***
Мегуми определенно не спалось. И дело даже не в солнечных лучах, которые бесцеремонно лезли в глаза при уходящем солнце. Подушка не была такой уж и мягкой, кровать казалась узкой, а мысли в его голове путались, связываясь в морские узлы, которые он был уже не в состоянии распутать из-за накатывающего чувства тяжести в теле. Оно будто наливалось свинцом и тормозило работу мозга. Глаза закрывались, но сон не шел ни под каким предлогом. Смерть Итадори сказалась на нем тяжелее, чем он предполагал. Однако, не стала такой уж неожиданностью как для самого Мегуми, так и для их учителя – Годжо-сенсея. Фушигуро, сам до конца не понимая как, почувствовал малую частичку разочарования Сатору по этому поводу, но точно не растерянность. Лишь скорбь, потому что тот не смог сохранить своего особенного ученика. Да и сам Итадори был не плохим парнем. Мегуми стало противно от того, что он признал это лишь после смерти Юджи. Противно от мысли, что он даже не осознавал, как за все время привязался к вечно улыбающемуся идиоту, к его шуткам. А кого теперь станет бить Нобара? — Похоже, пришла моя очередь, – усмехнулся Мегуми, зарываясь носом в подушку и вспоминая, как сестра по оружию в первые же минуты их знакомства заехала Юджи по голове за его непристойный, в ее понимании, юмор. Наверное, сейчас эта особа тоже старается держать себя из последних сил, точно так же, как и сам Мегуми. В этом они похожи и почему-то он с точностью знал, что она чувствует себя так же, мягко говоря, хреново, как и он. Это их первая потеря, общее плохое воспоминание. Фушигуро бы все сейчас отдал, лишь бы вернуть Итадори обратно. Но его полусонные размышления нагло прервали, врываясь во внутренний мир и вечернюю хандру: — Фушигуро-о, – жалобно-вызывающе пропел голос сокомандницы, который он узнал сразу. Нобара. Только ведь вспоминал о ней. Мегуми поворачивает голову к часам на полке напротив кровати – без двадцати час. В какую же прострацию он попал, что время за вялыми мыслями пролетело настолько быстро, будто со скоростью света? Его расфокусированный от темноты в комнате взгляд ловит яркую полоску света, а в ней – тень от головы нарушительницы спокойствия. — Ты спишь что ли? – ахает Кугисаки, наигранно, конечно. Ей все равно, что он делает, главное – зачем она пришла. — Тебя что, совсем стучаться не учили? Фушигуро неразборчиво бурчит, не обращая внимания на то, что подушка съедает половину его фразы. Он знает, что она поймет, не глупая ведь. — Ой, да чего к тебе стучаться? – голос Нобары звучал гораздо звончее и будничнее, чем он ожидал. Это порадовало, – за чем-то интересным или хотя бы криминальным тебя не застанешь, как ни старайся. Ты же не Итадори. Мегуми услышал, как девушка хлопнула себя по губам, даже слишком громко, чем то могло бы быть правдой. Негласное табу на имя умершего товарища устроило его. Но щеку от негодования он все же закусил – не хотелось поднимать в памяти то, о чем он думал с самого заката. Хотя, на что Фушигуро мог надеяться, когда в комнату заглянула Кугисаки, а по ее виду сразу стала ясна причина столь позднего появления. — Рыдаешь в бедную наволочку? Она пытает удачу еще раз, говорит тише, чувствует, как тревога распускается алым цветком в груди, и нервно усмехается. Он слышит, понимает, что эта язвительность равна самозащите. Защите собственных нервов. Ему жаль, что ее лицо скрыто в темноте. Мегуми хотел бы на него взглянуть, оценить состояние. — Тебе-то какое дело? Ответ получается более резким, чем он от себя ожидал, но когда захотел прибавить что-то более внятное, мягкое или разряжающее напряженную обстановку, его опередило быстрое и короткое заявление: — Мне не спится, можно? Она протараторила так незаметно, почти неуловимо, поэтому Фушигоро потребовалась пара мгновений, пока до него дошло, что же Кугисаки имела ввиду. Голова и без того трещала по швам, затуманенная слишком тяжелым днем, теперь еще и такие безапеляционные заявления, на которые оба знают ответ, но она зачем-то озвучивала их. — Ты ведь уже зашла.. Мегуми трет глаза и, наконец, переворачивается на бок, чтобы включить лампу возле кровати. Света она дает не много, но так он хоть может понять, что происходило в темноте, пока находился в неведении. От холодных белых лучей начинает мутить, а девушка немного плывет перед глазами, возможно, как и сказал Годжо, это сотрясение. Всеми силами напрягая зрение, он понял, что сокомандница все еще мялась у входа, держа руку на ручке двери, в пижаме, которая казалась смутно знакомой, но видел он ее точно впервые. У Кугисаки в руках красовалась подушка в розовой наволочке, большая и, наверное, мягкая. А на плечах покоилось одеяло, которое волочилось по полу и почти падало с ее плеч. Такое тяжелое точно не могло быть собственностью колледжа, а значит, она все же ужасно сентиментальна, хоть и отрицает это. — Чего ты так на меня пялишься? – строго спросила Нобара, успешно поймавшая болезненный взгляд Фушигуро, – Я же сказала, не спится мне. Девушка мягко, как показалось Мегуми, отпустила дверную ручку и обхватила себя рукой, закрывая тело одеялом, а потом еще и фыркнула. Дважды. Ее элемент неожиданного появления на него не подействовал, а она, похоже, так на это надеялась. Фушигуро хоть и не мог собрать мозги в кучу и выдать чего-то осознанного, но пришел к выводу, что она хочет подловить его безоружного, чтобы взять над ситуацией верх и вывести разговор в нужное русло. Что же, с первой попытки у нее не получилось. Мегуми закрыл веки на пару секунд, чтобы избавиться от ряби в глазах. Он и правда чувствовал себя хуже обычного, наверное, еще и потому, что старается ложиться, как минимум, не позже одиннадцати. Кто же знал, что даже какие-то полтора часа отклонения от нормы могут устроить такой сильный шум в ушах. Он будто снова начинал погружаться в прострацию, как несколько минут назад, до того, как вошла Нобара. Но спать ведь совершенно не хотелось, да еще и не хватало клюнуть носом прямо перед Кугисаки, которая не упустит своей возможности подкрасться. Он даже слышал ее тяжелые шаги. Стойкий марш-бросок по комнате был совершен всего за несколько секунд, и вот, девушка уже стоит рядом. — Двигайся, – повелительным тоном изрекла она, с полной серьезностью, просверливая взглядом своего товарища. Разлепляя одно веко, Мегуми даже поразился своей точности. Нобара – злая с поджатыми губами, яркими в свете лампы глазами и замогильным взглядом, смотрела на него сверху вниз. Наверное, такое сработало бы на Юджи и тот бы испугался, пустившись от разъяренной женщины на все четыре стороны, да и Сатору бы стушевался, хоть и немного. Но Фушигуро лишь молился, чтобы она совсем не скинула его с собственной кровати. Кугисаки, вздернув подбородок, заправила волосы за уши и спокойно бросила в Мегуми подушкой. Хоть наволочка и казалась такой мягкой и воздушной с виду, парень ощутил всю её тяжесть на своих ребрах. Какая хозяйка – такие и вещи, что еще скажешь. Нобара, в его субъективном, конечно же, понимании, казалась такой же – вроде, хрупкая и беззащитная, но только подойди к ней с парой ласковых или же застань ее загоревшейся самой сумасшедшей идеей в мире, тут же станет стальной леди и тебе придет конец, если попадешься на пути. Даже гвозди с молотком украшали ее взбалмошный характер. Но, черт, они же знакомы всего день. Когда он, Мегуми, стал настолько проницателен, особенно к таким женщинам? — Ну, и куда ты лезешь? Фушигуро посчитал, что будет неплохо хотя бы посопротивляться, прежде чем признать поражение без драки. Поэтому такая околесица, как ему показалось, могла бы исправить его положение. Но, в целом, это лишь еще раз доказало Кугисаки, что счет стал один ноль в ее пользу. Правда, все же на секунду она остановилась из-за слишком странного тона Мегуми и думала ударить его. — Нагнетаешь. Она прошептала, присаживаясь на край кровати. Фушигуро видел ее спину и немного сгорбленные плечи. Оказывается, девушка и правда была очень жилиста, как и подметил Итадори при первой встрече. Все же этот парень был глазастым. Черт, он такими темпами выработает рефлекс приплетать Юджи к каждой своей мысли. Наверное, как и его гостья, которая и не спешила оборачиваться, сосредоточенно рассматривая свои пальцы, то заламывая их, то отдирая заусенцы, оставленные гвоздями после сегодняшней вылазки. Он перевел взгляд туда, где должна была лежать тяжелая убийца его нижних ребер – злополучная подушка. Но вместо чувства сдавленности Мегуми смог спокойно вздохнуть с громким отзвуком, на который Кугисаки рефлекторно обернулась и округлила глаза, когда увидела, что Мегуми и правда двигался к стене, чтобы освободить ей место. Просто он не был намерен спорить в ночь после смерти их, возможно, друга. А ещё он не хотел спорить и почему-то отстаивать свое мнение, особенно с обладательницами такого кричащего голоса девушками, как Нобара. Мегуми вообще перестал быть в чем-то уверенным, всегда добавляя сомнения к своим мыслям. Когда это вообще началось? Но разобраться со всем он решил позже, а пока, как и приказала Нобара, сдвигался с нагретого места. Вообще Кугисаки молодец, если решила здесь спать, и взяла с собой все спальные принадлежности. Она была точно уверена, что останется сегодня в его комнате, иначе пришла бы налегке и не настаивала так долго, а еще это мог бы быть тщательно составленный план, сработавший в ее пользу, конечно. — Ты чего, – краем глаза Мегуми заметил, что Кугисаки легким движением руки оставила что-то тяжелое на его тумбочке, но, уловив металлический отзвук, раскрыл глаза еще больше, чем сама девушка минуту назад, – с молотком сюда приперлась?! В этот момент Фушигуро правда ошалел. Нет, он, конечно, предполагал, что Нобара не может не выкинуть чего-то еще похуже, чем то, что уже случилось, но молоток.. Может, изначально она его и убить хотела? Но девушка лишь усмехнулась и обернулась на него, растерянного, потому что Нобара никогда еще при нем не шутила с оружием: — А, это.. на случай, если бы ты меня не пустил.. А затем она улыбнулась. Ярко, словно хотела затмить свет, исходящий от лампы, хоть этого и не вышло, но Мегуми показалось, что девушка на пару секунд точно превратила отблески белого и холодного света во что-то теплое, как желтое свечение восковой свечи. Комната окрасилась в цвет ее улыбки, расходясь рябью и солнечными лучиками в его глазах. Он скоро снова отключится, поэтому ей следовало ускориться, пока его вновь не пришлось вытаскивать из полуспячки.***
— Слушай.. Нобара решила, что нарушить молчание первой было бы неплохим решением. Отчего-то будучи рядом с Мегуми ей стало немного не по себе. Но это ведь просто чертов Фушигуро. Лучший вариант, с которым можно было бы просто поговорить, без задних мыслей. Лучший вариант, к кому она могла бы отправиться посреди ночи в слезах, но перед тем, как заглянуть в его комнату, все же тщательно протерев глаза от влаги. А ведь она пообещала, что теперь будет честна с друзьями, даже такими бесящими зазнайками, как чертов выскочка Фушигуро. Боже, как же она только не обзывала его в голове, пока шла по коридору. Почему же сейчас ни одно ругательство не лезло в голову? — М? Она дождалась, пока парень тактично промычит в ответ. Да, уже давно догадалась, что тому тоже плохо, поэтому ей было уже не так страшно, что она одна, кто переживал до дрожащих рук. Правда, их эмоции были разными, они испытывали разные спектры. Если же у Нобары выход был через истерику и трясучку, то Фушигуро поедал себя изнутри мыслями, и, каким бы странным это не казалось, но единственным выходом было бы выговориться друг другу. Но Мегуми буквально валился с ног, пострадав морально больше их обоих, пострадав больше, чем Нобара вдвойне или втройне. Она поняла, что жертва здесь точно не она. Если для нее Итадори был просто идиотом, то для Фушигуро успел стать глотком воздуха и вообще они выглядели, как друзья или обычные братья, которые не могут поделить между собой что-то ценное. — А ты ведь с самого рождения варишься в этом шаманском котле с проклятыми техниками? Ее довольно давно интересовал этот вопрос, но с виду Фушигуро не из тех, кто делится личными историями при свете дня или же не делится ими вообще. Однако, попытать удачу стоит всегда, поэтому она продолжает, пока собеседник не собрал мысли в кучу и не изрек что-то поистине грубое по отношению к ней: — Как думаешь, что с нами теперь будет? Она старается вложить в эту фразу все свои эмоции от пережитого сегодня, надеясь, что Фушигуро все же в глубине души имеет хоть частичку чуткости. Но все, что у нее выходит – это безумная скорость слов. Она вновь тараторит, и так быстро, как только может. — Ну, это сложно. Мегуми бормочет. Нобара понимает, что тот уже одной ногой стоял в царстве Морфея, но не спросить того, за чем пришла не может – не заснет, а, следовательно, будет ворочаться, а если будет ворочаться, то Фушигуро тоже не выспится. В итоге, с утра они оба будут злые и уставшие, с синяками под глазами, от которых будет светить, как от фонарей, даже в дневное время. — Вкратце, если в ближайший год не сыграем в ящик, то логично, что перейдем на второй курс. Еще есть шанс, что нам могут повысить звание. — И это все? Она оборачивается к нему после долгой и мучительной паузы. Глаза Фушигуро закрыты, а лицо излучает спокойствие, будто он спит. Нечасто можно увидеть его таким расслабленным, он большую часть дня раздражен какими-то мелкими недочетами. Перфекционисты фиговы. Хотя, Нобара сама к ним относилась в каком-то плане. Черт. — А чего ты еще от меня хочешь? Он не открывает глаз, но и не отворачивается от сокомандницы, чем заставляет ее понервничать. Непозволительная близость, которую она сама себе устроила, играла с ее нервами плохую шутку. Нобара и правда не думала, что даже в ней заиграет что-то присущее каждой девушке. Она слишком сентиментальна. Такому шаману не место в школе. Ей нужно стать сильнее, иначе в скором времени она рискует оказаться рядом с их покойным другом. — Нас всего двое, это нормально? Я имею ввиду, что все крутые герои из аниме и манги – это золотые трио и не иначе. А мы.. — Не знаю, Кугисаки. Он перебил ее. Резко. Грубо. Но она поймала себя на мысли, что он прав, а она несет полную чушь и даже не злится на него. Прямота – это всегда хорошо, человек, который говорит напрямую, никогда не соврет тебе. Хотя, похоже, она слишком дергается из-за его более грозного тона и выдает свою растерянность – собеседник открывает один глаз. Его взгляд все такой же расфокусированный и Нобара видит, как расширенные зрачки Фушигуро в свете луны затуманены пеленой. Выражение лица парня смягчается и он добавляет: — Давай просто не повторим судьбу нашего идиота, а там уже поплывем по течению. Он смотрел на нее выжидающе, стараясь держать ее образ перед собой, а Кугисаки же кивает, и довольно энергично. Она была уверена, что он чувствовал это, но ей уже без разницы. Как Нобара и думала, их с этим чертовым Фушигуро мозги разделяют схожие взгляды на будущее. Она хотела рассказать ему о всех тех ужасных терзаниях, что преследовали ее в этот слишком долгий вечер, но серьезное лицо Мегуми помешало ей сделать это и переступить ту невидимую грань, когда человек находящийся в эйфории, потом почувствует остаточный эффект и будет сожалеть о своих действиях. — Еще слово и я стукну тебя твоим же молотком. Фушигуро выглядел грозно и пессимистично, в общем-то, обычное его состояние, которого Кугисаки никак не боялась, но сейчас Мегуми был резок вновь. И не в словах, а в действиях. Положив руку ей на плечо, она и сама не успела опомниться, как уже была повернута лицом к комнате и слышала, что Мегуми отворачивается от нее самой. Она никогда и не думала, что у Фушигуро могут быть такие большие ладони. А он не знал, что Кугисаки легкая, словно пушинка. Она впервые почувствовала, что значит смущаться по таким пустякам. А он получил на поедающую изнутри дыру заплатку, которая солнечными лучами расползалась по всему телу и согревала его холодной ночью, когда Нобара забрала все его одеяла и закуталась в них, словно в кокон, отказываясь вылезать. Любовь бывает разной. И приходит в самых разных своих проявлениях.