Противостояние. Миртана.

Проклятое солнце пустыни… Долок решил, что до заката он носу не высунет из дома торговца Хулио, считавшегося властителем небольшой варантской деревушки под названием Бен Сала. Сама Бен Сала, в отличие от того же Бакареша, орку понравилась с первого взгляда. Небольшая тихая деревушка в предгорье, славившаяся кузнечным ремеслом и большим храмом, который, как оказалось, и являлся одной из целей Кана. Впрочем, орки и морра-рабы для раскопок пока не прибыли. После данного хашшашинами согласия на предложение орков прошло уже более месяца, а добраться до юга успела лишь экспедиция, державшая путь в храмовый город Аль-Шедим. Вторая же партия, возглавляемая воином Калешем и направлявшаяся куда-то в сторону Мора Сул, только-только достигла Бен Салы. – Почему же вы, о дети севера, не пошли прямой дорогой? Из Браго же есть краткий путь. – Там жарко, долго, нет воды, - проворчал Калеш. - Еще мы везем болванки руды из Нордмара. Вообще, этот ублюдок, выходец из клана, откуда был родом сам Кан, не нравился даже Долоку, не говоря уже про хашшашинов или, тем более, морра. Тупой, злобный, корыстный, ворчливый, не отличавшийся особыми навыками руководителя, не имей он родни в армейском командовании, до конца жизни бы искал беглых рабов по сильденским лесам. Но он имел ее, в отличие от того же Долока, которому путевку наверх приходилось заслуживать. Хулио покачал головой и обратился к послу орков: – Как поживает великий Тизгар? Он давно не посылал никого за данью в Иштар. Я уже начинаю беспокоиться, не пал ли я в опалу. – Я давно не видел многоуважаемого мага, - ответил Долок. – После того, как… Мы с моими братьями вызвали небольшой переполох… Переполох и в самом деле был достаточно небольшой, по крайней мере, по орочьим меркам. Долок без особых проблем миновал преграду в виде двух стражников, охранявших торговца Альдо, и уже практически успел забить толстяка до смерти голыми руками, но на него накинулась вся городская стража Бакареша. Не будь орк гостем властителей города, его бы тут же казнили, ровно как и прочих членов отряда. Благо, из храма в город впервые за долгое время вышел сам Тизгар и всего двумя словами сумел урегулировать ситуацию. С орками он разговаривать не пожелал, и теми занялся маг Амуль, отвечающий за управление городом. С ним долго о чем-то разговаривал Гиббочч, и по итогу посланники Кана отделались достаточно легко, отправившись на зачистку гнездовий ползунов, расплодившихся в окрестных пещерах. Судя по всему, хашшашины больше не хотели задерживать в Бакареше гостей с севера ни единой минуты, и отправляли их за пределы города то с одним заданием, то с другим. Былого радушия Долок больше не видел. Выслушав рассказ, Хулио вздохнул: – Стоит быть аккуратнее, дети севера. Нравы нынче суровые в городах. – Так было не всегда? – поинтересовался Гиббочч. – Разумеется, – всплеснул руками хашшашин. – Я помню двадцать зим назад… Тогда еще не было никакой войны с Миртаной, большой войны, имею в виду. Самой большой проблемой были кочевники, эти шакалы! И те не лезли дальше руин. Бакареш был крупным портом, в нем каждый день приставали десятки кораблей. Красоту нашего храма знали по всему миру, от пиков Нордмара до тропиков южных островов. Но потом пришли северяне… – Трусливый король? – продемонстрировал знание истории Долок. – Он самый, – Хулио снова вздохнул. – Его войска атаковали наши границы, его маги разрушали наши храмы, а солдаты насиловали женщин. Генерал Ли, сын шакала, уничтожил нашу армию и вторгся в Бакареш. Король хотел уничтожить морской порт – и он сделал это. Нам оставалось уповать лишь на силу пустыни. Иннос когда-то наказал солнцем наш народ, но именно оно и не дало продвинуться войскам северян дальше. Мы благодарили богов за это… – Варант сохранил независимость? – Да, мой друг. Сохранил свои власть и веру, но потерял множество людей и десять лет развития… Я помню ту битву, что разгорелась вот здесь, у храма… Тогда армия Миртаны сходу атаковала укрепления нашего народа. Там стояли лучшие наемники, нанятые самим Гонсалесом. И эти дети шакала уничтожили все! Трусливые псы! Все поле было усеяно телами… Хулио грустно вздохнул. Впрочем, тишина долго не продлилась – вмешался Калеш, который резко поднялся с места и заявил, что солнце садится и ему необходимо продолжить путь. Тут уже хашшашин забеспокоился. Немедленно в подарок оркам-охранникам было выдано по фляге воды, а их оружие бесплатно заточил местный мастер-кузнец. Под шумок из города вышел и отряд Долока. В Бен Сале им больше делать было нечего. Вдобавок, существовала проблема с Грубуцем, которую необходимо было решать здесь и сейчас. Долок уже хотел попрощаться с Хулио и подозвать к себе своего друга, как вдруг его позвал Калеш: – Да, Долок! – Чего тебе? – обернулся орк, не ожидая услышать ничего хорошего. В способностях Калеша он уже успел убедиться. – Слова Кана. Сказано передать всем оркам в пустыне. Я и забыл их, но вот вспомнил. – Давай быстрее! Калеш подошел ближе к Долоку и тихо, чтобы даже Аршак с Гиббоччем не услышали, произнес: – Быть готовым, что в любой день орки могут стать врагами для народа пустыни. После этих слов начальник раскопок резко развернулся и неуклюже принялся догонять удаляющихся рабов, так ничего и не пояснив. Тупой болван! Со стороны въезда в деревню раздался громкий шум. – Басир, сын шакала! Ты можешь аккуратней вертеть своей телегой? – Я бы рекомендовал, о дорогой Хулио, делать въезде шире. Совершенно невозможно… Продолжение разговора потонуло в громкой брани вышедшего на шум городского кузнеца, слово которого стоило в Бен Сале едва ли не больше слова властителя. Долок махнул рукой. Ему совершенно не хотелось лезть в проблемы хашшашинов. – Вернемся к нашему давнему разговору, Грубуц. Ты же понимаешь, что причиной нашего нахождения здесь, да и в принципе нашего варантского статуса является твоя выходка? Орк промолчал. Разумеется, он понимал, что виноват, поддавшись слабостям и позволив себе поверить не просто хашшашину, а хашшашину-торговцу. Глупее этого было только дать подержать морра-рабу свой топор. Впрочем, о наказании Грубуц старался не думать. – Ты же понимаешь, что мог подставить не только меня с парнями, но и всю, мать его, армию! – Я понимаю, Долок, что ты заворчал, как старый шаман? Я с тех пор ни капли шнапсу не выпил! – Потому что не предлагали. Знаешь что, Грубуц, я предлагаю тебе пойти в Лаго. – Это еще зачем? – орк насторожился. Разумеется, этот уютный городишко на берегу моря ему нравился, но чтобы его туда направил Долок, да еще и одного… – Чтобы ты освоился в мире хашшашинов. И избавил нас от лишних проблем, - орк не стал скрывать своих настоящих мыслей. Не хашшашин он, чтобы юлить и пытаться сглаживать углы. – Когда мы вернемся в Бакареш, нас, возможно, попытаются подставить те же торговцы. И уж прими мои извинения, но мне кажется, что ты первым поддашься на провокации. – Порою мне кажется, что ты стал пара… параноиком, во! – Грубуц долго не мог вспомнить нужное слово. – Раньше ты был куда проще. – Раньше мы честно дрались за север и всех наших собратьев, оставшихся в Нордмаре. Теперь же… – Что теперь, Долок? Ты сам понимаешь хоть, зачем все это? – Что именно? – Наше путешествие, поход Калеша, да, Белиар его дери, много чего еще! Зачем Кану понадобились ценности из храмов? Зачем?! Я боюсь, в поисках их погибнет куда больше орков, чем в иной битве с морра! – Это приказ, Грубуц, - вздохнул Долок. – Может, нам сказали далеко не все, но это не значит, что мы не должны его исполнять. Может, эти ценности, эти реликвии гарантируют нам победу в войне? А может, они спасут сотни и тысячи наших собратьев? Кто знает, Грубуц… Пока мы не находимся во власти, мы должны исполнять ее волю. Так мы победим в войне. Морра постоянно дерутся между собой, спорят и каков итог? Их заперли у моря, и почти вся Миртана уже под нашим контролем. – Ты говоришь, как Мубрак какой-нибудь, - фыркнул Грубуц, который, тем не менее, понимал, что хотел донести до него Долок. – И что же я, по-твоему, буду делать в Лаго? – Собирай сведения. Это один из немногих морских портов Варанта, пускай он и размером с охапку дров. – Не думаю, что тамошние хашшашины будут мне рады. Особенно когда узнают мои истинные намерения. – Скрой их! Ты будешь для них гостем, возможно, даже желанным. Только, во имя богов, держи себя в руках, не напивайся! – За кого ты меня принимаешь? Мне хватило того позора в Бакареше. – Я искренне надеюсь на это. Помни только, что ты не отдыхать туда послан. Смотри по сторонам, учи язык, слушай, запоминай. Будь полезен, но не подставляйся. – Говоришь, будто я разведчик зеленый. – В этом деле – да, – вздохнул Долок. Он никак не мог признаться самому себе, что не хочет расставаться с Грубуцем. Какие бы грехи тот не совершал, как бы не подставлял отряд своей недальновидностью, Грубуц не перестал быть его другом, другом верным, хорошим, с которым они прошли вместе через очень многое. Но холодный разум подсказывал – над орками в Варанте, несмотря на внешнее спокойствие, сгущались тучи. Это Долок чувствовал и без донесений шпионов, которыми наверняка пользовался Кан, когда передавал сообщение через Калеша. Орк много думал об этом. И чем дольше он думал, тем больше понимал, что не все в окружающем его мире так просто. Раньше картина мира была четкой и ясной: есть Иннос, есть Белиар, и они воюют между собой. Союзы заключались на основе веры, и в этом свете договор хашшашинов и орков объяснялся без труда. Одна вера – одни цели. А вот с точки зрения того, что будет после войны… Долок верил, что орки победят в конфликте с миртанийцами. Это было неоспоримым фактом. Но что будет после? Калеш говорил о волнениях на границе. То ли это были кочевники, то ли повстанцы, то ли просто разбойники, а может… Долок попытался представить, какую выгоду смогли бы поиметь хашшашины в случае похода на север. Конечно, жители Варанта жаждали реванша за войну десятилетней давности. После окончательного поражения Миртаны они смогут снова строить корабли и порты и торговать сколько угодно – орки все равно вряд ли будут заниматься торговлей в больших масштабах. Или… Они хотят все? Долок не знал ответа и, признаться, даже боялся его знать. С Грубуцем они расстались примерно в паре часов ходьбы от Лаго – Долоку нужно было возвращаться в Бакареш. Несмотря на явное нежелание обитателей пустынного порта принимать гостей, не пойти туда орки не могли. Несмотря на всю свою бесполезность, Калеш принес одну важную новость. Боялся ли Долок войны с хашшашинами? Отнюдь. Миртана, даже будучи ослабленной, по его мнению, представляла куда более серьезное препятствие для армии Кана. Ее крепости, ее паладины, ее маги, ее неистовая вера в Инноса… По сравнению с этим воины Варанта казались несобранным повстанческим отрядом. Но с другой стороны… Впрочем, Белиар с ним! Ночь застала орков в пустыне – они не успели вернуться в Бен Салу. Пришлось разбивать лагерь возле какого-то камня, символы на котором не смог разобрать даже Гиббочч. Аршак же вовсе предпочел встать на стражу первым и ушел примерно за сотню шагов от устроившихся собратьев. Глаза закрывались сами по себе. Долок и не заметил, как перестал контролировать обстановку вокруг, и как перестал слышать шум ветра. – Орк… Долок встрепенулся, схватился за оружие и попытался было подняться, но острие копья, приставленное к горлу, решило все вопросы. – Во падаль! Даже и не прячется уже. – Я не понимаю… Дело дрянь. Гиббочч, варжий сын, заснул на посту, и теперь он сидел со связанными за спиной руками. Разбойники? Те бы убили сразу. Охотники за головами? Вроде орки никому дорогу не переходили. - Кому ты служишь, орк?! – обратился к Долоку высокий морра в капюшоне, совсем не походивший на типичного обитателя Варанта. – Кому?! Речь ночного гостя больше походила на говор морра из Миртаны, чем на лебезятничество хашшашинов. Толком ее Долок не понимал, но отдельные слова вычленить сумел. Собрав в себе все знания языка морра, он произнес: – Я Долок, орк, служить Кану, властителю Севера! – Эта мразь служит Белиару, Хасак! Он ничем не лучше ассасинов. Пески скроют их тела. – Мы служим сильнейшей армии мира! Власти Бакареша вас найдут и четвертуют, как убийц послов! – взревел Гиббочч. Он был напуган. Несмотря на это, Долоку немедленно захотелось отрезать толмачу его длинный язык. Ночной гость, которого звали Хасак, рассмеялся: – Пусть найдут для начала. Пустыня, она, орк, большая. Тут всю вашу северную армию спрятать можно, не то что вас. – Мы… – Заткнись, Гиббочч! Переводи мои слова, мать твою! Мы присланы с целью заключения мира с народом пустыни! – Ха! Народ пустыни? Да что ты о нем знаешь, орк… И тут Долок понял, кто перед ним. Он много слышал о кочевниках Кто-то из хашшашинов боялся их, кто-то считал за диких зверей. До сих пор орки видели кочевников только в цепях, на рынке рабов или, в крайнем случае, на арене. Теперь же они оказались на расстоянии вытянутой руки. Ну, или вытянутого копья. – То-то же… Страшно, Белиаров сын? – Нет, – Долок горделиво поднял голову. Он, герой Трелиса, и будет чего-то бояться? Не дождутся! Хасак усмехнулся, глядя в глаза орка, и покачал в руке старый меч. – Долок, Белиар тебя дери! Мы должны вернуться живыми! Мать твою, не геройствуй! Долок не обращал внимания на взывания молодого разведчика. Именно сейчас, на расстоянии в дюйм от смерти, он снова почувствовал себя орком. Презирающим смерть. Долок осклабился, обнажив желтоватые клыки. Скольких морра он убил? Что ж, рано или поздно возмездие все равно бы пришло. Хасак улыбнулся, зафиксировал меч в руке и широко размахнулся…