Сейчас
— Кто ты, Наташа? — спрашивает она шёпотом у своего отражения, когда смотрит в зеркало заднего вида, перед тем как завести машину. Хладнокровный убийца или всего лишь женщина? Но окончательный ответ как будто ускользает от неё. Две чаши весов, наполненные противоречиями, склоняются то в одну сторону, то в другую, и этим изводят её. Мощный двигатель спорткара отзывается размеренным урчанием, но стоит ей переключить передачу и сильней надавить на педаль, как тут же слышится рёв, похожий на рычание зверя, что будоражит и ещё больше распаляет её. Пальцы изо всех сил, до побелевших костяшек сжимают рулевое колесо, пока машина продолжает рваться вперёд со скоростью, что превышает допустимую метку. Но при этом каким-то чудом ни один полицейский патруль не встречается ей по дороге. Сегодня удача на её стороне. Наташа делает глубокий вдох, стараясь справиться с эмоциями, что бурлят в ней сейчас, управляют разумом и посылают ко всем чертям самоконтроль. Охваченное ими, словно огнём, нутро настойчиво требует сровнять с землёй частный дом, к которому сейчас она мчится, и похоронить под его обломками, посреди руин всех, кто попадётся ей на глаза. Но в первую очередь — Вигго Тарасова — её личного дьявола, с которым она имела неосторожность заключить сделку. Только пламя, что всё больше разгорается внутри, не желает утихать. Напротив, в грудной клетке, которая тяжело вздымается, молниеносно распростряется жар от выброса адреналина. И внутренний зверь, едва ли сдерживаемый ею, жадно упивается им, настойчиво требуя свободы. Визг шин сопровождает остановку машины прямо перед высокими воротами. Она испытывает искушение снова нажать на газ и протаранить их, чтобы снести, убрать со своего пути. Но ей удаётся удержать себя от этого. Не нужно поднимать шум и привлекать внимание ближайших соседей Тарасова. Это ей ни к чему. Поэтому просто сигналит и ждёт, когда кто-то объявится. Что даёт ей время хоть немного остыть. К ней выходит охранник, похоже, это один из тех, кто встречал её в аэропорту. Верно. Именно этот парень тогда был за рулём. Увидев, кто находится в салоне, он отступает, выпрямляется и молча пропускает её. И она незамедлительно въезжает на территорию, замечая, что пульсация в висках уже не так сильна, слышны лишь слабые её отголоски, но вот в груди всё ещё можно почувствовать частый ритм. Выбравшись из машины, Романофф с глухим хлопком закрывает дверцу и решительно направляется к дому. На протяжении этого короткого пути она изредка поглядывает по сторонам и отмечает количество людей Вигго, а также их расположение. Делает это по привычке, так как хочет быть в готовности отразить нападение, если прямо сейчас им вздумается это сделать. Стоит ей только подняться по нескольким ступенькам, как входная дверь тут же распахивается и перед ней возникает ещё один телохранитель. Конечно, куда без этого. Ей предстоит пройти обыск на наличие оружия. Одна только эта мысль заставляет её едва не до скрежета сцепить зубы. А ещё пробуждает практически непреодолимое желание переломать все пальцы до единого тому, кто сейчас скользит ими по её телу, стремясь обнаружить хоть что-то и наверняка не догадываясь, что весь её арсенал, почти весь, на данный момент находится в машине. — Проходи, — произносит парень с очень заметным акцентом, но сразу же добавляет: — Хозяин сейчас находится на террасе. Не говоря ни слова, Наташа устремляется в указанном направлении, чувствуя, как внутри по новой разгорается гнев, снова охватывая пламенем немного остывшую голову. Она находит Тарасова неподвижно стоящим и задумчиво смотрящим вдаль, который напоминает несокрушимую статую из мрамора. Но это лишь видимость, ведь он такой же простой смертный, как и другие. И она готова ему это доказать. В руке его исходит дымом сигара, а на столе оставлен стакан, в котором плещется тёмный и обжигающий янтарь. Неподалёку, притаившись, находятся по крайней мере два охранника, которые, она уверена, внимательно наблюдают за каждым её движением, готовые действовать в случае чего. Вигго всё же медленно оборачивается к ней и устремляет на неё полный ледяного холода взгляд. Других он мог бы испугать, но не её, в которой нет страха. Впрочем, кроме одного... — Ты пришла сказать, что дело сделано? — Он смотрит на неё испытующе. — Учти, другого ответа я не приму. Наташа старается сохранять самообладание, но в её голосе всё-таки слышатся рычащие нотки, когда она начинает говорить: — Зачем тебе я? Скажи. Ведь ты и так собрал почти всех стервятников, когда назначил плату за голову Джона. Или происходящее доставляет тебе удовольствие? Так интересно узнать — смогу ли я решиться на то, что ты вынуждаешь меня совершить, не правда ли? Нравится сталкивать нас лбами, да? То, что он принимается покуривать сигару вместо ответа, вызывает в ней раздражение, заставляя злиться ещё больше. Только сейчас она понимает, насколько сильно смогла возненавидеть этого человека. — Признаю... Мне всегда любопытно было узнать, кто из вас двоих всё же лучше. — Тарасов с силой прижимает сигару к пепельнице, тем самым потушив её, а потом опять переводит взгляд на неё. — Я выбрал тебя потому, что многим из них не сравниться с тобой. А ещё из-за того, что только ты наиболее близка к Джону, несмотря ни на что, и единственная из тех, кто может соперничать с ним в мастерстве. Ведь ученица вполне может превзойти своего учителя. Романофф неотрывно смотрит на него, с вызовом приподнимая подбородок. Смотрит и даже не пытается скрыть презрение. Ощущает, как её ярость стремительно набирает силу, прожигая подобно раскалённому железу изнутри. И решение приходит само собой. Выбор кажется таким очевидным. — Я не собираюсь выполнять свою часть сделки, — заявляет она со всей уверенностью, замечая, как тотчас гневно вспыхивают глаза Вигго. — Я больше не та девушка, которая давала клятву. На его скулах играют желваки, пока он шаг за шагом оттесняет её к стене дома, неторопливо подкрадываясь к ней, словно хищник. Но потом вдруг бросается к ней и грубо обхватывает пальцами её шею, надавливая с усилием, чем частично перекрывает доступ кислорода в лёгкие. — Но ты тогда добровольно поклялась, чёрт возьми, выполнить всё, что бы я ни потребовал! — кричит мужчина. Взгляд его теперь переполнен бешенством. И ей самой точно так же хочется разорвать этого человека на части. Возможно, самое время. — Я уже говорил тебе, что ты не можешь вот так просто отказаться от уговора. И ты всегда будешь той девушкой, Романофф. Наташа жадно втягивает в себя недостающий воздух. И следом из её груди вырывается рваный выдох. Но она не сопротивляется, пытаясь сохранить спокойствие, лишь глаза, в которых сверкает неприязнь, выдают её. — Ты не можешь отнять у меня право выбора, — шипит она в ответ. — Даже тебе это не под силу. Хватка на её шее чуть ослабевает, предоставляя возможность снова полноценно дышать. Но она продолжает непреклонно смотреть на него. Тарасов, хмурясь, произносит грозным тоном: — Тогда твоё слово, которое ты дала, не имеет никакой ценности. Абсолютно. Ведь ты попросту не можешь его сдержать. Он всё-таки отпускает её и отходит, а затем твёрдой поступью направляется к столику. Подхватывая стакан, в два больших глотка опустошает его. Наташа вдыхает побольше воздуха и расправляет плечи. Ему не сломать её и не заставить силой подчиняться. — Джон для меня важнее, чем клятва, — предельно решительным тоном утверждает она. — Важнее всего... Так было и будет всегда. — Как трогательно... — Вигго ехидно ухмыляется. Из-за чего ей становится противно смотреть на него. — А вот ты тоже столь много значишь для него? Как думаешь? Почему-то я не уверен в этом. Ведь он в своё время женился на другой. Это как будто удар ниже пояса, от которого на миг перехватывает дыхание. Небрежно брошенные слова вынуждают её незаметно вздрогнуть, словно от пощечины. Грязный приём, что оставляет после себя неприятный осадок. Она чувствует, как от этого к горлу подступает желчь, которую ей хочется выплюнуть прямо ему в лицо. Но привычно сжимает руку в кулак, тем самым сдерживаясь от каких-либо действий, и мысленно призывает себя не вестись на эту провокацию. Поэтому продолжает просто сверлить его горящим ненавистью взглядом, не желая показывать этому человеку свою боль, с которой ей приходится жить со дня в день. — Кто и что сделал в прошлом — к делу не относится, — лишённым какой-либо интонации голосом произносит Наташа. Лицо мужчины снова принимает серьёзное выражение, когда он делает всего лишь единственный шаг вперёд, в который раз оказываясь перед ней. Он принимается разглядывать её — долго, внимательно, сурово и при этом молча. Видимо, думает, что этим всё-таки заставит её дрогнуть и сдаться. Нет. Сдаваться она уж точно не собирается. Никогда этого не сделает. Иначе нарушит своё обещание бороться до конца, как бы ни было трудно. — Сегодня же... — Тарасов сжимает стальной хваткой цепких пальцев её подбородок, заставляя смотреть исключительно в его глаза, в которых отчётливо видна угроза. — Я больше не намерен ждать. Поняла? Сегодня ты должна выполнить то, что требуется. В противном случае... Тебя ожидает то же самое, что и Джона. А может, какое-нибудь другое наказание. Ведь ничего не стоит умереть, но перед этим можно помучиться. Вот тогда смерть покажется спасением. Наташа вырывается из его захвата и отступает, чувствуя, как бешено бьётся сердце, которое сильными толчками гонит кровь по венам и подпитывает недовольство, протест. Совладать с собой всё труднее, когда очень хочется спустить зверя с цепи. — Даже не пытайся. Тебе не удастся пробудить во мне страх, чтобы вынудить меня поддаться, — бросает она в ответ, словно открытый вызов. — Я не боюсь тебя. — А следовало бы... — рычит Вигго, явно теряя последние остатки терпения. Его взгляд, как ей кажется, пронизывает её насквозь, наполненный злобой. После недолгой паузы, он надменно говорит на родном ей языке: — Теперь иди и сделай то, что я велел тебе, Наталья. Багровая пелена ярости, что достигает точки кипения, вмиг застилает взор, когда она со всей силы бьёт его по ногам на сгибах, вынуждая рухнуть на колени от неожиданности. Вцепившись пальцами в короткие волосы, заставляет его вскинуть голову и обнажить горло, беззащитное перед смертельным движением. В её руке с невероятной быстротой и ловкостью оказывается небольшой нож, до этого хорошо спрятанный в ботинке, острое лезвие которого теперь находится опасно близко к пульсирующей артерии. — Стоять! Иначе ваш хозяин даже не успеет моргнуть, как я вскрою ему глотку, — переполненная решимостью, обращается Наташа к телохранителям, которые незамедлительно ринулись к ним. И они тут же замирают на месте, но при этом всё ещё держа оружие наготове. — Советую бросить пистолеты и подвинуть их ногой ко мне, а потом отойти назад. Неуверенно и неохотно, но парни всё же выполняют её указания. И она подхватывает один из пистолетов, который может ей пригодиться при отступлении. Теперь ей остаётся уйти отсюда живой. Только прежде чем это сделать, она наклоняется к нему, крепко сжимая рукоятку холодного оружия и чуть сильней прижимая его острие к шее мужчины, что оставляет на коже тоненькую алую полоску. Её губы оказываются рядом с его ухом, но глаз с охранников она даже не думает сводить. — Ты только что подписала себе приговор, — цедит Тарасов сквозь зубы, оставаясь практически неподвижным, лишь сжимая руки в кулаках. Конечно, он ненавидит одно только ощущение беспомощности, которое испытывает сейчас. Хотя бы таким образом у неё получается сравнять счёт, давая ему понять, каково это — оказаться на её месте. — А вот что я тебе скажу... Не смей больше угрожать мне, Вигго. — Романофф старается совладать с собой, чтобы не сделать рывок и не полоснуть ножом по горлу. — В противном случае, будь уверен, это тебе придётся разделить участь твоего никчёмного сына. Я могу лично об этом позаботиться. И у тебя в распоряжении очень мало времени осталось для того, чтобы постараться хорошенько спрятать его. Потому что Джон обязательно постарается найти этого самоуверенного ублюдка. Вот тогда тебе лучше не стоять у него на пути, если ты, конечно, хочешь выжить. Всё, что у тебя есть... Это лишь остаток этого дня и ночь, что впереди. Ведь со следующим рассветом начнётся настоящая охота. И кто знает... Может, тогда и я приду за тобой. Наташа резко отстраняется от него и выпрямляется. Очередной удар её тяжёлого ботинка настигает Тарасова прямо меж лопаток. Он растягивается на полу и зажимает пальцами нос, что разбивает в кровь после падения. За чем следует её умелый бросок. Нож рассекает воздух и попадает точно в яремную впадину на шее одного из телохранителей, когда как второй тут же получает пулю в лоб. Затем она, не раздумывая, бросается к своей машине и прокладывает себе путь к ней буквально по трупам, что один за другим падают к её ногам.***
Часть её лица закрывает довольно плотная чёрная ткань, рыжие локоны тщательно собраны и теперь скрыты под бейсболкой, козырёк которой столь удачно отбрасывает тень на её глаза, не давая их разглядеть, а также под капюшоном толстовки, что хоть немного согревает в этот весьма прохладный вечер. Ей лучше бы сейчас находиться в тепле своего номера с чашкой чего-нибудь горячительного в руках. Но приходится быть здесь, на крыше здания, что располагается как раз напротив той части отеля «Континенталь», где проживают она и Джон. Она бросает куртку на холодный бетон, где ей предстоит расположиться, а затем присаживается на корточки и вытягивает из большой спортивной сумки винтовку с прицелом, вслед за чем начинает заниматься её подготовкой к эксплуатации. На что у неё уходит не больше минуты. После чего она занимает необходимую ей позицию и крепко сжимает оружие руками в беспалых перчатках, чувствуя, что дрожь ледяной волной прокатывается по коже под одеждой. Как и то, что внутри, словно натянутыми струнами, звенит непозволительное в этот момент напряжение. Наташа никогда не придавала значения мелочам, связанным с выполнением поставленной задачи, но сейчас она ощущает дискомфорт буквально во всём: приклад слишком сильно, даже болезненно упирается в плечо, пальцы немеют то ли от холода, то ли от того усердия, с каким сжимает винтовку; одежда тоже почему-то кажется ей жутко неудобной, как и, собственно, то положение, в котором она сейчас находится. До сих пор такого не было, но теперь указательный палец ощутимо дрожит возле курка. Только грудная клетка, наоборот, размеренно поднимается и опускается в такт дыханию, пока она внимательно рассматривает здание отеля сквозь оптический прицел и упорно старается отыскать номер Джонатана. — Спокойнее. Просто дыши, — убеждает она себя вполголоса, пытаясь заглушить нарастающее волнение, непривычное для неё в данной ситуации. Но ведь это не кто-то посторонний... Ей всего лишь нужно сохранять самообладание и запастись терпением. Только вот, оказывается, не так-то просто это сделать, когда мышцы начинают ныть от перенапряжения. Вот он! Тот самый необходимый ей номер, окна которого располагаются очень удобно для хорошего обзора с этого расстояния. Романофф шумно втягивает в себя прохладный воздух через нос, когда в поле её зрения попадает сам Джон. Он устало проводит ладонью по волосам, в то время как его плечи, затянутые в белую ткань футболки, заметно вздымаются и опадают, наверное, из-за тяжёлого вздоха, а затем ложится на кровать и остаётся совершенно неподвижным, видимо, неотрывно глядя куда-то в одну точку. Кажется, что она на мгновение прекращает дышать, прислушиваясь к оглушительным ударам в груди, которые не дают сосредоточиться. Из-за чего приходится совершить ряд умеренных вдохов и выдохов для того, чтобы успокоиться. Больше терпения. Ей необходимо дождаться... Чтобы увидеть знак, что станет для неё чем-то вроде условного сигнала. И он не заставляет себя долго ждать, мелькая перед глазами неприметной чёрной тенью. Наташа прицеливается и с очередным протяжным выдохом всё же давит на курок, совершая решающий выстрел, который в этот самый момент определит её дальнейшую судьбу.