***
Рома очнулся через неопределённое количество времени. Тело нещадно ломило, а голова предательски болела. Видимо, провалялся он так долго. А так, это вообще как? А самое главное: где? Разомкнув наконец тяжёлые веки, он наткнулся взглядом на обычную комнатушку с постерами моделей и спортсменов, каких-то музыкантов. В углу стоял потрёпанный жизнью шкаф, обклеенный жёлтыми бумажками. Напрягая глаза, Фильченков недовольно прошипел от боли, понимая, что на деревянной поверхности — напоминалки на день. Куча расписаний были написаны небрежным почерком и разными ручками вперемешку с карандашами. Перед кроватью — большой стол, на котором находился творческий беспорядок. Огромная куча учебников, тетрадей, а также довольно необычная подсветка, которая и освещала комнату. Жмурясь, а потом моргая пару раз, Рома посмотрел в окно — чернота, да и только. Значит, сейчас около или более десяти вечера. Из коридора исходил тёплый свет, а входная дверь в это убранство была приоткрыта. Потом, решив изучить местность более подробно, он рассмотрел в деталях всё это ещё раз, замечая пару тумб, серый невзрачный рюкзак, разбросанные вещи, а так же зеркало напротив. Выглядел парень в отражении убого. А ещё, Фильченков был лишь в рубашке да шортах, наполовину укрытый и перевязанный. Одной рукой Рома не мог даже пошевелить, когда вторая нехотя отрывалась от нагретой мягкой поверхности. Кровать была шикарной. Прямо идеальное ложе для хорошего сна. Немного расслабляясь, парень наконец услышал звуки с кухни. Возможно, Фильченков хотел бы поблагодарить хозяина квартиры за то, что тот додумался не сдавать раненого вице-капитана Алой фракции в больницу. Его бы попросту там убили, если, конечно, узнали о таком интересном факте, что там лежит самый ненавистный их враг — Роман Фильченков. Рома вновь попытался пошевелиться. Получилось поднять одну ногу над собой и с характерным звуком её опустить. Походу, его мучения были услышаны. Дверь немного заскрипела и оттуда на него вытаращилось чужое и незнакомое лицо. Тёмные глаза смотрели прямо в душу, не забывая «облапать взглядом» кирпичную мину лежащего, достаточно милую для такого хмурого человека. Фильченков комментировать его действия не стал, молча ожидая вопросов, или чего-то в таком духе. Хозяин комнаты полностью вошёл, забирая стул, который стоял рядом с рабочим местом, и пододвинув его, присел около кровати. — Я сначала думал что ты подох. Честно, не ожидал увидеть людей из какой-то фракции. Ты ведь оттуда, да? — Не дождёшься… — Голос звучал хрипло, чертовски непривычно. — Да, но это не имеет значения. — А ты, оказывается, зануда. Скучно. Имя хоть назовёшь своему спасителю? Рома потупил взглядом в стену. Имя? «А ты знаешь с кем вообще разговариваешь, жалкий человечишка?» — Хотелось сказать парню, но шатен понял глупость данной фразы. Поэтому, сначала минуту тактично молчал. Называть ему свои личные данные Фильченков не хотел. Слишком рискованно. Поэтому, решил придумать что попроще. Например, сказать своё прозвище в узком кругу. — Лололошка. — Ахахаха, ну, Лололошка так Лололошка. Замётано, без вопросов. Сразу бы сказал, что любишь столовые приборы. Меня Джонни Колбая зовут, но можешь называть меня как хочешь. Ладно, мне учиться надо, не то Дмитрий Палыч опять палкой мозги теребить начнёт по поводу последнего курса. Если чего захочешь — обращайся. Послышался шорох со стороны Колбая. Он… Умалишённый? Или как это понимать? Что это ещё за неуважительное обращение? Почему этот студент назвал своё имя и проигнорировал его существование? Ну ничего, как только ему станет лучше, Рома его хорошенько за такое отделает. Разве родители не учили его, что людям из группировок нежелательно называться? А может Джонни не такой глупый, решив назвать ненастоящее… Прозвище? — Я бы не отказался от ужина.***
Колбая жил обычной жизнью любого студента их времени. Высшее образование — дорогая и редкая штука. Школы, конечно же, не берутся в расчёт в принципе. Уж что-что, а с их постройкой власти успели справиться в срок. Находясь в той части города, за которую отвечала Алая фракция, парень чувствовал себя комфортно. У него была без преувеличения богатая семья, а также хорошая квартира и небольшой круг общения. Джонни не отрицал того факта, что мог считаться немного избалованным, но и на это находились свои плюсы. К примеру, его практически идеальная самостоятельность. Убираться Колбая так и не научился, а так же запоминать что-то из повседневности. Из-за чего он часто забывал конспекты, или даже переобуть кроссовки. Из генов парень ухватил мало. Всего один, но и этого более-менее хватало. Подводное дыхание нужно было почти что везде. А ещё, самым прикольным считалось то, что можно было спокойно уснуть в ванной. Это было приятным дополнением. Шагая домой после нудных пар, Джонни со скуки рассматривал всё, что попадётся на глаза. Скоро будет дождь, а где-то в одном из тёмных переулков безжизненно валялась чья-то тушка. Светло-серый цвет хорошо выделялся даже за всем тем хламом. Пришлось лезть туда, осматриваться, а потом догонять друзей, которые отошли в магазин буквально минуту назад. Втроём они донесли горе-подбитого к студенту домой. Напарники, кстати, у него были лучшие. Ярослав Косухин и Андрей Шавель — стобалльники, живущие лишь на том, что портят друг другу и окружающим нервы. Лишь вместе с Колбая они старались вести себя прилично, отпуская гейские шуточки. Хотя, последним занимался только Андрей, чего уж скрывать. А Яр и вовсе являлся одним из правнуков основателей города. Правда, сначала, Джонни решил потащить найденного парня в ближайшую больницу, да только эти двое посмотрели на него как на дебила. — Он неизвестно из какой фракции. Его убьют на пороге, как только мы эту тушу выложим перед ними, гений. — Косухин фыркнул, тысячный раз проклиная себя, что в принципе пошёл за другом. — Почему? — Ты дурак или притворяешься? Между фракциями возможна война, а ты… Фляжка скорчился, смотря на кровоточащего парня, а потом они всё же потопали в нужное место. Без опасения троица несла будущий труп по улицам, напевая весёлые песенки. Все смотрели на них как на пьяную компанию, хоть и некоторые прекрасно знали Шавеля из-за его выходок и унижающих фраз, но пропускали этих идиотов мимо, даже не обращая внимания на груз. — Ты потом спроси какое у этой принцессы имя! А то уж очень тяжёлая она какая-то! Оптимизма у Андрея было много, поэтому он со спокойной душой пошёл в их с Яриком квартиру, что находилась на этаж выше. И сейчас, пока Джонни готовил себе и гостю вкусный… — Колбая посмотрел на время — завтрак, парень как-то не жалел, что у него появился новый знакомый. И пусть с ним будет немного трудно, но он уже предвкушает весёлые деньки с этим недотрогой.***
Кормить и шантажировать «Лололошку» было очень весело. Тот щурился, жмурился, постоянно был недоволен и очень своенравен. Буквально час они провели впустую. Джонни никогда не интересовали какие-то там организации, или же ещё что-то такое, но парень, находящийся в непозволительной близости — личность интересная. Это можно было заметить сразу, по голубым глазам, что выражали полное смятение и спокойствие одновременно. Наверное, стоило такого ожидать. Перед ним — потенциальный убийца, а также прекрасный наёмник. Это видно по его ломаным, но таким изящным движениям. Не было бы тянущей боли — член фракции был бы неотразим. Пришлось его переодевать, а так же заняться немного потрёпанной и порванной толстовкой. Облачив елозящего и протестующего парня в свои вещи — чёрную футболку и шорты, Колбая продолжил кормить его с ложечки. Пытаясь давить на жалость, студент пытался хоть что-то узнать о новом сожителе. — Ну, а сколько тебе лет? А? Ты выглядишь на восемнадцать, но при этом тебе столько не дашь. Девятнадцать? А может двадцать? — Рома ему кивнул, — Что? Девятнадцать или двадцать? Серьёзно?! — На это ему недовольно цыкнули. Мучая вопросами несговорчивого Романа, Колбая довольно тыкнул вилкой в кусок жареной форели, отламывая часть повкуснее и показательно открывая рот, призывая Фильченкова сделать так же. Скормив ему завтрак за оставшиеся полчаса, студент пошёл доделывать свой доклад и что-то постоянно говорил шатену, пока ходил из комнаты на кухню. А Лололошка для приличия слушал, запоминая забавные факты из жизни Джонни, чтобы потом подкалывать этого гада. Когда Колбая ушёл, а это произошло ровно через час, Рома смог со спокойствием закрыть глаза и наконец уснуть.***
Проснулся Фильченков из-за открывшейся с шумом входной двери, а так же на причину пробуждения повлияли чужие для него голоса. Если бы он мог двигаться свободнее, то уже сбежал бы через окно. Но движения сковывались болью, а помочь перевернуться или размять сломанные затёкшие конечности ему мог только Джонни. Который, походу, привёл сюда своих друзей. «Вот же беспечный придурок, как таких земля носит?..» Паники не было, потому что не у него она должна была возникать, а у идиота Колбая. Если и убьют, то сразу двоих, но первым, конечно же — жалкого студента. Хмыкая, Рома разминал ещё ноющую руку, а так же вторую, не простреленную ногу, чтобы если что у него имелись шансы на атаку. Но эти два голоса почему-то казались до жути знакомыми. По крайней мере, Фильченкову так казалось. Дверь открылась неожиданно, в тот момент, когда парень напряг свои глаза и начал использовать полезный ген по назначению. Чётко вырисовывался силуэт с чёрными волосами и чертовски бледной кожей. Серые глаза с интересом осматривали лежавшего, а губы расползлись в улыбке. За ним зашёл человек повыше, с шоколадными волосами и с ужасно серьёзным лицом, будто бы всю свою жизнь посвящал работе. Голубые глазищи, а по-другому их и нельзя было назвать, осмотрели быстро, небрежно, без какого-либо интереса. А уже потом прошёл Колбая, закидывая свою сумку на стол. Способность пришлось быстро рассеять. — И как он там представился? — Начал допрашивать хозяина квартиры Шавель, не отрываясь от рассматривания миловидного личика. — Лололошка. — Коротко ответил Жоня. — Хахаха, ничего смешнее в жизни не слышал. А из какой он фракции-то? — В ответ на это лишь пожимание плечами. На Фильченкова уставились три пары глаз, и в этот момент он понял — ничего хуже в жизни не придумаешь. Это было просто отвратительно. Но что же ему теперь делать?.. Подстрелить — не вариант, оружия с собой не было. Парень пришёл в мысленный тупик и недовольно поморщился. Все ждали от него ответа. — Я из Алой фракции. И так, на заметку, ты, — Рома недовольно указал на Джонни, — Спросил меня обо всём кроме этого, — Андрей хотел было что-то предложить, но его сразу перебил Косухин. — Пусть остаётся тут. Между четырьмя сторонами сейчас не лучшие отношения, а к работе Лололошка явно не приступит ближайший месяц. И всё же… Джонни кивнул на это, а Шавель показательно надул губы и сложил руки на груди. В комнате настала тишина. Косухин хотел что-то сказать, но в итоге передумал, махая рукой и уходя куда-то вглубь квартиры. Теперь Романа вновь атаковал Андрей. Студент был уж очень активным и не давал вставить лишнего слова. Всё же, Фильченков оказался где-то даже прав. Например в том, что спокойно в ближайшее время он теперь не поживёт. Продолжая однообразными движениями разминать руку, Рома вполуха слушал этого неугомонного, пока Колбая тоже не поспешил покинуть комнату. И только тогда Шавель замолчал, доставая из внутреннего кармана какую-то тонкую книгу по психологии. Фильченков заинтересованно взглянул на него, а потом на тёмную обложку с какими-то символами, похожими на арабские. — Не знаю, будет тебе интересно, или же нет, но от скуки она тебе точно поможет. Андрей говорил так, будто эта книга могла значить для него многое, поэтому Лололошка аккуратно взял её из бледных рук, удивлённо разглядывая. Лишь потом, спустя минуту, Рома довольно кивнул, хмыкая. Возможно и правда пригодится.