На грани

За дверью оказался длинный коридор. Стены были выкрашены в нежный персиковый цвет. На стенах висели портреты разных людей, но их лиц не было видно. Краска расплылась, оставляя после себя отвратительно пугающие разводы. Зоро все шел и шел, темный, пропитавшийся пылью ворс красного ковра приятно холодил босые ступни. Стояла мертвая тишина, но он не обращал на это внимания, казалось, все инстинкты притупились, оставляя вместо себя лишь отголоски прошлой реакции. Это место не причиняло боль, не страшило. В душе было странно, пугающе пусто. Он так устал. Иди быстрее. Доберись до комнаты! Он его не слышит. Он ничего не слышит, не чувствует. Глаза стекленеют, тело не двигается, колени дрожат от напряжения, но он не замечает этого. Черт, да очнись ты уже! Зоро крупно вздрогнул, услышав голос в своей голове. Он подавил облегченный вздох, ведь, казалось, прошла вечность с того момента, когда он слышал своего невидимого собеседника в последний раз. Передернув плечами, сбросив с себя наваждение, он делает глубокий вдох и оглядывается. Выдыхая, видит, что все изменилось: стены покрыты бурой, подсохшей кровью, картины порваны в клочья, а сам Зоро стоит в луже чьей-то крови. Он морщится, но уже не боится. Рот кривится в отвращении: кровь вязкая, липкая и холодная. Она прилипает к коже, обволакивает босые ступни, поднимаясь все выше и выше. Зоро смотрит равнодушно, чувствуя, как холод ползет на щиколотки, тянется к коленям. Пусть. - Думает он. – Мне все равно. Я так устал… Сердце увесистым раскатом гремит где-то внизу, в животе. Он слышит его словно через вату и с кристальной, просто удушающей ясностью осознает – оно прекращает свой бег. Глухие удары слышаться все реже и реже, а звук становится все четче и четче, набатом ударяя по ушам. Холодок скользнул по открытой коже живота, но Зоро лишь равнодушно взирал на это. В груди больно кольнуло, отклик быстро прошел по всему телу. Еще раз и еще раз, еще раз, и еще раз, и так пока боль ни стала невыносимой. Зоро было знакомо это чувство, когда вспарывается кожа, лопающаяся с отвратительным хлюпом, брызги крови и боль. Ее не выразить словами, не показать движениями, она всепоглощающа, топя сознание в крови наших собственных переживаний, чувств, эмоций, целей, обещаний. Она подчиняет своей воле, убаюкивает нежным шепотом, но за ней следует лишь тьма, что не менее могущественна своей предшественницы. Пустота приходит только после смерти. Там нет таких понятий как боль или тьма, свет или счастье, нет и горя, как нет и радости. Там нет ничего. Лишь пустота. Она тянет за собой, поглощая. Оттуда не выбраться. Ты будешь падать все глубже и глубже, пока не пропадешь в ней полностью. В конечном счете, ты становишься ее частью, ты превращаешься в пустоту, от тебя ничего не остается. Ты ничто и одновременно все. Тебя никто не найдет. Тебя никто не спасет. - И ты предпочтешь сдаться? – Раздается громкий, грубый голос. Зоро резко вскидывает голову, ища взглядом говорившего. Голос как две капли воды схож с его собственным, что лишь подогревает интерес. Все плохие мысли испарились сами собой, а холод сразу же исчез, что лишь подтвердило его догадку – это место подчиняется его воле, его мыслям и чувствам, но оно довольно своенравно, и излишняя заносчивость может сыграть с тобой злую шутку. Парень усмехается своим мыслям и наконец находит то, что искал. Зеркало. Напротив него стояло большое, ограненное серебром, выделенным в красивые загогулины, которые в свою очередь составляют неописуемый по своей красоте рисунок, зеркало. Зоро красоту не оценил, лишь мельком оглядел: он видел этот рисунок тысячи раз – настороженно вгляделся в свое отражение, пытаясь понять, что же с ним не так. Дошло до него не сразу, потребовалось несколько минут и маханий разными частями тела, чтобы понять – отражение не повторяло его движения от слова совсем, лишь презрительно, с явным отвращением, морщило нос, да кривило губы, скользя взглядом по Зоро. Ророноа опешил от такой наглости. - Какого черта? Что тебе от меня нужно? Вопрос сорвался с губ неожиданно даже для хозяина. Отражение в зеркале крупно вздрогнуло, явно позабыв кто перед ним стоит, вновь хмуро осмотрев парня и встречаясь глазами. Копия смотрела пристально, не отрываясь, на что сам Зоро лишь фыркнул, с легкостью выдерживая такое давление. - Гляделками меня не испугать. – Раздался в тишине голос Зоро. Отражение лишь рассмеялось, мощные плечи затряслись, а хриплый смех отозвался эхом в коридоре, что, как ни странно, совсем не отражался в зеркале. Холодок прошелся по позвоночнику, кожа покрылась мурашками. - Ты наконец пришел ко мне сам. – Снисходительно ответила его копия. – Я рад видеть тебя, Ророноа Зоро, в моей скромной обители. Ты вырос. Сказать, что Зоро был удивлен, значит не сказать ничего. Зеленые глаза расширились и глупо хлопали пушистыми ресницами, рот немного приоткрылся. - Какого? ... – Сумел выдохнуть мечник. - Я нашел тебя совсем еще малышом. – Начало рассказ отражение. - Ты медленно умирал. Твоя мать молила меня помочь тебе. И я помог, но за определенную плату конечно же. Предлагая сделку, я обещал, что ты будешь жить, но в обмен я заберу ее жизнь. Она будет обречена на вечные муки в аду. У Кагуры была прекрасная душа, чистая, как белый снег, невинная и невероятно вкусная. – На этом моменте он мечтательно прикрыл веки и облизнулся, вспоминая. Зоро передернуло. – Она сразу согласилась, и я, забирая ее душу, вселился в тебя, поддерживая в твоем маленьком и хрупком тельце жизнь. Ты никогда не задавался вопросом: почему ты настолько живуч? Мало кто выживает после такой раны. – Копия медленно провела по шраму на груди. Мечник помотал головой в недоумении: он почувствовал! Он почувствовал, как прикоснулись к его шраму. Теперь Зоро открыто враждебно уставился на свое отражение, подмечая, что цвет глаз изменился, став красно-бурого оттенка, брови не хмурятся, а на губах играет снисходительная улыбка. - Что ты такое? - На этот вопрос ты должен ответить сам. - Снисходительно отвечает незнакомец. Но Зоро уже знал ответ на свой вопрос, но не мог принять этого. Когда он думал об этом его захлестывала злость, ярость тисками сдавливала горло. Так и сейчас. Он не мог в себе это побороть, да и если говорить на чистоту он особо и не хотел. Зоро привык выплескивать злость путем сражения (вот уж чего в его жизни было предостаточно) и перебранок с ксо-коком. Однако сейчас такой возможности не представлялось. Мне это надоело! Ярость одурманивала рассудок похлеще самого крепкого пойла. Но Зоро нравилось это ощущение, будто ты пьяный, однако тело тебя слушается и голова восхитительно пуста. Сила, что пробуждается под яростью, огромна, сосредоточена в его руках. Это преображает его, открывает истинную сущность. Он был диким зверем, хищником. Он был ведом яростью и злостью и создан, чтобы уничтожать. У него нет дорогих людей, его нельзя приручить. Он всегда сам по себе. Одиночка. - Зоро! Мечник резко оборачивается. На него смотрит парнишка лет семнадцати с горящими весельем глазами, широкой улыбкой и в неизменной соломенной шляпе. Он смотрит пристально, тепло, с доверием. Зоро не может вспомнить его имя. - Зоро! Рядом появляется образ девушки с ярко рыжими волосами и лукавыми, но не утратившими свой блеск, глазами. Она улыбается так тепло, что сжимается сердце. Зоро ее не помнит. - Зоро! На сей раз это длинноносый мальчишка с вьющимися длинными волосами, что спрятаны под бонданой. Он улыбается весело и задорно. Зоро становится не по себе. - Ксо-маримо! Теперь же появляется блондин с завитой бровью и синими, словно само море глазами. Светлая челка скрывает один глаз, но парня это нисколько не смущает. Он дьявольски усмехается, глаза горят огнем. Зоро чихает, у него аллергия на табачный дым. - Зоро! На сей раз удивлению Зоро нет предела. Олененок едва достает ему до пояса. Умильность этого существа просто зашкаливает. Ребенок радостно улыбается, а большущие глаза смотрят восторженно. Зоро улыбается в ответ. - Мечник-сан. Темноволосая женщина появляется последней. Темные волосы достают до лопаток, а в синих глазах радость, как при встрече близкого человека после долгой разлуки. Он смотрит на нее удивлено, он совсем не понимает ее. Она улыбается легко и тепло. Он смотрит на них всех: задорный блеск глаз, веселые улыбки. И не замечает, как ярость, что заменяла всю его жизнь, была его жизнью, отступает, выгорает прямо на глазах. Они все верят ему, каждый из них отдаст свою жизнь за него. Злость все еще скалит пасть, она не хочет уходить. Они без сомнений доверят свою жизнь ему. Злость пропадает. Он больше не один. Зоро улыбается широкой счастливой улыбкой, жмурит глаза и зовет их в ответ: - Луффи! - Нами! - Усоп! - Завитушка! - Чоппер! - Робин! Пустота наконец перестала драть когтями душу. Зоро резко открыл глаза. Огляделся. Все осталось тем же, а с зеркала на него продолжало смотреть его отражение. Он чувствовал себя так, словно вынырнул из-под толщи воды. Зоро еще раз посмотрел на самого себя. Они отличались лишь глазами, даже взгляд был тот же. Он подошел к гладкой поверхности зеркала, кровь, буквально въевшаяся в кожу, не отпускала, но попытки остановить его оказались опрометчивыми. Красные глаза в страхе распахнулись, показывая истинные чувства хозяина. Отражение казалось попятилось. - Ты сам все видишь. – Грубый голос прорезал тишину и отозвался эхом о стены. – Даже дикого зверя можно приручить. Мечник протянул руку и осторожно, будто боясь спугнуть свое же отражение, прикоснулся к зеркалу. Его копия усмехнулась, широко раскрыв глаза. Хриплый смех разнесся волной по коридору. - Все же люди интересные существа. Зоро вздохнул, прижимаясь лбом к ледяной поверхности, выдыхая облачно пара. В помещении вдруг стало очень холодно, а с потолка закружился хлопьями снег. Зоро посмотрел на рисунок. «Злость» «Отчаяние» Зоро удивленно похлопал глазами, думая, что все это очень странно, но уже перестало раздражать. К тому же ему было любопытно узнать, что же здесь все-таки твориться. Он понял, что возможно это были его воспоминания, но не был до конца уверен в этом. Не мог же он жить сотню лет назад, верно? Он покачал головой, вздыхая, не чувствуя былого раздражения. И слушая как под ногами скрипит снег, Зоро направился к двери, оставляя за собой осыпавшееся осколками зеркало. Слушать снег было приятно. Но беспокойство все же терзало его. Было слишком тихо, слишком умиротворено, слишком спокойно. Это отнюдь не радовало юного мечника. Как затишье перед бурей? Зоро даже остановился на мгновение. Голос вырвался из-под сознания совершено неожиданно. А вот и ты. Ха. А ты ждал кого-то другого? Ты так спокоен для человека, что от всего вокруг ждет атаки. Зоро пожал плечами. Он сам себя порой не понимал. Напряжение все нарастало, тишина вдруг перестала казаться уютной, наоборот становясь тяжелой и мрачной. Морозный воздух зазвенел, оставаясь противным звоном в ушах. Коридор превратился в ледяное царство: снежинки плавно плыли, кружась в танце, иней завладел стенами, а окна покрылись неповторимым орнаментом изо льда. Куина говорила, что это Мороз. Он-вестник зимы, и когда проходит мимо домов, всегда оставляет на окнах свои рисунки, как бы говоря людям, что пришла зима. Зоро улыбается горько, небрежно проводя пальцами по замершему стеклу, впрочем быстро отдергивая их, обжигаясь. Болью в голове отдает горький и тихий смех его собеседника. Зоро морщится, резко отворачивается от окна и быстрым, размашистым шагом почти бежит к двери. Уже проводя ладонью по дереву, понимает-та сделана из вишни. Зоро любит вишню. У нее вкусные ягоды, хоть и с косточками. Одна такая дикая вишня стояла во дворе дома сенсея. За ней никто не ухаживал, вокруг нее было много сорняков, но она упрямо тянулась вверх к солнцу. И ягоды оттого у нее были кислые и невкусные, но Зоро все равно нравилось. После смерти Куины он часто ходил к этому дереву. Было приятно посидеть вот так спокойно, послушать музыку ветра, шум листвы и перезвон собственных сережек. Мечник встряхнул головой, избавляясь от ненужных сейчас воспоминаний. Он вздохнул, ощущая под ладонями шероховатость столь любимого им дерева, и резко дернул ручки на себя. В помещение ворвался тяжелый, жаркий воздух. Вдалеке виднелась горящая деревенька и он рванул, что есть сил туда. А когда добрался не мог и шага сделать. Люди пробегали мимо него, толкая, крича от страха. Но никому не суждено было покинуть деревню. Зоро они казались насекомыми жалкими, отвратительными, способными отдать все, лишь бы спасти свою шкуру. К таким он не ведал уважения, не испытывал жалости. Впрочем удивило его совсем не это. Сквозь паникующих людей он увидел себя. Он был совсем еще ребенком, но уже методично вырезал всех людей вокруг, не щадя никого ни детей, ни взрослых, ни стариков. Зоро было горько видеть, как он сам будучи семилетним мальчиком хладнокровно и безжалостно убивал. От обиды. От ненависти. Люди в страхе разбегаясь, ссались от одного только взгляда алых глаз, кричали, что он дьявольское отродье. Вы сами сделали меня таким. Вы во всем виноваты сами и отвечать тоже будете сами. Его маленькая копия вторя его мыслям сказала тоже самое, приведя людей в ужас. А Зоро все смотрел и смотрел, не отрываясь, глотал тяжелый воздух вместе с комом, который почему-то встал в горле. Глотку драло лишь от одного вдоха - дым распространялся очень быстро. Глаза слезились и Зоро упорно убеждал себя, что виной всему дым, что руки трясутся из-за бездействия, а не по какой-то другой причине. Иди. Иди. Иди. Не стой на месте. И он побежал. Но только он не собирался сбегать. Зоро чувствовал, что разгадка близка. Его маленькая копия успела уже куда-то исчезнуть. Он знал, куда он мог убежать. Остался лишь последний человек. Пробежав мимо узких улочек, грозясь быть погребенным под горящими обломками домов, мечник наконец вышел на нужную ему улицу. Он растерянно замирает, слыша, как сильно бьется его сердце. Это оказалось больно. Он действительно думал, что хорошо подготовился, но реальность оказалась куда суровее и приносила куда больше боли, чем он хотел. Учитель по его мнению всегда был достаточно странным. Он не называл Зоро монстром, не бегал от него, в страхе опасаясь за собственную жизнь. Сначала Зоро думал, что тот просто бесстрашный идиот, что и спешил высказать ему это в лицо. Но это не отпугнуло этого странного человека. Он был добрее его отца и всех жителей деревни, но мальчик и не думал начать доверять ему. Он вообще никому не доверял. После того случая с розгами, он замкнулся и не подпускал к себе никого. Он продолжил докучать отцу со своими глупыми подделками, но делал это с меньшим усердием. Но тому наверняка было плевать. Тогда-то и появился этот человек. Так получилось, что он нанялся во дворец его учителем по основным предметам. Он часто приносил сладости или ягоды. Зоро не любил его. Но вскоре проникся к этому человеку симпатией. Его улыбка всегда была светлой и широкой, а глаза лучились добротой. И похоже он действительно наслаждался каждой минутой проведенной с мальчиком. И Зоро это нравилось. Нравилось ощущать себя кому-то нужным, нравилось слушать сказки, нравилось чувствовать себя простым ребенком. А потом… А потом все изменилось. - Я заберу твою тьму. И улыбается так светло, так безжалостно. Уходит, оставляет меня одного. Ненавижу. Ненавижу его! Зоро не успевает ничего сделать, пламя пожирает маленькую фигурку. Но он все понимает. В конце концов он сам так решил. Он пройдет через все то, через что сейчас прошли жители этой деревни. Он умрет вместе с ним, чтобы всегда быть рядом. Он не замечает слез на своих щеках, не слышит собственного голоса – зовущего, тихого, просящего. Он зовет, просит вернуться, бежит следом, пытаясь ухватить за рукав, но видение ускользает, а огонь пожирает душу, сжигает все без остатка. Зоро смотрит на рисунок на его руке. «Принятие» Зоро просыпается.