любовные хроники

Драко поморщился от ноющей боли в ногах, но ускорился — перед глазами уже маячили знакомые дома, значит, он близко. За весь день в лаборатории не выдалось даже возможности просто посидеть. Как назло. Порой Драко выводила из себя невозможность аппарировать прямо к дому, но они знали, на что шли, когда выбирали именно это поселение. Антиаппариционный барьер, может, и раздражал порой до ужаса, но дарил чувство некоторой уединенности, защищенности. Конечно, несмотря на это самое чувство, дом был обвешан кучей защитных чар — война не могла пройти бесследно для двух подростков, оказавшихся в самом ее сердце. Драко вздохнул в нетерпении, в который раз возвращаясь мыслями к Гарри. Его Гарри, что уже наверняка ждал его дома. Драко уже безумно скучал по нему, хотя видел последний раз вечером перед сном — утром Гарри ни свет ни заря ускакал на работу, что, конечно, сильно расстроило Драко, но было ожидаемо: пятое июня было не только Днём рождения Драко, но и днём, когда министерские работники с проверкой приходили в приют, где Гарри ухаживал за сиротами войны. Снова же как назло. Конечно, хотелось, чтобы как и в прошлом году Гарри разбудил его жаркими поцелуями, завтраком в постель и словами о любви. Но Драко, живя рядом с человеком, который был хорошим до зубного скрежета, и сам стал куда более лучшей версией себя. Научился ставить себя не на первое и даже не на второе место, научился ждать и понимать других. Но это не отменяло его маленькое капризное «я», требующее любимого человека и его внимание двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю до конца их дней. Драко почти прорычал «ура!», когда наконец увидел знакомую до каждого камешка ограду. Их уютный, милый домик приветливо светил глазами-окнами, будто упрашивая Драко ещё больше ускориться. Все, чего ему хотелось, — это упасть в родные объятия и остаться в них до скончания времён. Работа выжала из него все соки, и Драко не был уверен, что у него даже хватит сил на праздничный секс, хотя желание, конечно, было. Уже подходя к калитке, Драко успокаивал себя тем, что совсем скоро начнётся отпуск, и они с Гарри отправятся купаться в солнечном свете и море — подарок от Гарри, который он раскрыл заранее, чтобы Драко мог уладить рабочие вопросы и взять отпускные дни. Его совсем не волновало, что не было никакого сюрприза и в День рождения его не ждал подарок от возлюбленного. Гарри подарил ему что-то бесценное — время только для них двоих и отдыха для души и тела. Драко буквально ввалился в дом, споткнувшись и едва не растянувшись на коврике. От падения его спасли родные руки, что будто бы только и ждали его появления, раскрытые в объятии. — Привет. С Днем рождения, любимый, — проговорил Гарри Драко в макушку, пока тот, абсолютно не сдерживаясь и не стесняясь, обсыпал поцелуями его голое плечо. Начало лета было поразительно жарким, и Драко в этом кошмаре радовало лишь то, что Гарри ходил по дому почти раздетым. — Ммм, — промычал Драко что-то в равной степени благодарное и довольное, поднимаясь поцелуями к шее, где едва заметно шевелил крылышками снитч. Драко обожал татуировки Гарри, которыми были забиты почти все его руки, ноги, спина и шея. Он был вместе с Гарри, когда ему набивали его первую татуировку — величественного оленя почти на все плечо. Тогда они ещё были неловкими друзьями, тайно влюблёнными друг в друга, а после сопровождать Гарри в тату-салоне стало чем-то вроде традиции. Одной из многих в их маленькой семье. — Кушать? — спросил Гарри с нежной усмешкой. Драко капризно замычал. — Нет. Ты. Я. Кровать. Неси. Гарри рассмеялся, но не стал перечить: подхватил Драко на руки и с довольным видом понёс его в спальню. — Я соскучился, — сказал Драко, когда Гарри поставил его на пол и наклонился, чтобы снять с Драко туфли. — И я. Подними руки. Драко лениво выполнил просьбу, и Гарри стянул его легкую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами. Гарри уже разбирался с его брюками, когда Драко заметил что-то необычное. — Стоять, — сказал он, и Гарри покорно выпрямился, заискивающе поглядывая на него из-под челки. Драко, убедившись, что ему не показалось, завороженно дотронулся до груди Гарри рядом с тату, которого буквально этой ночью ещё не было. Это было так просто и так щемяще необыкновенно, что Драко дважды не смог заговорить из-за сжавших горло чувств. — Дракон, — ломко проговорил он, пялясь на чернеющее созвездие, расположившееся прямо там, где быстрее и сильнее обычного сейчас билось сердце Гарри. — Да. Дотронься до него, — Драко чуть робко посмотрел на Гарри влажными глазами, и тот нежно улыбнулся в ответ. Драко дотронулся до татуировки чуть дрожащими пальцами, и она тут же стала меняться — звёзды забегали по гладкой коже, сперва образуя идеальную букву D, а затем ровное сердце, будто чуть пульсирующее под пальцами Драко. Стоило отнять их, как звёзды вновь забегали, занимая свои места в знакомом с детства созвездии. Драко не знал, что сказать, какие слова могли бы передать хоть каплю тех чувств, что влагой скопились в глазах. Гарри улыбнулся: так влюблённо, застенчиво, щемяще нежно: — Она реагирует так только на твои прикосновения. С Днём рождения, — снова сказал он, и Драко издал влажный, счастливый смешок, обнимая Гарри за шею и обсыпая его лицо беспорядочными поцелуями: — Так люблю тебя, — прошептал он перед тем, как наконец прижаться поцелуем к любимым губам. Помните, что Драко говорил по поводу первого подарка Гарри? Забудьте. Любовь Гарри — вот лучший подарок, что был дарован ему. Большего Драко и не надо.