Моменты, запечатленные на плёнке.

Осаму Дазай. Нет, вы вообще терпеть друг друга сначала не могли. Ну как друг друга… Скорее ты его. Он постоянно подкалывал тебя и бросал безобидные шутки в твою сторону, ну а ты, естественно не понимая истинную суть всего этого, постоянно дулась. И вот однажды столкнувшись в очередной схватке с портовиками, ВДА, а точнее его участники, понесли огромные потери. Нет, никто не умер, и на том спасибо, однако все кроме Дазая и Йосано получили те или иные ранения. Ну и как можно понять, даже не используя свою сверхдедукцию: ты оказалась среди раненных. Вот так вот лежала на земле с пробитыми головой и губами и с неглубокими, но все же больно жгучими ранами на животе, ожидая, пока помощь прибудет к тебе. И она прибыла. Буквально через несколько секунд ты почувствовала сначала облегчение, а после острую боль, находясь в замке забинтованных рук, что бережно старались не касаться живота. Пораскинув мозгами и поняв, кто это, ты промямлила что-то невнятное, дёрнула головой, а после все же отключилась на несколько часов. Всех раненных отвезли в госпиталь, понятное дело; так что Осаму аккуратно уложил тебя на свободную койку и сел рядом, продолжая ждать помощи Йосано. И она пришла (и помощь, и Акико), так что вскоре, благодаря проделанным манипуляциям, от прежних ран и следа не осталось. А после, особенно от тёплого касания пальцев твоего лба, очнулась и ты, хоть как-то попытавшись аккуратно и безболезненно пошевелить перебинтованной головой. — Не шевели ей. Нужно ещё подождать несколько часов, — вполголоса произнёс эспер, вновь коснувшись твоего лба, от чего кровь начала постепенно приливать к щекам. — Не думала, что когда-нибудь скажу это, но… Спасибо, Дазай. Парень улыбнулся, и на несколько мгновений в палате повисло молчание, а после ты вновь заговорила: — Мой живот… Там останутся ужасные шрамы, да? — Ну я, вообще-то, к тебе не приставал, пока ты в отключке была, так что понятия не имею, даже как выглядит твой живот, однако… Думаю, что раны неглубокие — иным словом просто царапины, поэтому шрамов вряд ли останется, не переживай. Ты еле-еле кивнула и закрыла глаза, постепенно проваливаясь в одолевший тебя сон. — А даже если и будут… Я готов исцеловать их все, дабы от них больше не осталось и следа… А пока — добрых снов, т/и. — прошептал Дазай и вышел из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. «Чего, мать его?!» Чуя Накахара. — Да вот черт тебя побрал, опять приключения на свой зад найти… Ты, скажи мне пожалуйста, ну хоть день без меня прожить можешь, а? Ну вот надо было тебе пойти в тот переулок, чтобы после по голове кирпичом прилетело, т/и! Это ж хорошо, что я хоть как-то поблизости оказался и этих недограбителей поймал, но все же… Неужели нельзя хотя бы на грамм стать аккуратнее и не такой проблемной, м? — пыхтя, как паровоз, чётко отговорил Накахара, приблизившись кистью ко лбу девушки и поправляя немного съехавшую повязку на голове т/ф. — Приключения — главная составляющая меня, и уж извините, — без неё я не могу. — отведя взгляд на дверь палаты, надула губы т/и. Послышался недовольный вздох со стороны эспера, а затем по-теплому прохладная ладонь вновь накрыла лоб девушки. — Кстати, Чуя, ты как вообще рядом оказался-то? — Да сердцем же чувствую, что твоя пятая точка так и горит от нехватки приключений. Вот и решил перестраховаться; а рядом, наверное, оказался потому, что чувствую и догадываюсь, как и каким путем ты пойдёшь. Головой же чую. И душой. — Восхитительно. — Не за что. Ты вообще мне «спасибо» сказать должна. И прости за это… Вспыльчивость мою, вообщем. Реагировать по-другому у меня получается не очень хорошо. — положив другую ладонь рядом с кистью т/и, произнёс парень. — Да ладно, я понимаю… Испугался там, все такое, — улыбнулась во все тридцать два девушка, в ответ сжимая кисть Чуи. — Ч-чего?! — Ты покраснел. — Ты тоже. — Ну, если совсем немного… Так что, все же ты испугался, а? — Ну, если совсем немного. — Чуя! Рампо Эдогава. — Рампо, пожалуйста, не нужно так обо мне печься, со мной все в порядке. Подумаешь, всего лишь обморок. — «Подумаешь, всего лишь обморок, Рампо», — передразнил эспер т/и. — Вот именно, что видимо я о тебе только и думаю, даже ты сама о себе не печешься. — Рампо, я же не виновата, что посреди дня грохнулась в обморок, а после попала в больницу, благодаря тебе кстати; так что, спасибо огромнейшее, Рампо! — Всегда пожалуйста. Ну почему ты порой становишься таким болваном, т/и? Дурочка, я же о тебе забочусь. И люблю. — Что ты любишь — так всех дураками обзывать. Так что да, охотно верю. — приподнявшись на локтях и посмотрев в сторону часов, вздохнула и произнесла девушка. В мгновение ока т/и почувствовала тёплое касание ладоней брюнета, а после и нависание его же над телом т/ф, на что та лишь негромко ойкнула. — Рампо, ты чего вытворяешь, засранец?.. — Люблю тебя, дорогая. До гроба и до безумия, — прижался своим лбом ко лбу девушки эспер. — Какие мы сделались вежливые и тактичные, куда бы деться. — фыркнула та. — Это только на некоторое время: запомни его. Рампо закрыл глаза, а после отстранился от т/ф, оставив влажный след на носике. — Ой, какие мы сделались красные. Ты безумно милая, если вогнать тебя в краску, — ухмыльнулся Эдогава, приоткрыв один глаз. — Ага-ага, это только на некоторое время: запомни его, — произнесла т/и, пустив руку в волосы детектива, а после с улыбкой добавила: — Придурок. Ацуши Накаджима. Здесь началось все с того, что во время одной из прогулок т/и угораздило наткнуться на заряженный пистолет, который оставил свой след на левом плече девушки. Конечно, наступил обморок вследствие болевого шока, однако т/ф не осталась лежать посреди улицы — по-видимому, кто-то из ВДА, кто определённо был поблизости, перенёс её в больницу, вернее, отвёз туда; а про правонарушителя история умалчивает, но, думаю, что он был благополучно пойман. Ну так вот, очнулась т/и уже в чистой палате, сразу же обратив внимание на лежащего рядом с её раненной рукой Накаджиму, который что-то лепетал себе под нос. Девушка пустила свои пальцы в его платиновые пряди, отчего эспер сразу же аккуратно поднял голову, блеснув глазами, а после горько улыбнулся т/и. — Ацуши, ты что это, плачешь? Что, случилось что-то ещё, кроме меня с простреленной рукой? — улыбнулась во все тридцать два т/и. — Ты настолько за меня испугался, Ацуши? Парень невольно дрогнул и поднял свою голову, встречаясь с пронзительным взглядом девушки. — Д-да… Ты права… Мне так стало страшно, что небеса навсегда заберут тебя, однако это всего лишь рука, но все же… — Я понимаю, Ацуши. Не стоит за меня переживать теперь, все в порядке, правда. И к тому же я хочу сказать, нет, я хочу поблагодарить тебя, что ты все это время был со мной и не покидал меня. Спасибо тебе. Повисло несколько-секундное молчание. — Т/и… — Да, что такое? — Можно я возьму тебя за руку?.. Если позволишь… Внезапно девушка оживилась и вновь одарила эспера лучезарной улыбкой, заставив того самого невольно улыбнуться и отвести взгляд. — Конечно же можно, — пролепетала т/и, и парень мягко коснулся её ладони, аккуратно сжимая кисть. — Если хочешь, можешь остаться здесь. Нет, ты не думай, я не настаиваю, но все же, может… Просто наблюдая за твоей реакцией, я… — Я останусь, т/и. Я непременно останусь. Девушка вновь растянула губы в тёплой улыбке, крепче сжимая ладонь Накаджимы. — Спасибо тебе ещё раз, Ацуши. За все прошлое, настоящее и будущее… Просто спасибо. Рюноске Акутагава. — О Боже, неужели… неужели я наконец попала в ра-а-ай… О, как спина затекла то вместе с руками… — приоткрыв один глаз, глухо произнесла т/и, вытягивая правую руку вверх, ибо мышцы изрядно затекли. Но приятную идиллию созерцания белоснежного помещения и делания утренной зарядки прервал сухой, с нотками раздражения голос, доносившийся откуда-то сбоку. — Ага, если бы, мечтать не вредно. Дорогая, я, надеюсь, ты не забыла, что попала сюда вчера с расстройством желудка? — Ну, понятное дело, что попала я сюда не просто витаминки получить какие-нибудь, Акутагава. И вообще, тебе бы сбавить свою раздраженность. — А нехрен тебе было жрать что попало. Тянет же тебя на всякие приключения… За что ты мне такая на голову, любовь свалилась? — Тоже мне, проблему нашёл. И вообще, хватит на меня голос повышать, — обиженно заключила девушка, отворачиваясь к стене. — Эх, вот не могла бы ты ещё час так продрыхнуть, а? — Как видишь нет. Поспешила скорее проснуться, чтобы тебя созерцать, моего милого и ненаглядного. — Ну ладно, не ерничай, хорошо? Ты это уж… Извини что ли за немногую грубость, ладно? — Куда ж я денусь. Люблю ведь тебя, дурака. — шумно выдохнула т/и, поворачиваясь к эсперу. Повисло молчание, а после Рюноске встал со стула и аккуратными шагами направился к двери. — Ладно, бывай. Скоро приду вновь тебя проведать, не скучай. И да, т/и, с завтрашнего дня я полностью займусь твоим питанием, так что будь готова. — уже донёсся голос скрывшегося в коридоре эспера. «Ага, тоже мне нашёлся врач. Хотя, если подумать… Акутагава-диетолог — это поистине что-то новое». Куникида Доппо. — Т/и, ты так и будешь дуться? — лениво даже для самого себя спросил Куникида, сверкнув своими очками в сторону т/ф. Девушка, обиженно отвернувшаяся ко входу в палату, опасно повернулась к эсперу и, задержав на нем свой взгляд, приподнялась на локтях и, оперевшись головой на изголовье кровати, сложила руки на груди. — Незачем было так бежать, ты ведь и сама это понимаешь, так смысл дуться? Т/и на несколько мгновений устремила свои глаза куда-то вниз, однако затем, уже явно смягчившись, вновь посмотрела в глаза Доппо. — Я знаю, знаю… Я знаю, что сама виновата, однако Куникида… Да, в том, что у меня теперь гипс на ноге целиком моя вина, но неужели нельзя хоть каким-то образом поддержать морально, а? Просто… Зачем относиться настолько холодно? Блондин шумно выдохнул и придвинулся чуть ближе к девушке, захватывая её ладони и кладя свои локти себе на колени. — Хорошо, т/и, я понял и понимаю тебя. И извини за эту… Как ты сказала?.. Холодность, — поднёс к своей щеке кисть т/ф мужчина, мягко поглаживая ладонь. — У тебя не такая уж и серьёзная травма, так что скоро гипс снимут. — Это отлично, — слабо улыбнулась т/и, прикрыв глаза, — Куникида, пожалуйста, побудь со мной ещё немного. — Конечно. Извини ещё раз. — И ты меня за некую вспыльчивость. Я люблю тебя, Куникида. — И я люблю тебя. Ода Сакуноске. Девушка шумно вздыхала и постоянно поднимала глаза свои на потолок, откровенно буравя его взглядом. — Доброе утро, т/и. Как твоя рука? — вошёл в палату Одасаку, кивком головы показав на перебинтованную в несколько слоев, или же загипсованную руку т/ф. — Ода, ты просто словно с небес ко мне спустился. Умоляю, спаси меня от этой нескончаемой скуки, — чуть ли не захныкала в нос девушка, а после добавила: — Рука то в порядке — стала мумией, как видишь. Парень улыбнулся уголками губ и прошёл от входа вперёд аккуратными шагами, после присаживаясь на стул рядом с койкой, где лежала т/и. — Это замечательно, что ты сохраняешь позитивный настрой, но вот скажи мне: зачем надо было со мной спорить, что ты точно скатиться на скейте практически на той лестнице, м? Вот и лежишь теперь с гипсом на месяц, даже чуть больше, — чуть ближе нагнувшись, произнёс Сакуноске. — Знаю, это было немножечко глуповато, однако… Все-таки я выиграла, Ода, — улыбнувшись во все тридцать два, ответила девушка. — И все-таки то с гипсом, — закрыв глаза, чётко отговорил эспер. — Ну все, Ода, только не злись пожалуйста. Я признаю свою ошибку; можешь скейт у меня, что ли, забрать, только побудь ещё немножечко времени со мной, хорошо? Здесь ужас как скучно, ты не представляешь, — взялась здоровой рукой т/и за кисть Одасаку. — Эх, непременно останусь. Куда же я от тебя денусь… Фёдор Достоевский. Т/и вяло разлепила глаза и вполголоса пролепетала что-то невнятное, поворачивая голову в сторону. Однако внутри что-то будто щёлкнуло, произошла глухая вспышка, отрезок острой боли, и из груди девушки вырвался лишь хриплый стон. — Доброе утро, т/и, — хрипловато-раздраженный тон раздался практически над самым ухом т/ф. — Как спалось? Как твоя головушка, не болит? — издевательски продолжал он. Девушка проморгнула несколько раз и аккуратно приподнялась на локтях, мягко повернувшись на источник звука. — Скажи, но вот почему мне досталась именно ты, а? — нагнувшись ещё ближе, произнёс Достоевский. Т/и шумно выдохнула и закатила глаза, а после осторожно дотронулась до повязки на голове. — Что со мной случилось? — Сотрясение мозга с тобой случилось. Не беспокойся, полежишь ещё несколько недель — и все. Сейчас тебе ничего не угрожает, разве что только от меня, если ты опять пойдёшь искать приключения на свой прекрасный зад, — девушка гневно посмотрела на брюнета, а затем тот продолжил: — Бывай тут, ну а я — пойду. Появились неотложные дела. — Порой мне кажется, что ты мною совсем не дорожишь. Внезапно Фёдор, поднявшийся со стула, вновь присел на него, пододвинувшись к т/ф. — Т/и, ты не представляешь, сколько я просидел тут, рядом с тобой, и сколько моих нервов ушло в никуда. Так что не нужно впредь кидаться такими словами, поняла меня? Т/и лишь немногозначно фыркнула, как вдруг ее ладонь заключили в замок пальцы эспера, крепко сжав. — Не фыркай, т/и. Ведь ты никогда не знаешь, чем это может закончиться. Я скоро вернусь и принесу фруктов, ладно? Сможешь побыть без меня пару часов? — Я самостоятельная девушка, знаешь ли. — Вот и отлично. И да, — хрипло начал шептать Фёдор. — Никогда не кидайся такими резкими фразами, а то сотрясение будет у тебя в другом, мягком месте.