Ромашки цветут в январе

      ,,Это был он!,,       Сердце юноши сделало кульбит, перевернулось три раза, пропустило пару ударов и убыстрило своё стукание, и все это всего за 1 минуту!       Поверить своему счастью Хаджиме не мог. Конечно, даже если бы Нагито и не был тем самым мальчиком, то он признался бы ему (когда, правда, до сих пор не известно, но всё-таки!), но теперь шатен хотя бы понял, что его так привлекло в нем и почему. Он так вырос. Так возмужал, но в душе остался всё тем же ребёнком, с которым играл в детстве во дворе в песочнице Хаджиме. Остался таким же...Невинным? Это было очень трудно объяснить , в словарном запасе зеленоглазого не нашлось слов, чтобы разъяснить это чувство. Рука легла на глянцевую фотографию и провела по месту, где было лицо друга.       ,,Я так долго искал тебя...Прошло почти 13 лет. Я все это время любил тебя...Но полюбишь ли ты меня?,,       Как же удивительна жизнь...Как такое стечение обстоятельств может соединить двух людей, потерявших друг друга во времени и пространстве, и как же жестоки чувства, что не могут позволить им сказать эти три слова друг другу:,,Я тебя люблю,,.       —Хаджиме, я пришел!       Парень поспешил убрать альбом на место и подойти к выходу. Там уже стоял беловолосый парниша с пакетами в руках, снимающий обувь. В свою очередь Хината поспешил помочь разобрать покупки.       В это время не только Хаджиме был в гостях у Нагито, но и Микан в гостях у Чиаки. И явно этот сыр-бор не был обычной дружеской посиделкой.       —Микан, мы должны свести их.—серьезно сказала Чиаки, беря в руки блокнот и ручку. Видимо, дело было серьёзное, раз она настолько серьезно отнеслась к этому, что даже ручку и блокнот подготовила.       —Я т-точно уверена, что Нагито не п-признается Хаджиме первым...       —То же самое с Хаджиме. Значит...—Чиаки внимательно посмотрела на подругу.—Мы должны быть двойными агентами.       —Д-двойными агентами?       —Подумай сама. Ради их блага, мы должны узнавать как можно больше о них и об их чувствах. Но прямо им тоже сказать не можем...Они сочтут это за подставу. Остаётся сплавлять всю информацию друг другу и создавать ситуации, при которых они поймут, что любят друг друга. По факту, сейчас они оба страдают... Ты наиболее близка Нагито, а я-Хаджиме. Понимаешь? Из нас, по факту, можно сделать идеальных агентов ФБР для этих двух при желании!       ,,Стоит ли мне говорить, что Нагито болен ханахаки? Н-нет...Она может начать действовать необдуманно. Если наш план сработает, то Хаджиме или Нагито признаются, и его болезнь должна прекратить развитие. Да. Пока что нельзя говорить,,       —Т-тогда...Ты должна, в первую очередь, расстаться с Хаджиме. Н-Нагито подумает, что он больше тебя не любит, хоть он и не любил тебя. И, возможно, у него появится какая-то надежда и смелость.       —Да. Сначала надо сделать это.—Чиаки записала первый пункт в плане действий, грызя карандаш. —Потом, нужно создать ситуации, в которых они смогли бы сблизиться... Например, запереть их в подсобке, или случайно столкнуть друг с другом.       —Д-да...Но, не будут ли они тогда отдаляться друг от друга из-за смущения?       —Не думаю. Помнишь, что вчера сделал Хаджиме? И даже после этого Нагито оставил его у себя. Я не думаю, что Нагито так сделает. Кто угодно, но он своих друзей не кинет из-за такого. В общем...Потом, когда они уже не станут скрывать своих чувств, то есть когда мы официально услышим из их уст эти слова, мы подтолкнём их к признанию. Ведь пока мы не можем быть уверены ни в чем.       —Х-хорошо...А?—на телефон девушки пришло сообщение, которое она тут же прочла. Ее лицо мигом побледнело, а губы поджались.       —Чиаки...Мне нужно срочно уходить. Пожалуйста, прости меня...       —Хорошо. Удачи тебе.—девушка вновь взяла в руки приставку, помахав рукой на прощание подруге. Видя спешку подруги, геймерша не стала даже расспрашивать. В конце концов, Микан сама скажет, если посчитает нужным. Юная медсестра мигом удалилась.       Нагито уже успел снять куртку, но вскоре ему пришлось вновь ее надевать.       М:,,Нагито...Прости, что прошу об этом, но пожалуйста, если ты можешь, приезжай в больницу. Моя мама...Она умирает. Мне нужна твоя помощь,,.       Далее был написан адрес, и без раздумий Нагито вновь нацепил куртку под недоуменные взгляды Хаджиме.       —Э-эй, ты куда?..       —Прости. Мне нужно срочно уходить.—кинул Нагито и выбежал из квартиры, даже не закрыв за собой дверь.       Такси добралось до места назначения за десять минут. В огромной спешке юноша забежал в здание и, объяснив персоналу, что да как, побежал искать нужную палату. Первый, второй этажи...Третий! То, что нужно. Так, вот и нужная комната. Быстрее, быстрее, лишь бы не опоздать...       Буквально залетая в комнату, юноша видит спину девушки, на которую небрежно падают фиолетовые волосы. Они подрагивают, и на юношу смотрят две фиалки глаз. Заметные дорожки слез, которые никогда не омрачали это стеснительное личико, теперь с каждой секундой становятся лишь более мокрыми. А там, на кушетке...Девушка. Хотя, скорее женщина...Ещё мертвецки бледное лицо прорезают ниточки морщин. Но оно спокойно и ничего не выражает. Словно все, что сейчас происходит, ничего не значит...Так, словно ее уже давно нет в этом мире. Но редкий пульс на экранчике рядом с кроватью все ещё есть, что вселяет маленькую надежду в сердца обоих.       —Н-Нагито...-шепчет девушка, оборачиваясь обратно к матери.—мамочка, мамуля...Пожалуйста, живи...       Но в ответ лишь тишина и пикающий звук пульсометра.       —Они сказали...Что она уже не жива.       —Микан...Я...       —Ничего не говори.       Взгляд направлен в пол, который уже украшен едва заметными капельками слез, что некогда текли по щекам. И продолжают течь.       —Мам...Прости меня, я так виновата за все...—ее рука сильно дрожит, сжимая край больничного одеяла.—Если бы не я, если бы я начала лечить тебя намного раньше...Мама, прости меня, прости...       Юноша подошёл и сзади обнял подругу. Она уткнулась в плечо, пытаясь сдержаться, но Комаэда почувствовал мокрое пятно на своей рубашке.       —М-Микан...—хрипло и очень болезненно раздаётся на всю комнату, прежде наполненную лишь всхлипами.       —М-ма?..Мама!       —Доченька...-после этого послышался кашель.—У меня мало времени...       Казалось, Комаэда за ней был невидим, ибо на него она совершенно не обращала внимания. Но кое видел...Он все видел. Чувства, бушевавшие в его душе в этот момент, нельзя было описать одним словом. Хотя, нет. Можно. ,,Боль,,.       —Мам...Я не позволю, пожалуйста...Побудь со мной ещё немного...       —Доченька...Кха-ха...Тебе стоит забыть меня...И жить своей жизнью.—женщина улыбнулась, пытаясь приподнять руку.—Все мы когда-то уйдём в мир иной...Думай об этом, как о входе в другую жизнь.       —Мама...       —Я всегда буду жить у тебя вот тут,—она ткнула девушке чуть ниже груди в левой стороне-там, где сердце.—И я всегда буду жить. Я когда-то покидала тебя?       —Я не смогу...Ты последнее, что у меня осталось, ты...       —Микан. Ты—мой лучик солнца, я всегда буду любить тебя. Тогда, в детстве, когда твой папа погиб...Я думала, что не смогу найти человека, что смог бы мне заменить его. Но пара лиловых глазок посмотрели на меня очень-очень внимательно, тонкие ручки обняли, а детский голосок заговорил:,,Мамочка, я не хочу, чтобы ты плакала! Я хочу видеть твою улыбку, мамочка!,,. И тогда я вновь нашла свой смысл жизни в моей дочке. В тебе, Микан.       Вновь послышался кашель, и голос ещё тише, чем до этого произнёс:       —Прости, Микан...Я не смогла прожить дольше... Я не смогла провести тебя в этот мир...Мне надо уходить. Я люблю тебя...       Глаза медленно закрылись, все тело полностью стало недвижным. Линия на экране стала прямой. Мама Микан умерла. Она проиграла болезни. Но она боролась...Боролась изо всех сил, ведь ей было ради кого бороться.       —Мама!..Нет, нет, нет!..—вскрик раздался на всю палату. Сколько боли, сколько отчаяния в него было вложено...И сколько горьких слёз было пролито вместе с ним. Крики отчаяния...Потеря близких...Боль, боль и ещё раз боль... Ей все равно было, что подумают другие, только собственные чувства сейчас имели хоть какое-то значение.       —Микан...Я рядом, все хорошо...—глаза беловолосого у самого были на мокром месте, но представьте, каково было Цумики, если даже чужой человек испытывает такие страдания?.. Представьте, насколько больно навсегда потерять, отпустить человека. Представьте, насколько больно жить с мыслью, что во всем виноват ты и только ты.       —Нагито...Мне больно, мне очень больно...       —Микан, я рядом... Моя хорошая, все будет хорошо...       В крепких объятиях друга сидела девушка, совсем не сдерживая рыданий. А Нагито и не просил сдерживаться. Он понимал...Он все понимал... И знал, что если сейчас она все закроет в себе, то потом никогда не сумеет отпустить.       —А е-если...Ты т-тоже уйдёшь...Нагито, я не хочу, не хочу оставаться одна...Не хочу снова оставаться одна...Если ты проиграешь, Нагито...Пожалуйста...       —Микан...Я сделаю все, чтобы не умереть. Я не позволю тебе существовать в этом мире одной.       После этой фразы все ненадолго замолчали, но Микан прервала тишину, всё ещё всхлипывая, хоть и не так сильно, как прежде.       —Твои родители...Нагито, я уверена, что они гордятся тобой. Ты очень сильный человек...Спасибо тебе. Ты мой самый лучший друг.       —Нет, Микан. Это совсем не так...—еле слышно прошептал Нагито, пока его глаза наполнялись слезами. Родители...Нет. Только не сейчас, только не плакать.       ,,Ты сильный...Так будь сильным, докажи, что ты сильный!,,       ,,Я...Сильный?..,,       ,,И тогда я вновь нашла смысл жизни.,,       ,,Я люблю тебя.,,       ,, Я люблю Хаджиме...Но почему...Почему не могу облегчить всем страдания? Почему не могу разлюбить? И вы называете меня сильным?,,       —Нагито...Давай пойдём. Медперсонал скоро прийдет...—с явной дрожью в голосе произнесла девушка. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы элементарно встать на ноги.—Прошу...Нагито. Ты мне очень дорог. Не проиграй, как моя мама...       —Клянусь.       В палате повисла гробовая тишина, и только две живые души смотрели друг на друга глазами, то ли пытающимися распознать ложь, то ли смотрящими куда-то помимо человека напротив и пытающимися понять, что же делать дальше. Как сдержать своё обещание. Как выжить в этом мире.       ,,Если Хаджиме не любит меня...То я обязан влюбить его в себя? Только так я сделаю всех счастливыми...,,—решил Комаэда, но ни с кем не поделился своими мыслями.       Дорога до дома Микан, до которого Нагито вызвался проводить девушку, прошла в полной тишине. Только рёв машин и смех детей разрывали эту идиллию, правда, никто на них и внимания-то не обращал.       По пути в свой дом Нагито размышлял, когда его затянуло в этот круговорот событий. Раньше все было словно по единому сценарию: школа, дом. И по новой. Что же сейчас?..       Влюблённость. Боль. Школьные мучения. Праздники. Дружба. Болезнь. Тайны. И ведь юноша даже не мог понять, нравится ли ему это, или нет. Однозначно, ему нравился Хаджиме, и даже очень. И с каждой минутой Нагито понимал это все лучше, и понимал, что он такой...Такого, как он, Хината точно не полюбит!       Беловолосый в отчаянии сел на асфальт и издал громкий вздох, прежде чем разреветься. Ненависть к себе сейчас переполняла его, выливаясь через края настолько, что даже клок волос оказался в один момент сначала в руках, а потом на асфальте. Потом этот же асфальт ударил кулак, о чем Комаэда тут же пожалел: костяшки пальцев вмиг начали кровоточить. Выругавшись и утерев слезы рукавом, парень отправился домой, совершенно забыв про гостя. А тот как раз себе места не находил, ведь Нагито не отвечал на звонки и сообщения, и его пропажа показалась шатену уж слишком внезапной. А вдруг что то случилось? Так и ходил Хаджиме вперёд-назад по комнате, грызя пальцы от волнения.