Хватило только одного мгновения, чтобы понять: это точно не сон. И от реальности происходящего становилось не по себе.
Где остальные?
Голые стены давили и, казалось, были настолько холодными, что могли заморозить все вокруг. Ему не было страшно, нет. Просто тьма вокруг заставила бы насторожиться любого.
Кроме Луффи.
Он сокрушенно качает головой, вспоминая своего капитана. Становится немного легче, и тьма на пару шагов, но отступила, холодно ощерив пасть. Он встряхивает головой, выкидывая лишние мысли и дурацкие ассоциации, слушая мелодичный перезвон сережек. Мелодия, разносящаяся эхом по нескончаемому коридору, по-настоящему успокаивает.
Думай.
Что это за место? Почему он вдруг оказался здесь, да еще и совершенно один? Где его накама? Оглядевшись, он приходит к выводу, что выход из этого места лишь один: идти вперед. Тьма будто подсказывает направление, расступаясь, давая пройти. Зоро хмуриться, но послушно бредет по указанному пути. Может там, куда его приведут, он найдет ответы на все свои вопросы.
Дверь.
Вдруг всплывает в сознании слово. Мягкий голос, отозвавшийся в голове смутно знаком, и Зоро не понимает почему.
Просто представь дверь, и она появится.
И вот снова этот голос. В сознании всплывает само по себе изображение двери: темно-коричневая, покрытая лаком в цвет, дубовая, расчерченная яркими, неоновых цветов красками. Зоро протягивает руку, осторожно дотрагиваясь до твердой, немного шероховатой поверхности. Он чувствовал себя странно, словно открываешь что-то новое, доселе неизвестное. Все вокруг потеряло краски, осталась лишь причудливая, но несомненно завораживающая, абстракция на двери. Пальцы аккуратно скользят по окрашенному дереву, мягко очерчивая все линии рисунка.
Хватит. Она поглотит тебя, если продолжишь. Ты только в начале пути. Ты еще не увидел самое главное.
Неожиданно прозвучавший прохладный голос в голове отрезвил, резко вырывая Зоро из помутнения. Юноша недовольно поджал губы, нахмурился, еще раз посмотрев на дверь: все краски на ней поблекли, а рисунок змеился по запястью, только уже представ в черных красках. Зоро в удивлении вскинул бровь и огляделся.
Какого черта? Откуда он взялся?
Он чувствовал себя сумасшедшим. Но у кого можно еще было добиться ответа, если не у этого чертового голоса? Чувствуя закипающую внутри злость, Зоро спросил уже вслух:
- Какого черта? Что это за хрень?
Словно в ответ за оскорбление рисунок загорелся мягким светом, и стало не до бреда сумасшедшего. Тело прошила невероятной силы боль, а из горла вырвался громкий крик. Источником оказался все тот же треклятый рисунок, сейчас вспыхнувший, аки факел. Теперь уже тело прошила судорога, и Зоро заскрипел зубами, не позволяя крику вырваться из горла. Схватившись за руку и поднеся рисунок ближе к глазам, он уставился на него, не в силах больше пошевелиться. В голове раздался смешок и боль утихла. Парень медленно поднялся с ледяного пола и теперь уже уставился на дверь, что бельмом горела на голых стенах. Сейчас же она не была столь прекрасна, испещренная царапинами, сверху донизу покрытая кровью. Зоро спокойно осмотрел дверь ничему впрочем не удивляясь, но что-то не давало покоя. Просканировав взглядом, ставшим от крови бурым, дерево он понял, что его так встревожило. Рисунка не было.
Какого черта здесь твориться?
Голос все также молчал и Зоро вздохнул, немного встряхивая головой, избавляясь от ненужных сейчас мыслей. Он посмотрел на некогда блестевшую золотом резную ручку и грустно усмехнулся. В голове было пусто и понять откуда взялась эта горечь он не смог. Тем не менее мечник смело взялся за покрытую засохшей кровью ручку и резко дернул дверь на себя. Издавая страшный скрип, будто хрипя от негодования и гнева, дверь открылась, являя взору парня просторную комнату.
Комната поражала воображение своим убранством. Стены, выкрашенные в светлые мягкие тона радовали глаза, грели душу. Мраморный пол, вычищенный до блеска, заставлял всякий раз жмуриться, при хоть одном взгляде на него. Из окна ставни, которого были сделаны из темного дерева, покрытого тем же не гармоничным, ярким и выделяющемся рисунком, что и на двери, лил теплым потоком свет. Зоро передернуло, и он поспешил отвернуться. У окна стояла большая кровать с нежным пуховым одеялом. Парень улыбнулся, чувствуя душераздирающую тоску. Почему? Он не знал, но все это было настолько знакомым и чуждым одновременно, что причиняло почти физическую боль. Ступая по гладкому теплому мрамору босыми ногами он все больше убеждался, что был здесь раньше, и не просто был, возможно даже жил. Создавалось ощущение, что он просто знакомиться со своими старыми вещами заново, открывая их с новой стороны.
В противоположной части комнаты расположился камин, тепло тлеющих углей которого согревает всю комнату. В углу притаился большой шкаф. Рядом с окном стоял письменный стол. На нем, в свою очередь, были сложены в аккуратную стопочку книги. В углу в сложенном виде Зоро увидел телескоп, достаточно старый телескоп для времени, в котором он родился. Это заставило его задуматься. Но ненадолго. Как только парень поднял голову он так и застыл с открытым ртом. Потолок заменяло ночное небо. Яркие звезды хорошо прорисованы, месяц сияет серебром. Зоро не мог оторвать глаз. Картина была явно выполнена детской рукой. От неожиданной догадки перехватило дыхание и задрожали руки.
Это небо…было нарисовано…мной…
Понял наконец-таки? Ты здесь не просто так. Иди дальше. Тебя ждет следующая комната.
Зоро не мог понять, что с ним творится. Какого черта здесь происходит? Почему он так реагирует? Это не его комната. Его здесь никогда не было. Он это никогда раньше не видел! Тогда почему здесь на этом чертовом потолке тот же рисунок, который он однажды нарисовал в подарок Куине? В точь-точь! От размышлений разрывалась голова, мрамор больше не грел. Теперь комната казалась пустой, вычурной и чуждой, даже это, теперь кажущиеся отвратительным, небо. Он ненавидел эту комнату всеми фибрами своей души. Сейчас парень чувствовал насколько больно стоять здесь, в этой комнате. Дышать стало труднее, воздух будто сгустился, не давая и вдоха сделать. Рисунок на окне вспыхнул, сгорая. Зоро задыхался, жмурился, силясь вдохнуть хоть каплю воздуха. Уже теряя сознание он заметил, что собственный рисунок вспыхнул и приобрел новые очертания.
Я не могу здесь умереть! Не могу, слышишь!!
Неожиданно все прекратилось. Пошатнувшись, но все же удержавшись на ногах, Зоро стоял глотая воздух и не мог им насытиться. Наконец отдышавшись, он посмотрел на рисунок. Сейчас он стал напоминать древо. На самой нижней ветви, что почти склонялась к земле, было написано:
«Боль»
На следующей, что была чуть повыше также была надпись:
«Утрата»
Эй? Что это?
Это древо жизни. Чтобы собрать себя ты должен пройти по всем ветвям.
Что за бред? В смысле «собрать себя»? О чем это ты?
Многое из этого тебе не понятно, но в конце пути ты найдешь ответы на все свои вопросы. Пришло время познать себя.
А? Я по-твоему идиот?
Если только немного…
Зоро просто задохнулся от возмущения. Это он-то идиот? Это он что ли сейчас так вдохновенно говорил что-то про это «древо жизни»? Раздражено фыркнув, парень осмотрел изменившуюся комнату. Если тогда здесь был идеальный порядок, то теперь все обратилось в чистейший хаос. Разбросанные по полу книги, с обуглившимися уголками и обложками, выглядели как-то осуждающе что ли. Зоро почесал затылок, потерянный данным коллапсом. Белоснежный с коричневыми вкраплениями мрамор почернел от сажи, а вся мебель в комнате обуглилась, превратившись из прекрасных изделий ручной работы, в устрашающее их подобие. Повсюду лежали ставшими черными перья из подушек, что до этого спокойно почивали на кровати. От одеяла же и вовсе остался лишь пепел, еле заметные на общем фоне, оставшиеся уголки давали понять, что именно одеяло первым пошло в ход при тушении пожара. Нетрудно было понять, что здесь произошло. Пожар. Ророноа ненавидел это слово, ему как пережившему нечто подобное было жаль хозяев дома. На периферии сознание послышался презрительный смешок и Зоро нахмурился. С чего бы такая реакция?
Решив не заморачиваться парень подошел к ближайшей двери, не давая себе передумать, схватился а обуглившуюся ручку и резко дернул на себя. Зоро ожидал увидеть нечто, что снова введет в ступор, но увы его взору предстал обычный рабочий кабинет. Стол был завален бумагами, а полки в шкафу ломились от тяжести, занимавших их, книг. Ророноа закатил глаза. Надо же. Даже в этом ирреальном, меняющимся из-за рисунка, доме есть хоть что-то нормальное. Это определенно радовало.
Хах, не обольщайся, юнец!
В ответ Зоро еще раз оглядел помещение. Все как у обычных людей: стол, стул, шкаф, диванчик. Ророноа, не понимающе, моргнул.
Что? Откуда здесь диванчик?
Голос внутри разразился смехом. Кстати о диванчике. На темной, кожаной обивке что-то лежало. Зоро пригляделся и с удивлением понял, что это дневник. Маленькая потертая, обвитая кожей, книжонка мягко легла в ладонь и парень удивленно выругался.
- А?
Можешь читать. Я разрешаю.
Тишину комнаты прервал раздавшийся скрежет зубов. Зоро сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, сквозь стиснутые зубы. Его все это уже начинало раздражать. Он с немым обвинением уставился на книжку в его руках. Если он и сейчас ничего не поймет, он порушит здесь все к чертям собачьим! К счастью язык, на котором были сделаны записи, был ему знаком.
***
11 ноября ХХХ года.
Дорогой дневник ты и представить себе не можешь, как я счастлив. Сегодня моя любимая подарила мне наследника! Он совсем еще маленький, но я уверен, что в будущем он станет сильным и благородным человеком. Я не мог скрыть слез радости, когда взял его на руки. Маленькое тельце с трудом умещалось, постоянно ворочаясь. Но, как ни странно, он не плакал, только смотрел на меня своими умными глазками. Как же я счастлив! Мы с Кагурой решили назвать нашего малыша Зоро.
Зоро удивленно воззрился на написанное. Может просто совпадение?
12 ноября ХХХ года.
Дорогой дневник, я в печали. Моя любимая жена Кагура оставила меня. Она не смогла преодолеть хвору, вызванную осложнениями после родов. Мне ее не хватает. Ее теплых ласковых рук, нежного шепота и искренней улыбки. Теперь я не могу смотреть на сына, каждый раз при взгляде на него я вижу ее. Я всем сердцем возненавидел того, кто отобрал ее у меня. Я ненавижу своего сына.
Парень нахмурился, читая последние строчки. Как так вообще можно? Зоро сам был нелюбимым сыном, а после смерти Куины его выгнали из дома, и десятилетнему мальчику пришлось жить в додзе. Ему повезло, что сенсей принял его в свой дом и не винил его в смерти дочери, как это делали остальные. Люд прозвал его ребенком от демона. Пожалуй так в первый раз он узрел чистую ненависть. Зоро знает, как это больно, когда отовсюду прогоняют и забрасывают камнями, крича вслед ругательства. Он отчетливо запомнил отвратительный привкус одиночества. И теперь, читая этот дневник приходил в ярость.
15 ноября ХХ4 года.
Этот поганец постоянно плачет! И сейчас тоже! Прикрикиваю на служанок, что управляются с этим отродьем, чтобы успокоили его и не мешали мне работать. Иду в свой кабинет, устало усаживаясь на диван и наливая себе виски. В последнее время я стал больше выпивать. А все из-за этого…этого! Я так скучаю по Кагуре. Я так сильно люблю ее, что при одном только взгляде на нашу совместную фотографию становится так больно, что впору кричать. Ну вот, вспомни несчастье и оно сразу появиться…
11 ноября ХХ5 года.
Уже прошел год, а я так и не смог смириться со смертью жены. Я так и не пришел к своему сыну. Нет он мне больше не сын. Сыном не может быть тот, кто забрал из жизни мое драгоценное солнце. Я думал последовать за ней, но каждая моя попытка проваливалась, по вине этого отрепья! Позже я забросил эту идею, решив все-таки жить. Кагура не оценит, если я приду слишком рано.
Январь ХХ6 года.
Недавно выходя из своей комнаты, я наткнулся на эту мелочь. Я его не заметил и споткнулся. Как я так умудрился ума не приложу, но что сделано то сделано. Я думал, что за этим обязательно последует крик, плач, что угодно, но не то, что я увидел. Ребенок смотрел на меня просто с титаническим спокойствием. Это был слишком взрослый взгляд, но абсолютно нечитаемый. Я до сих пор не могу понять, что же за ним кроется. Он будто говорил: «Я не позволю сделать тебе глупости». Я опешил, но сразу взял себя в руки, сверля ребенка взглядом в ответ. Я не спеша встал, после чего он отвернулся и пополз за игрушкой. Я в растерянности. Я уде говорил, что он просто копия Кагуры?
Ноябрь Х10 года.
Зоро уже 6. Но теперь раздражает меня еще сильнее. Беспечный гиперактивный ребенок. Постоянно пытается заговорить со мной, что-то дарит. Однажды он залез ко мне в кабинет и взял оттуда фотографию Кагуры. Я пришел в ярость и выпорол его розгами. Но, казалось, он совсем не обращает на мою грубость никакого внимания. Я отметал все неловкие попытки поговорить, рвал на части корявые рисунки, кричал и даже пару раз бил его. Но ничего не помогало.
12 ноября Х11 года.
Сегодня день моего отчаяния. Сегодня умерла моя любимая Кагура. Этот день стал последней каплей в этом театре абсурда! Сегодня, я убил своего сына. И умер сам.
Это произошло случайно, но поплатились мы все. Сидя в кабинете, я оплакивал мою жену. В руке болталась бутылка с виски. Так пьян я еще не был. Когда раздался робкий стук в комнату, я очень удивился. Крикнув, чтобы все проваливали и продолжив горевать, я не заметил, как Зоро позволил себе великую дерзость – зайти ко мне в комнату бес спроса.
- Что тебе нужно здесь, мелкий паршивец? – Спросил я.
- Отец… - Робкий голос донесся до моего опьяненного сознания.
- Не смей звать меня так!
- Я хотел лишь спросить кое-что…
Я задумался, мне стало интересно и, кивнув, я позволил ему продолжить.
- Сенсей говорил, что родителей всегда двое… - Он замялся, а я начинал медленно закипать. – И что они очень любят своих детей и заботятся о них. Я хотел бы узнать… - снова заминка. – Почему ты так меня ненавидишь? Это как-то связанно с мамой да?
Оправдываться сейчас было бы глупо и неуместно. Но тогда я сильно вспылил. Глаза застлала красная пелена и мое сознание отключилось. Очнулся я от криков, а в моих руках мешком висело маленькое изломанное тельце. Я поднял голову, все еще не понимая, что происходит, и наткнулся взглядом на служанку. Она кричала и умоляла отпустить ребенка, что я не преминул сделать. Он свалился на пол безжизненной куклой, глухо ударившись головой. Служанка сразу подбежала к нему, сквозь слезы приговаривая: «юный господин, юный господин!». Я же смотря в пустые, слепые глаза не смог сдержать дрожь. Мальчишка был мертв. Точнее я убил его. Но я не чувствовал стыда или раскаяния. Я ничего не чувствовал. Презрительно скривив губы и сплюнув, я отвернулся.
Вдруг служанка вскрикнула. И начался ад. Я резко обернулся на крик. Голова сразу закружилась и меня замутило. Но я про все забыл от ужаса, сковавшего меня, когда увидел, как маленькое тельце ребенка приподнялось над полом. Мои колени дрожали, пока Зоро поднимался. Слезы ужаса потекли из глаза, видя полностью восстановившегося и теперь мило улыбавшегося служанке. Она же дрожала от ужаса.
- Благодарю вас. – Вдруг заговорило существо. – Вы хорошо заботились об этом мальчике. В благодарность я оставлю вам жизнь. – Улыбка не покидала его уст, пока он говорил. – Поэтому я попрошу вас покинуть город. – Девушка удивленно посмотрев в глаза демону, богу? кивнула и быстро убежала. – Люблю понятливых людей. – удовлетворенно смотря ей вслед произнес тот, что еще несколько минут назад был моим сыном.
- Кто ты? – Я не смог удержаться от столь волнующего меня вопроса.
Мальчик нахмурился, его взгляд вдруг похолодел, губы поджались. Он поднял руку горизонтально полу и, о чудо! зажег в ней огонь. Так и не дождавшись от него слов, я спросил еще раз:
- Что ты такое?
Жестокая, по истине демоническая ухмылка исказила его губы и я понял, что мне пришел конец. И я не прогадал. В тот же момент я почувствовал его руку у себя в груди. Я вскрикнул от боли, но то лишь была боль. Я чувствовал огромное облегчение. Я наконец-то буду с Кагурой. Меня не волновало, что будет с другими людьми, умрут ли они. Последнее, что я помню в своей жизни тихий хлюп крови и тихий почти ласковый шепот:
- Прощай, отец…Нет, Ророноа Такеши.
***
Зоро в шоке уставился на последнюю страницу дневника. Большинство страниц было вырвано, но основную суть он понял. Но почему у них одинаковые фамилии? Получается это не было просто совпадением.
Первое – случайность, второе – совпадение, третье – система. Первым звоночком был рисунок на потолке, потом мое имя и наконец фамилия. Получается я и есть этот Зоро.
И мой отец убил меня?
.
К сожалению это правда. Я не смог предотвратить этого
А ты здесь каким таким боком-то?
Зоро никогда не знал своих родителей, он был воспитан своей теткой, что ненавидела его больше всего на свете, но отчего-то не выгоняла его. Когда же погибла Куина, она выставила его с вещами за дверь и приказала проваливать. Мальчику ничего не оставалось кроме того, как уйти. На следующий день ее нашли мертвой в собственной спальне. Она умерла во сне. Но отношение к мальчику у жителей лучше не стало, даже наоборот ухудшилось. Зоро не понимал их. Что он такого сделал, чтобы заслужить такое к себе отношение??
Он осмотрел дневник, проверяя свое предположение.
Так и есть.
На тыльной стороне книги, закованный в кожаный переплет, виднелся тот же рисунок, что сейчас пестрел на его руке.
Он вздохнул, рассматривая, как рисунок приобретает живые черты и перемещается на его руку. Он мало чем был похож на дерево. Скользя взглядом по хитрому переплетению линий он наткнулся на те «ветви», о которых говорил тот голос. Это были те же линии, но они отличались от других, и Зоро не мог понять, чем же. Когда рисунок плавно завибрировал на ладони, Ророноа понял, что экзекуция окончена, рисунок полностью восстановился и на одной из ветвей было слово:
«Осознание»
Он спокойно смотрел на изменившийся кабинет. На полу была кровь, дневник теперь тоже был весь в крови и прочитать что там было написано не представлялось возможным. Все остальное же было не тронуто. Складывалось ощущение что то, что сидит в нем сейчас, побрезговало вообще что-либо трогать здесь. Бросив прощальный взгляд на дневник, Зоро развернулся и пошел к новой двери, что, наверняка, была ключом к его другим воспоминаниям, чувствуя, как по щекам скатываются горячие слезы. Больше ему здесь нечего было делать.
