о девчачьем пальто и позорных видео

      Ямагучи трёт заспанные глаза, устраиваясь удобнее за рабочим столом. За окном темень, а он безбожно проспал свой выходной. Тадаши просто обреченно вздыхает и смотрит на время в углу монитора только включенного ноутбука. Вроде в такое время? - парень залезает в телефон и пролистывает ленту твиттера до нужного твита, - стримит Кенма. Ямагучи трёт кончик носа костяшкой пальца и перещёлкивает стартовую страницу в обитель Козуме.       Взгляд Кенмы горит при прохождении игрушки, и он пропускает появление нового зрителя. Тадаши не в обиде, он делает глоток апельсиновой газировки, въедающейся в язык и напоминающей Хинату. Хинату Шоё, рубашка которого в кои-то веки аккуратно перекинута через спинку стула в самом дальнем углу кадра с Козуме. Ямагучи прислушивается, когда видит покачивающуюся фиолетовую макушку Кенмы в такт песне на фоне. Не успев одуматься, пальцы Тадаши вспорхнули над клавиатурой, вбивая в крохотном окошечке чата слова, о которых он потом почти пожалеет:       21:38 yanimagy: что за группа? Кенма лениво переводит взгляд и позволяет себе робкую улыбку.       — Привет, Тадаши. Это Burning Kingdom, но тебе это ничего не даст, я напишу после стрима.       Ямагучи кивает экрану, а потом спохватывается, что Кенма его не видит и коротко печатает.       21:43 yanimagy: ок.       Потом Тадаши устает наблюдать глазами за передвижениями персонажа Кенмы и его быстрых ответов в чат включенного телефона - Шоё требует внимания Козуме неустанно, но стример зарабатывает на внимании зрителей и не позволяет бытовым вопросам голосом Хинаты влезать в эфир. Ямагучи встает, скрипнув креслом и начинает небольшую уборку по дому, - запускает машинку, подметает пол небольшой комнаты, моет посуду на кухне, пока из ноутбука на столе слышны перестук клавиш, уставший голос Кенмы и его же чертыхания. Тадаши успевает допить газировку, остатки которой стоят в большой бутылке у дивана, и начинает плавно проваливаться в сон. То ли дернувшаяся конечность, то ли звонкий сигнал сообщения заставляют его вскочить и в страхе завертеть головой. Наконец парень сбрасывает сон с себя и замечает горящий экран телефона с входящим вызовом. Обычно Кенма не так настойчив.        — Да, - Ямагучи трёт онемевшую от сна на руке щеку, - еще раз привет, Козуме-сан.        — Тч, - раздается в динамике и Кенма проглатывает своё обычное “Я же просил”, - Тадаши, я настраивал электронную кассу на сайте друга, и он подкинул мне два билета. Ты, ну...не хочешь сходить? Вроде тебе понравилось.       У Ямагучи много вопросов, начиная с того, почему вообще зовут его, когда Хината всегда за любой движ и что вообще за друг, которому нужны были навыки Козуме. Тадаши отмахивается от своей любопытности и просто соглашается. Потом он лезет в поисковик за информацией о Burning Kingdom, в простонародье просто B.K., и вслушивается в тексты песен. Поэтому да, Хината не был бы в восторге от грустной, но нежной музыки, да и вряд ли бы понял посыл. Взгляд цепляется за комментарии о красоте солиста Джи и прочие восторженные писки. Ямагучи закрывает ноутбук и ложится спать, чтобы через пару часов подорваться и бежать на смену в музыкальный магазин.       Неделя проходит мимо Ямагучи скоростным поездом, хотя он и не пытается задерживать её, проживает как любую другую, - заваривает огромную чашку чая с лавандой и греет ладони о её бока, громко смеётся с мультяшных иллюстраций Ячи, которые та рисует в перерывах на основной работе, чувствует, как щемит сердце, когда Хината присылает ему короткое видео с тренировки детей, на котором младшеклассник удачно проводит планирующую подачу. В день концерта Ямагучи чувствует воодушевление и приходит утром к двери дома Хинаты и Кенмы, потому что Шоё очень хотел накормить Тадаши блинчиками. На него обрушивается гомон голосов, самый громкий среди них, что странно, Кенмы. Ямагучи разувается и вешает пальто. Хината обнимает его плечи и по привычке ощупывает.        — Ты никак опять сбросил, Ямагучи! Идём, я покормлю тебя.       На Шоё фланелевая в красную клетку рубашка, облегающая его крепкие предплечья и спину, порванные под коленом тёмные джинсы и запах фруктового мыла. Хината с годами огрубел как парус от морского бриза, в глазах поселилась уверенная серьёзность, которая за собой тащила надёжность. Шоё оборачивается на идущего за ним Тадаши и светит свежим раздражением от бритья на шее. Ямагучи едва заметно усмехается - хоть что-то вечно. Тем временем в гостинной, что временно стала парикмахерской и столовой, когда Хината вытащил из-за шкафа складной стол и перетаскивал на него тарелки из кухни, шло бурное обсуждение. Кенма сидел на высоком барном стуле в шелестящей накидке и громко препирался с Ивайзуми, что-то яростно чертя в его большой тетради. Над его головой, медленно обрастающей кусочками фольги, колдовал Ойкава, изредка цыкая “Козу-чан, держи голову ровно”.        — А я говорю, у тебя шесть человек, найди кого поставить на середину, пока блок не начнёт видеть мориту! - Кенма устало отбросил карандаш в складку между страницами и повернулся к Тадаши. Ивайзуми насупил брови и взглянул на Ойкаву.       — Ива-чан, я говорил тебе ровно то же самое, и не приплетай сюда солидарность связующих. Спроси Шоё, думаю он с нами согласится, - Хината просто улыбается в ответ и подталкивает Ямагучи в комнату.        — Веснушечка! - Тоору расставляет руки в стороны и капает осветлителем на пол. Тадаши все еще неловко в компании бывших соперников, но он просто отбрасывает волнение и падает в объятия длинных рук. Пальцы Великого короля сразу же тянутся к отросшим волосам Ямагучи, длину которых уже нельзя назвать “по плечи”. Они растекаются по плечам, повторяя их форму и задорно загибаются кверху, поэтому Тадаши связывает их резинкой в низкий хвост и оставляет болтаться между лопаток.        — Ойкава, не смей, - одергивает его Хаджиме, видя воодушевленного Тоору. Но тот его не слушает и начинает радостно щебетать, как хапнул краску просто потому что она была по скидке. Ямагучи берёт в руки коробку с изумрудным рисунком, рассматривает и кивает. В итоге они с Кенмой сидят в фольге с осветлителем, а Хината подкладывает им блинчики вслед каждого съеденного.       Когда они выходят из дома, вдоволь наевшись кулинарии Шоё и посмотрев два фильма про мафию, а это в два раза больше, чем смотрел Ямагучи за всю жизнь, уже смеркается. Кенма в малиновом пальто, которое он совершенно осознанно приватизировал у выросшей из него Натсу, и с обновленными фиолетовыми волосами похож на бутылку детского йогурта. Тадаши смеётся, глядя на него, и зарывается в зелёные, пахнущие кондиционером, кончики волос и дурацкий валяный шарф. Он стоит колом и в его щели задувает ветер, но он красивого голубого цвета и дарил Тсуккишима, привезя его почему-то из Нары. Тадаши думает о Белоснежке и пинает снег носком ботинка.       Козуме говорит, что Burning Kingdom позёры, раз арендовали открытую сцену с подиумом в центре и разными уровнями, на которых разместится группа. А еще что Акааши пересмотрел Иллюзию обмана и красуется перед Бокуто.        — Акааши-сан? А причём здесь он? - Тадаши останавливается и вертит головой, думая, что упомянутый вот-вот объявится.        — Ты не узнал голос и не смотрел фото группы? Акааши Кейджи, солист, или просто Джи. И группу он назвал в честь Бокуто, хотя только он и не догадался.       Они проходят к пропускным рамкам и Козуме показывает два билета на телефоне контролеру. Их впускают в огороженный участок улицы и Кенма вновь ворчит - сцена уличная, а на нём помимо пальто только цветастый газовый шарф, в котором Тадаши признает пропавший у Ячи. Подумать только, этот человек, таскающий девчоночьи вещи, выпускает линейку геймерской одежды. У Кенмы заигрывает “I wanna be your girlfriend” и тот отвечает Шоё, что они добрались и ждут начала. Ямагучи осматривается по сторонам и будто тонет в сиропе параллельной реальности, - за пропускным пунктом даже воздух другой. Вокруг ходят подростки, которые доросли до возрастного ценза, курят сигареты и делают тысячу фото в секунду. Кенма наводит фокус камеры на гирлянду, висящую над их головами и тихо шепчет: “Позёр”. Потом их общее селфи улетает в мессенджер Хинате и Тадаши отходит купить чего-нибудь горячего.       Козуме строчит что-то в телефон, когда в его пальто тыкается стакан с горячим шоколадом. На сцене появляется звезда сегодняшнего вечера и Тадаши пробирает на смех. Нет, Кейджи прекрасно выглядит в синей джинсовой рубашке, зауженных джинсах и с обещающим взглядом, когда из толпы ему кричат очередное признание в любви.        Просто последний раз Ямагучи видел Акааши пару лет назад под своим окном, когда они снимали квартиру вместе с Тсуки. Кейджи был отвратительно пьян, в толстовке Бокуто с совой и выл “ла-лай, ла-ла” и тряс маракасами, пока Куроо пытался попасть по нужным струнам на гитаре и рычал “Гитар-гитар-гитар кам ту май будуар”. Тадаши с Кеем стояли на кухне, под окном которой творилась эта вакханалия, уже готовые вмешаться, если соседи вызовут полицию. Ямагучи едва успел откашлять помидор, которым поперхнулся, как Тсуки привычно поправил очки на переносице, сверкнул красными скулами и выдал:        — Ужасно. Ямагучи, я люблю его.       И сейчас Тадаши пытался отдышаться сквозь икоту. Кенма не на шутку испугался и потряс его за плечи.        — Всё нормально, - махнул рукой парень и кивнул на сцену. - Это искусственный снег? Акааши пел залу о том, что “никто не навредит тебе, детка”, а Козуме взрыкнул:        — И тепловые пушки позади, чтобы этот засранец не отморозил задницу. А за мою помощь кинул билеты, жмот. Они еще стоят одну песню, которую Акааши написал для девушки Бокуто, когда та почти успела от него смотаться.        — Правда, Кейджи сам пытался завоевать сердце Котаро, но увы, - развёл руками Кенма.        — С Куроо, гитарой и маракасами?        — Откуда ты знаешь?!       В теплую гримерку с целым чайником только сваренного кофе, Куроо и Тсукишимой Козуме вваливается кубарем, лицом сливаясь со своим пальто. Следом заходит донельзя довольный Ямагучи и выключает видео на телефоне с воплями Куроо и Акааши.       Позже видео разлетается нескольким отправителям в мессенджере, от Хинаты приходит голосовое с участием Ивайзуми и Ойкавы, в которое вмешивается голос появившегося в гримёрке Кейджи.        — Боже, только не говори, что ты это снимал? - Акааши прекрасен даже будучи расстроенным, и Тадаши почти не заглядывается.        — Мой лучший друг - Тсуки, я не мог не, - во фразе сквозит и забота, и результат их с Кеем сожительства, и желание ужалить.       Куроо Тетсуро, не отсвечивающий все это время, закидывает ноги Тсуккишимы себе на колени и с укором интересуется у Кея:        — Ох, так я подцепил этот вирус язвительности у тебя. Тсуки, занятый обсуждением своего парня с собственным братом (он правда не хотел отвечать на сообщение под видео “и вот с ним ты живешь?”, но у Вселенной свои планы), коротко мотнул головой и бросил, — не, это у тебя врожденное.       После Тадаши узнает, что в магазине сегодня их с Тсукки заменяет Бокуто (вот опять он продаст всю Рианну), а завтра любовь Бокуто - Кристен (Тсуки, ты не охренел три дня отдыхать и в смысле она толкает Нейборхуд как амстердамец траву, я вчера последних продал).       Кей на это лишь ухмыляется и уматывает с Куроо на байке домой, а Кенму как ребёнка забирают на машине Ивайзуми с Ойкавой. Ямагучи благодарит за предложение подвезти, но ему хочется пройтись, тем более завтра выходной. Так он остается стоять на пустой улице возле чёрного хода вдвоём с Акааши. Тадаши шутит про лакированный лимузин, а Кейджи почти обижается.        — Да на что, блин? Ты знаешь, сколько стоит тонна искусственного снега?       И приглашает на чай, благо живёт в двадцати минутах пешком.       Квартира Акааши небольшая, но панорамное окно во всю стену имеется, и у Ямагучи снова вырывается смешок. Когда хозяин квартиры вносит в комнату чай, Тадаши успевает мельком осмотреться, но не успевает поднять голову от стоящей у стены гитары. Гитара акустическая, с металлическими струнами (не нейлон) и красивого осеннего оттенка, Ямагучи проводит по лаку и медленно вдыхает носом, - дека из клёна.        — Ты её целовать собрался? - Кейджи успел переодеться и стоит в широкой серой футболке.        — Она первая? - игнорирует укол и отсылку Тадаши. Акааши кивает и устраивается на диване.       Ямагучи поворачивает чашку и берет ее за ручку. Глаза Кейджи блестят как поверхность чая в чашке, а не матовым блеском со сцены. Они почти расслабляют себя разговором о школьных приятелях (Акааши оценивающе смотрит на волосы Тадаши и думает рассказать об Ойкаве Бокуто), пока взгляд Ямагучи медленно скользит по комнате, останавливаясь либо на Акааши, либо на его гитаре.        — Тебе сыграть? - ласково спрашивает Кейджи и тянется к своей первой гитаре, которую тогда спьяну доверил Куроо.        — Да. Давай на маракасах.