любовные хроники

      Гарри останавливается у входной двери со стаканчиками в одной руке и крафтовым пакетом с ароматно пахнущими круассанами из пекарни напротив в другой, недоумевая, как ему достать ключи и проникнуть в дом, при этом не разбросав все по земле.       Он тяжело вздыхает, подавляет желание привычно взлохматить волосы на затылке, ведь вряд ли он может сделать это ногой, а руки, увы, заняты, и смотрит по сторонам.       На улице тепло и влажно, воздух пахнет цветами и сырой землей, где-то в конце улочки брезжит закат, персиковыми мазками украшая линию горизонта.       Гарри обожает весну. Он вообще любит все времена года. Драко всегда говорит, что ненавидит их все одинаково, хотя Поттер, конечно, знает, что тот любит осень.       Гарри встряхивает головой, выплывая из мыслей. Мда, с окончания Хогвартса прошло уже три года, а он все так же витает в облаках, отключаясь от реальности независимо от места и обстоятельств. Прав был Малфой, запретив ему идти на аврора. Замечтался бы посреди задания и поймал бы убивающее прямо в спину. Тогда Драко бы сам воскресил его, чтобы убить, но уже медленно и со вкусом.       Гарри понимает, что вновь стал блуждать в чертогах разума, и совсем глупо, в голос смеётся от этого, тем самым привлекая к себе внимание проходящей мимо парочки.       Поттер наконец изловчается и берет крафтовый пакет в зубы, надеясь, что не закапает его слюной, выделяющейся от аромата любимой выпечки, свободной рукой доставая ключи и наконец отпирая дверь в их семейное гнездышко.       Очевидно, в гостиной Драко не обнаруживается. Тот ещё после обеда заперся в теплице, которую они с Невиллом вместе обустраивали после того, как Гарри и Драко решили съехаться и купить для этого новый дом. Гарри до сих пор помнил оскорбленные и даже в какой-то степени обиженные выражения лиц Лонгботтома и Малфоя, когда он спросил, почему Драко не может просто купить ингредиенты для зелий, а не выращивать их самостоятельно. К слову, этот вопрос он задавал в будущем ещё пару раз, но каждый из них вместо ответа получал недовольные взгляды, многозначительные переглядывания и фырканья. Его это скорее забавляло, чем обижало.       Сегодня Малфой собирался разобраться с созревшей мандрагорой и каким-то образом собрать не только сам корень, но и его слёзы. Гарри же настолько далёк от всего этого, что даже не стал задавать никаких вопросов. Только попросил Драко не забывать про еду и отдых, чем он, конечно же, пренебрёг.       В любом случае, Малфой сдастся, как он только учует аромат любимых круассанов от пузатого пекаря из заведения близкого к их дому. Тем более Гарри захватил ещё и его любимый айс-латте.       Поттер, пританцовывая и насвистывая себе под нос мотив какой-то не слишком популярной песни Битлз, проходит на кухню и достаёт с полки деревянный поднос с резными ручками. Разложив круассаны на тарелки, перелив кофе в их любимые кружки (у Гарри это была действительно здоровенная кружка с уткой в семейниках, у Драко — чёрная с надписью «собственность Гарри Джеймса Поттера». Да, он украл ее у Гарри) и положив несколько салфеток, Поттер с довольством осматривает содержимое подноса. Драко, возможно, найдёт повод поворчать, но явно будет рад, а радовать Драко — любимое занятие Гарри.       Брюнет, левитируя перед собой поднос, лишь взмахом руки открывает дверь на задний дворик.       Сумерки мягкими голубыми мазками падают на всё вокруг, разбавляемые контрастными мареновыми всплесками последних солнечных лучей. Листва деревьев мерно шумит над головой, и поют время от времени птицы, делая между своими выступлениями сонные перерывы. На небе уже прорисовывается профиль стройной луны и намечаются первые брызги-звёзды.       Гарри подходит к небольшой зоне отдыха за розовыми кустами, поставив поднос на небольшой деревянный столик. Он не присаживается на мягкий диванчик, лишь зажигает фонарик с резными узорами и накладывает заклинание стазиса на еду.       Медленно бредя по траве к теплицам, через стены которых кругом сочится тёплый свет, привлекая к себе стаи насекомых, тут же убиваемых специальным заклинанием, которое Драко установил «специально для этих страшных тварей», Гарри вдыхает свежий весенний воздух, уже предвкушая начало лета, когда ему предстоит сдать экзамены для поступления в музыкальное отделение МагУниверситета Искусств по классу фортепиано.       То, как они с Драко упорно искали его призвание, — действительно долгая и увлекательная история. Гарри и сам не понял, как они вышли на пианиста и остановились на нем, но был очень рад этому выбору.       Аккуратно открыв дверь, Поттер прошмыгивает в место, куда более просторное, чем кажется снаружи. Гарри не прекращал боготворить заклинание расширения пространства, поражаясь, как магглы спокойно живут без него.       Только прикрыв дверь за собой, парень замирает, уставившись на Драко, стоящего к нему в профиль с очень внимательным выражением лица и… в белых пушистых наушниках, слегка более светлых, чем его мягкие, вьющиеся платиновые волосы, которые он перестал укладывать в строгую прическу сразу после войны.       С этими милыми наушниками, задумчивой складкой меж пепельных бровей, прикушенной нижней губой и острым, любимым до каждой родинки, каждой черточки профилем, Драко выглядит так мило, так по-родному, что у Гарри щемит сердце. И, видимо, отключается мозг, иначе как объяснить то, что он упускает момент, когда Малфой выдергивает мандрагору из горшка, на что та пронзительностью верещит, а Поттер с силой закрывает уши руками, жмурится и, стиснув зубы и пятясь к двери, оперевшись на неё спиной, вываливается на улицу.       А чуть позже Драко, раздражённый, встревоженный и самую малость забавляющийся, будет проверять Гарри слух, закапает зелье и прочтёт десяток и ещё парочку лекций на тему, почему Поттеру нельзя в чёртову теплицу без предупреждения, особенно, когда Драко работает с взрослой мандрагорой, крик которой может даже убить.       Успокоится тот лишь тогда, когда Гарри на вопрос: «Чего ты вообще ко мне полез?», потупив взгляд ответит: «Я купил твои любимые круассаны и кофе… хотел порадовать тебя».       Тогда Драко замрёт с ласковыми руками на гладких щеках, а потом порывисто прижмётся лбом ко лбу, обнимая крепко руками и шепча едва слышно:       — Какой же ты…       — Идиот? — со смущенной улыбкой предположит Гарри.       — И это тоже.        А потом они все же полакомятся всем, что Гарри принёс, и пойдут домой, лишь когда станет накрапывать прохладный весенний дождь. Лягут в гостиной: Гарри на диван, а Драко на Гарри, — слушая песни природы за окном и наслаждаясь друг другом.       Гарри ни о чем не жалеет.