После взрыва

Блонди. Его только что изнасиловал блонди. И, как будто одного этого мало, ещё и бывший неофициальный Советник и друг Ясона. При воспоминании о мёртвом хозяине привычным эхом отдает пустота в костях и зудит левая щека. Катце продолжает стоять с направленным прямо в лицо Раулю лазерным пистолетом, пытаясь осознать, что только что произошло. Многолетняя практика общения с блонди позволяет ему успеть заметить чуть расширившиеся при виде Катце глаза Рауля. Значит, тот действительно не знал, с кем оказался в одной постели. Что он вообще тут делал? Блонди. В борделе. Кажется, мысли пошли на второй круг. Господину нейрокорректору надоедает первому, чуть выгнув бровь, он тихо и спокойно интересуется: – И? И тут запоздало Катце накрывает сильнейшим страхом на грани с ужасом. Бывший фурнитур, Катце прекрасно знал, насколько обманчиво это спокойствие блонди, напоминание об этом постоянно было с ним в виде шрама на лице: прежде чем располосовать ему щеку, Ясон выглядел таким же невозмутимым. «Тебе конец, Меченый», – говорит себе Катце, живым эта почти машина свидетеля подобного не отпустит. Стрелять бесполезно, наручи остались на блонди, расстояние между ними достаточное, значит, и силовое поле активируется автоматически. И стоит господин нейрокорректор между ним и дверью. Лучше бы это был посланный по его шкуру убийца. Гораздо лучше. Глубоко вдохнув, Катце опускает лазерный пистолет и кланяется: – Господин Ам. Рауль чуть приподнимает вторую бровь и холодно приказывает: – Одевайся, отвезёшь меня в Эос. Катце быстро и молча одевается, вспоминая планировку здания и прикидывая, где у него может быть шанс, выброс адреналина сносит остатки расслабления после оргазма, курить хочется невыносимо. Подняв глаза, он видит, как по-прежнему обнаженный Рауль набирает какую-то команду на коммуникаторе. Подняв на Катце глаза, блонди отрывисто приказывает: – Помоги мне одеться, – и добавляет, опуская руку с коммуникатором: – И даже не думай пытаться сбежать, я только что закрыл тебе выезд с Амои. Катце начинает думать о документах как раз на подобный, крайний случай. – По генетической карте, – добавляет внимательно на него смотрящий Рауль. – Долго я буду ждать, фурнитур? – Бывший, – тихо говорит Катце, и замирает, уставившись на блонди. Он что, сказал это вслух? Он, похоже, хочет умереть прямо сейчас. Рауль чуть прищуривается, и Катце рефлекторно сжимается: – Долго ли я буду ждать, бывший фурнитур? – повторяет блонди резче и еще холоднее, выделяя интонацией слово «фурнитур». Катце вздрагивает и склоняет голову: – Прошу прощения, господин Ам, – и приступает к тому, чего не делал уже много лет. Рауль чуть ниже Ясона, кожа другого оттенка, запах тоже другой. Зачем им вообще индивидуальный запах при искусственных телах, отвлеченно думает Катце, машинально застегивая все многочисленные потайные застежки на одежде блонди и удивляясь тому, что Рауль приказал одеть его. Ясон за все пять лет всего несколько раз приказывал Катце помочь ему с одеждой или расчесать волосы. Причём, как казалось Катце, скорее из интереса, как юный фурнитур с этим справится. Катце не может их не сравнивать: Рауль – единственный блонди после Ясона, к которому Катце оказался так близко. Ближе некуда, напоминает он себе, стараясь не показывать не самых приятных физиологических последствий произошедшего, пока одевает блонди. И своего страха. Это же Рауль Ам. Абсолютно безжалостный даже по меркам блонди. Рауль надевает перчатки и, бросив короткий предупреждающий взгляд на Катце, выходит из комнаты. Катце идёт за блонди, уже понимая всю бесполезность попыток побега. Весь путь до расположенной на крыше здания парковки, по коридорам и в лифте, проходит в молчании. В аэромобиле Рауль тоже молчит, неподвижно сидя на заднем сидении и смотря в окно на проносящиеся внизу улицы. Катце всю дорогу до Танагуры и башни Эос периодически бросает на него взгляды в зеркало заднего вида, но блонди ни разу не смотрит на него. Курить хочется так, что только многолетняя выдержка спасает, руки отвратительно дрожат и от страха немного мутит. Это не мешает ему ни думать, ни пилотировать аэромобиль. Стрелять тоже не помешает, но раздражает изрядно. Ещё больше раздражает то, что его тело хочет повторения испытанных ощущений. Несмотря на насилие, несмотря на боль, несмотря на страх и то, что его, скорее всего, совсем скоро утилизируют. И вот это уже не просто раздражает, а откровенно бесит. Но и полностью игнорировать эту правду Катце не может. То, что было после боли, было ярче и сильнее, чем всё, испытанное им в сексе до сих пор. А потом был покой. Много, всего слишком много. Столько диаметрально противоположных, сильнейших эмоций, испытанных в такой короткий промежуток времени. Не удивительно, что его так трясёт. Хотя раздражает от этого не меньше. Опустив аэромобиль на землю и остановив его у главного входа в башню Эос, Катце прикидывает, успеет ли он сделать хоть что-нибудь прежде, чем андроиды его скрутят - например, покурить. Не успевает. Блонди приказывает ему следовать за собой и поднимается в свои апартаменты. В лифте Катце стоит, как и положено в присутствии элиты, руки по швам, наклон корпуса вперед, глаза в пол, чувствуя, как блонди рассматривает его. Войдя внутрь, Рауль жестом отсылает склонившегося в поклоне фурнитура, который исчезает быстрее, чем Катце успевает толком его рассмотреть. Вышколенный... впрочем, другого господин нейрокорректор держать бы и не стал. Блонди заходит в, судя по всему, кабинет и, чуть обернувшись, бросает зашедшему за ним Катце: - Закрой дверь. И разденься. Катце едва успевает остановить себя от нецензурного выражения своего недоумения. Вслух. Выдержка с контролем совсем разболтались с такими приключениями. Но с блонди не спорят, особенно после того, как вы в них уже целились из лазерного пистолета. Катце быстро раздевается, аккуратно складывает одежду на кресло, проходит вперед и останавливается в центре комнаты всё в той же приличествующей позе. Мелькает неуместно веселая мысль, что хорошо, что обнаженным его Рауль уже видел. Стресс, мрачно констатирует Катце, зашкаливающий стресс. Рауль обходит его, внимательно рассматривая: – Какие стимуляторы принимаешь? Чуть помедлив, Катце говорит: – Шелагх. Рауль кивает: – Дозировка? Катце отвечает. Даже честно, какой смысл врать перед утилизацией. Рауль немного хмурится: – Слишком много для твоей комплекции, будешь курить меньше. И нужны перерывы больше. Сколько спишь? Катце пожимает плечами. – Ясно, – отвечает Рауль. Катце чувствует руку блонди на внутренней стороне бедра и напрягается еще больше. – Не дергайся, – отрывисто приказывает блонди, – И не зажимайся. Рука сдвигается вверх по бедру, к промежности. Катце закрывает глаза. «Дыши» – говорит он себе, – «Дыши. Просто недавно изнасиловавший тебя блонди теперь желает проверить результат своих действий, ничего особенного». Подавив истеричный смешок и открыв глаза, он натыкается на внимательный взгляд Рауля, палец которого все еще находится внутри Катце. Взгляд он тут же опускает. И что его понесло сегодня в Эреб? Что его вообще дернуло сделать эту операцию? Сидел бы дома в зоне Флёр, работал, выл бы тихонько в перерывах, а не вот это вот всё. Сейчас выть не хотелось, не до того как-то было. «И почему он так смотрит?» – удивляется Катце, – «не просто смотрит, как на предмет обстановки, а… видит?». Катце же монгрел, бывший фурнитур, блонди не замечают таких. Просто используют. Рука блонди скользит выше и пальцы проходятся по определенным местам в паху, стыкам. - Где делал операцию? Катце отвечает. Рауль хмыкает. - Неплохо для того, что сделано не в Киира, я позже посмотрю, что можно улучшить. Можешь одеваться. Оказавшись в выделенной ему маленькой комнате, Катце первым делом достает пачку и наконец-то закуривает, поморщившись при виде своих дрожащих пальцев, и только потом включает вытяжку на панели управления. Замечает оставленный ему на подносе ужин. Так, сначала душ, говорит себе Катце, с отвращением смотря на браслет на своей правой руке. Растянувшись после душа и еды на кровати и снова закуривая, Катце наконец-то прислушивается к себе. Ощущения были так себе. Сильно ничего не болело, но первый раз в принимающей роли, да еще и с параметрами дзинкотая, бесследно пройти не мог. И всё-таки странно, что Рауль был с ним так бережен. С чего бы блонди, к тому же безжалостному Раулю Аму, так заботиться о незнакомом человеке. Но еще больше, чем странная бережность блонди, Катце беспокоило другое. Рауль был не просто осторожным, он был почти нежным. На этой мысли Катце всё-таки коротко и отрывисто смеётся. Блонди? Нежным? Главный биотехнолог и нейрокорректор Амои и текущий глава Синдиката? «Катце, ты в своем уме?» Но память упорно подсунула: «Тише, тише, кошка, я не хочу причинять тебе боль. Расслабься, так я тебя не травмирую. Ну всё, дальше будет не так больно». Голос был мягким, пытающимся успокоить, такого Катце ни от самого Рауля, ни от Ясона не слышал никогда. Вообще не мог предположить, что блонди способны на такие интонации. Принял он, что ли, что-то перед походом в бордель? Может же что-то действовать и на их модифицированные мозги? Ладно, ну этого биолога с его экспериментами. Нужно отсюда выбираться. Катце смотрит на браслет на руке. Так похожий на фурнитурский. Завтра он его взломает. После того, как поспит. Может же он себе позволить сначала поспать? Не каждый день тебя насилуют блонди, в конце-то концов.