Ex tenebris cum luce

      POV Гокудера       Призрачное подобие Аккерман медленно падало на землю. Тело инстинктивно хотело броситься к ней, но Кондо успел быстрее. Он поднял бессознательное, напоминающее труп тело на руки, и прижал щеку к тёмной макушке девушки. Всегда такой самодовольный, дерзкий и напыщенный сейчас Кондо выглядел как страдающий ребёнок. Мне казалось, что он даже сжался весь и, была бы у него возможность, свернулся бы калачиком и заплакал. Но сейчас это не бесило. Мне жаль его, и я не стал сдерживать внезапный порыв. Я подошёл к осунувшемуся парню и хлопнул его по плечу. «Кажется, так обычно ободряют».       — Идём отсюда, — прохрипел я.       И когда горло сжал паралич? Я сдавленно кашлянул, но склизкий, тугой ком так и остался на месте. Кондо глубоко вздохнул и поднял голову. В уголках его глаз что-то подозрительно блеснуло. Парень коротко кивнул и твёрдо пошёл вниз. От каждого шага ноги Аккерман мерно покачивались, а её рука безвольно спала вниз. Я поморщился.       Я плёлся следом, упрямо смотря на землю под ногами. Сердце сдавил стальной обруч. Одного вида Аккерман около могилы хватило, чтобы тяжесть внутри задавила на желудок и горло. В груди будто разрастался шар, растягивающий все ткани и придавливающий внутренности к костям. Неприятно, до блевоты неприятно… А потом я увидел её на крыльце. Бледная, как сама смерть, с пустотой на лице и в голосе. Она рассказывала о брате спокойно, без эмоций. Даже когда ухмылялась, её тон оставался отрешённым и угнетающе спокойным. А потом она сорвалась… Будто струна внутри, наконец, лопнула и освободила эмоции. Так я подумал. Но девушка опять успокоилась и сказала: «Это всё сон». Эти простые слова проняли меня сильнее, чем всё до этого.       Она сломалась. Она начала убеждать себя в чём-то, лишь бы избавиться от терзающей душу скорби и боли. И это Аккерман? Это не та Аккерман, которую я знаю. Не та вечно улыбающаяся, рассудительная, сильная, хоть и безумно раздражающая всем этим девушка. Вид её такой причинял мне боль. Скручивал желудок в тугой узел и вызывал дрожь в руках. Пустой взгляд, безумный взгляд, испуганный взгляд — не знаю, что из этого меня самого пугало больше. Её нервный смешок, её подобие улыбки, напоминающее маску какого-то неумелого скульптора… Всё. Меня пугало всё.       Дрожь в руках всё ещё ощущалась, и я потянулся к сигаретам в кармане. Я достал тонкую палочку никотинового яда и поднёс к губам. Но почему-то от едва различимого запаха табака меня затошнило ещё больше. Я вернул сигарету в коробочку. «Пальцы холодные, — я запихнул руки в карманы брюк и наткнулся на холодный предмет. — А, точно». Я ухватил его и сжал в кулаке.       Я не заметил, как мы добрались до дома Аккерман. Кондо попросил достать ключи, что я и сделал, старательно не смотря на восковое лицо девушки. Мы вошли в дом и сразу поднялись на второй этаж. Я указал на дверь спальни Аккерман. Кондо тихо вошёл внутрь, бережно уложил девушку на кровать и присел на одно колено. Парень провёл согнутым пальцем по щеке Аккерман.       — Холодная, — пробормотал Кондо.       — Сейчас.       Я вышел из комнаты, вошёл в ту, что напротив, стянул одеяло с большой кровати и вернулся обратно. Кондо так и сидел на месте — скорее всего, он даже не заметил, что я выходил. Я укрыл Аккерман одеялом и отошёл к окну. По привычке, а может, чтобы пальцы, наконец, согрелись, я сложил руки на груди.       — Видимо, она не спала все три дня, — пробормотал я, непонятно зачем.       — Думаю, больше, — Кондо вздохнул и провёл рукой по волосам. — Кейт сказала, что брата ей отправляли по кусочкам, чтобы выманить её из города. Думаю, всё началось с той посылки.       — Ублюдки, — рыкнул я. Я и забыл, как эти её слова подняли во мне волну гнева. — Почему она ничего нам не сказала? Мы бы помогли. Мы бы нашли этих мразей и отплатили им.       — И стали бы убийцами? — Кондо покачал головой. — Кейт никогда бы о таком не стала просить. И она подумала, что это никого не касается и только её проблема.       — Глупая женщина, у неё и правда нет мозгов, — я отвернулся к окну. В отражении стекла я видел кровать и парня рядом с ней.       — Но ведь это уже неважно, так? — спросил Кондо. — Уже всё случилось. Сейчас мы можем лишь… Ха, блять, я не знаю, что мы можем.       — Придурок, смотрю и у тебя мозгов нет, — я посмотрел себе в глаза в отражении. — Мы просто должны быть рядом, это же очевидно.       — О, — выдохнул Кондо. — А, да. Точно. Мне ведь это и было нужно тогда…       Мы замолчали. Я озадаченно смотрел на сгорбленную спину Кондо. Его слова сейчас звучали с такой грустью и печалью, что даже мне стало не по себе. «Точно. Аккерман же говорила что-то».       — Эй, хотел спросить. О чём тогда говорила Аккерман? Кого ты потерял? — я сам не понимал, зачем лез не в своё дело.       — Всех, — тихо ответил Кондо. Я замер. Всего одного слова хватило, чтобы моё тело перестало двигаться.       — Давно, да?       — Да, больше десяти лет как. Мама умерла ещё раньше, при родах Акиры, моей сестрёнки. Тогда мы остались вчетвером — я, отец, Сюдзиро и Акира. А после… И их у меня отняли.       Я услышал, как хрустнули костяшки Кондо, когда он крепко сжал кулак. Смутно, расплывчато, но я вспомнил тех людей, что в будущем призвал ублюдок Кеншин. Мальчик, маленькая девочка и взрослый мужик. Тогда Кондо сказал, что это были дорогие им люди. «Так вот значит, кто это был. Его семья».       — Я помню, тогда хотел, чтобы рядом был хоть кто-то, — опять заговорил Кондо. — Хотел, чтобы этот кто-то направил меня. Я ненавидел себя, хотел умереть, но был так труслив, что даже самоубийство совершить не смог. Тогда мне пришлось жить дальше, и вскоре я как-то справился. Свыкся с тем, что я один и никому не нужен. Было одиноко и тоскливо. А потом внезапно начали появляться воспоминания из будущего. Я увидел Кейт, почувствовал, что дорог ей. Как я был счастлив тогда…       — Тогда почему ты не возвращался столько лет?       — Я хотел, но не мог. Я должен был хотя бы попытаться сделать кое-что. И я должен был стать сильнее, чтобы суметь защитить Кейт. Да и всех вас. Хоть это и были лишь видения, но я сразу воспринял вас как друзей. Пусть, — Кондо вздохнул. — Но я не смог помочь Кейт. Дурак, нужно было сразу ехать за ней.       — Ты сам говорил, что нельзя было, — резко сказал я. — Джудайме тоже сказал, что лезть в это не стоит. Думаю, тут он прав. Это дело Аккерман, она сама со всем разобралась. Наша задача сейчас — привести её в чувство. Её бредни про сон и прочая херня… Это уже не шутки. Если она реально начала сходить с ума, дело паршивое.       — Кейт не так слаба, — уверенно сказал Кондо. — Я сам так подумал, когда говорил с ней. Мне стало страшно. Но теперь… Хоть мне и больно видеть Кейт такой, но я успокоился. Она справится. Просто нужно время.       Телефон красноголового идиота издал короткий сигнал. Он достал его из кармана штанов и нахмурился, прочитав сообщение.       — Савада просит прийти в убежище, — Кондо стиснул зубы, а его палец замер над экраном телефона.       — Иди, — сказал я.       — Мне сейчас не до того. И я не хочу оставлять Кейт одну, — Кондо начал набирать ответ.       — Если Джудайме вызывает, значит, дело серьёзное. И ты же сказал, что успокоился, так что иди. Расскажешь Джудайме, что с Аккерман всё в порядке. А я побуду здесь.       — Малец, — прошептал парень. Я видел, что он удивлённо смотрит на меня. Хмыкнув, Кондо убрал телефон обратно в карман и поднялся на ноги. — Ладно. Сейчас я всё равно ничего не могу сделать. Постараюсь вернуться до пробуждения Кейт. И, малец, спасибо.       — Иди уже, — раздражился я от его внезапной вежливости. Кондо усмехнулся и побрёл к двери. — Придурок, — я остановил его у самого выхода, — она обязательно справится.       Не знаю, какой эффект произвели мои слова, но дверь закрылась с заметной паузой. Я вздохнул и опустил взгляд в пол. Усталость завладела каждой клеточкой тела. Не физическая, больше моральная. Хотелось сползти вниз и тихо задремать. Но почему-то я не мог. Что-то непонятное останавливало и продолжало держать меня на ногах.       Секунды перетекли в минуты и превратились в один сплошной, тягучий поток. Я не замечал ничего, пытаясь разобраться с тем, что творилось внутри. Я привык к бушующей злости и раздражению, привык к безмерной радости и восхищению, что испытывал каждый раз в обществе Джудайме, но я не знал, что делать с тянущим грузом в груди. Мне неприятно, но убрать это мерзкое чувство не получалось. Я… Мне было жаль её. И пусть я никогда не сказал бы этого вслух, но я переживал за Аккерман так же сильно, как и Джудайме. И я сделал бы всё, чтобы избавить её от этих страданий. «Блять, и когда я стал таким заботливым?».       Тихий стон послышался со стороны кровати. Я резко обернулся и вмиг оказался около спящей девушки. Аккерман морщилась, кусая нижнюю губу, и тихо, жалобно стонала. Её тонкие, я бы сказал, изящные пальцы впились в одеяло с такой силой, что костяшки побелели.       — Эй, успокойся, — прошептал я.       Рука сама потянулась и убрала с лица девушки прядь волос. Не удержавшись, я кончиками пальцев провёл по складкам между её бровей, затем по щеке и по подбородку. «Она и правда ледяная». Но то ли от моего прикосновения, то ли от закончившегося кошмара Аккерман перестала хмуриться. Зубы отпустили нижнюю губу на волю, лицо стало умиротворенным, каким и положено быть у спящего человека.       — Молодец, — прошептал я с улыбкой и убрал руку.       Её дыхание стало размеренным, медленным и глубоким — оно успокаивало и убаюкивало. «Нет, спать нельзя. Нужен кофе».       Я спустился вниз, сварил чашку бодрящего напитка и быстро выпил. С минуту посидев на кухне, я вновь поднялся наверх. Войдя в спальню, я на миг застыл на входе. Аккерман сидела на кровати, вытянув ноги перед собой, и отсутствующе смотрела на сомкнутые в замок пальцы.       — Спи, тебе нужен отдых, — резче, чем следовало, сказал я и занял свой пост у окна.       — Думала, я одна, — очень тихо, почти шёпотом сказала девушка. — Меня принёс Тензо?       — Да.       — А ты…       — Я был с ним всё время, — ответил я быстро.       — Ясно, — вздохнула Аккерман.       Повисло неловкое молчание. Я посматривал на неё в отражении — Аккерман так и не меняла позы, лишь сильнее заламывала пальцы и шумно дышала через приоткрытый рот.       — Эй, Аккерман. — Она вздрогнула от моего голоса. — Ты сейчас понимаешь, что не спишь?       — Д-да, понимаю, — невнятно пробормотала девушка.       — Хорошо, — я запихнул руку в карман брюк. «Чёрт, опять забыл», — я с досадой цыкнул и достал из кармана предмет. — Зачем ты ходила туда?       — Ты ведь всё слышал или нет? — без эмоций спросила Аккерман.       — Я не о том. Зачем ты ходила туда именно сегодня?       — А, ну, — она вздохнула, — просто подумала, что сейчас самое время.       — Почему?       — Не знаю.       — Скажи мне правду, — потребовал я. Она опять вздрогнула, но не от моего тона.       — Я… — она усмехнулась. — Я думала, что… Если схожу туда, увижу могилу брата — меня отпустит. Я понимала, что начинаю сходить с ума. Думала, что если навещу его, смогу…       — Поставить точку и забыть? — закончил я жёстко за неё.       Её дыхание замерло, а молчание стало ответом. Я подошёл к кровати и сел на самый край. Аккерман упрямо смотрела на свои руки широко распахнутыми глазами.       — И оставила там кое-что, надеясь, что так ты забудешь, а боль уйдёт? — я понимал, что говорю жестокие, болезненные для неё вещи, но останавливаться не думал. Я положил предмет, что держал в руке, ей на колени. — Но так нельзя.       — Это… — она уставилась на наручные часы и несмело потянулась к ним.       — Забрал. Думаю, на самом деле, ты не хотела с ними расставаться, — в груди закололо, когда я увидел блеснувшие в синих глазах слёзы. — Аккерман, это тяжело и больно, но ты справишься. Ты сильная, но хватит тащить всё это в одиночку. Мы ведь семья. Вонгола. Ты не одна. Просто найди в себе силы пережить эту боль, а мы поможем… Я помогу тебе.       Я выдал всё на одном дыхании и сейчас попытался вдохнуть, но лёгкие сжались и заболели. К горлу опять подкатил ком. По щекам Аккерман покатились слёзы. Одна за другой, превращаясь в неконтролируемый поток. Она плакала беззвучно, дрожащими пальцами трепетно держа часы и чуть поглаживая их. Сердце разрывалось на части. «Мне так больно… Почему мне так больно от её слёз?».       — Я… Я так скучаю по нему, — прошептала она.       — Знаю-знаю.       Аккерман всхлипнула, её плечи стали вздрагивать от судорожных вдохов, а из груди вырвался сдавленный, жалобный стон. Девушка прижала часы к груди и хрипло, сквозь слёзы закричала. «Наконец, она дала волю своей боли», — я отчего-то успокоился. Я притянул Аккерман к себе, обнимая и прижимая её голову к груди. Её пальцы вцепились в быстро намокающую рубашку, а рыдания стали громче. Она едва ли не захлёбывалась, крича и воя, как раненный зверь.       — Я знаю, — шептал я в её волосы, мягко поглаживая по голове. — Прими её. Она не уйдёт, но ты сможешь справиться с ней. Я помогу тебе… Обещаю.       End POV Гокудера