Азы пиромантии

Появление Ханзо было неожиданным. Настолько, что новоиспеченные бойцы Ширай Рю напали на него, но хорошо, что все закончилось без крупной драки. Потом, после разборок и долгих бесед, стал решаться вопрос о том, куда его селить: клан-то новый, жилплощади мало. Куай Лян предложил свою кандидатуру. Той же ночью он долго не мог заснуть. Общался с Ханзо. Много и очень настойчиво расспрашивал его, откуда он, задавал вопросы о его силах и с большой охотой рассказывал о себе. Мужчина буквально из другой вселенной привлекал его как тот, кто целиком и полностью овладел огнем, черпал энергию из самой Преисподней, пламя которой способно за считанные мгновения сжигать целые полчища врагов. Ханзо очень сильный и очень умный, с него хотелось брать пример. У него хотелось учиться, и он это позволил. Днем он тренировал Куай Ляна. Помогал отточить выученные наизусть приемы, направлял и подсказывал, как извернуться для лучшего эффекта. Один раз руку переставлял, иной раз — ногу, и через пару таких занятий заметил кое-что интересное: Куай Лян зажатый. — У кого ты обучался? — Сам. По книгам, — признался Куай Лян после очередной тренировки. Он взмок, как мышь и тяжело дышал, собирая волосы в новый, более аккуратный пучок, пока яркое летнее солнце отбрасывало на него и его макушку горячие лучи. Безоблачно. — Было тяжеловато, потому что там весь текст на древнекитайском. — Тебе никто не помогал? — Нет, но я иногда тренировался с братом. Ханзо хмыкнул. — У тебя хорошие навыки, но ты их недостаточно развил. Твой огонь меня даже не греет, — он подошел ближе и протянул руку. — Подожги. Куай Лян смутился. Приподнял темные широкие брови, раскрыл пошире большие глаза, но, поколебавшись мгновение, сжал руку мастера своей, как если бы решил ее пожать. Дальше он чуть нахмурился, его пальцы дрогнули, и кисть моментально вспыхнула. Рыжее пламя перекинулось на руку Ханзо, и тот медленно кивнул. — Видишь? Ханзо вцепился в ладонь Куай Ляна — не убрать, — и огонь сделался более насыщенным по цвету. Почти ярко-красным, и он покалывал желтоватую кожу, которая, вообще-то, невосприимчива к высоким температурам. Куай Лян сдавленно защипел, потому что ощущения были похожими на те, когда саднила царапина, если дать воде попасть на нее. — Твой огонь опасен, не спорю. Но он может стать еще опаснее, — почти заговорщицки проговорил Ханзо, глядя прямо в глаза. Он быстро отстранился и присел на низкий порог хижины. Куай Лян сделал так же. — Да? Я хочу, — парень подпер щеки ладонями, уперевшись локтями в колени. — Мне не помешало бы, а то Би Хань наверняка скоро на нас нападет. — В общем, слушай: пироманты во время использования своих сил должны быть расслаблены. Это важно. Но еще они должны быть сосредоточенными, потому что иначе у них не получится даже подпалить собственный палец, — пояснил Ханзо. — У тебя же только второе. Это криомантам постоянно нужно держать себя в узде, у них лед формируется по-другому, не так, как огонь — у нас. Спарринги с Би Ханем научили тебя все время в бою находиться в напряжении, но это неправильно. Ханзо вдруг подсел поближе. Уложил ладонь правой руки между лопаток, а левой — на грудь, заставив Куай Ляна вздрогнуть и выпрямиться. — Даже сейчас ты как камень. Это делает твой огонь слабым, он не может спокойно накапливаться в теле, потому что ты ему не даешь. Если ты хочешь дать отпор своему брату, ты обязан научиться расслабляться. — Как? Первым этапом оказался массаж. Самый обыкновенный, призванный размять твердые мышцы и простимулировать некие точки, которые помогают в выработке огня. Куай Лян поначалу отнекивался — сам мастер Хасаши, грандмастер Ширай Рю в своей вселенной, будет его натирать? какой ужас, — но Ханзо настоял. Все-таки, он решил стать учителем молодого пироманта, потому в этом нет ничего такого. Следующий шаг к более полному освоению пиромантии — упражнения. Если массаж сработает, более-менее подготовленному организму будет легче, и огонь станет опаснее. — Уф-ф… В ноздри ударил легкий запах совсем жидкой прозрачной мази, аромат которой немного отдавал цветами. Она прохладная и поначалу неприятно ощущалась на разгоряченной после мытья коже, которую также облизывал остывший после дневной жары ночной воздух. Куай Лян уперся щекой в жесткую подушку, лежа на футоне, пока Ханзо сидел на коленях рядом и втирал мазь, широкими ладонями размазывая ее по лопаткам и верхней части спины и лишь время от времени опускаясь ниже по позвоночнику. Непривычно и немного странно, но уже поздно и они дома одни, так что бояться нечего. — Но все-таки ты молодец, что смог научиться пиромантии сам, — сказал Ханзо, прервав повисшую в просторной комнате тишину. Куай Лян коротко промычал, когда пальцы того надавили между лопаток. — Это очень сложно, тем более в одиночку. Почему не криомантия, кстати? Твои брат и отец криоманты. — Мне кажется, она мне не подходит. Это не мое. Би Хань — да, он… он как глыба. Как огромный айсберг, от него прямо разит холодом. Вот он — настоящий криомант, а я нет. Куай Лян чуть нахмурился, когда ладони Ханзо размяли широкие плечи. Пальцы прошлись по нескольким крохотным родинкам, огладили кожу круговыми движениями, которые позже сменились легким пощипыванием. Похоже, он мастер в подобном массаже: так уверенно он действовал. — Управлять огнем лучше. Ханзо хмыкнул. Продолжил работать руками. Неспеша, с чувством, с толком и с расстановкой растирал скользкую мазь, трогал порой бледные шрамы самых разных форм и наблюдал за реакцией. С непривычки Куай Лян сжимал руки в кулаки, ерзал и вздрагивал, шумно дышал, лежа на животе с закрытыми глазами — одним словом, почти не сдерживался. Это подстегивало идти дальше. Касаться там, где еще в древности монахи, практиковавшие пиромантию, обнаружили источник дополнительной силы, призванной сделать носителя стихии огня более влиятельным; надавливать, потирать и гладить светлую кожу спины. У Куай Ляна на самом деле красивая фигура. Он высокий, подтянутый, длинноногий. Волосы у него мягкие, жестковатые, но приятные на ощупь — во время одной из тренировок Ханзо невзначай коснулся их, когда повалил его на землю; глаза выразительные, сейчас зажмуренные, отображающие неподдельное удовольствие от массажа, словно ему никто никогда такого не делал. — Что чувствуешь? — Тепло. — Так и должно быть. Только футон не подпали. Куай Лян горячий. Потихоньку вскипал, и огонь внутри него растекался по венам, чего Ханзо как раз и добивался. Мазь впитывалась, он лил на теплую кожу больше, наслаждаясь приятным запахом и тихими сдержанными вздохами. — Опусти немного одежду. Пальцами Куай Лян поддел хлопковые штаны, что были на нем, и приспустил их вместе с бельем. Чуть ниже копчика. — Еще. Замешкался. Оттянул еще ниже, обнажив ягодицы. Очередная порция водянистой мази крупными каплями вытекла из небольшой керамической чашки на низ спины. Ханзо оперативно собрал ее костяшками, принялся работать с этим местом, замечая, как Куай Лян уже так особо не зажимался. Смутился чуть, но не возникал, позволял делать с собой все, что требуется. Ханзо вжал по четыре пальца каждой руки в спину. С силой провел по коже вверх, далее опустился вниз. Вверх, вниз, вверх, вниз. Вверх. Вниз… случайно коснулся ягодиц. Потом еще раз, еще и еще, и Куай Лян в ответ на это только сильнее жмурился. — Расслабься. Считай, что это тоже часть массажа. Куай Лян вдруг вспыхнул. Не в прямом смысле. Он раскраснелся, и ему почудилось, что его уши по цвету стали ярче одежды Сектора — настолько они порозовели. Его накрыло горячей волной стыда и следом затопило внезапным ощущением удовольствия, что заставило сделать рваный выдох. В него скользнул палец. Недлинный и отнюдь не тонкий, грубоватый на ощупь и влажный, надавил на мышцы, и те поддались, позволив легко, почти без усилий проникнуть внутрь. Куай Лян приподнял руки. Нашарил ими подушку по обе стороны от головы, вцепился ими в синюю наволочку, издав шумный стон. Сжался вокруг пальца, пробормотав что-то нечленораздельное. — Там тоже какая-то точка, да? — попробовал усмехнуться он и охнул, когда палец двинулся назад, к скользкому от мази входу, но затем чуть согнулся и ввинтился глубже. — Почти. Расслабься. Ханзо потер свободной рукой поясницу Куай Ляна. Тот охнул снова и приподнял таз, чтобы помочь стянуть с себя низ для удобства. Замычал, поджав губы, когда палец стал двигаться вперед-назад. Медленно, очень медленно, вызывая дрожь и покалывание в пальцах. Куай Лян правда был на грани того, чтобы поджечь подушку: от переизбытка странных, доселе незнакомых, но приятных ощущений, пусть и граничащих с дискомфортом, он не знал, что делать и куда себя деть, потому мучал наволочку. Стыд ошпарил снова, стоило Ханзо от поясницы перейти к ягодицам, сжать их властно, раздвинуть, чтобы оценить вид (как стыдно, он же грандмастер!), вытащить палец… и войти уже двумя большими. Куай Лян уткнулся в несчастную подушку лицом. Он совсем не маленький, он достаточно взрослый. В конце-концов, он здесь — основатель Ширай Рю и один из самых опытных бойцов Лин Куэй в прошлом, но при этом позволял вытворять с собой такое. Ладно массаж, это одно, но… пальцы… внутри… скользкие, маслянистые, из-за которых при каждом их движении вразнобой комнату наполняли оглушительные хлюпающие звуки — совсем другое. За гранью. И Куай Лян, если честно, ждал чего-то подобного. Надеялся. Не намекал, потому что статус, все дела, да и Ханзо — важный гость в его клане, но получилось, что получилось, и результат не мог не заводить. Вскоре два больших пальца заменили указательный и средний. Одной рукой он растягивал Куай Ляна, второй — продолжал массаж. Уже не так активно, как минут десять ранее, но давил на лопатки, обводил позвоночник, пересчитывал ребра и останавливался на копчике, чтобы потом начать заново, по кругу: лопатки, ввести пальцы до упора, ниже лопаток, вытащить их наполовину, поясница и чуть выше, ввести — Куай Лян особо не вдавался. Его волновали ощущения. Почти неописуемые, заставляющие стонать в голос, не сдерживаясь и не стесняясь того, что, вообще-то, в соседней хижине спал Томаш. Стимуляция от наставника возбуждала почти до кипения крови, стало невыносимо жарко даже с учетом того, что пироманты не чувствительны к высоким температурам. Но Куай Лян плавился. Как льдинка таял в руках Ханзо, опытных и умелых, отзывался на каждый толчок, на каждую ласку, что сравнима была с лучом солнца по коже — так хорошо и приятно. Но приятнее всего было ощущать подступающий оргазм. Куай Лян продолжал лежать краснющим лицом вниз, и его член, прижатый к животу, терся о мягкую ткань футона. Этого хватило для того, чтобы здорово возбудиться, самому насаживаться на пальцы и в мыслях повторять нетерпеливое «ну же, ну…». Ничего подобного он никогда не испытывал. Дело в Ханзо? Или в том, что он делал? Уже не так важно. Спустя непродолжительное время Куай Лян кончил с громким стоном и обмяк.

***

— Давай еще раз. Новый день, новая тренировка. Куай Лян глубоко вдохнул. Потер ладони друг о друга, заставив их тем самым воспламениться. Медленно покрутив ими, сделал шаг, два, а потом на резком выпаде, присев на колено и сложив руки так, чтобы в результате между указательными и большими пальцами образовался зазор в форме ромба, выпустил огонь. Вены ниже предплечья вздулись, он едва сдержал болезненный стон, но дело сделал: поток яркого пламени, мигом развеявшийся в воздухе, спугнул стайку птиц с деревьев неподалеку. — Быстро учишься, это похвально, — произнес Ханзо, когда Куай Лян вернулся в исходное положение, и легонько похлопал по плечу. — Но этот прием тебе тяжело дается. Больно было? — Да… но не особо. Терпимо, — ответил он, взглянув мельком на свои руки. — Это потому что ты не до конца расслабился. Массаж не помог? — Мне кажется, нужен еще один сеанс. — Это… — Ханзо взглянул Куай Ляну в глаза, и в его взгляде промелькнуло нечто, заставившее сглотнуть в предвкушении от предстоящей ночи. — Лишним не будет.