Противостояние. Миртана.

Ромул, разумеется, донес куда следует. Правда, Кобрину, которому Пирацис был как кость в горле, совершенно не было дело до отряда погибшего паладина. Он даже похвалил Матиаса перед собранием командующих и назначил «подранка» (почему-то именно так он называл молодого паладина наедине) одним из командиров на внешней городской стене. Нога паладина к этому времени совсем уже прошла и, по правде говоря, ему бы уже давно стоило вернуться в Фаринг, но свалившееся как снег на голову покровительство генерала королевской армии помогало Матиасу избежать подобной участи. Орки подошли практически к самым стенам пограничной крепости, еще месяц, и они начнут штурм. Подохнуть во имя Инноса где-то в нордмарских снегах Матиасу совсем не улыбалось. Стены Венгарда внушали ему куда больше доверия. Фаринг считался неприступной крепостью, но загибаться от жажды и голода во время осады… Нет, Матиас предпочел бы смерть куда более мягкую – во сне, лет этак в шестьдесят. И чтобы на столике рядом с кроватью обязательно стоял кувшин с дорогим вином, доступным только королям. Эх, мечты-мечты… Странно, как только всего один бой и всего одно ранение могут изменить отношение к жизни! Ведь раньше… Хах, Матиас предпочитал не думать о том, что было раньше. К чему это все? Жить стоило здесь и сейчас, ведь кто знает, может, этой ночью в Венгард проберется орк-разведчик и зарежет паладина во сне? Кто знает… Несмотря на близость врага (поговаривали, что орки уже заняли Кап Дун), настроения в столице Миртаны особо и не изменились с мирных времен. Конечно, на улицах по вечерам не собирались прежние толпы, ведь, черт возьми, разве кому-то хотелось оказаться в передовом отряде, несшем дежурство возле сгоревшей усилиями Матиаса деревни? Оказаться там означало умереть во время первой же атаки орков. На городском рынке все также торговали рыбой, выловленной в местной вонючей, как помойка, речке. Король строго-настрого запретил отплытие из гавани любых суден, даже рыболовецких. На возражение некоторых вельмож, что, дескать, без поставок рыбы город может в скором времени начать голодать, Робар ответил: - Они могут быть лазутчиками орков! И попробуй поспорить с королем. После долгого трудового дня, посвященного укреплению стены и ее парапета, Матиас решил отправиться в «Блохастого варга», хозяин которого, неожиданность, получил право продавать алкоголь в ночное время, пускай и по завышенным ценам. Разумеется, Матиас знал причины такой любви губернатора города к «Блохастому» - ими были один из командиров городской стражи и, собственно, сам Матиас. Стражник получал пять процентов с дохода, паладин – три. Хозяин был человеком честным, золота не утаивал, и только благодарил своих покровителей из армии. Благодаря парочке офицеров в полутьме зала было многолюдно, причем резко подскочившие в значениях цены не отпугивали даже представителей низших слоев общества – учеников ремесленников, мелких торговцев хламом, солдатней с жалованьем в пять золотых в день… Впрочем, попадались тут и весьма занятные кадры. За дальним столиком сидел старик в робе старшего мага огня, что уже само по себе выбивалось из общей картины. Вдобавок ко всему, перед ним на столе были разложены книги, судя по всему, из королевской библиотеки, каждая из которых наверняка стоила как половина «Блохастого варга». Матиас просто не мог не подойти к такому любопытному посетителю. - Приветствую вас, о старший маг! Не ожидал увидеть в столь развратном месте такую многоуважаемую персону. - Видали мы места и поразвратнее, - ухмыльнулся маг, сверкнув в полутьме глазами. Судя по пустой кружке, он уже успел вылакать полпинты вина. – Например, «Красный фонарь» в Хоринисе… Хорошие были времена… Тогда еще Пирокар, кажется, совсем молодой был. Матиасу не оставалось ничего, кроме как пожать плечами. Разумеется, несмотря на свою внешнюю целомудренность и святость, служители Инноса все равно оставались людьми со всеми своими недостатками. Похоть, азарт и сребролюбие, особенно сребролюбие, никуда не пропадали из умудренных сединами голов магов. Но, черт побери, не рассказывать же об этом каждому встречному! Маг хмыкнул. - Я вижу твое смятение, паладин. Можешь не пугаться. Я прекрасно знаю, что среди вашего брата грешников немало, пожалуй, даже больше, чем среди нас. - Откуда вы знаете, что я паладин? - Ты одежду свою видел? Она стоит, как пять рабов на варантском рынке. И да, не спрашивай, откуда мне известны тамошние расценки. Да и выправка, манера держаться… Ты не из простых смертных. - У вас очень зоркий глаз, мастер, - Матиас улыбнулся и наконец позволил себе присесть на скамью. - Разумеется. Например, я вижу, что ты не очень красиво поступил со своими братьями в Фаринге. Паладин напрягся. Что?! Откуда?! Впрочем, престарелый маг, заказавший у хозяина трактира еще одну кружку вина (служителя Инноса обслуживали бесплатно), тут же расхохотался, едва не облив книгу из библиотеки. - У тебя на одеянии герб этой приграничной крепости, воин. Раненым ты не выглядишь, следовательно, ушел по своей воле. - Меня вел Иннос, - с гордостью ответил Матиас. - Пф… Не мне ли об этом знать, как и кого Иннос водит... Довелось вкусить войны? - Да, мастер. Я участвовал в двух боях, в первом из которых получил ранение. - О боги, пути ваши неисповедимы! За что ж калечат стольких здоровых мужчин, которые могли бы принести пользу экономике?! - Вы жалеете только об этом? А не самих людей? - А чего жалеть фермерский скот? Кому он нужен-то, кроме трактирщиков, готовящих еду? Нет, если бы от них не было бы пользы, ими можно было бы топить печи. Ни на что, кроме работы руками, неспособны. Ни на что! Ни чести, ни разума, ни творчества. Одна сплошная глина да коровье дерьмо! Но все равно – без них экономика умрет! И поэтому они важны. - Любую конмику, как вы говорите, война уничтожает. - Куда ж без нее… Самое противное, пожалуй, что только придумали боги. Хотя и устраивают ее люди. У такого, безусловно, весомого события, как война, всегда, подчеркиваю, всегда имеется множество причин. Нет, конечно, можно все свалить на короля Робара и его жадность и комплексы перед великим предком, но все не так просто. - А как же она получается? Какие причины? – спросил Матиас, который до сей поры не слишком-то и сильно размышлял о причинах конфликта с орками. - Их великое множество. Допустим, давно уже понятно, что войну с орками Миртана, возможно, и выиграла бы, не участвуй она в конфликте с Варантом. Как думаете, молодой человек, а зачем войска Робара вторглись в пустыню? Паладин задумался. - Ну… Конфликт вер… Агрессия на границах… Престарелый маг рассмеялся во весь голос. - До чего же мало видят люди на местах! С каждым годом своей жизни я все больше этому поражаюсь. Конфликт верований? Увольте! Из-за того, что мы поклоняемся Инносу, а ассасины – Белиару, войны не начинают. Из-за мелких стычек на границе – тем более. Подумаешь, убили десять человек? Кто их считает-то? Можно выпросить пять фунтов золота в качестве извинений, но начинать кровопролитную затяжную войну? Нет, это того не стоит. Причина, мой юный друг, кроется в куда более приземленной материи, чем магия и боги. Золото! - Золото? - Оно самое! Почти все в наших никчемных жизнях вертится вокруг этого презренного металла. Экономика – вот истинная виновница вторжения в Варант! - Можете рассказать об этом поподробнее? Маг улыбнулся. - Рад, что вам интересно. Гарнизонные крысы бы давно облили меня дешевым пивом, а того, поди, и распяли бы над городскими воротами. В общем, каких вы знаете великих купцов? Матиас быстро перебрал множество имен представителей торговой профессии. Впрочем, кроме фамилии Окарских, ничего в голову не приходило. Ее-то он и назвал. - Ха! Старик Герман, покинувший горизонты нашей видимости после взятия орками Монтеры, конечно, давал в свое время жару. Но он абсолютный младенец по сравнению с истинными купцами. Я бы назвал имя Гонсалеса – властителя города Мора Сул. Слышали о таком? Великий человек, второй по значимости в Варанте. Так вот, он держит порт Бакареша, куда до начала войны стекалось большинство торговых судов и с юга, с Аркании, и с северных островов, а иногда и с Хориниса. Венгарду, и уж тем более Кап Дуну перепадали крошки с той торговли. А что, в Бакареше ниже пошлины, бОльший выбор товара, да и паладины не читают нотации о служении Инносу. Венгард терял до двадцати пяти-тридцати тысяч золотых в год, а это огромная сумма, сами понимаете. Столько дохода имела на тот момент только церковь Инноса. Окарский, напомню вам, даже в лучшие свои годы имел оборот тысяч в семь-восемь. И вот, большая часть этих тридцати уходила Гонсалесу в карман, а наш король Робар желал хотя бы половину этого золота, при этом не снижая пошлины в Миртане. Осознаете ситуацию? Выход был один – война, и ее чудом сумели выиграть, превратив порт Бакареша, морские ворота Варанта, в руины. Правда, тут же на смену пришли орки… - Откуда же они взялись? - Они были всегда, наверное, они появились в примерно тоже время, что и мы, люди. Интересно, читают ли сейчас «Книгу Робара»? Должны, по идее-то. В общем, долгое время до начала хроник орки правили Срединным королевством, и орки были под контролем Белиара. Примерно в те же времена появилось государство, которое мы называем Варант, и оно было независимо от орков, так как тоже управлялось Белиаром. Именно в те времена и появился некий воин с севера, нарекаемый Робаром Первым, предок нынешнего короля. Он возглавил освободительную войну и выкинул созданий Белиара не то что в Нордмар, а в Северный Нордмар, где они до поры до времени и обретались. Старейшие из орков сохранили память о былых временах, подогревая межрасовую ненависть, впрочем, военная мощь Миртаны не позволяла им даже думать о реванше. Вот и первая причина. Впрочем, ничто не вечно под солнцем Инноса. Робар Второй совершал слишком много ошибок. В припадках безумной алчности он оттеснил орков еще дальше на север, уничтожив часть охотничьих угодий. И вот вам, молодой человек, вторая причина. Орки лишились жизненно необходимого ресурса, без которого они рано или поздно начали бы вымирать. Второй тревожный знак, который многие ученые мужи проглядели. Третья – холодная зима, вы, думаю, ее помните. - Да, - ответил Матиас. – Девять или десять лет тому назад. Тогда даже в Варанте снег выпал, как поговаривали. - Все действительно так. Что уж говорить про север Нордмара. Я помню того орка, игрушку короля, засеченную до смерти перед дворцом. Он рассказывал ужасные вещи даже по меркам нашего времени. Как погибали целыми деревнями… Ох, чувствую – отольются кошке мышкины слезы… - О чем вы? - О том, что будет с Миртаной… О том, что с ней уже стало. *** Метель свистела над Монтерой так, будто бы и не было вокруг города никаких лесов. В щели хибар, в которых жили рабы, постоянно залетал снег, и многие из людей уже умерли. Метель затянулась – продолжалась она уже третий день, и за время ее могильщики закопали уже дюжину трупов. Эб как раз сопровождал одну из таких партий. - Может, кинуть его в сугроб, да и черт с ним? Сожрут волки – они нынче голодные, - спросил молодой раб, несший носилки сзади. - Иннос такого не велел, - возразил тому старик, кажется, и при короле бывший могильщиком. – Либо сжечь, либо закопать в земле. А дрова нынче и без того дорогие. - Иннос, Иннос… Не больно он помог королишке в войне. - Заткнулись там! – гаркнул Эб, державшийся позади рабов с арбалетом наготове. – А то кому-то из вас придется закапывать уже двоих. Марик предупредил, что в метель велика вероятность побега рабов – ведь даже в городе следы заметались в мгновение ока, не говоря уже про окружавшие Монтеру поля. Даже орки, привыкшие к зимним переделкам, старались не высовываться лишний раз за пределы казарм и трактира перед воротами в крепость. Что уж говорить про наемников… До кладбища, находившегося к югу от города, идти было достаточно далеко, поэтому Марик распорядился хоронить умерших рабов неподалеку от Волчьей пещеры, возле дороги, где такие же рабы кирками и лопатами вырыли в мерзлой земле длинные траншеи, в которые просто скидывали мертвых, закапывая трупы «посекционно», а не всю траншею одновременно. Впрочем, уже на второй день могильщики обнаружили разрытую землю и жалкие останки одного из невольников – где-то неподалеку ходили дикие звери. Рабы шагали, по колено проваливаясь в быстро образующиеся сугробы. Эб знал, что они ненавидели свою работу и при первой же возможности сбежали бы. Одного он точно сможет убить – арбалетный болт с легкостью пробивал дрянные рабьи одежонки – но что делать со вторым? Меч он вытащить не успеет – если один из них вооружится лопатой, то его дни будут сочтены. К удивлению наемника, никого рядом с траншеей не было, хотя всего полчаса тому назад из Монтеры унесли еще одни носилки с трупом престарелого купца, чье сердце не выдержало работ по очистке улиц от снега. Не было ни рабов, ни наемника, сопровождавшего их – только чуть занесенные носилки с трупом и лопата, воткнутая в снег. Эб напрягся – пальцы его непроизвольно обхватили спусковую скобу арбалета. Будь проклята чертова метель! - Идите вперед! Будете и свой, и чужой труп закидывать… - Эб попытался вспомнить, как звали наемника, отправившегося с первой партией мертвечины. – Ганс?! Херц? Ответа не последовало – только все также свистела все усиливающаяся метель. Эб судорожно сглотнул, сделал несколько шагов назад, едва не рухнув в придорожный сугроб, поднял арбалет на уровень груди. Все это не нравилось ему, ой как не нравилось. - Эй, вы, двое. Скиньте труп в канаву, присыпьте снегом и обратно. Живо! - А с этим чаво делать? – кивнул старый могильщик на первые носилки. - Пусть волки жрут! Поторапливайтесь, мать вашу, а то без жратвы останетесь. Впрочем, угроза на рабов не подействовала, и Эб понимал почему. Они первыми заметили, что из густой поросли осинника на монтерцев смотрит несколько пар глаз. Повстанцы! Для Эба ничего не стоило убить человека. Он ни секунды не сомневался, когда послал арбалетный болт в живот взявшемуся за лопату рабу. Но повстанцы обычно не убивали – они мучали и показательно вывешивали Но черт подери, они и с ним сделают это?! Молодой раб схватил почти занесенную бураном кирку и пошел в наступление. - Мразь! – взмахнул он ей. Эб, отпрыгнул в сторону, выбросил арбалет и попытался вынуть меч из ножен, но тут же ему на шею накинули удавку. Наемник захрипел, попытался замерзшими пальцами стащить веревку с себя, но тут же на него запрыгнул второй повстанец и что было силы ударил кулаком по голове. Больше Эб ничего не помнил – разум застилали темнота и жуткая боль. *** - Рад видеть братьев по вере в моем доме, - расплывшись в широкой, как живот варантских торговцев, улыбке произнес темный маг Нафалем, правитель приграничного варантского поселка. – Добро пожаловать в город Браго! - Если это город, то мой отец – Кан, - проворчал откуда-то из-за спины Грубуц. – Я в Миртане фермы побольше видал, чем этот «город». - Благодарю, Нафалем! Народ орков приветствует тебя! – не обращая внимания на своего спутника, произнес Долок. – Мы держим путь в город Бакареш по велению командующего Вака, которому велел командующий Кан. Заученные слова, повторяемые про себя аж с самого Трелиса, у Долока закончились. Проклятый язык морра! Да еще и варантский акцент… - Будьте моими гостями, о потомки Белиара! Надеюсь, пески пустыни не слишком вас истощили! Надеюсь, ваши кошельки полны золотом. Отвечать Долок не стал, пробормотав по-орочьи пару непереводимых для морра выражений, после чего кивнул, поклонился и развернулся, оставив Нафалема с недоуменным видом. Впрочем, ничего нового о хашшашинах он и не узнал. Жадные сволочи, готовые на все ради звонкого металла. В Браго орков сопровождал воин, назвавшийся именем Туфайл, он же и согласился быть проводником. Аршак с тяжелым, как камень, вздохом, опустился на стул, стоявший неподалеку от городской ратуши, являвшейся по совместительству домом темного мага. Стул тут же опасно затрещал под толстой тушей орка, который спросил: - Где здесь колодец? Я пить хочу! Гиббочч перевел вопрос Туфайлу. - О, сыны севера! Колодец к северу отсюда, он принадлежит торговцу Аббасу. - Что значит «принадлежит»? - Вода у Аббаса исключительно чистая и холодная! И берет он недорого… Краем глаза Долок заметил, как меняется лицо Аршака. Недовольство и усталость резко улетучились – на их место пришло удивление, и сразу за ним – злость. Как это, за воду надо платить?! Что за чертовщина? Это же тоже самое, что платить в Нордмаре за дрова. Да, пускай, дерево на севере найти затруднительно, но, Белиар же его дери, помереть можно без тепла от костра! И здесь можно сдохнуть без воды! Странные же порядки в Варанте...