиваясь к волшебнику лицом и пытаясь понять, не шутит ли он над ней. — Эта девушка?! Но она не может… — Что, не нравится? — Анафер ощетинился, смотря на ошарашенную девушку, которая во все глаза смотрела на ту, что пыталась сегодня днем спасти ее от солдат. — Тебе нужна была Искательница. Вот она. Если она не соответствует твоим требованиям, тогда иди и поищи себе другую! Волшебник наконец отходит от постели девушки, с вызовом смотря на Азирафаэль. Последняя хмурится, глядя на Анафера, прямо в его орехового цвета глаза. Она видит, что он не лжет, говорит чистую правду. Но как? Как такое могло случиться? Искателями всегда были мужчины, испокон веков. Трудно было поверить в то, что эта хрупкая девушка была той, кто смогла бы победить магистра Эйнджела. — Искательница?.. О чем вы говорите?.. — громкие голоса спорящих приводят в чувство Кроули. Приоткрыв глаза, она смотрит в потолок, чувствуя слабость во всем теле и утихающую боль. Реальность кусками возвращается в ее сознание, заставляя вспоминать то, что было. — Она что, ничего не знает? — Азирафаэль отворачивается от приходящей в себя Кроули и смотрит на волшебника. Он потупился, опуская глаза в пол. Сказать ему явно было нечего. О духи, мало того, что Искатель стал Искательницей, так она еще и не знала ничего о своем предназначении. — Ты должен был учить ее. Готовить к ее предназначению. Чем ты вообще занимался последние двадцать лет, позволь узнать? Исповедница выглядела как настоящая фурия, а ее светлые, всегда добрые и понимающие глаза метали самые настоящие молнии. Ладно, она могла еще смириться с тем, что Срединные земли от тирана спасет девушка. Разумеется, это было неправильно и против всех правил, но это можно пережить. Но смириться с безалаберностью волшебника первого ранга она не могла. Этот человек должен больше всех понимать, как важно обучение Искательницы, но вместо этого он предпочел голышом стоять на возвышенности и беседовать с гусыней! Возмущению Азирафаэль не было предела. — Я учил ее, — неопределенно молвил Анафер, — ловить жуков и лазать по деревьям за яблоками. Обдирать коленки и узнавать, почему сердце бьется чаще, когда смотришь на соседского мальчишку. — Моя сестра отдала жизнь ради того, чтобы я принесла книгу и вложила ее в руки Искателя… То есть, Искательницы. А ты мне сейчас говоришь о том, что она училась ловить жуков? — Без великих препятствий не может быть великих достижений, — важно заключил Анафер, перебирая пергаменты и шкатулки на своем столе, лишь бы не смотреть на исповедницу, сверлившую его глазами. — А пока она обходила великие препятствия в лице жуков, тебе не приходило в голову хотя бы намекнуть ей, что она первая Истинная Искательница за последнюю тысячу лет? — Азирафаэль искренне не понимала, как такое могло произойти. Она была готова пожертвовать жизнью во имя Искательницы, лишь бы та положила конец тирании, а в итоге их спасительница не умеет ничего, кроме ловли жуков и воровства яблок. — Она ведь предназначена… — Да кто ты такая, чтобы определять назначение?! — Не я определила. Пророчество. — Будь проклято пророчество! — Анафер швырнул на пол свернутый пергамент. С той самой минуты, как он спас Кроули, он надеялся, что укрывшись тут и отдав девочку в приемную семью, он отведет пророчество и оно не случится. И вот теперь в его доме на него повышает голос исповедница, искренне верящая в то, что было предначертано. — Я отвел пророчество, спрятав ее тут, пока ты, милая исповедница, не открыла «калитку», широким жестом сказав: «К Искателю сюда, дамы и господа!». — Эй! — Кроули, приподнявшись на кровати, пыталась тщетно вникнуть в суть разговора, но не понимала ничего. И дело было не в раскалывающейся голове, а в том, что она не знала, кто такая эта Искательница и почему ее миссия так важна. — То есть тебе все равно на судьбу мира? Тебе все равно, что каждый день от рук Эйнджела гибнут невинные люди? — Азирафаэль, не обращая внимания на Кроули, продолжала свои возмущения, поражаясь глупости такого, казалось бы, умного волшебника. — Хватит! О чем вы говорите? Кто такая Искательница? — рыжая села на кровати, тяжело дыша и обращая на себя взоры исповедницы и волшебника. Ее тело все еще ныло от слабости, но жажда узнать все и прекратить глупое препирательство было сильнее усталости. Азирафаэль, поджав губы, кинула на Анафера быстрый взгляд, словно бы говоря, мол, рассказывай, великий волшебник, выпутывайся из этой проблемы сам. — Искатель, а в данном случае Искательница — это героиня, которая приходит в этот мир в период бед и страданий, находит зло и побеждает его. — Но при чем тут я? — Если ты надеялся отвести пророчество и обеспечить ей мирную безоблачную жизнь, то ты ошибался. Скажи, зачем, в таком случае, ты оставался рядом с ней все эти годы? — Азирафаэль смотрит на волшебника, тяжело вздыхая. Она устала ругаться и теперь просто хотела разобраться что к чему. Анафер тяжело вздыхает и отходит от своего стола, игнорируя вопрос исповедницы. — Прежде всего ты должна узнать еще кое-что. Ты должна знать человека по имени Гавриил Эйнджел. Если, конечно, он человек, а не дух, явившийся на эту землю из Подземного мира, дабы вырвать радость из всего человечества. Двадцать три года назад один величайший пророк на смертном одре предсказал рождение Истинного Искателя, чьим предназначением в жизни будет найти и избавить мир от жестокого тирана, величайшее из всех зол — Гавриила Эйнджела. Испуская последний вздох, пророк назвал город, где родится ребенок. Эйнджел послал туда своих солдат и за одну ночь они убили всех новорожденных первенцев в Бреннидоне. — Но при чем тут я?! — Ты не дослушала, дитя, — строго произносит Анафер, прежде чем продолжить свой рассказ. — Загвоздка была в том, что я знал этого пророка и он сообщил мне, что Искателем будет девочка и что об этом никто не должен знать, иначе ее убьют прежде, чем она агукнет. Я знал имя твоей матери и в ту кровавую ночь я был рядом с ней. Она была слишком молода и слаба, роды дались ей тяжело, но она воспроизвела на свет тебя и твоего брата. Его убили спустя несколько часов, а тебя я забрал. Повитуха диву давалась, как она выжила, потеряв столько крови… Она поцеловала тебя на прощание и благословила. — Моя мать умерла, когда мне было десять. Здесь, в Хартланде, — перебила Кроули волшебника, упрямо смотря прямо на него и не веря не единому его слову. Она не понимала, что вообще удерживает ее в этом доме, почему она сидит и слушает бредятину от выжившего из ума старика. — Женщина, о которой ты говоришь, любила тебя и растила как свою дочь, но она не была твоей матерью, — Анафер покачал головой и продолжил рассказ. — Границу я пересек ночью. Никем не замеченный, с тобой на руках. Я неделями читал облака и мне открылось, что в этом мире нет никого добрее, чем Сара и Табретт Джей. Я рассказал им твою историю и они приняли тебя в свою семью, окружив любовью и заботой, как родную дочь. Только теперь я понимаю, какое мудрое решение принял тогда. — Тогда, согласно этой фантазии, ты знаешь моего отца. Кто он? — губы девушки кривятся в усмешке. Она не верит ему. — Я не знаю, — волшебник качает головой, видя торжество в глазах рыжей. — Если ты знал моих родителей так близко, то почему не приходил ко мне? Почему не говорил со мной? — Я был достаточно близок к тебе, чтобы присматривать за тобой и достаточно далеко, чтобы в случае, если Гавриил Эйнджел узнает обо мне, не стать тем, кто сможет указать ему на тебя. До тех пор, пока этого исповедница не сделала, — с фырканьем закончил старик, уходя в сторону. — Исповедница? — Кроули с интересом смотрит на белокурую девушку, все это время молча слушавшую историю, которую волшебник должен был поведать Искательнице много лет тому назад. — Женщины ордена исповедниц поклялись найти истину, как бы глубоко люди не спрятали ее. И, если появится Искатель, то оберегать его жизнь ценой своей, — молвила Азирафаэль, сжимая пальцами ткань белого платья. Теперь она искренне сожалела о том, что случилось в лесу. Знай она, что перед ней Искательница, то никогда не стала бы подвергать ее жизнь опасности. — Меня зовут Азирафаэль Сикрэд. Прости, что угрожала тогда в лесу. Сегодня ты меня спасла. Кроули чуть улыбается уголками губ. Стоит ей бросить один взгляд на Азирафаэль, как все дневные грубости и недомолвки исчезают, словно бы их и не было в памяти. Так значит, исповедница днем торопилась разыскать ее? Что ж, это было весьма мило с ее стороны, особенно, если учесть то, что на нее напали солдаты. — Я пришла отдать тебе это, — белокурая берет со стола кожаную сумку, открывая ее и вынимая книгу в черном переплете с золотыми застежками, а после протягивая ее Кроули. — Книгу? — рыжая вскидывает бровь, глядя на экземпляр, принимая его в руки и буквально кончиками пальцев ощущая древнюю силу писания. — Не просто книгу. Это «Книга сочтенных теней». Она была написана в незапамятные времена и все это время хранилась в Замке Волшебника в Эйдиндриле. Но месяц назад армия Эйнджела прорвалась через наш рубеж, пытаясь выкрасть ее, — пояснила Азирафаэль, почти что с благоговением во взгляде смотря на книгу. — Зачем? — спросила Кроули, не открывая книги, но поглаживая ее переплет пальцами, чувствуя нарисованные знаки на ней. — В этой книге написаны секреты власти, — подал голос волшебник. — И если Гавриил Эйнджел получит ее, то узнает, как подчинить себе каждый уголок мира и мы все станем его рабами. — Пророчество гласит, что эта книга поможет Искателю… Искательнице, прости, я привыкну, победить Эйнджела, — проговорила Азирафаэль, виновато взглянув на Кроули после своей небольшой ошибки. — Прочти ее, — попросил Анафер. Кроули послушно открывает книгу, видя на пожелтевших страницах рисунки рун и других символов, а также письмена на древнем, незнакомом ей, языке, больше похожем за сборище закорючек, чем на буквы. — Ну, может ваш Искатель и умеет читать на этом языке, но я нет, — девушка усмехается, даже не пытаясь вчитываться в написанное, а после слишком пренебрежительно захлопывает книгу, отчего Азирафаэль кидает на нее укоризненный взгляд. — Читай, — повторяет слова волшебника исповедница. Качая головой, Кроули вновь открывает книгу, в этот раз все же пытаясь прочесть непонятные закорючки, которые в мгновение ока вдруг стали ей понятны, словно это был ее родной язык. Усмешка быстро сползает с губ девушки, а сама она чуть хмурится, не понимая эту чертовщину. — Только с помощью исповедницы можно узнать истинный смысл «Книги сочтенных теней». Азирафаэль оборачивается к Анаферу, с восторгом в глазах глядя на него. Старый волшебник лишь усмехается, словно говоря, мол, я тебе не лгал, она и правда Искательница, а ты не верила. — Как я прочла это?! — девушка удивленно хмурится, непонимающе смотря на Азирафаэль и Анафера. — Потому что ты Истинная Искательница. — Нареки ее. Дай ей меч, — с улыбкой проговорила Азирафаэль, а в ее глазах впервые за этот вечер возник восторг от всего происходящего. — Меч? Какой меч? — Кроули поднялась с кровати, отложив книгу. Анафер загадочно улыбнулся и провел рукой по воздуху, словно рассекая его и являя девушкам сияющий меч с твердой рукоятью и рунами на самом острие. — Это старинный меч истины, — сказала Азирафаэль, наблюдая за тем, как волшебник осматривает оружие со всех сторон в своих руках. — В чужих руках это всего лишь кусок стали. Но в руках Искательницы это оружие, способное сокрушить зло, — проговорил Анафер, держа меч в двух ладонях. — Этим оружием ты и сокрушишь Гавриила Эйнджела. — Что? — Кроули рассмеялась. — Я не буду никого убивать. Да я вас обоих даже толком не знаю. Похоже, что вы шутите надо мной. Так что никакая я ни Искательница и ни книга, ни меч мне не нужны. — Дитя, успокойся, — Анафер кладет меч на стол, касаясь плеча девушки, но та оттолкнула от себя волшебника, поджимая губы. — Я не ваше дитя, ясно? Мой отец Табретт Джей и будь все это правдой, то он бы сказал мне, а теперь прочь с дороги! — Кроули, стой! — Азирафаэль порывается бежать следом за девушкой, которая уже выскочила из дома, хлопнув дверью. — Пусть идет. — Что?! Исповедница с шоком смотрит на волшебника, который так просто отпустил их Искательницу. Он точно безумен, раз вытворяет такие вещи. — Она должна обрести истину сама в себе, а иначе она не может быть наречена. Выбежав из дома волшебника, Кроули тут же седлает коня, во весь опор скача домой. Она должна все узнать. Ей необходимо знать правду. Ведь, если те двое не шутили над ней и она и правда якобы Искательница, жившая все это время в приемной семье, то, выходит, она не знает о самой себе ровным счетом ничего. Вся ее жизнь построена на проклятой лжи. Как бы ей хотелось услышать от отца, что все это неправда. Что она его родная дочь и что псих с холма и чуднАя незнакомка просто решили ее разыграть. Она не хочет никого убивать. Она обычная дочь лесника, которая не способна и мухи обидеть. Темный ночной лес не наводил на девушку ужаса, но, кажется, наводил страх на ее кобылу. Та замерла, испуганно заржав, от чего девушка похлопала её по холке, пытаясь успокоить, но вдруг сама замерла, насторожившись. Сначала она услышала само жужжание, а после и увидела крупных мух, кружащихся вокруг них с кобылой. Присматриваясь к странным насекомым, девушка нахмурилась, понимая, что они какие-то красные, будто бы измазанные кровью. Но развить мысль о мухах ей не дают мягкие, но сильные руки. Рыжей сначала зажимают рот, а после одним резким движением стаскивают с седла, грубо роняя на жесткую землю. Кроули дергается, тихо мыча, но после видит знакомое лицо. — Только пискни и тут же раскаешься об этом, — шепчет исповедница, крепко зажимая рот рукой девушке. Кроули недоуменно округляет глаза, но не вырывается. Забыв о возмущениях и недовольстве, да и вообще о том, что ее бесцеремонно скинули с лошади, не позволив продолжить путь, она смотрит в глаза напротив. Так близко. Она буквально слышит запах белокурых волос, отдающих полевыми цветами с нотками хвойного леса. Чужие глаза, казалось, смотрели прямо в ее душу. Такие голубые, светлые и добрые, несущие в себе надежду и утешение. Похожие на теплое летнее небо, в котором нет ни единого облака. Такие красивые, как два кристально чистых озера. Почему-то Искательнице захотелось утонуть в этих глазах. Мысли о чудесной внешности исповеднице прерываются чудовищным ревом. Шелест больших крыльев нагоняет ветер и в следующую секунду отвратительное создание с тупой мордой пикирует на бедную кобылу, впиваясь острыми клыками в ее теплую шею. Лошадь падает, испуганно начав ржать, но противостоять монстру она не может. Кроули с ужасом наблюдает за всем этим, не понимая, почему ее удерживают. Ей хотелось броситься на защиту кобылы, прогнать прочь тварь. — Нет! — она все же вырывается из чужих объятий, успевая лишь сесть, но не подняться. Тварь, чьи большие глаза светились отвратительным зеленым цветом, вскидывает морду и, недовольная прерванной трапезой, издает грозный рык, тут же взмывая в воздух, готовая напасть на новую жертву. Азирафаэль успевает лишь обнять девушку, крепко прижимая ее к себе и жмурясь, но тут же слыша шум огня и последние крики монстра, буквально сожженного струей горячего пламени. Анафер, восседая на лошади позади девушек, тряхнул рукой, от которой шел дым с довольным кряхтением. — Что это за тварь? — Кроули вскочила на ноги, с отвращением смотря на пепел, оставшийся от чудовища. — Гар. С помощью кровавых мух он охотится на своих жертв, — произнесла исповедница, тоже встав на ноги и начав отряхивать платье. — Очевидно, за тобой через Границу прошли не только солдаты Д’Хары, — фыркает волшебник, слезая со своей лошади и с укором смотря на белокурую. Солдаты были не так опасны, как прошедшие через Границу волшебные твари и теперь никто не знает, сколько их еще тут имеется. — Что его сожгло? — Волшебный огонь. Чудо, что за эти годы я не утратил его. Кинув взгляд на лошадь, Кроули отходит от шока, вспоминая про свою цель. Подбежав к ней, девушка седлает ее. — Куда ты? — Азирафаэль приближается к рыжей, хотя и понимает, что не сможет остановить девушку. — К отцу, пока и с ним чего-нибудь плохого не случилось! — Мы пойдем вместе, — протестует Анафер, хотя тоже понимает, что остановить девушку не сможет. По крайней мере, без помощи магии точно. — Нет! Я еду одна. И держитесь от меня подальше, — лягнув лошадь пятками по бокам, Кроули крепче схватилась за узду и поскакала дальше в лес, оставив исповедницу и волшебника одних в лесу без средства передвижения. — Погоди… Ты что, взял с собой меч и книгу? — девушка провожает взглядом лошадь, замечая, что к седлу была привязана знакомая ей кожаная сумка и ножны с поблескивающей рукоятью меча. — Она взяла. Но ты ведь этого и добивалась, не так ли? Кроули быстро пересекает лес, выходя на опушку, но еще издали замечая яркую точку на холме, объятую жаркими языками пламени. Понимая, что это ее дом, девушка скачет во весь опор, боясь опоздать. Она не могла допустить, чтобы погиб ее отец. Ее близкий и родной человек. Человек, способный развеять ее сомнения и страхи. Уже на подъезде к дому взгляд девушки падает на седло, замечая привязанные к нему ножны. Что ж, оружие — это неплохо, особенно когда есть вероятность встретить неприятеля. Резким движением девушка вынимает меч из ножен, чувствуя его гладкую сталь и ее мощь. Рукоять лежит в руке так, словно бы была специально заточена для этого. Кроули несколько секунд любуется мечом, замечая, как руны, высеченные на стали, вспыхивают красно-оранжевым цветом. Или то были проблески огня, отражающегося от горящего дома? В любом случае, сейчас не до этого и ей стоит поторопиться. Спрыгнув с коня, она бросается прямо в горящее здание, полностью охваченное огнем и дымом. Внутри нечем дышать и сквозь серую завесу дыма с трудом можно что-лио разглядеть. Зовя отца, кашляя и задыхаясь, рыжая наконец находит его лежащее на полу тело. — Я вытащу тебя отсюда! — глаза слезятся, но Кроули, схватив отца за руку своей рукой и сжимая в другой меч, потащила его на улицу. Свежий воздух отрезвлял. Теперь все позади. Она спасла отца. Все будет хорошо. Замечая рану на его боку, она хмурится, кусая губы. Ну или почти хорошо. — Кто это сделал? — она зажимает руками рану отца, чувствуя его горячую кровь на своих пальцах. Он не умрет. Не теперь, когда так нужен ей. — Д’Харианец. Он ищет тебя. — Надо к Анаферу. У него снадобье, он поможет. — Нет. Ингвальд, командир того отряда, наверняка пошел к Анаферу. Он ищет тебя. Ты нужна ему. — Но почему?.. Анафер сказал, что ты не мой отец… — Конечно же я твой отец, — мужчина через силу улыбается, глядя в родное лицо девушки, которую воспитывал и защищал столько лет. — Значит, он солгал мне, — делает вывод Кроули, улыбаясь. Она знала это. Знала, что этому психопату и его подруге нельзя доверять. Вся ее жизнь не была ложью. — Нет. Я всегда был и буду твоим отцом, милая. Но все, что сказал Анафер — правда, — Табретт с сожалением смотрит в лицо девушки. Та хмурится, а в ее глазах сверкают слезы. Она ошиблась. Вся ее жизнь все же была ложью. Все ей лгали. И даже этот человек, который назвался ее отцом. Но… несмотря ни на что, он растил ее и заботился о ней, оберегал и жалел, любил и наставлял. Она не могла злиться на него даже за этот ужасный обман. Она сжимает его слабеющую руку, чувствуя, как отец вкладывает ей в руку ее кулон. Она смотрит на цветок горицвета, вырезанного из дерева. В голове всплывает воспоминание, как она, гуляя в лесу, приносит домой охапку ярко-желтых цветов с аккуратными бутонами, похожими на маленькие солнышки. Отец сказал ей, что это за цветок и тогда маленькая Кроули берет один цветочек и заправляет его за свое ухо. Она помнит, как отец рассмеялся тогда, назвав ее маленьким солнышком, а на следующий день подарил ей кулон с ее любимым цветком. Она носила его, не снимая. — Отец? — сжимая в руке кулон, девушка смотрит на отца. Глаза его закрыты, а на лице застыла улыбка. Он больше никогда не откроет глаза, не обнимет ее и не назовет своим маленьким солнышком. Никогда. Скопившиеся в глазах слезы тут же катятся по щекам по следам копоти. Безутешная в своем горе, девушка обнимает отца, утыкаясь в его пропахшее огнем плечо. Заслышав стук копыт, Кроули с трудом отрывается от тела отца, замечая брата и его людей, спрыгнувших с лошадей и с непониманием смотря на пожар и тело мужчины. — Кроули? Что произошло? Мы увидели пожар. — Он умер, — слез как не бывало. Лицо спокойно, а сама рыжая сообщает о смерти так, словно бы это ничего для нее не значило. Ей было тяжело, но теперь она приняла решение. Избрала путь, предначертанный ей судьбой. Она была готова отомстить тем, кто убил ее отца. Лигур подходит к телу отца, склоняясь над ним, но тут замечая лежащий рядом окровавленный меч. Кроули, вероятнее всего, случайно запачкала его кровью отца, но Первому советнику об этом не ведано. — Ведьма заставила тебя это сделать? — Что? Лигур, как ты можешь думать так обо мне? — А я уже не знаю, как мне думать и чему верить. — Это был Ингвальд. Он убил отца, — почему-то Кроули знала, что ее обвинения верны. Иначе кто? Больше некому, кроме как чужаку, псу империи Д’Хары? — Нет. Он и Андреас ищут тебя в лесу! Откуда у тебя этот меч, а? — Лигур вскакивает на ноги, с прищуром смотря на девушку. — Где ты была? — Лигур, послушай, Ингвальд убил нашего отца… — Не нашего. Моего, — мужчина буквально выплюнул эти слова, с ненавистью смотря на ту, которую был вынужден звать сестрой все это время. Слова ранят. В глазах опять стоят слезы. Все. Все знали о том, кто она. Кроме нее, живущую во лжи все это время. — Ты знал? Почему не сказал мне? — Он заставил меня молчать. Но теперь он мертв. — Он хоть сказал, откуда я родом? — Нет. Но теперь я это выясню. А до тех пор ты будешь под стражей. Взять ее! Люди Лигура приближались к Кроули, но та успела быстро сообразить и, метнувшись к мечу, схватила его, направив на мужчин. — Ни шагу ближе! Руны вновь засветились на мече, словно бы приветствуя свою истинную хозяйку. Воспользовавшись замешательством, Кроули вскочила на коня и, все также сжимая меч в руке, поскакала обратно в лес. Что ж, если Ингвальд и правда убил ее отца, то она отомстит ему, убьет его. Азирафаэль и Анафер, блуждающие в лесу, вновь встречаются с Кроули. Та выглядела взъерошенной и весьма опасно с мечом наперевес, готовая убить любого, кто встанет на ее пути. — Куда ты так спешишь, юная леди? — волшебник, видя, что рыжая остановилась, решает окликнуть ее. — В твой дом. Там Ингвальд. Он убил отца, а я убью его. — Мне жаль, — подает голос исповедница, понимая боль девушки. Она знала какого это — терять. — Дайте проехать! — Кроули хмурится, теперь совершенно иначе смотря на эту парочку психов. Значит, они все же были правы. Но это ничего не меняет, она все равно убьет его. — Нет. А если он убьет тебя, что тогда? — Анафер приближается ближе, но Кроули наставляет на него меч, понимая, что ее не приняли всерьез. — Но вы сказали, что с этим мечом я одежду победу над злом! — Да, но ты создана не для этого. Ты создана для большего. Для того, чтобы одержать победу над главным злом во имя всеобщего блага, а не во имя собственной жажды мести. — Я не хочу тебя ранить, отойди! — не слушая бредни старика, девушка пришпорила лошадь и вновь кинулась во весь опор по лесу. Анафер, благо, успел отскочить в сторону, понимая, что с охваченной жаждой мести Искательницей лучше не тягаться. Не сговариваясь, они вдвоем с исповедницей направились к его дому, хотя оба понимали, что не смогут предотвратить то, что там случится. Вновь оказываясь у дома Анафера, в этот раз Кроули на своих ногах заходит внутрь. Теперь в доме темно, свечи не горят. Везде видны следы погрома. Ее явно тут искали. Сердце быстро колотилось в ее груди, а влажные от крови и пота руки сжимали рукоять меча. Девушка старалась ступать тихо, но старые половицы все равно скрипели под ее обувью.  Она медленно продвигалась вглубь дома, пытаясь уловить хоть что-нибудь. Пытаясь почувствовать присутствие чужака. Присутствие врага Кроули ощутила в прямом смысле. К ее горлу приставили меч, заставив замереть на месте. — Скажи мне, где ведьма, — голос Ингвальда звучит угрожающе в тишине дома. — Тебе я ничего не скажу, — Кроули медленно поворачивает голову в сторону командира, с ненавистью смотря на того, кто убил ее отца, а теперь был готов убить и ее. Возможно, Анафер был прав и ей не стоило соваться сюда одной, но жалеть об этом было поздно. — Я понимаю, ты околдована, но скажи: ты действительно готова умереть за ту, о ком ничего не знаешь? — Она не убивала отца. Его убил ты. Времени на раздумья не было. Резким махом она выбивает меч из чужих рук, поражаясь своей храбрости и отчаянности. Что ж, эта секундная заминка была напрасной, ведь командир быстро поднимает свой меч с пола и тут же идет в атаку на девушку. Кроули едва успевает ставить блоки, чувствуя чужую силу и напор. Даже не пытаясь нападать, она лишь защищается, пятясь назад, пока с грохотом не падает на пол, запнувшись о подол собственного платья. Ухмыляясь, Ингвальд тут же выбивает меч из ее рук и теперь рыжая в ужасе пятится назад, пытаясь встать. Мужчина резким рывком поднимает ее на ноги и, отвешивая ей пощечину, толкает в сторону шкафа, продолжая наносить удары рукой, пока Кроули пыталась хоть как-то противостоять этому. Обессиленная, она была готова сползти на пол, но Ингвальд, явно вошедший в азарт, не позволяет ей и этой слабости, толкая ее в дверь, отчего та слетает с петель вместе с девушкой. Дышать тяжело, но Кроули все же встает на колени, пока удар ботинком поддых не валит ее вновь на землю, после переворачивая на спину и ударяя по лицу. — Также издыхал и твой отец, — жестоко говорит мужчина, собираясь нанести еще один удар девушке, но тут замечая ее лошадь и привязанную к ее седлу сумку. Ухмыляясь, он подошел к лошади. — Спасибо, что принесла книгу. Очень кстати. Сорвав сумку с лошади, д’харианец седлает своего коня и покидает дом волшебника. Все, что оставалось Кроули, так это с сожалением и болью смотреть ему вслед, отплевываясь от горячей крови. Вид, в котором Азирафаэль и Анафер нашли Кроули был откровенно жалким. Она сидела на земле возле дома, сжимая свой меч в руках, пытаясь прийти в себя после драки. Она не смогла отомстить, так еще и отдала книгу врагу. Для нее она не была важна, но для Азирафаэль… — Он забрал книгу. Это конец, я проиграла, — она поднимает глаза на исповедницу и волшебника, чувствуя себя жалко и виновато перед их обеспокоенными взорами. — Все кончено, — обреченно произнесла белокурая, отводя глаза в сторону. Не стоило оставлять книгу без присмотра, а теперь она в руках врага. — Нет. Это еще не конец. Я был глупцом, пытаясь отвести грозу, но битва еще не проиграна, — твердо произнес Анафер. — Чтобы отдать книгу Эйнджелу, ему нужно пересечь Границу, мы еще можем остановить его. — Слушай, я не Искательница. Тогда ты спас не того ребенка, — устало проговорила Кроули, с сожалением сжимая рукоять меча. — Ты — Истинная Искательница. Я знаю это. Я спас тогда ту девочку. Но мне стоило все же подготовить тебя. Тогда сейчас всего этого можно было бы избежать. — Тогда… научи меня, как быть Искательницей. В глазах Кроули вспыхнула надежда. Что ж, теперь она окончательно приняла свою судьбу. Пути назад нет. Волшебник мягко улыбается, хлопая ее по плечу и вот уже через пару минут Искательница стоит на коленях. Исповедница стоит напротив нее, держа в руках меч, пока сам Анафер, бормоча что-то, нарезает круги вокруг девушек. — Кроули Джей, хоть дорога тебе неизвестна, а будущее туманно, хочешь ли ты идти? — спрашивает он, останавливаясь около рыжей. — Да, — Кроули смотрит исключительно перед собой, хотя и ощущает на себе взгляды двух других людей. — И ты оставишь друзей и всех, кого ты знаешь? — Да. — Даже если силы зла поклялись убить тебя, ты не отступишь? — Никогда. Взгляды Кроули и Азирафаэль пересекаются, когда Анафер забирает у последней меч, поднося его к глазам первой. — Кроули Джей, берешь ли ты на себя ответственность носить имя Искательницы? — Беру. Искательница принимает меч, рассматривая его. Анафер отходит в сторону, продолжая: — Тогда я, великий волшебник Анафер Анг Аджет, таковой тебя нарекаю!