***
После разговора с Андреем, Рома достаточно быстро заснул, совершенно забывая про проблемные конечности и шумных гостей. Проснулся Фильченков уже после обеда, пропустив огромное количество времени. Хотелось есть. Благо, на тумбе заботливо была оставлена тарелка с бутербродами, а также лапша, в более глубокой ёмкости. Глаза быстро разлепились и Лололошка предпринял первые попытки встать, хватаясь за края кровати здоровой рукой. Вторую, к великому сожалению, он, походу, сломал. Хотя, Колбая успокаивал его и говорил что там всего-то трещина, беспокоиться не стоит и заживёт быстро. Кряхтя, как старый дед, стараясь сделать всё максимально аккуратно, парень наконец уселся и взял в руки первый бутерброд, аккуратно кусая его и вновь осматриваясь. Ничего, кроме беспорядка, не поменялось. Впрочем, другого он и не ожидал. Рома быстро перекусил, доставая из-под подушки книгу и наконец удосужился посмотреть на обложку. «О чём может думать человек?» Нарисованная картинка в виде рук дополняла название. Фильченков наконец решился открыть её, детально осматривая авторов и введение. В углу титульного листа Лололошка обнаружил подпись простым карандашом. Оказывается, это был подарок некой «Виктории Картер» в руки «Андрея Шавеля». Наконец Рома узнал полное имя одного из друзей Колбая. Не запомнить Ярослава Косухина — невозможно, а вот этого энергичного временами хотелось поскорее забыть. Вздрогнув от своих же мыслей, снайпер наткнулся на первую главу и принялся читать. Без Колбая было скучно. Такой вердикт парень вынес через пару часов. Ещё через час уже должен был прийти хозяин квартиры. К тому времени лапша была съедена, а книга прочитана на треть. Очень познавательная штука, из которой парень нашёл для себя некоторые факты. Возможно, контакт с Шавелем принесёт ему много полезного. Ведь Лололошке ещё долго тут оставаться, а про жизнь этих ребят почему-то хотелось узнать более детально. Не из интереса, так, со скуки. По крайней мере, Фильченков сам так себе говорил, сопровождая это лёгкими кивками головы. Тишина отдавалась в ушах неприятным писком, а голова начала гудеть. Роман жалел лишь об одном — что не мог сейчас встать. А так, ему нравилось проживание тут и некий скромный подарок Андрея. Если бы парень мог ходить, то первым делом атаковал ванную, а потом уже сходил прогуляться. Также у него было время подумать про то, кто же напал тогда на его отряд, что предназначался для слежки? А самое главное, как его засекли? Это случилось спонтанно и быстро, поэтому через какое-то время самобичевания он бросил эту идею. Фильченков посмотрел на часы, а потом аккуратно лёг на спину, в своё привычное положение. Прожигая глазами потолок, Рома подумал о родителях и Леханове, который общался с ним как с нормальным человеком. А что для него мог значить Колбая?.. Но почему-то на сердце отлегло. Наверняка у фракции всё в порядке. И к началу раздора он успеет. Беспокоиться было незачем.***
День для Джонни Колбая был каким-то сумасшедшим. Учась в единственном вузе на три ближайших фракции, учитывая Алую, Джонни обозначал какую-то невидимую грань между нормальными людьми и своей жизнью студента. На самом же деле, вся неделя у него выходила такая — бешеная. У него был геморрой в виде больного, который занимал теперь хозяйское ложе, и который даже по имени представляться не хочет, а так же огромное количество наседающих преподавателей. Измененная по закону система оценивания в баллах — давала свои преимущества, но постоянно заставляла нервничать. Шавель был в лучшем расположении духа. А Косухин старался изобразить из себя живого человека и наконец улыбнуться. Именно поэтому за пару часов они довели пару профессоров до припадка, а потом писали короткий доклад на свою сотню и валили с пары куда захотят, добивая лектора до седины в сорок лет своими улыбочками. «Ярослав. Слишком много. Улыбался сегодня. Он умеет? Офигеть.» Колбая решил от них не отставать, кидаясь колкостями и зарабатывая себе заслуженную оценку в восемьдесят. Он не такой гений, но халявно погулять любил. Поэтому их троицу до жути не любят, но что поделать? На Колбая так влияли эти двое. Их коронные девизы о том, что: «твоя жизнь лучше только тогда — когда ты кладёшь болт на чужое мнение» и «лучше доставать других, лишь бы не доставали тебя», здорово помогали Джонни в повседневности. Именно поэтому он ей и наслаждался. Андрей считался красавчиком потока и был достаточно популярной личностью, когда Яр привык прятаться за его спиной и очень часто прогуливал. Шавель на это лишь недовольно мотал рукой в разные стороны, да сплёвывая конфету в ближайшую стену так, чтобы она отскакивала в чьи-то волосы. Завтра им обещали устроить жесткую практику по работе с окружающим их «миром», да только придёт ли туда Джонни? Ему не хочется, а вот Андрей рвётся плавать даже без генов. Косухин советует брюнету заткнуться на такие заявления. Обычно, всё было более гладко, шум и гам не отвлекали, а домой так сильно не хотелось. А ведь у него там сейчас лежит и скучает Лололошка. Хмыкая про себя, Колбая прощается с этими двумя и чуть ли не бежит. Наверняка этот сноб его заждался, ведь счастливые на время не смотрят, а Джонни про него, про это чёртово время, в принципе забывает.***
Следующий их нормальный разговор происходит ночью. За окном царил какой-то хаос. Было штормовое предупреждение. Капли назойливо стучали по окнам, мешая сосредоточиться студенту на учёбе. Рома сидел на кровати, дочитывая вторую половину подарка от Андрея Шавеля. Ставя закладку из жёлтого стикера, Фильченков хмыкает, смотря на надувшегося Колбая. Его не было жалко, нет. Совершенно. Но вот себя любимого — да. Разминая здоровую руку, чем занимается довольно часто для поддержания её в тонусе, попялившись немного на профиль Джонни, ему надоело и он свесил ногу с кровати. Спать не хотелось, ибо проснулся Роман буквально десять часов назад. Парень услышал шорохи со стола, как проявление активности брюнета и обозначения, что тот ещё жив, а потом почувствовал на себе прожигающий взгляд. — Скажи, а работать на фракцию прибыльно? Ну или хотя бы прикольно? — Достаточно. Я стою с самого начала в верхушке, не мне судить. — На лице Лололошки появилась лёгкая ухмылка. — Это же круто! Наверняка гений какой-нибудь! Э?.. Ты чего это? Фильченков отвернулся от него, скрещивая руку на груди и подтягивая забинтованную вторую. Выглядело это глупо, но действие было эффективным и заставило Колбая замолчать. Правда, позже студент рассмеялся, поинтересовавшись, смутился его собеседник или разозлился? Роман ему не отвечал до какого-то времени, лишь потом поворачиваясь и смотря на замолкшего Джонни. — Я не гений. По крайней мере, до бывшего босса Чёрной фракции мне ещё далеко. Колбая улыбнулся, смотря в тетрадь, но больше вопросов не задавал. Хоть Лололошка и предполагал, что это молчание долго не продлится. Когда-нибудь, парень его достанет этим, а сейчас можно было расслабиться и вновь откинуться на кровать.***
Костя сидел в своём кабинете, разбирая бумаги. За окном вовсю бушевал дождь и ветер, а освещением являлся обычный настенный фонарь, пробегающий своими белыми и холодными лучами по мрачному кабинету. Не считая барабанящих капель, было довольно тихо. Красный плащ с чёрными вставками одиноко висел на спинке одного из стульев для гостей. Уже какой день Леханов слепо надеется на чудо. Что его лучший снайпер, верный подчиненный — Роман Фильченков, вернётся живым. А также, информация о его исчезновении не поползёт по другим ветвям. Иначе им придётся худо. Демастер и правда ночевал в этом помещении. Об этом говорили пустые чашки, лёгкие слои пыли, ибо обычно тут прибираются, пока Константина нет. Сейчас Михаил работает почти что за двоих, но при этом особо не жалуется. Лишь ждёт, пока Рома вернётся. Потому что Фильченков в принципе незаменим. Парень — молодой талант и надежда Алой фракции. Когда-то из-за этого снайпера, Чёрная ветвь согласилась работать с ними, признавая силу юноши и его меткость. Сейчас, всё было довольно плачевно. Но несмотря на все эти проблемы, Константин Леханов знал — могло быть и хуже. Вставая из-за стола, он потянулся, медленно подходя к окну. Дождь беспощадно лил. В голове мужчины прокрутились те дни, когда он был на десять лет моложе, а опыта было слишком мало для сражения за власть. Тогда-то и можно было заметить тот великий взрыв, что разнёс волной пару зданий и оставил довольно большой кратер. Перед его глазами предстала та яркая вспышка. Когда небо можно было проглядеть даже через толстые слои туч. Луна выглянула из-под мощного укрытия, освещая будущего босса Чёрной ветви, показывая его превосходство в силе. Но все эти картинки быстро испарились, ведь в его кабинет ворвался промокший Подлёнов, передавая какое-то письмо. Печать была от упомянутой ранее фракции. Раскрывать его Константин не решился сразу. Когда его верный подчинённый ушёл, руки неуверенно сломали восковой символ, доставая послание. Написанное повергло его в шок, заставило упасть на стул и спокойно выдохнуть. О да, Леханов помнил того монстра… Устрашающего бывшего вице-капитана и нынешнего босса союзной ветви. Роман Фильченков находится у нас. Можете особо не переживать. Как только он окончательно оправится, так сразу же вернётся. Надеюсь, вы понимаете всю серьёзность этого дела.Искренне, ваш союзник — Восьмой капитан Чёрной фракции
***
Роман полностью прочитал книгу и пользовался приобретёнными знаниями. Теперь, он буквально читал кривую рукопись по лицу Колбая, пока тот ничего не замечая делал доклады, или же приносил ему обед. Студент пытался заговорить. Все его чувства и эмоции казались противоречивыми и невозможными для такого как Фильченков. Но почему-то сотрудник Алой фракции даже начал сочувствовать ему. Лололошка впервые за неделю с лишним встал с кровати и заглянул в толстую и старую как мир тетрадь, куда велись записи Джонни. Почему-то его почерк представлялся грубым, неразборчивым, а на деле всё оказалось наоборот. Лишь листы были потрёпаны, а углы и вовсе сложены в маленькие треугольники, или же отсутствовали. Тема была заумной. От старых слов и примесей английского языка Рома, как истинный идеалист, даже сначала поморщился, нагло своровывая здоровой рукой учебник и пролистывая его. Эти заурядные термины он уже слышал от Константина, который так душещипательно увлекался в своё время медициной. — Значит, врачом собираешься быть?.. Спасателем каким-нибудь? — Фильченков легко улыбнулся и повернулся в сторону студента. — А?.. Да. Хочу дела родителей отдать младшей сестрёнке, а сам заняться чем-то полезным. Буду оказывать первую помощь при нападениях утопших. А ведь ещё надо самому научиться нормально плавать. Колбая, по видимому, был не готов к тому, что с ним заговорят на такую тему. Но был рад вниманию к своей персоне. Лололошка не спешил возвращать учебник, просматривая отдельные параграфы и мучаясь. Но спустя какое-то время молчания, уловив на себе проницательный взгляд, всё же положил вещицу обратно. Всё это время Рома стоял на одной ноге и балансировал, не опираясь о что-либо вспомогательное. Хмыкнув, Фильченков уверенно спросил: — Помочь? — А?.. С чем? — С плаванием. — А потом, зачем-то добавил. — Ну, когда оправлюсь. Я профессионал в этом деле. Фляжка довольно закивал, неловко улыбаясь в ответ.